Сабатон. Системный приручитель 3

Глава 32 Они не знают

Справа по коридору в самом деле обнаружилась лестница. Правда, Мила тихо поделилась, что спуск на первый этаж есть и в другом месте.

На ступеньках лежали два мёртвых мийю — воин в плаще, но без брони, и кошка в грубом платье. Сильно проще, чем у матроны наверху, похожее на одежды спартанских женщин: кусок ткани, что надевается через голову, а потом подпоясывается, оставляя голыми бока и бёдра.

Звуки боя отсюда слышались гораздо лучше.

Спустившись, мы оказались в залитом кровью коридоре. По левую руку от нас были дверные проёмы. Правда — без дверей, просто занавешенные циновками. И, надо сказать, проходить мимо них было стрёмно, я каждую секунду ожидал атаки.

Понятно, что зомби вряд ли будут сидеть в засаде, когда совсем рядом кто-то шумно сражается. Тут, скорее, мои старые воспоминания о городских боях всплыли. Любое неисследованное помещение — опасно. Любой непроверенный проём потенциально несёт смерть. И эти инстинкты из меня, наверное, уже никогда не вытравить.

Впрочем, и не надо. Жизнь у нас теперь такая, что быть параноиком полезно для здоровья.

Освещён коридор был, как и на втором этаже, лишайником. А вот из-за поворота направо в конце коридора лился тёплый и живой свет от пляшущего пламени. Шум с каждым шагом нарастал, а в конце коридора, практически у дверного проёма, лежали ещё два тела: воин мийю и порубленный на части вяло трепыхающийся зомбак.

Их мы аккуратно обошли — благо, ширина коридора позволила. Всё, звуки сражения уже совсем рядом. Впрочем, сначала я осторожно выглянул. Переть напролом не было ни малейшего желания.

Я обнаружил что-то типа тронного или, скорее, пиршественного зала. Куча охотничьих трофеев на стенах, выложенный камнем пол и даже гобелены с примитивным шитьём.

Зал занимал всю центральную часть дома как эдакий внутренний дворик — только накрытый крышей. Из своего положения я мог увидеть и второй, и третий этаж, огороженные перилами. И даже дыру в крыше на третьем ярусе — через неё открывшее путь зомбям бревно и прилетело.

Собственно, вся крыша третьего яруса была, по сути, потолком этого огромного зала.

Слева, в дальнем конце, было что-то типа алтаря с деревянными столбами-идолами на возвышенности. Справа обнаружились большие двустворчатые двери, запертые на два внушительных запора — выход наружу.

Бревно свалилось на огромный стол со столешницей из каменной плиты. На ней и догорало вместе с дранкой с крыши. Ту, что попадала на пол, кто-то успел оттащить от огня, чтобы избежать пожара. Не зря — местами на каменный пол свалились яркие оранжевые угли. Если бы все обломки крыши полыхнули, пламя могло бы дойти и до стен, охватив всё здание.

Неподалёку лежал мийю с проломленной головой. Судя по отсутствию плаща — кто-то из мирняка. Бедолаге, похоже, просто не повезло, и при падении бревна в него прилетел обломок крыши.

Размер зала сослужил мийю добрую службу — дым поднимался вверх, никак не затрудняя дыхание. О чём речь — мы на втором этаже даже запаха не почувствовали.

Зомби были по другую сторону стола от нас. Трое. И их напор неплохо так сдерживали два щитовика, занявшие дверной проём. Один орудовал копьём, держа тварей на расстоянии, второй работал по прорвавшимся поближе топориком.

Тандем у них сложился удачный — они обезглавили одного из зомби, ему же и ещё одному отрубили по одной руке. Проблема в том, что зомбям это особо не мешало, а перебить позвоночник хоть кому-то из них обороняющиеся пока не смогли. Зато, оба были ранены — и, в отличии от тварей, истекали кровью и медленно теряли силы.

Остаётся надеяться, что за спинами щитовиков прячутся мирные мийю. Если других выживших нет, дела совсем паршивы.

