Штурмовик-8. Легенды морей

Часть вторая Легенды морей. Глава 1. Она в самом деле существует!

Вторые сутки безмятежного плавания. Даже не верится, что море может быть насколько дружелюбным и спокойным, притом и без штиля. Ветер надувает паруса и гонит наши корабли вперёд, и мы даже не обращаем внимание на островки, мелькающие то по левому, то по правому борту. Их здесь много: поросших густой зеленью разнообразных деревьев и кустарников; вздымающихся скальными выступами, над которыми тучами вьются птицы; голых, как тот, самый первый встреченный нами пятачок земли; и даже с удобными бухточками, лазоревой водой и чистейшим песком.

Аттикус вместе со штурманом Вернером, коего тоже завербовал Пегий ещё в Скайдре, отмечает на карте все эти островки, давая им названия, порой причудливые: Голубой, Трясущаяся Скала, Убежище моряка, Песчаный пляж, Штормовой, Печальный, Бурный Риф. Я пытался выяснить, по какой логике им присваивали имена. Но, глядя на бутылку аксумского рома, прижимавшую один из краёв карты, мне становилось понятно, откуда черпали идеи эти приятели. Вернер оказался любителем поэтических виршей, а Аттикус, к моему изумлению, тоже щеголял знаниями старинных баллад. Заглянув в кают-компанию, я увидел, как друг декламирует, размахивая кружкой:

— В те давние, прославленные годы

Жил полудемон, получеловек.

Он не хотел людской свободы,

Людей поработить решил навек.

И вот древнейший город Хеорот

Постигла величайшая беда:

В сраженье утром уходили воины,

Не возвращаясь больше никогда![1]

Ну и далее, в этом же духе. Вернер с просветлённым лицом слушал его, постукивая в такт карандашом по столу. Когда Аттикус закончил завывать, он, не замечая моего присутствия, похлопал в ладоши и воскликнул:

— Друг мой, а ты слышал когда-нибудь «Три песни»? Очень старинная баллада, была написана на фарисском наречии… Вот, послушай.

'Три песни я знаю: в одной старина!

Тобою, могучий, забыта она;

Ты сам её в лесе дремучем сложил;

Та песня: отца моего ты убил.

Есть песня другая: ужасна она;

И мною под бурей ночной сложена;

Пою её ранней и поздней порой;

И песня та: бейся, убийца со мной!' [2]

Вернер заметил меня и резко прервался, смущённо кашлянул в кулак и с глубокомысленным взором уставился на карту.

— Неплохо у вас получается, господа, — с трудом сдерживая улыбку, я подошёл к столу и стал разглядывать нанесённые на копию капитанской карты пометки с названиями островов. Потом картографы на основании этих данных сделают нормальные, красочные карты. А это, можно сказать, пока лишь кроки[3]. — Штурман, а вы играете на китаре?

— Увы, у меня лучше получается прокладывать курс, чем перебирать струны, — развёл руками Вернер, уходя от подготовленной мною ловушки.

— Жаль. А то я хотел вечером устроить представление. Стихи, песни, пляски…

— Командор, я так понимаю, в роли артистов должны выступить мы? — вздохнул Аттикус. — Просим прощения, немного увлеклись, давая названия островам. После нескольких глотков рома думается лучше.

А сам глядит с хитро спрятанной усмешкой, понимая, что я не буду никого наказывать. Они же пьют горячительное не на виду экипажа, не расстраивают его своим весельем. Тем более, по моему приказу на ужин всем выдаётся чарка рома, что на «Леди», что на «Кракене». За дисциплиной следят боцманы, десятники и капитаны. Попавшегося на пьянстве сначала отправят гальюн чистить, а следующее нарушение может стать последним. У Пегого обязательно пиратское прошлое взыграет, и он запросто прикажет привязать виновника к балке и погружать его под воду. Сколько раз и на какое время — это уже на усмотрение капитана. У штурмовиков провинившийся повторно изгоняется из славного отряда командора Сироты.

— Не зарывайтесь, — я погрозил пальцем и спросил Вернера. — Вы делали расчёты от точки рандеву с пиратским судном до Голодных Рифов?

— Так точно, господин командор. Вектор продвижения — строго на северо-запад, — штурман оживился и ткнул карандашом в пустое место. — Учитывая, что мы за два дня не встретили ни одного проплывающего мимо корабля, основные маршруты проходят именно там. Поэтому предлагаю постепенно смещаться на один румб каждые двенадцать часов. Возможно, неуловимая Канталавега прячется где-то выше от нашего местоположения. Или же нам удастся наткнуться на более оживлённую коммуникацию.

