Штурмовик-8. Легенды морей

Глава 3 Легенда ушедших времен

Эрик Рыжая Борода предупреждал меня не совать нос в форт без приглашения. Если Кракену захочется со мной поговорить, то он обязательно пришлёт своего человека — так он объяснил местный порядок знакомства с хозяином Канталавеги. Поэтому я особо и не волновался, засев после утренней тренировки с Наби-Сином и Дор Хаданом за карту, куда вместе с Пегим нанёс острова, записанные в судовом журнале Мака Бом-Бома. Координаты, которые я запомнил, капитан вписал в свою карту, с удовольствием урча от того, что белые пятна начинают потихоньку приобретать какую-то заполненность.

— Что заставило Мака убежать так быстро? — Пегий, облокотившись о стол, внимательно разглядывал новые объекты на развёрнутой карте. — Чем ты его обидел?

— Шесть монет дал, — простодушно ответил я, карандашом делая пометки в определённых местах.

— Не думал, что деньги стали причиной обиды для Мака, — хмыкнул капитан. — Решил кого-то предупредить?

— Вот-вот, у меня такая же мысль мелькнула. Ему как будто пятки огнём подпалили, даже не стал дожидаться, когда туман рассеется. Надо было за ним «Кракена» послать.

— Нельзя нам сейчас поодиночке ходить, пока не выясним, кто где прячется, — возразил Пегий. — У меня ещё вчера появились подозрения насчёт фрайманов, которые, якобы, все убежали в Аксум. Кто-то остался, зуб даю.

— Гасила? Зубастик?

— Эти точно могли, — кивнул Пегий. — Те ещё ублюдки, ничем не уступают покойному Лихому Плясуну. Ладно, дьявол с ними. Когда пойдём знакомиться с новыми островами?

— Как только поговорю с владельцем острова.

— Ты так уверен, что он захочет с тобой общаться? Я бы бежал без оглядки от Кракена, если это в самом деле он.

— Пегий, а ты чего такой пугливый стал? — я рассмеялся и бросил карандаш на карту, а сам выпрямился, разминая плечи. — Никогда за тобой не замечал колебаний. Или уже не веришь в мою удачу?

— Удача — она же как шальная девка, командор. Сегодня с тобой под ручку прогуливается, от тебя подарки богатые принимает, а завтра подолом взметнёт и перебежит к другому, — философски заметил Пегий.

— Наконец-то, хоть один стал изрекать разумные мысли. Ладно, я прогуляюсь по острову, не ждите меня до вечера. Если не приду — значит, у Ирвина заночевал.

Одно дело, самому планировать свой день, и другое — распределять обязанности среди бойцов. Решено было отпустить на берег половину штурмовиков с «Леди Тиры» и столько же человек с «Кракена». Завтра пойдёт вторая половина. Этот вариант уже отработан и не вызывает ни у кого ворчания или недовольства. Пегий со своим экипажем сам решит, кого отпускать на берег, а кого оставить на борту. Совсем оставлять без охраны корабли нельзя.

Надев треуголку, я прямо из капитанской каюты зашёл к себе, чтобы взять пистолеты и кортик. Без оружия по Канталавеге разгуливать чревато. Я не знаю этот остров, не знаю жителей, и насколько они дружелюбны или воинственны. А то так бывает, что забитый жизнью крестьянин запросто воткнёт в спину вилы, когда ты от него этого не ждёшь. А вдруг Кракен соизволит встретиться со мной? Что у него на уме?

На палубе было оживлённо. Гусь, Бык, Ползун, Призрак и Муравей едва не приплясывали, ожидая, когда спустят шлюпки на воду. Со мной выразили желание прогуляться на берег Рич с Озавой, Эстеван, Тью, ну и куда же без низаритов. Итого двенадцать человек. Ладно, уместимся. Во вторую очередь пойдут матросы, свободные от вахты. Вон, уже жребий кидают. Виконта Агосто не видно. Тью доложил, что тот дрыхнет в каюте.

Когда мы высадились на берег, туман окончательно рассеялся, ярко светило солнце, и что удивительно — ни одного облачка на чистейшей лазури неба. Мы сначала всей компанией заглянули к Ирвину, выпили по стаканчику холодного молодого вина из ягод, а потом решили прогуляться по острову.

Озава захотела познакомиться с местным магом, и Ричу ничего не оставалось делать, как сопровождать невесту. Как говорится, любишь девицу — защищай её. А чтобы пластуну было повеселее, дал ему в компанию Муравья и Быка. Мы же вернулись к причалам, и оттуда, сопровождаемые стайкой ребятишек, пошли вдоль берега по часовой стрелке. Пронырливые мальчишки подсказали, где находятся тропинки, и как лучше подобраться к холмам, возвышающимися на юго-западной оконечности острова. Я дал им по несколько рандов, и ребятня радостно помчалась обратно. Нечего со взрослыми разгуливать. Мало ли, набредём на нехороших людишек, раз уж таинственный форт здесь присутствует.

Гусь, Призрак и Ползун сразу выдвинулись в дозор, тщательно поглядывая по сторонам. Широкая дорожка, протоптанная местными жителями, постепенно сужалась, виляя между пышными высокими кустарниками, а потом и вовсе свернула к побережью, полностью заваленному валунами и мелким галечником. Туда мы не пошли. Моря не видели, что ли? Гораздо больше нас интересовала узкая и малохоженая тропка, уходившая, судя по всему, в дальние холмы. Туда мы и направились.

Чем дальше забирались вглубь острова, тем интереснее становилось. То и дело на глаза попадались развалины домов. Причём, каменный фундамент остался целым, хоть и изрядно раскрошился из-за корней деревьев, травы и дождей. Зато всё остальное превратилось в труху. Судя по всему, здесь раньше стояла деревня, но почему в столь неудобном месте? Для рыбаков лучшее место — как раз на другой оконечности острова, где сейчас и находится новое поселение.