— Держитесь за мной, — бросил я Миле и Мурзику. Мало того, что с ними дети — у меня теперь ещё и квест на убийство зомбей. И нужно набить хотя бы ещё одну пятёрку. — В бой не вмешивайтесь, просто рубите руки и ноги.

Твари меня не видели, и это преимущество я решил использовать по полной. Выскользнул из-за стены, набрал короткий разгон — благо, шум боя и треск огня перекрывали звуки моих шагов — и запрыгнул на стол. Прыжок!

Зомби до последнего ни о чём не подозревали. Даже мийю, поглощённые боем, заметили меня в последний момент.

На ближнего ко мне мертвеца я обрушил колоссальной силы вертикальный удар. Тяжёлое лезвие из острейшего системного металла вонзилось в затылок твари и прошло сквозь всё тело, как раскалённый нож сквозь плавленный сырок.

Секира ударилась о камень пола, вышибив искры и осколки. Я торопливо вскинул её на высоту пояса и ударил горизонтально. Без замаха, но вложившись в движение всем корпусом и ногами.

Располовиненный зомбак ещё стоял на ногах, когда я перечеркнул его пополам в другой плоскости. На пол полетели отрубленные руки и две верхних четвертинки, я ударом берца подсёк ноги. Когти на деформированных ступнях — на зависть любому велоцираптору, но Мила и Мурзик их обязательно подровняют.

Я вскинул взгляд, позволив себе одно мгновение на оценку ситуации. Твари пока ещё не успели обернуться, а вот кошак с топором от шока вытаращил глаза. И смотрел он не на меня, а куда-то мне за спину.

Кто его так удивил? Вернувшаяся из похода Мила? Мурзик с огромной железякой в руках? Ещё узнаем, чего уж.

Я ринулся к следующему зомбаку.

У ублюдка не было головы, но это ему не помешало. Он успел меня заметить — чёрт его знает, как — и рванул назад. Но — напоролся боком на наконечник копья.

Воин мийю сориентировался мгновенно, надо отдать ему должное. Он вряд ли вообще понимал, кто я и откуда тут взялся, но использовал моё появление к нашей общей пользе.

У зомбака на груди распахнулась пасть. Её мерзким мясным цветком обрамляли короткие щупальца — и они вдруг выстрелили в меня, стремительно удлинившись.

Срань господня!

Таких фокусов от некромантовых ублюдков я ещё не видел. Щупальца вцепились в рукоять секиры, оплели мне кисти — благо, я был в перчатках. Чёрт его знает, как эта дрянь могла бы повлиять на голую кожу.

Удар, которым я должен был рассечь зомбаря по диагонали смазался, и я лишь без толку разрубил ему живот.

Кесарю кесарево, блин…

У щитовиков что-то случилось. Я заметил резкое движение краем глаза, услышал пронзительный мявк, но зомбак в этот момент замахнулся единственной рукой. Вместо кисти у него было зазубренное лезвие, в котором отдалённо узнавались деформированные сросшиеся кости ладони.

Чёрт!

Я крутанул секиру, сведя предплечья крест на крест, и отбил удар лезвием. Костяной клинок треснул, полетели осколки. Я шагнул назад и дёрнул оплетённое оружие на себя. Часть щупалец не выдержала и лопнула, но большинство уцелели.

Зомби от рывка свалился, я — наступил ему на спину и рванул секиру вверх, окончательно её освободив. Удар! Тяжёлое лезвие играючи рассекло плоть и позвоночник, долбанувшись со звоном об каменный пол.

Я аж зубами скрипнул — неприятно, блин. Хорошо хоть, системному металлу пофиг на такие потрясения, он по свойствам любой земной превосходит.

Зомбак забился на полу, истекая белой жижей. Я отвесил ему хорошего пинка, отшвырнув назад. В полёте ублюдок развалился на две половинки. Там им уже займутся мои спутники.

Что же, два из пяти для квеста готовы. Что там с третьим?