— А вы сами что-нибудь знаете об этих местах? — мне захотелось выслушать мнение человека, два десятка лет ходившего на купеческих кораблях.

— Знаю только одно: здесь нет островных государств. Торговать с туземцами нет смысла. Ресурсов на клочках земли хватает только на прокорм, какая уж тут торговля.

— Но с Чёрными Островами Дарсия активно торгует, — напомнил я.

— Да, я там частенько бывал, — кивнул Вернер. — Мой бывший наниматель господин Демарко разбогател на торговле зёрен куфесаби, экзотических фруктов, тапуаха — это земляной фрукт, туземцы его поглощают в неимоверных количествах. Из него довольно разнообразные блюда получаются. А насчёт вашего вопроса, командор, скажу так: именно в этот район мало кто заглядывает. Даже Королевский флот не имеет никакого интереса, так как основной маршрут «золотых караванов» лежит намного восточнее от Голодных Рифов. Исходила бы отсюда опасность — мы бы постоянно натыкали на патрули.

— Разумно, — я покачался с мысков на пятки, рассматривая постепенно заполняющуюся пустоту на карте. — Почему так много необитаемых островов?

— В большей мере они не пригодны для жизни, — пожал плечами штурман. — Если только уповать на мясо птиц, змей и рыб, то протянуть какое-то время можно, но без чистой воды наступит гарантированная смерть. Судя по всему, с ней как раз и беда.

— Да, это серьёзная проблема. А вы отметили острова с удобными бухтами? Они могут пригодиться для будущих экспедиций в качестве перевалочных баз.

— Есть таковые. Парочка отменных бухт с песчаным пляжем, удобным для высадки. От непогоды можно скрыться.

Убедившись, что Аттикус со штурманом не просто ром лакают, я оставил их и дальше читать друг другу неизвестные мне баллады, а сам направился на капитанский мостик, чтобы поделиться одной идеей с Пегим. Как раньше не догадался? Вот что значит потеря стратегического мышления, когда военный опыт не затребован в полной мере. А с другой стороны, когда ещё появится возможность исследовать «белое пятно», куда моряки редко нос суют? Уже с десяток островов открыли, название им дали. Всё польза.

Пегий с моим планом согласился и признался, что тоже думал о воздушной разведке.

Как только стемнело, «Леди Тира» и «Кракен» поднялись в небо на полторы тысячи футов и на небольшой скорости поплыли на северо-запад, держась нижней кромки облаков, удачно закрывших звёзды и луну. План был в том, чтобы с воздуха разглядеть малейшую засветку на море. Если таковую обнаружим, то со стопроцентной уверенностью можно сказать, что это и есть остров Канталавега. Не может такого быть, чтобы база, куда стягиваются все пиратские корабли, сохраняла светомаскировку. Там ведь не только таверна, где вольные братья спускают на выпивку и женщин свои последние гроши. Возможно, на острове существует поселение, а то и форт для защиты базы. А сверху видно гораздо дальше, чем с подзорной трубой. В последнем случае мешает горизонт. Ночью же сплошная красота. Внизу расстилается чёрно-бархатистая поверхность моря, изредка взблескивая серебристой полоской лунного света из-за разошедшихся на короткое время облаков. Хлопают рулевые паруса из-за смены ветра, отчего приходится спускаться ниже, чтобы не потерять поток.

Вахтенные во все глаза глядят вниз, тщась рассмотреть в густой темноте хоть один проблеск света. Мои штурмовики тоже без дела не сидят, рассыпались вдоль бортов и добросовестно пялятся по сторонам. Никто не спит, всем интересно. Уже вовсю пари заключают, кто первым обнаружит обитаемый остров.

Первым оказался Тью. Глазастый чертёнок углядел жидкую цепочку огоньков совсем не там, где мы рассчитывали найти Канталавегу. Мы-то шли на северо-запад, а светящийся остров оказался южнее, на одиннадцать часов, грубо говоря.

— Левый парус долой! — приказал Сербандо. — Правым забирать! Сигнальный — приказ «Кракену»: следовать в кильватере, ориентир на кормовые огни.