Пробираться сквозь кусты становилось всё труднее, поэтому штурмовики обнажили палаши и стали прорубать дорогу, постепенно очищая тропинку, уходящую в самую глубину острова. Потом они вдруг остановились и стали о чём-то переговариваться.

— Что случилось? — спросил я, подходя ближе.

— Кажется, на кладбище наткнулись, — пояснил Призрак, тыча кончиком палаша в траву.

— Почему «кажется»? — усмехнулся я, вглядываясь в камни, на которых были выцарапаны какие-то буквы. — Это и есть кладбище. Вероятно, здесь похоронены первые островитяне.

Я присел перед одним из таких камней, поставленных вертикально на оплывшие бугорки. Многие из них уже погрузились в землю наполовину, обросли мхом и травой. Провёл ладонью по шершавой поверхности и с трудом разобрал, что же было начертано на обелиске.

— Вес…ча… — пробормотал я. — Ага, возможно — Весельчак какой-то? Так, слово длинное… Преставился в год 52… Всё, цифры затёрты.

А ведь сейчас по местному летоисчислению идёт 5527 год. Хм, интересно. Самые первые поселенцы здесь лежат?

— Ну, это явно не пират, — заявил Призрак.

— С чего вдруг? — удивился Гусь.

— Пиратов на берегу не хоронят. И вообще, им положено умирать в море.

Мы посмеялись над детской наивностью Призрака.

— Хоронят, боец, ещё как хоронят, — уверил я его. — Вспомни, на Инсильваде тоже кладбище есть. Помер моряк на берегу от болезни — так его в море надо везти, что ли? Заморачиваться никто не будет, в землю зароют, вот и всё.

— Получается, лет триста уже прошло после его смерти, — вдруг произнёс Эстеван, оглядываясь вокруг. — Это сколько же времени Канталавега существует?

— Мне больше всего интересно, почему люди поселились здесь, не в самом удобном месте, — я достал платок из кафтана и промокнул лоб. Становилось жарковато. Морской бриз сюда не доставал из-за плотно стоявшего леса, но верхушки деревьев шевелились от дуновения ветра. — От кого-то прятались?

— Здесь восемь могил, — уже успел посчитать Ползун. — И все умерли почти в одно и то же время. Видать, точно болезнь или нападение произошло.

Наби-Син и Дор Хадан напряжённо стояли рядом со мной, извлекши тальвары из ножен. Низаритам было не по себе. Халь-фаюмцы не любили погребальные обряды, и поэтому старались проводить их очень быстро. Обматывали умерших в материю и закапывали в сидячем положении. Через год приходили и возводили из камня небольшие мемориалы. И всё. Чтобы каждый год навещать усопших — вот этого не было. Поминали в разговорах, во время праздников, но не более того. Находиться на земле, где спят вечным сном мертвецы, им нельзя. Но сейчас, когда оба низарита поклялись мне в верной и вечной службе, поневоле приходилось терпеть желания хозяина.

Впрочем, я быстро потерял интерес к старинному кладбищу. Вряд ли здесь закопаны сокровища. Скорее, под землёй таится какая-нибудь болезнь. Раскопаешь могилу — и выпустишь чёрную смерть на волю.

— Пошли отсюда, — я решительно махнул рукой. — Держим курс на холмы. Попробуем подобраться к форту поближе. Вон, тропка дальше тянется.

Штурмовики снова выдвинулись вперёд на двадцать-тридцать шагов, но так, чтобы мы могли видеть их спины.

— Внимательнее глядите под ноги и по сторонам, — предупредил я. — Могут быть ловушки.

Движение замедлилось. Парни стали крутить головами и пялиться на тропку. Я нисколько не пугал их. Логично предположить, что Кракен для безопасности мог перекрыть все дороги, ведущие в форт, с помощью разнообразных хитрых и смертельных сюрпризов.Заденет кто-нибудь едва видимую в траве верёвку — и в нас прилетит утыканное металлическими шипами бревно. Или под ногами разверзнется земля и мы рухнем вниз, натыкаясь на колья. Яма, конечно, перебор. Вряд ли на такой узкой дорожке станут её рыть. А вот самострелы — вещь хорошая и необходимая при обороне.

— Стоять! — рявкнул я, и все замерли. Тью даже ногу не успел опустить, так и стоял, пошатываясь. Я подошёл к нему, похлопал по плечу. Тот расслабленно вздохнул и утвердился на обеих ногах. — Ну-ка, дайте пройти. Никто не двигается, пока не прикажу!

Обойдя штурмовиков, я осторожно пошёл по тропинке, приминая жёсткую траву. Точнее, прежде чем сделать шаг, смотрел по сторонам, особенно туда, где рос кустарник. И ведь нашёл туго натянутую тонкую рыболовную леску, сплетённую из конского волоса. Ставили совсем недавно, натяжка не успела ослабнуть. На кого? Мелькнула мысль, что Кракен очень не любил пиратскую братию, и как только кто-то появляется на острове, начинает обновлять ловушки. Точнее, не он, а его подчинённые. Знать бы, кто служит ему.

Убедившись, что рядом больше нет никаких сюрпризов, я показал жестом идти поодиночке и осторожно перешагивать через леску. Когда весь отряд миновал опасное место, решил разрядить самострел. Вдруг придётся возвращаться этой же дорогой, а ещё хуже — поспешно отступать? Обязательно кто-нибудь налетит на него. Поэтому поступил просто. Лёг на землю и кортиком перерубил нить. Над головой тотчас же басовито прогудели две стрелы и пропали в кустах, не встретив на своём пути живую плоть.

