Сабатон. Системный приручитель 3

Глава 9 Мир за краем

Тихо выскочить из окна не вышло, пёс сразу его заметил.

Полкан, злобная косматая псина неопределённой породы, с чёрной шерстью и вечно налитыми кровью глазами. Сколько раз на его хозяина, спускающего злобного питомца с цепи, жаловались участковому — и ноль внимания. Он так и пугал прохожих, в том числе и идущих в школу детей.

А ещё — иногда убегал из деревни и появлялся тут, на территории детского лагеря, пугая не то, что отдыхающих ребятишек — даже взрослый персонал.

Приход Системы не сделал из него милого щеночка — и без того большой пёс вырос до размера медведя, обзавёлся горбом и сильно раздался вширь. Шерсть свалялась, всю морду покрывала засохшая кровь. Если хозяин Полкана сам не превратился в зомби, его точно сожрал собственный же питомец.

Карма в действии, не нужно воспитывать собак пинками и палкой. Да и портить отношения со всем светом тоже.

Пёс заметил Семёна, ещё когда он открыл окно. И с рычанием бросился к парню, когда тот перемахнул подоконник и мягко приземлился на бетон.

Всё существо Семёна завопило: «Бежать! БЕЖАТЬ!» Первобытные инстинкты орали, что один на один против такого хищника с системным топором и самодельным щитом не выстоять.

Только, вообще-то, Семён был не один. И, пусть всё пошло не совсем по плану, со своей ролью приманки он отлично справлялся.

Выставив перед собой массивный щит, сколоченный из распиленных лавочек из спортзала и обитый поверх резиной, Семён услышал над головой возню и приглушённые голоса. Полкан был всё ближе, приближаясь к нему стремительными прыжками и клацая когтями по бетону.

— Сейчас! — завопила сверху Таня.

И ловушка захлопнулась. На пса из окна второго этажа сбросили две намертво сшитых вместе волейбольных сетки с утяжелителями из гирь и гантелей.

Полкан легко мог бы порвать сетку в других условиях, но тут ему не повезло — он мгновенно запутался и шумно свалился, оглашая округу яростным лаем.

Семён сунул топор в самодельный чехол внутри щита — его смастерили девочки из второго отряда.

— Вот! — из окна ему сунули копьё, и парень его схватил и рванул вперёд. Уже не один — из соседних окон выскочили мальчишки из старшей группы. Пять ребят пятнадцати лет, все — с такими же, как у него, копьями.

На древки взяли черенки от инструментов: лопат, граблей, мётел. Выбрали самые длинные и толстые, старательно перемотали скотчем, изолентой, пластырем. А наконечники сделали из системных кинжалов, которые за выживание в первые сутки выдали всем.

Последней, с громким охом, из окна выпрыгнула Лидия Ивановна — повариха, грузная суровая женщина немного за сорок. И от её боевого клича немного не по себе стало и самому Семёну.

Всемером они налетели на огромного пса. Сетка уже трещала от натуги, местами порвалась, местами её рассекли когти — но пока монстр не вырвался. И на него обрушился целый град ударов. Рычание и лай сменил отчаянный визг, Полкан попытался извернуться — но только подставился, и Семён сумел вогнать ему наконечник копья в глаз.

[Опыт +20

75 / 500

Удачи, игрок!]

Три дня — и такие крохи опыта. И как идти к терминалу, тоже совершенно не ясно.

— Таня!

— Вот!

Со второго этажа им сбросили старый облезлый чехол от мата, его тут же подложили к трупу пса. Семь пар рук вцепились в сетку, в жёсткую шерсть, в лапы и уши — и тело за десяток секунд перевернули на чехол.

Это — чтобы не оставлять до двери кровавый след.

Мальчишки метнулись к окнам, и девочки передали им вёдра и тряпки. Пятна крови на бетоне тоже лучше затереть, чтобы не привлекать новых тварей.

Минута — и они закончились, вёдра с окрасившейся в бурый цвет водой передали обратно.

— Взялись! — скомандовал Семён.

И все вместе они волоком потащили тяжеленную тушу ко входу в здание. Там и идти-то, благо — метров десять всего, пса выманивали там, где потом его проще будет забрать.

— Мы реально это жрать будем? — пропыхтел Руслан, худой кудрявый азербайджанец с неожиданно пышными для подростка тонкими усиками.

Семён оглянулся — окна и на первом, и на втором этаже ребята уже закрыли изнутри деревянными щитами. Значит, услышать их не должны.

— Да, — выдохнул Семён на очередном рывке. — Младшим не говорите, главное. Не надо им знать.