Трое правых вахтенных с трудом развернули рулевую балку, тяжёлое полотнище хлопнуло, ловя воздушный поток. «Леди» совсем не элегантно крякнула, разворачиваясь на зюйд. Какое-то время мы медленно крались между облаков, изредка опускаясь ниже, чтобы сориентироваться на огни, которые становились ближе.

— Нужно садиться, — сказал Пегий, убирая подзорную трубу. — Как раз горизонт нас спрячет, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что мы на гравитонах подошли.

— Да рано или поздно узнают, — отмахнулся я, поёжившись от сырости, окутавшей нас густой патокой. — Я бы на ближайших островах установил посты с приказом давать сигнал при появлении чужака.

— Сигнальный дым? — понятливо хмыкнул Пегий. — Тогда тем более правильно мы поступили. Пока наши бывшие дружки сообразят, что вообще происходит, можно много чего узнать.

Ритольф, получив приказ, стал аккуратно снижаться. Как только «Леди» осела на воду, последовала команда бросить якорь, свободным от вахты спуститься в трюм, остальным продолжать службу. «Кракен» с гулким шумом сел в двух кабельтовых от нас, что вызвало у Пегого очередной приступ недовольства.

— Определю наше местонахождение завтра в полдень, — сказал штурман, кутаясь в плащ. — Не вижу неба, всё затянуло.

— Шторма бы не было, — с тревогой проговорил Эстеван, дрожа от нетерпения. Я понимал его. Кажущаяся близость к родителям могла обернуться большим разочарованием. Командор Эскобето сейчас мог находиться совсем в других широтах.

— Не будет, — успокоил я его. — Иди в каюту. И мой тебе совет. Когда мы сойдём на землю, старайся держать язык за зубами. Никого не расспрашивай, где Ригольди Эскобето. Здесь такие матёрые волки, сразу сообразят, что дело нечисто. Чего это вдруг какой-то малец интересуется командором. Ты понял меня?

— Да, эрл Игнат, понял, — кивнул парень. — Молчать, не спрашивать про отца, глядеть по сторонам.

— Молодец, — я хлопнул его по плечу. — А о командоре я сам буду спрашивать. Надеюсь, сюда кто-нибудь с Инсильвады перебежал. Надо поискать знакомых.

Постепенно суета на корабле затихла, остались только вахтенные и мои штурмовики, приданные им в помощь. Ночь прошла спокойно, побудку сыграли на рассвете, когда молочный туман стелился по маслянисто-тёмной воде, окутывая корабли. «Кракен» гляделся уставшим морским животным, то и дело издававшим странные и таинственные звуки, но прислушавшись, можно было различить плеск волн о борт и скрип обшивки.

После раннего завтрака — Пегому не терпелось войти в бухту Канталавеги (в чём он был уверен) и произвести фурор своим появлением — прозвучала команда выбрать якорь и поднять паруса. Я приказал дону Ардио подготовить штурмовой отряд для высадки, если вдруг по нам решат стрелять. Отрядный сигнальщик отрепетовал команду дону Ансело. Пушечные порты решили не открывать, чтобы не нервировать островитян, но бомбардиры уже были на местах, готовя орудия к бою.

И мы пошли. «Леди Тира» с развевающимся штандартом красиво разрезала упругие, позеленевшие от восходящего солнца, волны. При скорости в двенадцать узлов мы вскоре оказались в прямой видимости острова, и я вместе с Пегим одновременно поднёс к глазу подзорную трубу. Мне не терпелось увидеть таинственный, никем из учёных или военных ни разу не посещённый кусок земли, затерявшийся в безбрежном океане.

— Канталавега, — хохотнул Пегий. — Клянусь акульими кишками, это самая настоящая Канталавега. Она всё-таки существует!

Остров представлял из себя довольно приличный по размерам участок суши, вытянутый с севера на юг, холмистый и поросший лесом, занимавшим большую его часть. Чуть ближе к южной оконечности эти холмы постепенно повышались, а лес становился густым, смыкаясь между собой пышными зелёными кронами. Но в глаза сразу бросилось совершенно другое: каменный форт, стоящий на одном из холмов. Он был обнесён защитной стеной, по углам торчали сторожевые вышки, а в глубине виднелась верхняя часть то ли казарм, то ли жилых домов. Над крышей одного из них торчал флагшток с развевающимся на ветру флагом. Что на нём нарисовано, я разглядеть не мог. Всё-таки ещё далековато.