Третий метнулся от двери ко мне. Распахнулась окровавленная пасть, полная игл-зубов, ко мне метнулась единственная рука с кривыми когтями.

Я отскочил назад, разорвав между нами расстояние, и рубанул в ответ. Лезвие разминулось с кистью ублюдка всего на мгновение, он прыгнул — а я рванул секиру обратно. Удар снизу влетел ему под рёбра, зомбака располовинило. Но — поднасрать он успел.

От когтистой руки я не увернулся, просто вжал в плечи голову и наклонился вперёд. По шлему без толку проскрежетали острые костяшки, верхную половину твари пронесло надо мной. От ног я, к сожалению, закрыться не смог.

Одна когтями влетела в живот, но ощутил я лишь тупой удар — от остального уберегли кольчуга и системная куртка под ней. Вторая полоснула меня по бедру, распоров джинсы, и соскочила на наколенник. Боль я под адреналином практически не ощутил, но в штанину хлынула горячая кровь.

Сука!

Как я так прокосячился вообще? В момент прыжка не видел у него никаких когтей. Стопа была деформирована, это да: вытянута, и ублюдок ступал на пальцы — но когтей не было! Походу, высунулись, как у долбанного росомахи.

Я не уклонился, не применил каменную кожу. И, кажись, порвал меня этот гадёныш крепко. Ладно…

Ругнувшись, я отшвырнул нижнюю половину зомби в сторону. Крепко хотелось порубить гада на мелкие кусочки, но нет — сейчас вообще не до того. Пусть Мила с Мурзиком развлекаются. Да и, беситься не на него надо, а на себя.

Оправдаться можно лишь тем, что гад меня успешно обманул — я не мог знать, что он может выпустить спрятанные когти. Теперь и такой вариант буду иметь в виду.

Быстрый взгляд на дверной проём — там мёртвый копейщик. Его, походу, последний зомбак и прикончил. Мийю с топором пропал. А это именно он, кстати, круглыми глазами мне за спину пялился.

Неужели ему вид кого-то из моих спутников не понравился настолько, что он своего товарища на смерть бросил?

Похрен, скоро выясним, но минуту на первую помощь себе выделить надо. Регенерация регенерацией и выносливость выносливостью, но сдохнуть от кровопотери будет охренительно тупо.

Лишь бы артерии целы были…

Я сорвал с перчаток и с рукояти секиры извивающиеся остатки щупалец — они червями елозили по дереву и жёсткой коже, до последнего не желая издыхать. Отбросил их подальше, чтобы кошакам в босые ноги не вцепились.

Вот теперь можно и лечением заняться.

На одном из зомби были изодранные остатки худи, в капюшоне там — шнурок. Но я скорее сдохну, чем рискну его взять и рядом с раной разместить. Не хватало ещё самому цепануть этот некровирус, которым меня Система пугала. Даже с учётом того, что он вроде как до заразной стадии не эволюционировал.

Я скинул рюкзак, рванул молнию. Внутри не только бинт, но и мой старый ремень — сойдёт за жгут. Ношу-то я сейчас широченный системный, он в разы функциональнее и даже какую-никакую защиту даёт.

— Великий Вожак! — рядом с испуганным мявком возникла Мила.

— Живой пока, — отозвался я. — Проход контролируйте, но не показывайтесь в проёме и вообще не приближайтесь к нему.

Может, зря перестраховываюсь, но не хотелось бы, чтобы кто-то из этой хвостатой парочки получил между глаз стрелу. Пока что с той стороны тишина, голосов не слышно. Или выжившие притихли, или они где-то дальше, в глубине здания.

Или выжил вовсе только тот котяра с топором — да и свалил куда подальше, чтобы с нами не пересекаться.

— Эти мийю сбежать, — отозвался Мурзик. — Там быть пусто.

Я хмыкнул. Причин не верить мийю у меня нет, у них всё-таки острее слух. Плюс, пока я бился с зомби, у моих спутников обзор на поле боя был лучше.

— Тогда — ты на охране. Не упусти ни одну тварь. Мила — добудь из щитовика эссенции. Справишься?