Пятеро старших парней и девять девчонок сами собой как-то вдруг стали опорой для последних трёх взрослых, так что были в курсе всех бед выживающего лагеря.

В том числе и того, что еды осталось совсем мало.

Когда стало ясно, что холодильники не работают, и скоро все запасы испортятся, мясо готовили всю ночь. Электроплиты не работали, на улице опасно… Зато, в центральном корпусе, где они окопались, есть выход на крышу.

Работали быстро — тентами завесили сетчатое ограждение, чтобы издали не так заметен был огонь, на подложенных кирпичных площадочках развели костры. Жарили, варили, тушили — всё под руководством Лидии Ивановны. Она же ещё из двух бочек коптильни организовала, а часть мяса завялила.

Часть наготовленного на следующий же день съели. Особенно оно помогло, когда Семён догадался съесть эссенции. Вяленое и копчёное мясо ещё оставались — но и того, и другого было ужасно мало.

Но, запасы еды понемногу таяли, а тут — пара центнеров мяса. Да, собачьего, но это уже не так важно. Выжить нужно любой ценой.

— Не скажем, — буркнул Слава, пухлый светловолосый парнишка в очках. Он ужасно потел и тяжело дышал, но тащил наравне со всеми. Пожалуй, парочку эссенций выносливости ему нужно будет отсыпать следующему.

Первый день был похож на ад. Все взрослые превратились в зомби — быстрых, сильных, бешеных. И вожатые, и техперсонал лагеря. В конце дня из не обратившихся в чудовищ взрослых были живы только Семён — вожатый, — его коллега, Таня — серая мышка, на которую он никогда прежде толком и не обращал внимания.

Теперь вот всё чаще думал, что зря — девушка оказалась смелой и просто невероятно смекалистой, больше половины идей по обороне здания принадлежали ей. А с распущенными волосами и улыбкой на лице она оказалась неожиданно симпатичной.

Ну и, третьей выжившей стала Лидия Ивановна. После того, как она одна забила чугунной сковородой всех своих обратившихся в зомби коллег, ещё и побаивался.

Из детей не обратился в зомби никто. Вообще. Жаль, что это не спасло многих ребят от тварей, в которых превращались взрослые. В конце первых суток Система наградила оружием и классами. Семён стал воином, Таня ремесленником, а Лидия Ивановна — поваром. В тот же день она показала, что поварской тесак из системного металла в её руках — это не только инструмент, но и страшное оружие.

Совершенно непонятно было одно: как выполнить квест по поиску упавшего с неба терминала? Он свалился в другом конце осколка, где-то за Солонешным. Что в селе, сколько там выживших и сколько монстров — не известно.

В лагере безопасно, а вот снаружи…

Как трём взрослым и горстке подростков тащить мимо чудовищ почти пять десятков детей?

— Ну давай, Саныч, вещай, — буркнул Аркадий, откинувшись в кресле. Хотя, какое там кресло — одно название. Просто большой офисный стул. Но, на этой проклятой турбазе всё равно ничего получше не нашлось. Мины разнесли два единственных приличных кабинета, и выбора просто не осталось.

Саныч (а он сидел на обычном стуле, конечно же) молча достал из внутреннего кармана фляжку, жадно сделал пару глотков — и занюхал рукавом.

— Дай-ка сюда, — Аркадий требовательно протянул руку. Саныч не спорил, отдал ему фляжку.

Надо же — виски. Дешёвый, конечно, но и не совсем сивуха. Даже чувствуются нотки дуба, цитрусовых и жжёного сахара.

— И где ты вечно бухло откапываешь? — проворчал Аркадий, выдохнув после приличного глотка из фляжки алкогольные пары. — Нет, не отвечай. Мне плевать, в общем-то. Что по первому вопросу?

— Да что, — Саныч вздохнул. — Эти гниды нам войну объявили. Партизанскую. Сегодня тройку Топора вальнули. Считай, под носом у нас.

Аркадий уже не удивлялся — хватило в первый день. Они, как добили тварей и выбили двери турбазы, нашли внутри четыре трупа зомбаков. Две из них — бабы с ресепшена. Остальные, походу — бухгалтер и уборщица.

Там, где его пацаны с АК-74 дохли, как мухи, дед с ружьём за пару минут в одного четыре твари уработал и упёр девку у них из под носа. Ещё и, гнида такая — сбежал через подземный ход, заминировав спуск.

И это всё — на турбазе с маралами в заднице мира, мать его, а не в америкосовском боевике с престарелым Стейтемом.

По итогу, Сабатона, за которым и ехали, они даже не увидели, вероятные информаторы сбежали — и оказались на деле ещё и чуть ли не говнистее самого Сабатона. Это не говоря ещё о Системе и монстрах.