— Неплохо, — хмыкнул я, отползая подальше, и только тогда поднялся, отряхиваясь. — Гусь, ты понял, как нужно передвигаться по незнакомой местности, если на ней проживает весьма опасный старикашка?

— Так точно, командор, — кивнул десятник, и смешно переставляя ноги, двинулся вперёд. На мой взгляд, излишне нервно. Однако с каждым разом его движения становились увереннее. Делая один-два шага, он останавливался, крутил головой по сторонам, внимательно рассматривал тропку, и только потом двигался дальше.

Пусть мы значительно потеряли в темпе, но зато остались живы. Второй самострел стоял почти у конца тропы, начавшей свой путь к холмам. Обнаружил его Призрак, периодически менявшийся с Гусем и Ползуном местами. Такие же две стрелы со свистом исчезли в лесу, тянувшемся по правую сторону от нас.

— А давайте не пойдём наверх, — предложил вдруг Эстеван. — Мы уже знаем, что там форт и странный старик, которого все зовут Кракеном. Гораздо интереснее посмотреть, что находится на противоположной стороне острова. Эрл Игнат, вы, кажется, упоминали о какой-то верфи…

— Верфь вряд ли там есть, но подозреваю, что неплохая гавань присутствует, — я поддержал молодого Эскобето. — Вдруг как раз туда и наведываются фрайманы.

Теперь приходилось идти сквозь заросли, огибая холм, порой пробираясь по каменистым осыпям. День уже был в самом разгаре, птичий пересвист стал вялым, ветер почти прекратил шевелить кроны деревьев. Взопрев под солнцем, мы уже с трудом передвигали ноги, пока внезапно перед нами не открылась удобная бухта, удачно закрытая от штормовых волн высокими скалистыми берегами. Сам берег был сплошь песчаный, а высоченные деревья почти подобрались к воде. Эрик Рыжебородый не соврал. Здесь удобно проводить кренгование. Но никаких верфей и доков не обнаружилось. Да и непонятно, каким образом таинственный старик может организовать столь сложную для данного места инженерную конструкцию. Зато бросился в глаза добротно срубленный причал и пирс, тянувшийся в море шагов на пятьдесят. Значит, обитатели форта на холме частенько сюда ходят и принимают нужных им гостей. От берега до холма идти совсем немного, да и мы не затратили много времени, чтобы от посёлка добраться до противоположного берега. И остров не такой и большой, как вначале представлялось. Но почему именно здесь обосновался Кракен? Обнаружил залежи золота, селитры или горючего камня? Ресурсы всегда имели огромное значение для развивающихся цивилизаций. Вон, на Эмитезе обнаружили золотишко, а вместе с ним и драгоценные камешки из горной породы стали добывать. Вот и прибыток королевской казне. А здесь-то что?

— Вроде бы тихо, никого не видно, — прошептал Гусь.

— Всё равно проверить надо, — решил я. — Бери Призрака и Ползуна, топайте впереди. Интервал — пять шагов. В кучу не собираться.

— Ясно, — кивнул десятник, дал знак товарищам, и вскоре они уже спускались к берегу, контролируя друг друга.

Прошло больше десяти минут по моему хронометру, и я решил, что никакой опасности нет. Если нас заметили, то скорее всего, побежали в форт докладывать Кракену о любопытных новичках. Тем не менее, расслабляться никому не дал. Штурмовики, как и положено авангарду, стали постепенно втягиваться в лес, Наби-Син и Дор Хадан — чуть впереди меня, прикрывая от возможного нападения (если начнут стрелять — их умения попросту нивелируются), а восторженные от прогулки Эстеван и Тью шли за мной. Мальчишек трудно сдерживать. Им хочется быть первыми, искать приключения на пятую точку, но я рявкнул на них, чтобы они держались за мной. Потом проведу с ними воспитательную беседу.

Густые кроны деревьев создавали приятную тень и прохладу, даже птички оживились, распевая на все лады. Впереди мелькали спины штурмовиков. То, что они не наткнулись на очередные ловушки, объяснялось просто: здесь частенько ходили не только хозяева, но и гости. Кому понравится, если в бок прилетит арбалетный болт или стрела, пропитанная ядом?

Тропа стала заметно подниматься в холмы. Мы прошли седловину между двумя невысокими и зеленеющими взгорками и обнаружили ручей, из которого с удовольствием напились. Немного отдохнув и посудачив насчёт хозяев форта, двинулись дальше. Я не собирался нахально вторгаться на территорию Кракена, но оценить обстановку был просто обязан. Раз уж заявился на Канталавегу, нужно всё здесь осмотреть, иначе какой из меня разведчик? Да и лорду Келсею будет любопытно узнать, что находится западнее Дарсии. Вдруг император Сиверии извлечёт из этой информации пользу?

Погрузившись в мысли, я поздно заметил выходящих из-за кустов людей с мушкетами. Они спокойно взяли нас на прицел, отрезая от берега, и только потом впереди появились трое мужчин с пистолетами в руках. На всех этих людях были кожаные куртки, штаны, высокие сапоги с раструбами, широкополые шляпы прикрывали лица, поэтому я не смог рассмотреть их получше. Быстро подсчитал незнакомцев. Шестеро вооружённых ружьями человек не дадут нам отступить; ещё четверо прикрываются деревьями и держат всю тропу. Ну и трое переговорщиков, или как их назвать — не знаю.

— Господа, — единственный из всех не в кожаной куртке, а в коричневом камзоле, перепоясанном широким ремнём, за которым торчал ещё один пистолет, мужчина шагнул вперёд. — Вы пересекли границу проживания Хозяина без договорённости. Вам следовало оставаться в посёлке и ждать, когда вас позовут.

