Сабатон. Системный приручитель 3

Глава 26 Сказки про небо

— Убегает! Он бежит!

После крика Мэй Лена впала в ступор. Всё-таки, не готова она ещё к таким потрясениям. Это Никита может действовать в любой ситуации. Она — нет, слишком быстро всё меняется в бою, слишком много всего произошло за короткое время. Сил переключаться просто нет.

Горящий зомби выскочил из дымного облака и припустил через грядки в сторону реки. Потушить огонь хочет? Совсем сбежать? Мэй успела выстрелить из арбалета, она даже в спину твари попала — но толку от этого не было.

Мозг Лены пронзило понимание: если зомби убежит, он всё передаст хозяину. Где они, сколько их. Пусть и не сможет рассказать про Никиту и котов, которых не застал. И, самое главное: некромант узнает, где Марина. И точно не оставит их в покое.

Что делать? Да кто бы знал!

Нужно ждать возвращения Никиты. Некромант и раньше, тенью грядущих проблем висел над отрядом, а теперь окончательно превратился в насущную угрозу. Жить, как раньше, больше нельзя.

Да уж… Никита с мийю спокойно охотится, собирает эссенции — и понятия не имеет, что тут у них творится. И как ему вообще рассказывать об этом, когда он вернётся?

Из дымного облака показался Олег.

Он, не медля ни секунды, бросился к первому, кого увидел — к Илье. Но напасть на него не успел. Произошло то, чего вообще никто не ожидал: ему на спину с криком воинственной амазонки запрыгнула Марина. Обхватила торс парня крепкими ногами и вцепилась ногтями ему в лицо.

— Дура! — рявкнула Лена, отмерев наконец. Олег по силе — второй после Никиты, а у Марины кроме выносливости вообще ничего не прокачано. Обезумевший берсерк может сдернуть её с себя, как котёнка. И поломать ко всем чертям.

Откуда у дурной блудницы вообще столько смелости взялось? Хочет доказать им что-то? Так задела их ссора в бане? Помрёт же, и не добьётся ничего…

Вот только, что самое обидное — Марина действует. И тут остаётся только одно: брать с неё пример. Если стоять и просто хлопать глазами, можно окончательно спустить ситуацию на самое-самое дно, из которого уже будет не выбраться.

Лена не придумала ничего лучше попытки сбить Олега с ног: сунула ему в ноги древко копья. Вышло даже лучше, чем она рассчитывала: парень и в самом деле запнулся и с размаху упал лицом в траву.

Помочь себе руками он даже не пытался, потому что вцепился в предплечья Марины. Марина завизжала. В этот раз — от боли. Хоть бы Олег ей кости не переломал… В конце концов, выносливость ей ведь прокачали? Или это не так работает?

Олег одним рывком сбросил с себя Марину. С такой силой, что она влетела в ноги Илье и сбила его, как кеглю.

В голове билась одна мысль: что делать? Взгляд метался туда-сюда в поисках ответа. Когда Олег приподнялся над землёй на руках, Лена схватила из-под ног увесистый камень. Идей получше в голову не пришло. Не копьём же его протыкать?

— Божечки, хоть бы не убила…

Ударила она в момент, когда парень уже вставал. С размаху, вложив в этот неумелый удар все доступные силы. Он, к счастью, из своего положения не успел ни закрыться, ни увернуться. Лишь опалил таким лютым взглядом, что внутри всё похолодело от страха.

Это ведь не монстр, это — родной уже человек, один из их группы. Можно сказать — практически член семьи. Просто — обезумевший в один миг из-за своего проблемного навыка.

Куда целиться, Лена не знала. Точно не в висок — а то точно убьёт. То же самое — темечко и затылок, пожалуй.

Девушка ударила в челюсть. Если сломает — возможно, Никита потом что-нибудь придумает. По крайней мере, до этого он варианты находил. А отправить в нокаут ударом в челюсть вроде-бы можно.

Наверное.

Хочется верить.

И — ставка сыграла.

Лена влепила в самое основание челюсти, ближе к уху. Силы в ней теперь было немеряно, так что Олега буквально развернуло на месте. Комично, мультяшно даже. Как и саму девушку — она после удара не удержала равновесие. Жаль только, было вообще не до смеха.

Наземь они рухнули одновременно. Лена — с тонким писком, Олег — совершенно беззвучно.

— Су… ка-а-а… — простонала рядом Марина.

Тут же — болезненно вскрикнул Илья. Буркнул глухо:

— Слезь с меня!

Будто ему что-то мешало говорить.

Лена поднялась на руках, перевела на них взгляд. Марина лежала на Илье сверху, спиной к его животу. Задница покоилась на груди, затылок был на уровне коленей парня.