Аркадий вышел на волю два месяца назад. Отсидел он долгие шесть лет, вышел по УДО на два года раньше срока. Нет, Сабатон, этот уже бывший следак, не садил его — другие постарались.

Этот падла убил его младшего брата, на которого Аркадий оставил свои дела. Там история мутная, официально Паша типа в окно выпал в заброшке, пока Сабатон за ним гнался.

Только — кто в это поверит? Аркадий последние несколько лет мечтал о мести. И удавить урода хотел сам, голыми руками.

Жизнь распорядилась иначе. Она вообще такой разворот устроила, что до сих пор не верилось.

— Девка из укрытия одного пацана сняла, — продолжил Саныч. — Ну и, ребятушки наши калаши расчехлили, в ответ отработали по ней.

— Убили? — с облегчением выдохнул Аркадий. А от того, что он уже и смерть сопливой инвалидки за достижение считает, захотелось снова приложиться к фляжке.

Аркадий и приложился.

— Не, хрен там плавал. Место для засады хорошо подобрано. Она оттуда стреляла, где трактор стоит. У него же вилы прицеплены, ты видел? А в сторонке ковш, короче. Девка из-за него шмальнула и спряталась.

— Калаши ковш не пробили, хочешь сказать?

— Сам в шоке. Мы глянули — внутрь ковша пару мешков с песком закинули. Но они и не понадобились — пробитий всего пара, и то пули застряли. Попадания под углом были, металл толстый, ты очередями шмалять запретил — короче, всё сошлось. Да и говорю же, место для засады прям удачно подобрали. Это дед всё, отвечаю.

— Дальше что?

— Да ничего. Дед к пацанам в спину вышел — и уработал всех. Топором, прикинь? У них теперь ещё три наших калаша и патроны. И тварь ещё эта…

Тварь, да. Никто её не видел, только слышали — как она ржёт, как долбанная гиена, трахнутая Сатаной. Она объявилась вечером второго дня, всю ночь хохотала, где-то в лесу, до усрачки пугая часовых — и с тех пор пропало пять человек.

Вот бы дед со своей пигалицей на эту тварь наткнулись — да поубивали друг друга, мать их за ногу…

В дверь постучали — громко, настойчиво. Так, очередная задница случилась, что-ли? Аркадий рявкнул:

— Заходи!

В кабинет ввалился Шут, выпалил:

— Там это… Короче, пацаны пропавшие вернулись. По дороге пока идут, минут через пять будут. Профессор и остальные. Но они обдолбанные какие-то.

Час от часу не легче…

Он встал, закинул на плечо калашников. Сгрёб со стола свой арбалет — системный, убийства которым опыт дают. Аркадий неплохо умел стрелять из арбалета — только вот нормального, современного, а не такого древнего хлама.

Хотя, за последние два дня вроде пристрелялся. Если Сабатон жив, станет Аркадию манекеном для стрельбы.

— Ну что, пошли смотреть. Саныч, собирайте пацанов, у меня предчувствие хреновое.

Сунув себе в карман фляжку с виски (и не обращая внимания на тоскливый взгляд Саныча), он стремительно вышел из кабинета. Мало ему было этих двух терминаторов, тут ещё одна проблема за другой валятся.

И ладно, дед. Тоже, наверное, из бывших военных. Но девка-то такая железобетонная откуда?

— Ну ты чего ревёшь-то, Сашуль?

— Де-е-ед, я человека убила-а-а… С-снова!

— Ну какой там человек, Сашенька? Жулик, тварь. Или мы их, или они нас. Всё, жизнь нормальной уже не будет, а я, ты уж прости, не вечен. Выловим всех этих уродов, турбазу отобьём. Но это всё херня, конечно. Ты не забывай, моя хорошая: мы тебе возвращаем ноги. Сделаем это задание — снова будешь ходить. А убивать… Жизнь теперь такая, Саш. А этих уродов не жалко. Они, уж поверь, тебя бы не пожалели.

— Я… — всхлип. — Я зна-а-аю…

— Ну так а чего ты тогда?

— Дед… — Саша крепче вцепилась ему в шею. — Ну нормальная я-а-а, ну что ты хочешь? Кто я по-твоему, Убивашка?

— Время такое, родная. Не для нормальных. Завтра валим гадов?

Девочка шмыгнула носом. Выдохнула:

— Валим.

Марина смотрела на этого синеглазого брутала, увешанного оружием. Нет, серьёзно: у него и топор, и обрез, и кинжал — такой же, как у самой Марины. И нож ещё до кучи — вроде бы, обычный, не от Системы. Смотрела — и кляла себя мысленно последними словами.