Вогнутая подковой бухта, в которой местные обитатели оборудовали причалы, находилась почти напротив форта. Хорошая диспозиция, признал я, продолжая разглядывать Канталавегу. Из форта просматривалось всё побережье, а также вся прибрежная зона. Правда, не знаю, что находится на другой стороне острова. Может, ещё один порт, а то и какое-нибудь поселение.

За причалами вдоль берега тянулись какие-то сараи, игравшие, по всей видимости, роль пакгаузов и складов, большей частью деревянные, но встречались и каменные. Сразу за ними раскинулся посёлок, слепленный из дерьма и палок, если так можно выразиться, глядя на убогие хижины. Со строительным материалом на острове намечалась очень большая проблема, несмотря на богатый лес. Стало интересно, почему жители не используют дерево. Но домов, сложенных из камня, тоже хватало. Самым примечательным зданием была двухэтажная и длинная постройка. Нижний этаж оказался полностью выложен из дикого камня и даже не оштукатурен. Верхняя же часть дома была бревенчатой, в стенах зияли провалы окон, больше походящих на бойницы. Грамотно, если постоянно ожидаешь нападения. Гостиница или таверна, а возможно, и полностью административное здание, могло стать оборонительной фортификацией. Если враг десантируется на берег, его встретят оружейным огнём, а мирные жители смогут спрятаться в центральном форте, к которому вела извилистая тропка. Она то и дело скрывалась в густом лесу и неожиданно выныривала на поверхность, где не было растительности. По сравнению с Инсильвадой, здесь всё дышало примитивностью и убогостью.

Зато в бухте стояли три корабля. Оглядев побережье, я перевёл взгляд на них, чтобы как следует изучить. Это явно были пираты. Один из них — двухмачтовый бриг, рядом с ним пристроился тендер, чуть подальше от них застыла шхуна. Флаги, понятное дело, разнообразием не отличаются: на чёрном полотнище черепушки с абордажными саблями. Значит, командоров здесь нет. Командоры на флагманских кораблях поднимали свои штандарты. У Эскобето, к примеру, было полотнище с изображением какого-то неизвестного науке цветка с широкими лепестками и странными шипами на них. У меня ещё тогда, будучи на Инсильваде, возникло подозрение, что идею флага Ригольди подсказала красавица Саиль. Цветок, вероятно, аксумский, в наших широтах такой точно не водится.

— Что скажешь, шкипер? — поинтересовался я, продолжая разглядывать корабли. — Нашёл своих знакомых?

— Кажется, вон тот бриг, который ближе к берегу, я видел, — пробормотал Пегий. — О, забегали, крысы! Слушай, командор, а ведь это «Малышка» из флотилии Зубастика! Там шкипером был Мясник. Он, вроде, после атаки на «золотой караван» выжил. Я его видел, наливающимся по самую глотку ромом.

— Тогда с него и начнём, — решил я. — Подвалим ближе и проведём переговоры. Сразу на берег высаживаться не будем, прощупаем ситуацию. Подозреваю, гонца в форт уже послали, чтобы предупредить местного князька, или как он называется. И людишки на берег стали подтягиваться.

— Ты думаешь, здесь есть власть? — усмехнулся Пегий.

— Более чем уверен. Вспомни Остров Старцев. Вроде бы удалились старички на покой, а сами исподволь старались всеми делами Вольного Братства заправлять, — пока говорил, мелькнула мысль, а не перебазировался ли сюда кто-нибудь из этих кровавых пиратов? Локус, например, вполне мог выжить.

Я не стал мешать капитану совершать манёвр входа в бухту. Пегий, как всегда, грамотно встал, держа на прицеле пушек бриг и тендер, а «Кракен» контролировал шхуну. Судя по вялым движениям на палубах этих кораблей, экипажи находились на берегу.

— Ну, и с кем там разговаривать? — Пегий потеребил бороду, ожидая хоть какой-то реакции. — Все сонные, как мухи. Игнат, пожалуй, нам стоит сойти на берег.

— Давай, — я тоже увидел, что от стоящих на якоре судов опасности ждать не стоит, поэтому сход на берег напрашивался сам собой. Глядишь, истинные хозяева Канталавеги появятся. — Только дай приказ экипажу не расслабляться, никого на борт не пускать. А кто с наглой рожей полезет, того бить в зубы сапогом.