— С кем имею честь говорить? — я понял, что убивать нас не станут, но вряд ли и дальше пропустят. Сопровождаемый низаритами, оскалившимися в предвкушении боя, я подошёл к застывшим штурмовикам, отодвинул их и остановился напротив неизвестного мужчины. — Я — эрл Игнат Сирота-Толессо, прибыл на ваш остров с одной целью: узнать местонахождение своих приятелей, с которыми расстался два года назад.

— Лейтенант[1] Де Корниш, — представился мужчина и даже приподнял шляпу левой рукой, так как в правой держал двуствольный пистолет, пусть и дулами вниз. — Мне доверена безопасность форта.

Я разглядел лицо человека, которому было далеко за сорок. Худощавое, бритое и загорелое, с узкими скулами и пышными усами, аккуратно подстриженными и ухоженными. Глаза странного цвета, как будто отливают серебром. Может, игра теней? А то после разноцветных глаз Котрила не могу смотреть на необычную радужку.

— То есть вы второе лицо в форте? — поинтересовался я. — Или есть кто-то старше вас по званию? Капитан или генерал?

— Не очень удачная шутка, эрл, — спокойно ответил Де Корниш. — Или вы думаете, что за стенами форта прячется целая армия? Нет, нам хватает людей, чтобы отбить любое нападение…

— Мы не собирались на вас нападать. Обычное человеческое любопытство, что за фортификация находится на острове, отстоящем от морских коммуникаций на тысячи миль.

— Тем не менее, правила поведения вам донесли в первый же день, — а этот лейтенант был в курсе происходящего. В посёлке явно есть соглядатаи.

— Прошу прощения, но Канталавега нигде не упоминается, как военный форпост, — развёл я руками, в которых ничего не было. «Уничтожитель» и «Громовержец» по-прежнему находились за поясом, а кортик — в ножнах. — Она вообще не нанесена на карты. Поэтому ваша претензия довольно странная. Вы могли просто не пускать нас к себе, и не пытаться перехватить по дороге.

— Мы могли просто перестрелять вас, эрл, — холодно заметил лейтенант, — но, заметьте, не сделали этого.

— Значит, ваш хозяин проявил ко мне интерес? — позволил я себе улыбнуться. Поведение Де Корниша говорило только об одном: со мной решили поговорить, раз уж я сам напрашиваюсь на визит. — В таком случае, я готов посетить весьма удивительный в этих местах форт.

— Один, — бросил Де Корниш. — Вы пойдёте один. Остальные останутся здесь под нашим присмотром. Обещаю, что мои люди никого не тронут.

— Лейтенант, а вы дворянин? — спросил я.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурился мужчина. — Нет, я не дворянин, в войну носил звание сержанта.

— В таком случае как я могу доверять вашему слову?

— Если вы настолько осторожны и недоверчивы — возвращайтесь обратно. У меня нет желания доказывать, что данное слово мои подчинённые выполняют беспрекословно. Решайте сами.

— Я возьму с собой вон тех двух юношей, — не обращая внимания на удивлённо-возмущённые взгляды низаритов, я попробовал хоть как-то изменить решение Де Корниша. Мальчишки не могут быть более опасны, чем наёмники из Халь-Фаюма, верно?

— Вы идёте один, или возвращаетесь в посёлок, — повторил лейтенант и замер, ожидая моего ответа.

— Надеюсь, разоружать не станете?

— Нет. Я вас сам отведу в форт.

— Всем оставаться на месте, — приказал я, поняв, что качать свои права под прицелами мушкетов — не самая лучшая идея. Не та у нас диспозиция. И как бы случайно бросил: — Номер три.

Это был условный сигнал для бойцов. Он означал, что в случае малейшей угрозы им разрешено действовать по своему усмотрению. К примеру, кто-то из стражников мог, упиваясь своим положением, начать оскорблять парней и угрожать оружием. Могло это стать причиной атаки? Почему нет?

— Не переживайте, эрл, — как будто подслушав мои мысли, сказал Де Корниш, сопровождая меня, благоразумно держась за спиной. С ним шёл ещё один молчаливый спутник. С чего бы лейтенанту опасаться? — Если ваши головорезы не станут провоцировать охрану, ничего не произойдёт.

— Почему вы их назвали головорезами? — чуть-чуть повернув голову, поинтересовался я, нисколько не обижаясь.

— Чёрные одежды носят штрафники Сиверии. А они не отличаются голубиным характером. Не думаю, что вы случайно обрядили своих людей именно так. Вы — сивериец?

— Я эрл Толессо, верноподданный королевства Дарсии, — сухо бросаю в ответ, а сам раздумываю, откуда Де Корниш мог узнать про штрафные отряды империи.

— Как скажете, эрл, — бесстрастно ответил лейтенант.

Тропинка стала довольно крутой, и я изрядно вспотел, пока преодолел сотню шагов, прежде чем оказаться на очищенной от растительности площадке. Передо мной возвышались каменные стены форта с мощными воротами из крепкой древесины. Я прикинул, что высота стена достигает роста двух взрослых мужчин. Интересно, что стены наращивали, как минимум, дважды. Это было видно по кладке.

Напарник лейтенанта обошёл нас и постучал рукоятью ножа по воротам. Открылось маленькое оконце, из которого на нас взглянул стражник внутренней охраны. Убедившись, что опасности нет, он открыл одну створку, которая без малейшего скрипа распахнулась наполовину. Мы вошли во двор. Я с любопытством огляделся. Кругом чистый песочек, по углам стен возвышаются сторожевые башенки, откуда хорошо вести наблюдение и обстреливать врагов, решивших напасть на форт. Две пушки грозно глядели в сторону ворот из-за брустверов, насыпанных чуть ли не посреди четырёхугольной фортификации.