Так, как при своих папиках говорить никогда бы не посмела — потому что знала, что нужно быть для них хорошей — самой хорошей! — девочкой.

Хотя, для Сергея она такой и была — и чем всё кончилось?

Нельзя было пить.

Она ведь и сама это понимала. Поела, потому как помирала с голоду после бессонной ночи в лесу. Сахар упал, её тошнило, в теле была мерзкая слабость. Ещё и тело горело от температуры, в носу резало…

В общем, она нашла не только таблетки от температуры, но и полку с алкоголем. Рука схватила самый приличный на вид коньяк сама по себе. Марина даже нашла для себя оправдание: выпьет с перцем, как отец делал.

Он, правда, водку так при простуде пил, а не коньяк, но ничего. Она из грязи как выбралась, ко всякой сивухе больше не прикладывалась. Водка? Нет уж!

Только вот, одной стопкой девушка не ограничилась — просто не смогла. В голове стоял туман, её трясло, перед глазами слайдами мелькал ночной лес, хлещущий ливень, вспышки молний и треск деревьев под порывами пронизывающего ветра.

Так, как этой ночью, она ни разу в жизни не замерзала. Шла на деревянных ногах и чувствовала себя ходячей покойницей.

И ладно бы, гроза.

Марина вспоминала тварей Сергея, их мерзкие фигуры, кажется, в её голове поселились навсегда. И она понимала: он пришлёт за ней своих зомби. Не такой он человек, чтобы простить предательство.

За ночь она миллион раз пожалела, что сбежала.

Понимала: убьёт.

И, что хуже — потом ещё и воскресит. И будет пялиться, как пялился на сиськи безголовой Евы.

Мерзость.

Но, сил оставаться рядом с этим сумасшедшим и его фанаткой уже просто не было. А трахаться с ним под мёртвыми взглядами его уродов… Нет, это было уже просто невыносимо.

Марина понимала, что в доме кто-то живёт, что мясо в котелке не само собой завелось от сырости. Надо было строить планы, решать, как втереться неизвестным хозяевам в доверие.

Соблазнить одного из них — лучше бы главного. Предупредить, выставить Сергея лютым злом. Тем более, Сергей и правда будто бы начал превращаться в настоящего комиксового злодея.

И — получить защиту.

Марина должна была быть неотразимой. Идеальной девушкой в беде: очаровательной и милой, сексуальной, перепуганной… Такой, чтобы оттаяло сердце самого последнего социопата, но…

Но — вместо этого она умирала от головной боли, её тошнило, она едва понимала, что говорит и где находится.

Очаровательной она не была. Спасибо хоть, этому суровому красавчику на ботинки не наблевала. И как после этого вертеть им, как безвольным телёнком?

Взгляд у него точно не безвольный, это перед ним хочется по струнке вытянуться. Может, за молодёж взяться? Азиат вроде ничего, симпатичный. Правда, лицо Марина толком и не разглядела — перед глазами всё плыло.

Ладно, не вышло задавить очарованием — будет давить на жалость.

Стоп, что⁈

— Я… Ох… — Марина закрыла глаза, глубоко-глубоко вздохнула. Легче не стало — её просто чуть не вывернуло. Спросила нарочито ровным голосом. — Скажите, у меня белочка, или на печке правда сидят два здоровенных кота и пялятся на меня?

Рыжая девка хихикнула.

Нет, нельзя было пить, нельзя.

Окрутить синеглазого теперь будет непросто — но она из кожи вон вылезет, чтобы это сделать. Ставила на колени и не таких мужиков. Он у Марины ещё с рук есть будет…

Некромант. Зомби.

Что же, по крайней мере понятно, кто теперь наш противник. Детали мы ещё узнаем, но теперь будет в разы проще. Хорошая разведка — половина победы.

Ну и эта наложница пригодится. Доверия к ней пока нет, и вряд ли оно скоро будет. К ремеслу её ставить бесполезно, в бой брать — тем более. Но, есть кое что единственное, чем она совершенно точно будет полезна.

Наболевшая проблема, можно сказать.

Стирка.

Нам теперь есть, кого отправить стирать целую гору окровавленной одежды, простыней, одеял, не жертвуя при этом более полезными занятиями.

— Я… Ох… — Марина вздрогнула, уставившись мне куда-то за спину. Кажется, я даже знаю, куда. Закрыла глаза, глубоко вздохнула. — Скажите, у меня белочка, или на печке правда сидят два здоровенных кота и пялятся на меня?

Юля прыснула, но тут же спрятала улыбку под ладошкой.

Детский сад набирает обороты.