Пегий захохотал и пошёл отдавать приказ, чтобы готовили шлюпку. Я нашёл Клопа — отрядного сигнальщика — и дал ему задачу отбить сигнал дону Ансело: присоединиться к нам и взять с собой десять штурмовиков, вооружённых мушкетами. Через полчаса две шлюпки, полные решительных и обвешанных разным смертоносным железом людей, причалили к пирсу. Под молчание собравшейся на берегу публики я, Пегий, Леон, Михель, виконт Агосто, как старшие представители прибывшего отряда, первыми шагнули навстречу им.

В толпе пошли шепотки. Наш отряд выглядел очень внушительно на фоне жителей Канталавеги, разодетой в разнообразное тряпьё. Штурмовики в чёрных сюртуках, с мушкетами и палашами, да парочка странных людей, обмотанных с ног до головы тёмно-серыми тканями произвели впечатление.

— Господа, — я небрежно прикоснулся к полям треуголки, — позвольте поприветствовать вас от лица командора Игната Сироты и его дружной команды. Мы здесь впервые, поэтому не знаем местных правил. Кто-нибудь уполномочен вести переговоры от лица островитян?

— А ты кто такой будешь? — раздался крик из толпы, тоже вооружённой абордажными саблями, топорами и пистолетами. — Чей это флаг на бриге?

— Командора Сироты, бестолочь глухая! — рявкнул капитан «Леди Тиры». — Я Пегий, если кто меня не узнал!

— Пегий? — глухой, но сильный голос в самом конце толпы, всё прибывающей и прибывающей, был полон удивления. — Дайте пройти, черепахи сухопутные! Ну же!

Из толпы вывалился худощавый мужик в потрёпанной и линялой от многих стирок матросской робе. Щетинистое удлинённое к подбородку лицо, слегка выпяченная нижняя губа, пронырливые блёклые глазки пробежались взглядом по нам, остановились на Пегом, метнулись обратно и вернулись к шкиперу.

— Что-то ты не похож на Пегого, братец, — глухо произнёс мужик. — Пегий был худым, как щепка, но зато запросто гвозди вокруг пальца обвязывал.

— Отъелся, вот и непохож, — под смех толпы ответил шкипер, тоже внимательно вглядываясь в говорящего. — Хвост ската мне в печень! Ты же Мак Бом-Бом с «Белой Розы»!

— Верно, я Мак Бом-Бом, — подбоченился мужик и почесал щетину. — А вот ты… Эй, у кого-нибудь гвоздь в кармане завалялся?

— В заднице у тебя гвоздь, дурень, — заржали пираты, расслабляясь. Видели, что мы вели себя спокойно.

— Точно, дурень, — Пегий покачал головой и достал из кошеля, к которому сразу приковалось с десяток жадных взглядов, монетку в один ранд и зажал её между указательным и большим пальцем. Потом медленно стал сдавливать, чтобы она не выскочила ненароком. Народ одобрительно зашумел. Ранд был беспощадно согнут пополам.

— Эх, лучше бы мне отдал! — Мак ухмыльнулся и раскинул руки. — А вот теперь вижу, что это Пегий! Здорово, брат!

— Держи свои клешни подальше от меня! — предупредил шкипер. — Сколько уже кошелей спёр? Как тебя до сих пор не прибили!

— Врут, клянусь кишками акулы — врут! — заявил пират с «Белой Розы». — Ты лучше ответь, куда так резко пропал? Говорили, «Тира» напоролась на военный патруль, получила десяток дырок в борт и затонула. Вместе со всеми.

— Туда глянь и убедись, — Пегий ткнул пальцем в сторону бухты, где стояли корабли. — Видишь, флагман Плясуна ещё бодро бегает по морям. Только теперь он зовётся «Кракеном».

В толпе ахнули, многие стали делать охранные знаки. Никто из вольных братьев в здравом уме не назвал бы корабль именем морского дьявола. Это было что-то неслыханное. А ну как вместе с нами и Сам приплыл?

— Вы что, Игната не признали? — раздался рык человека, чей голос я где-то слышал. — Ну-ка, разошлись, креветки.

Вновь толпа заколыхалась, и к нам вышел высокий рыжебородый мужчина в добротном, хоть и старом кафтане. Он с ухмылкой приблизился ко мне, оглядел с ног до головы и прогромыхал:

— Не ожидал, что ты живой! Слухи ходили, ты в Дарсию подался, да потонул по дороге.