Самое интересное, что кроме двухэтажного блокгауза здесь никаких иных построек не было, кроме отхожего места, пожалуй. Оно скромно спряталось в дальнем углу форта. Сам же блокгауз представлял из себя добротное каменное укрепление с бойницами в стенах и единственной дверью. Зато второй этаж, тоже надстроенный позже, судя по кладке, имел узкие окна с деревянными ставнями. Из них хорошо вести прицельный огонь.

В тени сидели ещё двое мужчин в кожаных куртках и штанах, заправленных в ботфорты. Здесь, видимо, защитникам форта частенько приходится бродить по лесу и в колючих зарослях, поэтому предпочтение отдавалось кожаной одежде. Да и змеи, наверняка, водятся. Недаром у всех сапоги с высоким голенищем.

Итак, тринадцать человек нас встретили на тропе, ещё трое находятся внутри форта. Накинем, для верности, пять-шесть бойцов, которые могут отдыхать в прохладной казарме. Неплохо. При такой крепости можно долго держать осаду, если есть достаточно боеприпасов, продовольствия и воды…

— А где вы берёте воду? — спросил я лейтенанта, который чего-то ждал и не заводил меня в блокгауз.

— У нас есть колодец, — усмехнулся тот, нисколько не стараясь скрывать тайну, которая могла потянуть на стратегическую. — Однажды мы отбивались от неприятеля два месяца, а те так и не смогли прорваться внутрь. Наивные, думали, что уморят нас жаждой.

Что за неприятель? Кого он так называет? Пиратов или военную экспедицию? А сами-то кто они? Мутные ребята.

Дверь распахнулась, на пороге появился ещё один житель форта, обвешанный оружием. Значит, я не ошибся. Есть внутри охрана.

— Хозяин желает видеть гостя, — сказал он. — Оружие сдайте мне.

— Хрен тебе, — неожиданно ответил я, почувствовав вибрацию кортика. С чем она была связана, понять невозможно. Чувствовать опасность, как человек, железо, хоть и магическое, не может. Неужели в самом деле здесь прячется Кракен, бывший хозяин кортика? Иного объяснения я не могу дать. — Если боитесь за жизнь хозяина, можете сопровождать меня и стоять рядом. Но своё оружие я в чужие руки не отдам. Или есть возражения?

Де Корниш кивнул, и охранник посторонился, пропуская нас троих внутрь. Сначала мы попали в освещённый магическими фонарями узкий коридор, ведший вглубь блокгауза. Здесь два стрелка могут сдерживать атаку врага сколько угодно времени, лишь бы боеприпасов хватило. Умно сделано. Чуть дальше я заметил три массивных двери. Вероятно, за ними расположены казарма, штаб и оружейная комната. А вот и лестница, ведущая на второй этаж. Второй сопровождающий, так и не проронив ни слова, стал подниматься впереди меня. Лейтенант контролировал со спины. Таким образом они решили обезопасить себя от всякой неожиданности. Наивные ребята. Удар со всей силы в лицо Де Корниша свалит его вниз, а второго можно достать выстрелом из пистолета. Они у меня взведены и готовы к бою. А у обитателей форта оружие старенькое. Даже мушкеты для армии уже модернизируют, делают более удобными и лёгкими.

Мы поднялись наверх, оказавшись на узенькой площадке, от которой в обе стороны отходили коридоры. По одному из них мы и пошли. Остановившись перед единственной дверью, второй сопровождающий постучал костяшками пальцев по деревянному полотну, замер на месте.

— Входите, — густой и сильный голос не мог принадлежать старику. Закралось подозрение, а тот ли Кракен хочет меня видеть?

Комната, в которой я оказался, была идеалом аскетизма. Дубовый стол, две лавки, пара стульев, большой гардеробный шкаф, несколько полок, заставленных книгами, узкая, аккуратно застеленная, кровать. И кресло, похожее на королевский трон, с высокой резной спинкой, удобными подлокотниками и подставкой для ног.

Он сидел посреди комнаты в этом самом кресле, на шкуре какого-то зверя, чей мех переливался на солнце мягкими серебристо-серыми искорками. Глубокий старик, лысый, со сморщенным, как печёное яблоко, лицом, положив руки на широкие подлокотники, неподвижно глядел на меня водянистыми глазами из-под седых бровей. Когда-то крепкий мужчина, широкоплечий и статный, он и сейчас выглядел как мощный дуб, вросший в землю своими корнями. На нём была надета длинная домотканая серая рубашка, которую он не стал заправлять в штаны. А вот меховые тапки на ногах изрядно выбивались из образа человека, равнодушного к комфорту.

— Оставьте нас, — голос у Хозяина и в самом деле был глубоким, но с хрипотцой. И говорил он совершенно не напрягаясь.

— Но, господин… — попробовал возразить Де Корниш, но Хозяин так уставился на него неподвижным взглядом, что тому оставалось лишь склонить голову и исполнить приказ.

Я с любопытством глядел на человека, носящего имя Кракен, и прикидывал, сколько же лет ему. Допускаю, что лет сто, но никак не триста.

— Гадаешь, эрл, каков мой возраст? — усмехнулся одними губами старик, но морщины зашевелились на щеках и лбу, словно маленькие змейки. — Наслышан обо мне?

— И довольно много, — не стал скрывать я. — Признаюсь, на долгожителя, помнившего расцвет пиратской вольницы, вы не похожи.