Она кивнула — и ломанулась выполнять приказ. Хорошо. Всё таки, это труп её соплеменника, могла и возмутиться.

Я туго перетянул ремнём бедро выше раны. Кончиком ножа проделал новую дырку и застегнул пряжку. Было жаль, но всю лишнюю часть ремня я срезал, чтобы не мешалась, и сунул обратно в рюкзак. Благо хоть, это не долго — одно движение системным ножом.

Дорвал штанину между жгутом и наколенником, сморщился — раны мерзкие. Одна поверхностная и две глубокие, мать их, с неровными краями. По хорошему, такие надо зашивать. И очень замороченно: сначала мясо, потом жировую прослойку и только потом уже кожу. В идеале — нормальными хирургическими нитями, которые сами растворятся. Швы-то хрен снимешь.

Тем более и место неудачное, всего сантиметров на десять-пятнадцать выше колена. Там кожа постоянно под натяжением, да и пострадавшая мышца — это квадрицепс. Он и в подъёме бедра участвует, и в распрямлении ноги… Пока не заживёт, я не бегун, короче говоря. И даже ходок так себе.

— Это быть хороший воин, — послышался тихий голос Милы. — Как Ручей. Не быть предатель. Жаль, этот мийю знать честь. Теперь его сила быть наша сила.

— Второго ты узнала? — спросил я. Сорвав перчатки, залил перекисью раны, выплеснув всё, что осталось в бутыльке. Руки у меня были сомнительной чистоты, но сейчас вообще не до того.

Мила ответила не сразу. Я успел быстро протереть ногу тампоном из марли, сполоснул водой и снова протёр.

Вроде бы, чистенько… Кусков ткани, ниток и прочей дряни в ранах не видно, по крайней мере. А о том, какую мне заразу эта тварь занести могла, даже думать не хочется. Тут вся надежда на высокую выносливость.

— Это быть — грязь. Этот мийю… — прошипела наконец Мила. — Мусор. Предатель. Этот мийю… убить… мама…

Закончила она совсем тихо, едва слышно. Охренеть! Ответ может быть только один:

— Мы достанем ублюдка, Мил. Живым он не уйдёт.

— Эта мийю знает.

Зато, теперь понятно, на кого он так удивлённо пялился. Увидел Милу — бывшую властительницу, мать которой он прикончил. Вооружённую, ещё и в компании старого, но прокачанного Безумца и меня. Я для котов — огромный лысый зверь. Существо без сомнений уродливое и жуткое.

И гадёныш свалил, ещё и бросив на смерть своего напарника. Таких реально надо без жалости резать.

Ладно! Теперь — наше самое мощное средство для таких ран, как у меня. Настойка из кровохлёбки от Лены. Точнее даже — полноценная мазь. Её я в раны шлёпнул от души, поверх — спешно перебинтовал, затянул узел. Съел одну эску выносливости, запил ещё одной Лениной настойкой — ускоряющей регенерацию.

Пока я занимался раной, Мила вдруг обняла меня сзади, прислонившись всем телом к спине — и замурчала. Длилось это не долго, но мне реально полегчало: стихла боль, отступила усталость. Её классовый навык пришёлся к месту, ничего не скажешь.

— Спасибо.

Я, аккуратно её отстранив, выпрямился, погладил ушастую голову — Мила аж глаза закатила. Заметил, что улыбается Анюта — на неё навык тоже подействовал.

Всё, теперь к делу.

— Мурзик, можешь снова на нас невидимость накинуть?

Кот согласно мотнул головой, призвал из биополя трубку. Не знаю, в чём секрет — но в его руке возникла тлеющей. То есть, при поглощении табак (или чем он её там набил) не потерялся.

Когда я прятал в биополе заряженный арбалет, болт остался и, едва арбалет исчез — упал на землю. Я тогда ещё подумал, что болты, походу, придётся делать личными по одной штуке, тратя кучу расходников. Теперь мне интересно вот что: если монаду поместить в колчан — он в биополе будет уходить сразу с содержимым? Ну — как трубка Мурзика с табаком. Или нет, и болты просто попадают?