Подниматься она не спешила, и у Ильи лопнуло терпение: ещё бы, её ноги у него на лице лежали. Он просто сбросил новенькую с себя и с облегчением застонал.

Кое-как, помогая себе руками, Илья сел и огляделся.

— Чёрт, тряпка где? — парень бросил на Лену растерянный взгляд.

Это та, которой он рану зажимал?

— На месте тряпка, — Лена встала на ноги, с опаской посмотрела на вырубленного Олега. — К шее присохла.

— Ясно, — в глазах Ильи наконец появилась осмысленность. — Маш, где зомби⁈

— Сбежал, — мрачно отозвалась китаянка сверху.

Илья кивнул, будто это и ожидал. Тут же болезненно сморщился и рукой прижал к шее и без того присохшую тряпку. Продолжил:

— Значит, так. Лен, давай тогда к ребятам. Проверь Юлю и Мишу. Мишу первым, его по животу полоснули. Я пока Олега свяжу.

Лена кивнула, бросилась к своим бутылочкам, брошенным неподалёку. Теперь, когда у неё снова появилась простая и ясная задача, действовать стало легче.

Впрочем, на пару секунд она задержалась:

— Марин, руки целые?

— Целые, — отозвалась новенькая. Точнее — прошипела, старательно растирая запястья. На ноги встать она даже не пыталась.

Теперь — Миншенг и Юля.

А ещё, на лицо сама собой наползла улыбка. Даже не смотря на весь комплекс паршивых и вообще не весёлых обстоятельств. Просто…

Илья — возмужал.

Растёт Никитин заместитель, растёт прямо на глазах. Вроде бы, даже голос уже не такой писклявый. Или это просто так кажется?

Нужно будет рассказать всё Никите, пусть знает, что парень молодец. Главное, остаться с ним наедине, чтобы передать всё без лишних свидетелей. А дальше Никита пусть сам решает, как поощрять свою правую руку.

Ну и, самой тоже стоит шепнуть Илье, что он молодец. Возгордиться парень не должен, а вот понимать, что его успехи видят и ценят — это обязательно. Уверенности в себе ему не хватает. Иногда людям, чтобы обрести новое дыхание, нужно всего пару слов, сказанных в нужный момент.

Лена сгребла настойки и бросилась к ребятам. Надо врачевать, пока ещё не слишком поздно.

— Твою мать!

Шенг был холодный.

Лена прижала палец к шее парня — кожа показалась ледяной. Это ничего, это просто она после впрыснутого в кровь адреналина будто изнутри горит. Ну же, ну…

Лена почувствовала биение пульса в сонной артерии под пальцем. Пусть и слабо, но сердце билось. И пульс был чертовски учащённым.

— Да!

Похоже, Миншенг потерял много крови. Главное, чтобы от геморрагического шока не умер. Его организм сейчас страдает от гипоксии: из-за кровопотери органы и ткани получают меньше кислорода. Не говоря о том, что давление тоже упало и лежит сейчас, скорее всего, где-то ниже плинтуса.

Нужно проверить рану, остановить кровь и влить в парня побольше воды. А ещё, пожалуй — пару эссенций выносливости. Если геморрагического шока не случится, эта волшебная системная таблетка точно спасёт Шенгу жизнь.

Плохо, что у него регенерации нет. И у Олега нет, а он тоже весь изранен. Есть одно свободное пожирание — и, похоже, придётся дать его одному из парней. Да, им тогда придётся есть сырое мясо — зато, живые останутся. И восстановятся быстрее, что их группе сейчас просто жизненно необходимо.

— Лена! — крикнула Мэй сверху. Она явно старалась сохранять спокойствие, но её голос всё же дрогнул. — Что с братом?

— Жив!

Китаянка больше ничего не сказала, она так и осталась наверху. Надо же кому-то нести дозор. Главное теперь — вытащить её брата.

Лена принялась за работу.

Так, как сегодня, Ручеёк не выкладывался ни разу в жизни. Хотя, чего уж, на самом деле в Тёмной Роще причин сражаться на пределе сил и не было. Воины следили, чтобы хищников в лесу не становилось слишком много, и всё. Других опасностей не было.

Разве что, они ещё следили за порядком. То есть, по сути: держали в когтях жизни земледельцев, собирателей и ремесленников. Тем, на чьих плечах лежал воинский плащ, было позволено многое. Даже — брать любых самок низших каст.

Тёплая Мать запрещала лишь трогать тех, что не созрели и ещё не знали течки — отметки плодородия, которую дарует богиня.

Правда, чтобы осознать в полной мере, в каком маленьком и безопасном мирке он жил, Ручейку понадобилось посмотреть на необъятный мир снаружи.