— Ну да, я бы и сам не поверил, будь на твоём месте, — хозяин острова покрутил шеей, как будто хотел размять мышцы. — Но тебе, столкнувшемуся с чудесами, сами боги велели верить. Триста сорок лет назад в Фарисе произошла вспышка чумы, в которой сгорел от болезни молодой дворянин-соларьего Кантер де ла Веха. Всем казалось, что он предстал перед богами, и его стали оплакивать. Но произошло чудо. Он открыл глаза и сказал, что будет жить так долго, сколько слёз пролито о нём. Через два месяца де ла Веха встал на ноги и поступил на службу во флот, который южные провинции ещё имели право держать, не вступая в королевскую коалицию. Флотилия вышла из Фариса и направилась к Чёрным Островам с целью захватить земли, на которых росли чудодейственные деревья, дающие лекарство против чумы. Это была экспедиция со стратегическими целями, и мы всерьёз намеревались спасти Дарсию от напасти. Но произошло то, что никто не ожидал. Королевский флот неожиданно атаковал наши корабли. Тридцать против десяти — не самый лучший расклад…

Старик замолчал и посмотрел на стол, где стоял графин с водой и бокал. Я намёк понял, и налив воды, поднёс де ла Вехе. Как странно, что Хозяин помнил своё имя. А это говорило о ясности ума.

Де ла Веха выпил воду полностью, но бокал оставил, вертя его в руках.

— Наша «Южная Звезда» получила несколько пробоин и чудом ушла от преследования, постепенно сваливаясь к северо-западу. Туман помог нам скрыться окончательно, и мы приняли решение идти на гравитонах к какому-нибудь безлюдному острову, чтобы починить судно, отдохнуть, залечить раны. Из экипажа в шестьдесят человек осталось всего двадцать пять, не считая левитатора. У него была своя задача: аккуратно сесть на воду и не потопить нас окончательно. Ведь предстояло вернуться в Фарис.

Так я впервые оказался на этом безымянном острове. Пока мы находились здесь, чиня пробоины, мачты и такелаж, умерли ещё пятеро. И среди них корвет-капитан Тревик. Я, как помощник, взял на себя командование и приказал исследовать остров. Так и было установлено, что здесь никто не жил. Абсолютно пустой остров с большим количеством дикорастущих фруктов, обилием рыбы и хищных зверей. Но главное богатство — кустарник морелии. Его корни можно использовать как природный краситель. Для ткацких мануфактур такой краситель стал бы великолепной находкой. А ещё здесь хорошо созревает пшеница. Кстати, ты не видел поля?

— Нет. Мы зашли с южной стороны.

— Ага, а пшеницей засеяна северная сторона острова. Там климат помягче, — отвлёкся де ла Веха. — Прожили мы здесь полгода и решили возвращаться. Но потерпели неудачу. Оказывается, Адальгримусы всерьёз взялись за южные провинции, устроив настоящую морскую блокаду. Я только через несколько лет узнал, что Фарис, Андор, Палисор и Таур защищались почти два года, пока не сдались от голода и болезней. Мы разумно решили вернуться на свой остров, и по пути подняли флаг мятежа: чёрно-красное полотнище. Его ошибочно потом принимали за пиратский. Но, в сущности, так и было. Наша «Южная Звезда» стала грозой мелких караванов, идущих в Дарсию, или из неё. Мы резали коммуникации, наводили страх на торговцев, и через год у нас уже была целая флотилия из примкнувших к нам вольных братьев. Когда появился опыт и силы, я начал нападать на патрульные корабли Королевского флота. Меня объявили врагом Дарсии. За голову просили десять тысяч золотых крон. С каждым годом сумма увеличивалась.

Старик де ла Веха улыбнулся, вспоминая те времена. А я, присев на стул, слушал его и одновременно мучился вопросом: когда этот человек сошёл с ума? Триста с лишним лет… Это невозможно.

— И кем вы были до того, как ваша душа попала в тело умершего юноши?

— Как ты догадался? — улыбка стала походить на оскал.

— Задавал нужные вопросы кураторам и людям, хорошо знавшим легенды о Кракене. Ну и этот кортик, который мне отдал капитан Хаддинг.

Я похлопал по бедру, где висели ножны с кортиком.

Взгляд де ла Вехи остановился, руки его задрожали.

— Вытащи его, — зазвенел голос старого пирата.

Я встал и извлёк из ножен клинок, который едва не выпрыгнул из моей руки, и мгновенно засиял серебристым светом.

— Да, это мой кортик, — из левого глаза де ла Вехи выкатилась слеза. — Я был вынужден с ним расстаться, имитируя собственную смерть. Так было нужно. Не думал, что когда-нибудь ещё раз увижу его. Значит, ты, эрл Игнат, и есть мой наследник? Неожиданно…

— Как вы узнали?

— Кортик мне изготовил очень искусный оружейник, владевший магией железа. Он умел не только ковать клинки, но и запечатывать в них частичку души человека, которому этот клинок делал. В «Коршуна» — так я назвал кортик — этот оружейник влил не только часть моей души, но кровь. Поэтому никто, кроме меня, не мог выдержать его жажду убивать. Люди избавлялись от «Коршуна» при первой же возможности. Если ты смог приручить его, то вывод один: твоя мятущаяся душа слилась с магией кортика. Так кто ты такой?

— Военный, умерший от тяжёлого ранения, — я достал из кафтана табакерку с пахитосами. — Курить не желаете?

— Охотно подымлю, — не стал ломаться старик.

Я чиркнул спичкой, поджёг кончик его пахитосы, потом своей, и мы молча стали заполнять ароматным дымом комнату.

— Теперь вижу, что ты — подселенец, — усмехнулся де ла Веха. — До сих пор никому в этом мире в голову не пришла мысль создать спички. Забавно… И кто придумал? В том времени, где я жил, шли оживлённые споры по поводу спичек. Называлась куча имён известных алхимиков, которые, якобы, первыми изготовили сей любимый у домохозяек предмет. Выходит, это ты?

— Идея лежала перед глазами, но я опередил всех, — пожимаю плечами, не чувствуя никакой гордости за подобное усовершенствование. Да и оброненное слово «забавно» меня насторожило.

— Хм, скромный ты, эрл. Как и где погиб?