Стоит попробовать, что тут ещё скажешь.

Мурзик затянулся, выдохнул густое белое облако. Да что это такое-то? Будто не дым, а пар из огромного вейпа. Когда меня обволокло белыми щупальцами, я прислушался к своим ощущениям. В этот раз ощутил накатившую на миг прохладу — едва заметную, будто легчайший порыв освежающего ветерка.

Воздух перед глазами снова дрогнул, давая понять, что навык работает. Посторонних запахов я опять не ощутил. Теперь…

— Мила, подойди.

Сейчас рассчитывать на скорость я не могу, но и пустить впереди кого-то из котов нельзя: у них дети. Значит, нужно справляться другими способами. И, из доступного мне сейчас — единение с питомцем.

Зрение у Милы хуже, чем у меня. Ну, как… Тоннельное отличное, периферическое только движение хорошо улавливает. Цветопередача паршивая, зато тени не такие густые. В общем — вопрос привычки и конкретных задач.

В целом — зрение человека просто универсальнее.

Зато, у Мийю острее слух и нюх, пусть с тем же Бураном им и не сравниться. Раз я не могу с больной ногой быстро среагировать на опасность, буду под навыком и про эту самую опасность просто узнаю чуть раньше.

Мила шагнула ко мне, протянула в сложенных лодочкой ладонях разноцветные эски и навык.

[Обнаружены:

Эссенция ловкости — 2 шт.

Эссенция выносливости — 1 шт.

Навык Баланс — 1 шт.

Уровень силы — 5

Описание:

Вы легко можете поддерживать вертикальное положение в любой ситуации

Удачи, игрок!]

Надо же, таких навыков ещё не было. Да и свойства чертовски полезные, особенно для тех, кто боевой подготовки не имеет. Умение держать равновесие в драке — это мощный бонус.

Даже странно, что у Милы такого нет. Она, помнится, в бою с глухарём чудеса акробатики показывала.

Поглотить потом самому? Дать кому-то из ребят?

Посмотрим.

Я быстро скидал лут в рюкзак, положил Миле на плечи руки и заглянул в глаза. Мысленно скомандовал: единение!

В висках привычно кольнуло, Мила удивлённо заморгала. Тёплый отклик от неё я ощутил мгновенно, и восприятие разом изменилось. Из-за нового зрения часто-часто заморгал уже я, нос ярче ощутил запахи: кровь и кожу, гарь и дерево.

Шум боя снаружи я слышал и раньше, пусть и едва-едва. Теперь звуки стали чётче, громче затрещала горящая древесина. И, главное — из прохода, в который умотал убийца мамы Милы, я услышал приглушённые кошачьи голоса. Они не близко, но они здесь. Как минимум двое… Нет!

Писк.

Будто… Будто котёнок пищит — тихонько так. Значит, и выжившие дети мийю остались? Я выдохнул, с души будто свалился камень. Уже смирился, взглянув на трупы снаружи, что не погибли лишь те, кто изначально был в этом здании, но нет.

Кто-то успел сбежать под защиту крепких стен и дверей.

Остаётся надеяться, что многие. Даже если это дети — ничего. Вытащим, дело для них найдём. Будут нашим мастерам помогать.

Главное, чтобы сбежавший котяра не подговнил.

Прихрамывая, я двинул вперёд. Секиру пока просто закинул на плечо. Если что, одним движением сброшу и смогу ударить, с её остротой и весом и моей силой даже большой замах не нужен.

Скомандовал:

— Мила за мной, Мурзик — замыкаешь.

Двигаться я старался тихо. Навык старика, плюсом к тому, частично поглощал шум шагов и другие звуки. А вот голоса становились всё ближе.

Да, опять коридор, опять наша цель где-то впереди, за поворотом. Я уже различил, что спорят два взрослых кошака. Они старались тихариться, но не очень успешно. А вот смысла слов я пока толком не улавливал, только какие-то отрывки. «Рыжая, выжить, раб». Последнее, чую — обо мне.