— Эрик Рыжебородый, — я расплылся в улыбке, радуясь встрече с этим человеком, одним из немногих, кто вызывал у меня уважение. — Здорово, чертяка морской! А разве ты не с Эскобето ушёл?

— Да подожди ты, потом поговорим! — Эрик сграбастал меня в охапку и стал мять, словно пытался прощупать все рёбра, и сколько я набрал веса. — Вот не ожидал тебя здесь увидеть! Сюрприз так сюрприз!

— А не он ли убил Лихого Плясуна? — вякнул ещё один голос. — Из-за девки ейной честного фраймана порешил, золотишко спёр и к королю под бочок убежал!

Эрик покраснел, как будто это ему кинули обвинение, придержал меня, чтобы я ненароком не приказал своим парням порубить в капусту идиота, обернулся и загудел:

— Кто там такой смелый? Ленивец? Ну-ка, повтори ещё раз, чтобы я мог тебе зубы в глотку вбить! Это — Игнат Сирота, кто не знает! Это он организовал атаку на «золотой караван», и впервые вольные братья ощипали королевских петухов! Вот, смотрите на человека, о котором уже ходят легенды среди корсаров! А Лихой Плясун сам виноват в своей смерти. И не в девке дело, а в чести пиратской! Так что, если не знаешь, как дело было, лучше прикуси язык.

— А золото?

— Каждый, кто атаковал караван и выжил, получил свою долю, — спокойно ответил я, сделав заметку в уме, что этого Ленивца надо выпотрошить, куда все фрайманы поразбежались. Раз он обо мне слышал, значит, на архипелаге промышлял. — Ты же был там? Или задницы старцам подтирал, когда братья погибали?

Зеваки расхохотались и стали подначивать Ленивца, который сначала грозился кому-то уши обрезать, а затем, махнув рукой, направился к двухэтажному зданию. Значит, точно местная таверна с гостиницей.

— Расходитесь, братья! — крикнул Эрик, и его, к моему удивлению, послушались. Народ стал разбредаться, оживлённо делясь произошедшим. Подозреваю, сейчас обо мне начнут собирать разные слухи, чтобы составить мнение, кто я таков.

Пока мы стояли на берегу, в глаза бросилось отсутствие детей, хотя в толпе были женщины, и не все из них глубокие старухи. Попадались и довольно молодые, ещё способные рожать. Сам посёлок довольно большой, огибает подковой бухту. Почти весь лес в округе вырублен, но чем дальше, тем он гуще и карабкается по холмам вверх, до самого форта.

— Как же я рад тебя видеть, Игнат! — потряс меня за плечи Эрик. — Пошли, горло промочим, что ли! Да заодно со своими спутниками познакомишь! Пегого-то я знаю, и вон тех головорезов, с которыми ты остров Мофорт брал на ножи. А остальных где набрал? Рожи у всех бандитские.

Рич и дон Ансело ухмыльнулись, дон Ардио лишь дёрнул плечом. Не забыли ещё нашу команду, и на этом надо сыграть.

Я не стал возражать, только кивнул Леону. Тот с десятком штурмовиков выдвинулся вперёд, и по натоптанной широкой дороге направился к таверне. Михель со вторым отрядом контролировал тыл, а все остальные шли посредине. Рыжебородый, держа ладонь на огромном тесаке, заткнутом за пояс, оживлённо рассказывал, как попал сюда:

— После того, как золотишко между флотилиями поделили, все побежали, как крабы с пляжа, кто куда. Дикий Кот вместе с Зубастиком ушёл на Кататуну, чёрных девок щупать, да местными королями становиться, как они сами говорили. Китолов никому ничего не сказал. Да у него больше всех кораблей оставалось, поэтому была мысль, что он в Аксум подался. А что? Правильная мысль. Там можно наняться к какому-нибудь амиру на службу, получить от него патент приватира — и грабь всех, кого увидишь в паре кабельтовых от себя. Гасила сгинул. Он так здесь и не появился за два года. Тем более удивительно, что ты, Игнат, как мурена из-под камней, выскочил. Да ещё с новеньким бригом. Вижу, недавно на воду спущен. Где строил, если не секрет?

— В Скайдре, — пожал я плечами, не делая из этого секрета. Лучше самому описать случившееся со мной, где жил, чем занимался, чем потом выслушивать претензии разных ленивцев.