— Погиб на Тефии, много лет… вперёд. Не помню обстоятельств, всё как во тьме, только проблески. Получил ранение, после которого мог остаться инвалидом на всю жизнь. Один доктор поделился со мной сумасшедшей теорией о переносе матрицы души в чужое тело, но ради этого я должен был умереть. Подумав, я согласился, и после смертельной инъекции оказался в теле человека по имени Вестар Фарли.

— Кураторы… Ты богов называешь именно так? Интересно. А я — Смотрителями. Сколько времени был в коконе?

— Судя по тому, что попал из своего времени в далёкое прошлое — невероятно долго.

Де ла Веха с удовольствием смакуя дым пахитосы, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— А ты сам житель Тефии?

— Нет. Я служил в космических десантных войсках, прилетевших с Земли. Здесь в будущем будут разрабатывать месторождения магических кристаллов. Гравитоны заинтересовали крупнейшие корпорации. Потом колонии стали восставать одна за другой, и было решено прислать войска для подавления мятежа. Тогда-то я и погиб. Мой отряд попал в засаду…

Повисло молчание. Старик продолжал курить, но никаких вопросов не задавал. Спросил я:

— А вы-то кто? Откуда попали в тело де ла Вехи?

— Я жил в Сиверии пятьсот лет вперёд. Был инженером-настройщиком этих самых гравитонов. В лаборатории Тамисса, где происходили испытания новейших моделей двигателей, произошёл взрыв. Судя по всему, меня спасли Смотрители. Просидел в коконе почти девятьсот лет, если привести грубую математику. Мне нашли подходящее тело и внедрили туда матрицу. Да, вся прошлая жизнь оказалась стёртой из памяти, только какие-то проблески, которые я считал снами. Но оставался Кантером де ла Вехой, и никем иным. В редких случаях ко мне приходил один из богов и беседовал со мной. Как будто давал направление, не показывая истинной цели.

— Так же, как и со мной, — невольно усмехнулся я.

— Я не раз задавал вопрос, ради чего живу, если не могу использовать свои знания в далёком прошлом, — старик закашлялся, излишне глубоко затянувшись. — «Ты выполняешь своё предназначение ради будущего своего мира», — таков был неизменный ответ.

— Ну, вам они хотя бы так ответили, — я усмехнулся, внимательно слушая де ла Веху. — Мне и того не говорили, откупаясь ничего не значащими фразами. До сих пор не знаю, какова моя миссия. Но признаюсь, иногда Смотрители мне помогают. А когда вы стали Кракеном? Когда вас стали бояться до одури?

— Кракеном… — хмыкнул хозяин форта. — Не хотел я брать это имя, иначе связал бы себя навечно с морским дьяволом. Однажды на мой остров явилась флотилия из десяти кораблей. Фрайман Рэнди Беззубый решил, что может запросто отбирать чужое. Привык, видимо, к безнаказанности. Тогда ещё вольные братья не приняли кодекс, по которому предстояло жить в рамках хоть каких-то правил, поэтому на морских просторах творилось разное непотребство. Тот, кто сильнее — диктовал свои условия. Но к тому времени я со своими товарищами успел возвести деревянный форт на этом холме, и он был первым в череде будущих построек. Ты сам видел, эрл, что остров имеет две удобные бухты, поэтому и возникла потребность ставить укрепление на возвышенности.

— Для контроля, — кивнул я.

— Для контроля, — повторил Кракен. — И, как оказалось, был прав. Беззубый решил атаковать с восточной стороны. Высадился на берег, зачем-то сжёг посёлок, в котором жило не больше десяти человек, бывших рабов, захватил их в плен и решил, что может справиться со мной, — старик помолчал, чтобы сделать глоток воды, и продолжил: — Мы отбили два штурма, не потеряв ни одного человека, а потом я вышел в одиночку против Беззубого с остатками отряда, убил его вот этим кортиком, убил ещё пятерых, пока остальные в ужасе не разбежались по лесу.

— От побелевшего клинка? — я усмехнулся.

— Именно. Чем больше кортик пьёт живой крови, тем сильнее становится. Обуздать его норов мог только тот, кто пройдёт тот же путь, что и я. Так сказал Смотритель. Я в то время ещё молод был, ничего не понял. Да и зачем? Оружие мне подчинялось, люди шли за мной, силы мои росли.

— А что с людьми Беззубого?

— Да ничего особенного, — старик пожал плечами. — К тому времени, когда я их всех разыскал, часть померло от болезней, остальные согласились служить мне. Корабли я забрал себе, как приз. Часть самых старых жители острова разобрали на дрова, а из оставшихся сформировал флотилию. Теперь у меня было шесть судов и полноценные экипажи. Вот тогда я и развернулся. Не забывай, что «Южная Звезда» ходила на гравитонах, и в мои планы входила покупка энерго-кристаллов на остальные корабли. Значит, нужны были левитаторы… Я проделал грандиозную работу, особо никуда не торопясь. Скупал через подставных лиц гравитоны, перевозил их на Канталавегу. Попутно мои люди рыскали по континентам, выискивая одарённых, которые по какой-то причине не подошли армии. Таких, как ни странно, оказалось много. Мейхард — мой верный левитатор — начал всех их обучать, постепенно отсеивая неспособных. Но и для тех нашлась работа. Маги всегда были ценным ресурсом, поэтому я направил их умения на создание разнообразного вооружения. Через пять лет под моим чёрно-красным флагом ходило пятнадцать кораблей, и все с гравитонами. Пусть с ограниченным ресурсом, но это уже была сила, с которой считалась вся вольная братия. По эту сторону Голодных Рифов безраздельно властвовал только я. На Канталавеге нашли приют десятки людей, искавших лучшей доли в этом жестоком мире. Иногда я сам не понимал, каким образом им удавалось прознать про мою базу. Не выгонять же их, правильно?

— Почему Канталавега?