Именно из-за того, что воины не работали, но ели лучше низших каст, прежний вожак — Шорох — хотел осквернить их плащи. Уменьшить богатство столов, запретить брать замужних самок низших каст — и даже заставить трудиться в поле в самые сложные дни уборки урожая.

Ручеёк был среди тех, кто поддерживал это решение. Он был близок к самым верным воинам Шороха — но сам воином стал случайно и понимал, как тяжела жизнь мийю, которым не положены оружие и плащ.

Отец был земледельцем, но его и старших братьев Ручейка убила тысяченожка, когда Ручеёк был совсем маленьким котёнком. Яд стремительной твари убивает быстро, за считанные удары сердца. И то, что она проползла в поля — это вина воинов.

Вина, за которую никто их не наказал.

Ручеёк и не запомнил толком отца, помнил лишь глубокий голос, сильные руки и плечи, на которых иногда ездил верхом. Помнил крепкие шлепки, которые получал ниже хвоста, когда не слушался — но вот лица в памяти не осталось, его будто заволокло туманом.

В то же время во время родов умерла одна из жён Шороха, сама верховная жрица Тёплой Матери. Мама Ручейка ещё кормила его молоком — и потому начала кормить и дочь Шороха, Рыжую. Так они стали молочными братом и сестрой — а Ручеёк стал не земледельцем, а получил копьё и плащ.

Из касты земледельцев перешёл в касту воинов.

Впрочем, среди воинов мало кто принимал его. Так не положено, Шорох нарушил все традиции мийю.

Ручейку было непросто, но он обещал себе не сдаваться и стать лучшим воином в лоскуте. В том числе — чтобы никто не погибал так, как его отец и старшие братья. А когда узнал о грядущих переменах, от всей души обрадовался. Шорох был великим вожаком, он смотрел только вперёд и понимал, что по старым законам мийю в Тёмной Роще не выжить.

Эти законы родились во времена, когда они жили в большом мире, а не в лоскуте. Мийю тогда были другими, их жизнь была другой.

Удивительно, но Шорох говорил даже о смешении крови среди каст, потому что всё уже давно шло к тому, что среди воинов и жрецов в жёны скоро придётся брать родных сестёр. Да, чего уж — кто-то уже брал, хотя Тёплая Мать и против таких браков.

Разве что, смелости открыто говорить о том, что согласен с вожаком, Ручейку не хватило. Его и так презирали остальные воины, хоть как-то его принимали единицы. Портить своё положение ещё сильнее он не хотел.

И эта трусость спасла ему жизнь, когда воины восстали против власти вожака.

Они сменили божество — с Тёплой Матери, что почитала труд и земледелие и благословляла урожай, на Чёрную Тень — безжалостного воина, упивающегося битвой и кровью. Тёплая Мать запрещала рабство. Чёрная Тень — нет.

Жизнь низших каст стала ещё хуже. Тем более, во время восстания погибло несколько десятков мийю. Вырезали всю высшую касту, рыжих мийю. Самок хотели сохранить, но они или бились до последней капли крови, или убивали себя сами.

Пленили лишь Рыжую. Пленил тот, кого потом убил Великий Вожак Никита — сын Когтя, главы восстания.

Мийю стало меньше, работы у низших каст — сильно больше. И, главное — воины совсем забыли о чести и творили всё, что хотели. Ручеёк не противостоял этому — и Тёплая Мать наказала его. Страшно наказала.

Хозяин светлого леса почти догнал его. Хорошо, что он больше не плевался кислотой. В остальном же — всё было плохо.

Горели лёгкие, кололо в боку, мышцы размякли, как варёная рыба. Ручеёк ослаб, Ручеёк двигался почти вслепую. Да, его глаза видели очертания предметов, но усы, позволяющие определять размеры, расплавил жгучий туман от плевков хозяина. Ориентироваться без них было много-много сложнее.

Ручеёк спотыкался, цеплялся за деревья. Он плохо понимал, где сможет пройти, а где нет. Как близко к нему кусты и древесные стволы, куда лучше сместиться. Глаза помогали слабо, и ориентироваться приходилось на слух и нюх.

Ручеёк даже вывалил язык, чтобы чувствовать потоки воздуха.

Страшно горели ожоги, и боль совсем не утихала. На глаза сами собой наворачивались слёзы, ещё сильнее ухудшая видимость.

Пока что спасали лишь хитрость и природная ловкость мийю. Сколько раз он выгадывал для себя лишние удары сердца, избегая цепких когтей хозяина, не сосчитать.

Он проскальзывал под торчащими корнями, как червь, и неожиданно выскакивал, обманывая тварь. Он использовал склоны, по которым массивному хозяину было сложнее подниматься. Он даже один раз подманил того к оврагу так, что гигант свалился. Ручеёк, правда, чуть не полетел следом — но Тёплая Мать сжалилась над ним, и он смог броситься дальше.