— Ха-ха! — Эрик развеселился. — Ты таким же шутником остался! Скажешь тоже! На какие шиши? Насколько знаю, ты отдал свою долю кому-то из шкиперов Эскобето, а сам с голой задницей рванул в Дарсию. Денежки-то откуда?

— Так я же девчонку, похищенную Лихим Плясуном, вернул родственникам, — «удивился» я наивному вопросу. — Они мне отвалили кучу денег, которые я потратил на строительство нового корабля. Пока на верфях мой заказ выполняли, нанялся со своими штурмовиками охранять купеческие караваны. Всю Дарсию с севера на юг и обратно прошёл, подзаработал немного. Как только мою «Леди» построили, сразу рванул на поиски своего золотишка.

— Я сразу понял, когда тебя увидел, что за своей долей пришёл, — Эрик почесал бороду и остановился возле входа в таверну, над входом в которую висела доска с надписью «Дочь русалки». — Погоди-погоди. Ты назвал свой бриг «Леди»?

— Ну да, «Леди Тира». Это же благодаря ей у меня такой красавец, — я улыбнулся и кивнул в сторону бухты.

— А-аа, а то уже мысли в голову полезли, что ты женился на этой богачке, — хохотнул пират, но как-то неуверенно.

— Я же не совсем с ума выжил, — хлопнул его по плечу, совершенно спокойно ответил я. Незачем всяким проходимцам знать, что эта богачка — моя жена. Пират — существо импульсивное, гадкое и коварное. Начнёт сразу планы строить, как меня выдоить досуха с помощью шантажа. И Тира станет объектом охоты.

Виконт Агосто не захотел сидеть в таверне и решил прогуляться по острову. Зная его страсть и любопытство ко всему новому, я только махнул рукой. Пусть осмотрится, потом что-нибудь интересное расскажет. Только попросил дона Ансело сопровождать его вместе с охраной. Десяток парней в чёрных куртках, надеюсь, отобьют охоту у местных сделать что-нибудь плохое. Гусь вместе со своим десятком расположился на входе, сразу привлекая внимание ребятишек, сразу откуда-то появившихся, когда тревога с нашим появлением улеглась.

Я же с Эриком, Ричем, низаритами, Леоном и Тью зашёл в помещение, заполненное пьющей публикой. Оказывается, не все побежали на берег, многие уже просто не могли сдвинуться с места от выпитого. Звучал женский смех, где-то бренчали струны китары, в воздухе стоял запах жареного мяса и перебродившего пойла, которым накачивались островитяне. При нашем появлении наступила тишина, кто-то громко икнул, и тут же раздался громкий гогот. Кто-то звал Эрика сесть за стол, но Рыжебородый повел нас дальше, отпихивая тянущиеся к нему руки.

Моё внимание привлёк хозяин таверны, наливавший какому-то мужику в потасканном кафтане кружку пива из большого глиняного кувшина.

— Будь с Эриком, а я скоро подойду, — шепнув Ричу на ухо, я ловко развернулся и направился к стойке, за которой возвышался человек, знакомый мне со времён пиратского прошлого.

Наби-Син и Дор Хадан, не обращая внимания на любопытные, а порой, опасливые взгляды, шли следом, цепко поглядывая по сторонам. Странные одежды и торчащие из-за спины наёмников рукояти тальваров охлаждали пыл куда быстрее, чем простые увещевания.

— Здорово, старина! — улыбаясь, я подошёл к стойке и приподнял треуголку.

Здоровяк в закатанной до локтей рубахе на мгновение замер, разглядывая меня, а потом бесцеремонно встряхнул за шиворот пьянчужку, уронившего голову прямо на широкий прилавок и храпевшего с переливами, отбросил назад.

— Пошёл отсюда! — и сам расплылся в улыбке, раскидывая ручищи по сторонам. — Игнат! Глазам своим не верю! Народишко тут панику поднял, говорит, какие-то корабли под королевским штандартом заходят, стрелять из пушек сейчас начнут. А я подумал, какие, к хренам, вояки? Они про Канталавегу слыхом не слыхивали! Не иначе Дикий Кот вернулся или Эскобето. Ан нет, это сам Сирота заявился!

Он не поленился выйти из-за прилавка и крепко меня обнял. Не ошибся я, это и в самом деле был Ирвин, хозяин «Хитрой Русалки» с Рачьего острова. Почему-то не удивлён, что ему удалось выскочить из блокады архипелага и обосноваться на новом месте без всякого ущерба. Такой пронырливости можно только позавидовать.