Время от времени мявкал кто-то с голосом мягче. Возможно — кошка. Малышей больше не было слышно, но я уверен: минимум один там есть.

Наконец, мы дошли — кошаки не добрались до лестницы на второй этаж этого крыла, она должна быть дальше. Спрятались в комнате. Что паршиво — проход был занавешен разноцветным полотнищем.

М-да, невидимость здесь не поможет. Тем более, они затихли — будто знали, что мы рядом.

Занавеска вдруг колыхнулась, как от лёгкого порыва ветра. Я шагнул назад, сбросил с плеча секиру — но на нас никто не напал. Я ощутил лишь движение воздуха, а перед глазами на миг дрогнуло.

Чёрт! Не знаю, что они сделали, но с нас сбило невидимость.

Что за навык, интересно?

— Этот мийю знать, что Рыжая быть тут! — раздалось из-за занавески. — Этот мийю хотеть говорить!

— Это быть Хруст, — прошипела Мила. — Жрец. Жрец Чёрная Тень.

Я кивнул.

Ясно, что это нет тот воин, что убил маму Милы. Просто, и про Хруста, и про нового бога мийю — Чёрную Тень — Мила мне рассказывала. Круче жреца тут только вождь, но его где-то нет.

Чует моё сердце — это он забрал из сокровищницы эски и навыки, бросив на смерть свою жену. Куда смылся после — чёрт его знает.

Я взмахнул секирой — и острое лезвие легко разрезало полотнище. Оно упало к моим ногам, открыв вид на комнату. К атаке я был готов. Отпрыгнуть бы не успел, зато мог бы активировать каменную кожу.

Не пришлось.

Мой взгляд встретился со взглядом крупного для мийю котяры. На пол головы выше соплеменников, он был мощнее сложен и имел, вдобавок к этому, внушительное пузо. Сказать бы, что пивное, но у котов другой алкоголь.

В руках он держал внушительный дрын — что-то типа совны. Копьё, но рубящее, с круто изогнутым широким наконечником.

— Раб, — прошипел он. — Этот мийю говорить с Рыжая!

Ублюдок был в комнате не один.

К стене слева в ужасе прижималась кошка. Чуть ниже и тоньше Милы, она явно была подростком. На руках держала котёнка — он отчаянно прижимался к её груди и, похоже, беззвучно плакал. По крайней мере, у него вздрагивали хрупкие маленькие плечики.

Ещё один котёнок — побольше — стоял прямо перед кошкой и решительно закрывал собой её ноги, с яростью глядя на жреца. Смелый, он мне с первого взгляда понравился.

Хруст направлял лезвие совны не на нас — на них.

Справа от него стоял сбежавший воин. У него был ещё один котёнок — его он держал за шиворот, прижимая к горлу острое лезвие системного кинжала. Глаза у малыша — а ему, если на человеческое развитие переносить, вряд ли больше лет пяти — были красные и заплаканные. Но сил сопротивляться и шуметь, похоже, не осталось.

Я сбросил единение с Милой — смысла в нём больше не было.

— Этот мийю убить всех! — мявкнул Хруст истерично. — Пусть Рыжая говорить с этот мийю!

— Уроды, — бросил я, оглядев их. И ведь ждал чего-то такого, а внутри всё равно закипает ярость. — Вы русский-то выучили, черти, или считаете себя слишком умными для такого?

— Рыжая! — рявкнул жрец. — Этот мийю говорить с Рыжая!

Да, он нихрена не понял. Недальновидно для второго мийю в поселении. Он тут религиозная власть, между прочим — а язык потенциального противника не выучил.

А вот воин стрельнул в меня глазами. Ага! Покрутился рядом с маленькими рабами, значит? Система ему русскую прошивку загрузила.

— Вы ошиблись в одном, — хмыкнул я. — Я — Инквизитор.

А они не знают, что Инквизиторы делают с теми, кто угрожает детям.

Пока не знают.