— Да просто исказили моё имя, — хрипло рассмеялся Кракен, загасив докуренную пахитосу о подлокотник кресла. — Кантер де ла Веха превратился в Канталавегу. Впрочем, я не возражал. Моё честолюбие не распространялось так далеко.

— А что случилось потом? Я слышал много разных историй, но почти все утверждали, что Кракен погиб.

Де ла Веха опять рассмеялся, мелко и по-стариковски.

— Погиб… Решили подло расправиться с немощным Кракеном, которому на тот момент было девяносто лет. Пригласили меня на какое-то сборище, где присутствовали с десяток фрайманов, самых одиозных в восточной части Тефии. Уже давно назрел вопрос о создании Вольной Республики, ну, я и клюнул. К тому времени мои мечты о возвращении в Фарис разбились на мелкие кусочки. Понял я, что не нужен никому. А Вольное Братство предложило очень интересную идею. Жить-то я собирался долго…

— Смотрители помогли? — догадался я, напрочь забыв о пахитосе, даже не заметив, что она потухла. Настолько меня увлёк рассказ человека-легенды.

— Обещали продлить мой жизненный цикл, потому что некому больше было продолжать их игру. Сменщик ещё не появился. Я и возрадовался. Кому помирать-то хочется, когда всё есть, когда твои мечты воплощены в жизнь. Думал, удача, благоволившая мне, и дальше будет помогать в делах. Оказалось, где-то я просчитался. На меня напали со спины, во время Схода, когда обсуждали всевозможные нюансы для создания Республики. Даже место выбрали — Керми. Знакомо?

— Удалось там побывать, — я усмехнулся. — На закате Вольной Республики.

— Недолго продержалась, знаю, — оскалился Кракен, и морщины снова ожили, зашевелились неприятными змейками. — А те ублюдки, решившие ликвидировать меня, хорошо подготовились. Все фрайманы оставили охрану снаружи, поэтому и удалось убийцам подобраться так быстро. Я ничего не успел сделать. Ударили ножом в спину два раза, но ума не хватило проверить, жив ли Кракен.

— Зачем кому-то захотелось вас убивать?

— Большой приз маячил — Канталавега, — пошевелил пальцами старик. — Каменный надёжный форт, удобные бухты, рабы. За такое можно и самого морского дьявола уничтожить. А меня тайком ночью вытащили из кают-компании — мы собирались на «Волчке» — и бросили в море. Мою охрану, скорее всего, тоже перебили, «Южную Звезду» забрали себе. Не знаю, что там произошло. Да и не было возможности выяснить. Я очнулся на каком-то жалком островке, где жила парочка сумасбродных отшельников-магов. Каким образом они там оказались, я так и не узнал. Упорно не хотели разговаривать со мной. Они выхаживали меня поочерёдно в шалаше, но сами жили отдельно. Наверное, удача меня не покинула, но сделала это настолько изящно, что я только потом понял истинный смысл слов, сказанных Смотрителями. Раз не умер, значит, мой сменщик до сих пор не появился на Тефии.

— Это настолько важное уточнение?

— Да. Так что, эрл, готовься принять штандарт из моих слабеющих рук, — ухмыльнулся Кракен.

— Я не собираюсь жить на Канталавеге, — я не подал виду, что испугался, но стало неприятно. Сердце сжало ледяными щупальцами.

— Не живи, никто не неволит, — де ла Веха прикрыл глаза. — Но ты можешь создать здесь свободное общество, занятое настоящим делом — тяжелым крестьянским трудом.

— Боюсь, у меня иная задача, поставленная кураторами, — осторожно ответил я. — И связана она с не с затерянным в океане островом, а с Дарсией. Но у меня иной вопрос. Как вы попали обратно на свой остров, соларьего?

— Я пять лет прожил с магами, чтобы обо мне забыли на просторах морей, но мою «кровожадность» помнили очень долго. Эти слухи разносили фрайманы, которым не нравилось, что я не позволял использовать Канталавегу, как основную базу пиратов. И на этом было решено сыграть. Периодически возле острова, где я прятался, бросали якорь корабли, от силы, один-два в год, чтобы пополнить запасы воды. Я не торопился, беседовал с матросами, капитанами, узнавал новости. И однажды решил, что пора действовать. напросился в пассажиры на борт «Осьминога» (до сих пор помню название корабля), и он отвёз меня на Канталавегу. Хороший шкипер попался, даже не заставлял меня гальюн чистить в счёт оплаты, хе-хе!

Де ла Веха заквохтал от смеха, и в этот момент в дверь постучали. Старик что-то проворчал, но его, вероятно, услышали. К нам заглянул знакомый лейтенант и спросил, подавать ли обед. Кракен отмахнулся, решив и за меня, что набивать желудок сейчас — непозволительная роскошь. Кажется, он торопился ответить на все мои вопросы. Снова неприятно заныло сердце. Неужели мой коллега, отмеченный богами, чувствует завершение своего жизненного пути? Теперь окончательного. Или…?

— Кстати, тебе никто не мешает оборудовать здесь запасное убежище, — усмехнулся Кракен, возвращаясь к разговору о моей цели в далёкой перспективе. — Пожалуй, на сегодня мы закончим. Сил не осталось. Приходи сюда завтра утром, тебя пропустят. Ведь на твоём языке вертится большое количество вопросов. Постараюсь на них ответить.

— Я могу подняться к форту со стороны посёлка?

— Конечно. Не понимаю, зачем вы пошли в обход? Там же ловушки стоят… Никого из своих людей не потерял?

— Нет. Мне удалось их обезвредить.

— Сразу видно воевавшего человека, — не открывая глаз, ответил де ла Веха. — Иди, эрл. Твои люди уже волнуются.

Примечание:

[1] Скорее, здесь не офицерский чин, а «занимаемый должность».