— Не забыл, чертяка?

— Забудешь тебя, — хмыкнул Ирвин, заходя обратно за стойку, чтобы налить в кувшин пива для очередного выпивохи. — Ты же когда сказал, что королевский флот обязательно наведается на Керми, чтобы отомстить за потерянное золото, я недолго думал. Продал «Хитрую Русалку» одному «внезапно» разбогатевшему идиоту — ха-ха! — и напросился к Дикому Коту на борт. Думал, вместе с ним на Кататуну рвануть и там осесть. Какая разница, где людей кормить? Но судьба по-другому распорядилась. Кот бросил здесь якорь, чтобы воды набрать, да продуктов прикупить, а я подумал-подумал, да и решил остаться. Жена тоже не против была. Купил за гроши развалюху, отстроил её, потом подумал, что без гостиницы плохо, иногда на Канталавеге интересные люди появляются, а тут им все удобства.

— Молодец, — похвалил я Ирвина, облокотившись на чисто выскобленный прилавок. — Я всегда знал, что у тебя голова работает, как надо. Значит, Канталавега… А мне говорили, выдумка всё это, нет такого местечка на планете.

— Ну, так… — хмыкнул старый друг, — ясное дело, кто же будет раскрывать тайное убежище после разгрома Вольной Республики. Фрайманы разбежались кто куда. Золото у них было. Может, в Сиверии осели, а то и в Аксуме. Мест хватает. Но тут ещё одно… Боятся Белого Змея. Здесь его территория. Грешников топит, как котят. Вот и не суётся королевский флот сюда.

Насчёт Змея мне очень хотелось поговорить, но сейчас иных вопросов накопилось — дня не хватит для разговоров.

— А про Эскобето ты что-нибудь слышал? — с затаённой надеждой спросил я.

— Он со своей флотилией сначала к Чёрным Островам хотел уйти, потом передумал и вместе с Китоловом дёрнул в Аксум. У него ведь жена оттуда.

Ну да, логично. Если Саиль — аксумка, то зачем ей какие-то острова, если есть целый континент, где можно найти родственников и спокойно жить в сытости и довольствие. Но одно не билось с этой новостью. Она, что, забыла про сына? Саиль, мне кажется, не из тех женщин, что бросают своего ребёнка и благополучно забывают о нём. Что-то не так в истории с Эскобето.

— То есть Ригольди как исчез с Керми, так и не появлялся?

— Здесь его точно не было, — твёрдо ответил Ирвин. — Но слухи ходили, видели его возле Тенеции. Но что он там делал, ума не приложу. Врали, наверное.

— Когда последний раз слышал?

— Полгода назад, один из братьев на хвосте принёс. Обычно сюда заходят, чтобы пополнить запасы воды, отдохнуть, шлюх отодрать. Мало кто здесь задерживается.

— Почему? Мне показалось, остров большой, место хорошее. Жить можно…

— Хозяин не позволяет, — Ирвин понизил голос. — Видел каменный форт на холме?

— Видел. Заинтересовался, интересная фортификация.

— Ещё бы! — ухмыльнулся хозяин «Русалки», тьфу ты, «Дочери Русалки». — Этой крепости сотни две лет. Вот Хозяин там и живет. Закон у него такой: только женщины, дети, ремесленники, бывшие слуги, ну и пираты, получившие увечья, остаются на острове. Остальные — не больше месяца, а потом должны покинуть Канталавегу.

— Ничего себе. Это кто такой дерзкий? — мне стало очень любопытно.

— Кракен, — очень тихо сказал Ирвин.

— Прости, не понял…

— Там живёт Кракен — тот самый знаменитый пират, о котором до сих пор гремит жуткая слава.

— Он же давно умер! — растерянно проговорил я. — Почти триста лет назад!

— Все так думают, пока не попадают на Канталавегу, — кисло улыбнулся Ирвин. — Но, поверь мне, Игнат. Кракен очень даже живой, хоть и выглядит не очень здорово. И он уже знает, что на его острове появились новые гости.

Примечания:

[1] Сказание о Беовульфе

[2] Уланд — Три песни. Перевод В. Жуковского

[3] Кроки — скелет карты, наскоро набросанный карандашом. План местности, наскоро сделанный путём глазомерной съемки.