На теле появились новые раны: мийю много раз натыкался на ветки, корни, падал на камни. Он расшиб коленки и локти, рассёк бровь и даже несколько раз до крови прикусил язык. Расцарапал ладони, чуть не выбил глаз — но продолжал бегство.

Хорошо, что было уже не так жарко: в небе скапливались облака, превращаясь в тяжёлые чёрные тучи. Быть дождю.

Великий Вожак говорил, что они в горах, что погода тут может поменяться стремительно. Это ничего, главное, чтобы дождь не помешал его бегству.

Путь он всё-таки не забыл, хоть и боялся этого до ужаса. Даже пробежал мимо места, где они бились совсем недавно с кабанами и волками. И позволил себе подхватить с земли облепленную мухами тушку поросёнка.

Отогнал жужжащих тварей и жадно обгрыз поросячью лапку. Клыки рвали плоть, Ручеёк торопливо её глотал. Великий Вожак дал ему пожирание, чтобы он мог скорее заживлять раны.

Ручеёк им воспользовался.

Впрочем, он почти сразу отшвырнул тушку — и так очень рискнул и замедлился, пусть и не сильно.

Копьё и щит пришлось бросить, из оружия остался только кинжал. Драться без усов будет сложно, но если придётся — даже так он постарается продать свою жизнь подороже.

Однажды Ручеёк уже отказался бороться — и лишился всякой чести воина.

Радовало одно — он уже близко к проходу в родной лоскут. Вот только и хозяин близко… Когда топот стал раздаваться совсем рядом, Ручей использовал рывок. Ослабевшие ноги налились горячей силой, мийю оттолкнулся от лесной подстилки — и мощный прыжок швырнул его вперёд, в очередной раз выиграв ещё несколько ударов сердца.

Нужная поляна стала ещё ближе.

Вперёд! Вперёд! Великий Вожак справится даже с хозяином. А если Ручеёк и Рыжая помогут ему — этот большой удивительный мир примет их, признав своими.

Они будут жить под небом, под этой потрясающей синей бездной, которой Ручеёк в первый раз испугался, как маленький котёнок. Это так странно, когда над головой нет переплетения деревьев. Странно — и удивительно прекрасно.

Он слышал эти слова только в сказках.

Небо.

Ветер.

Солнце.

Дождь.

А теперь видел всё сам. Видел, ощущал. Будто сам стал героем удивительной истории про славных воинов былого мира.

Впереди показался сияющий проход, и обрадованный Ручеёк плечом влетел в ствол дерева. Побитое тело пронзила новая вспышка тупой боли, нога зацепилась за корень — и он кубарем покатился по земле.

Нет! Только не сейчас, когда цель так близко!

Треск, грохот — хозяин снова рядом. Ручеёк успел вскочить, но оторваться уже не успевал. Отчаянно использовал каменную кожу. Шкура затвердела в тот же миг, шерсть поднялась дыбом. Вовремя!

Могучий удар в спину чуть не выбил из мийю дух. И выбил воздух из лёгких. Его швырнуло вперёд, и Ручеёк разом пролетел половину поляны. Закувыркался по земле, расшвыривая в стороны подстилку — и рванул дальше, уже на ходу с хрипом вдохнув воздух.

Даже выпрямляться не стал, запрыгал на четвереньках, как дикий зверь.

В глазах потемнело, плясали синие яркие мухи, ещё и снова не вовремя слёзы навернулись. Страшнее всего было промахнуться мимо сияющего прохода, но Ручеёк почувствовал его: по окаменевшей коже пробежала странная щекотка, заставляющая едва заметно шевелиться шерсть. Высунутый язык и нос ощутили покалывание. И даже оплавленные усы задрожали, чувствуя проход.

Так происходит каждый раз — но впервые Ручеёк так обрадовался этим странностям.

В синее свечение он проскочил без всяких ошибок, потерял себя на миг во вспышке — и очнулся от боли, когда покатился по утоптанной до состояния камня земле родного лоскута.

В нос ударили знакомые запахи, но дым и кровь среди них были лишними. Мёртвые слуги уже здесь? Или Великий Вожак бился с мийю?

Ручеёк вскочил на ноги, жадно стараясь отдышаться после удара в спину — и хапая широко открытым ртом горькую гарь.

На стене впереди висел мёртвый воин. Не было здесь ни Великого Вожака, ни Рыжей. А дальше полыхала роща, и зарево освещало мир дрожащим оранжевым светом.

Огонь был близко.

Вперёд было не пройти.

Когда Ручеёк оглянулся — из тусклого синего сияния прохода как раз показалась огромная серая рука. Хозяин светлого леса пришёл в Тёмную Рощу — за ним.

С другой стороны — пламя.

Куда теперь?