Штурмовик-8. Легенды морей

Глава 9 Снятый обет

Я не стал садиться на телегу, а просто взял вожжи, понукнул лошадку, и проследовал с ней за ворота особняка. Краем глаза отметил, что на посту находился только один низарит, но ещё две фигуры мелькали за углом дома, самозабвенно размахивая тальварами. Тренировались, видать.

Сделав вид, что мне здесь всё интересно, я открыл рот и стал озираться по сторонам. Низарит как будто бы успокоился, повернулся ко мне спиной, чтобы захлопнуть створки ворот, и в этот момент я скользящим шагом оказался возле него, обхватил за шею и пережал сонную артерию. Халь-фаюмец сполз на землю, так ничего и не поняв. Телега с лошадью перекрывали обзор, поэтому никто не заметил, что здесь происходит.

Я коротко свистнул; из-под рогожи вынырнули Рич и Наби-Син, а из придорожной канавы, заросшей диким кустарником, появились мои штурмовики, на которых висели буро-зелёные пучки травы, игравшие роль маскировки. Парни просочились во двор, закрыли ворота и бросились к особняку. Бык, оставшийся с обеспамятевшим низаритом, ловко связал его по рукам и ногам, оттащил в сторону и обезоружил.

Одна часть штурмовиков под командованием Гуся, устремилась во внутренний дворик, где обычно любил медитировать амиль, как подсказал Наби-Син, а вторая, возглавляемая Щербатым, выбрала себе целью двух наёмников.

И, как часто бывает, всё испортили женщины. Увы, мы не могли по известным причинам изучить подходы к дому, не могли учесть разные факторы, которые, обычно, и приводят к срыву операции, хотя предполагали, что придётся вступить в бой, но не на первом этапе.

Какая-то женщина в длинном сером халате, показавшаяся на верхней террасе особняка, заметила посторонних во дворе и заверещала, поднимая на ноги всех обитателей. Откуда-то из-за её спины выскочил мускулистый парень в одних штанах и с ножом в руке, перемахнул через перила, мягко приземлился на ноги, перекатом ушёл в сторону от брошенного в него Ричем клинка, и в свою очередь, бесстрашно кинулся на нас, что-то гневно вопя.

К тому времени группа Щербатого сковала боем парочку низаритов, разбившись на тройки. Мы на тренировках с помощью Наби-Сина отрабатывали такие действия и пришли к мысли, что именно три человека могут эффективно противостоять бойцам такого уровня. Возможно, мы перестраховывались, и не все из низаритов настолько умелые и опасные, но лучше так, чем терять парней поодиночке.

А вот летящий на нас халь-фаюмец явно что-то от нас хотел. Будь ты трижды опытный воин, но против палаша, кортика, пистолетов, тальваров Наби-Сина у тебя не будет шансов. Я молча выдернул из-под сюртука «Уничтожитель» и направил его на низарита.

— Не надо! — схватил меня за руку Наби-Син. — Я сам!

Он сделал два шага вперёд, скрестил тальвары перед собой и стал чего-то ждать.

— Предатель! — молодой низарит со свежим шрамом на груди оскалился и бросился на него, размахивая ножом.

К моему удивлению, Наби-Син кинул ему один из клинков, который тот ловко поймал и быстро поцеловал холодную сталь.

— Я пришёл не к тебе, а к амилю, — сказал мой низарит-слуга. — Сначала поговорю с ним, а потом, если ты хочешь, сразимся. Видишь, я вернул тебе твоё оружие.

Отряд Гуся быстро проверил весь двор и собирался уже войти в дом, но двери оказались заперты. А Щербатый со своими парнями оттеснил низаритов от всех хозяйственных построек, чтобы они не смогли воспользоваться возможностью прыгнуть на крышу. Сюрпризом для халь-фаюмцев стало наличие морионов у штурмовиков. И через несколько минут всё было кончено. Одного наёмника изрубили, а второго удалось взять живым, правда слегка помятым и раненым. Его связали и бросили возле крыльца.

— Я рад, что ты выжил, брат, — сказал Наби-Син искренне, но оружие из рук не выпустил. Он начал обходить молодого воина кругом, а тот волчьим взглядом следил за ним, совершенно забыв о тылах.

Меня подмывало выстрелить в спину федаина, те же мысли читались в глазах Рича, но это значило обидеть моего слугу. Поэтому я жестом показал пластуну, чтобы тот не вздумал кидать нож.

— А я проклинаю тот день, когда посчитал тебя своим братом! — фальцетом воскликнул парень.

— Дор Хадан, боги тебе даровали жизнь, не гневи их, пытаясь сразиться со мной! — предупредил Наби-Син, поигрывая тальваром, который порхал в его руках подобно серебристой бабочке.

Вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума, юнец с рычанием бросился на своего уже бывшего брата. Тальвары скрестились в верхней точке, замерли на мгновение, а потом засверкали серебряными дугами и росчерками, проходя в опасной близости от человеческих тел. Дор Хадан, как его назвал мой слуга-телохранитель, дрался остервенело, как будто желая быстро разделаться с предателем и отрубить ему голову, а Наби-Син, подобно опытному и заматеревшему льву, следил за каждым движением своего земляка. Его тальвар почти перестал отбивать удары, зато сам низарит с лёгкостью уклонялся от клинка Дор Хадана, то ли экономя силы, то ли не желая убивать молодого воина, прежде чем тот согласится его выслушать.

— Ты дал обет Ордену, а сам нарушил его! — выкрикнул парень, делая несколько обманных движений, чтобы косым ударом, идущим справа налево, закончить бой. — Ты умрёшь!

Я не успел заметить, как Наби-Син оказался сбоку от Дор Хадана и одним взмахом выбил из руки юнца тальвар, а когда тот прыгнул на него с ножом, врезал рукоятью по рёбрам, заставив противника согнуться от боли. Вывернув запястье, мой слуга обезоружил его и толкнул, роняя на землю.

— Достаточно! — раздался властный и громкий голос сверху.

Мы все замерли и подняли головы. На террасе стоял пожилой мужчина, закутанный в серые тряпки, разве что лицо оставалось открытым. Поразило, насколько чёрные у него глаза, остающиеся до сих пор красивыми и выразительными, несмотря на возраст, когда зрачки начинают выцветать.

Рядом с ним стоял ещё один низарит, полностью закрытый чёрной материей. Удивило наличие двух женщин, держащих в руках тяжёлые для них ружья.

— Вы пришли в чужой дом с оружием, как воры, взяв в союзники предателя, врага Ордена, — обведя взглядом позицию, которая была не в пользу халь-фаюмцев, старик безошибочно остановился на мне. — Господин командор, что мешало вам прийти открыто и поговорить со мной? У нас нет контракта на вашу голову.

— Не вам говорить, уважаемый, о чести и достоинстве, — я усмехнулся и запихал пистолет за пояс. — Меня несколько раз пытались убить с гораздо большим изощрением, чем я мог предугадать. Никто из ваших людей не подошёл ко мне и не предложил сразиться, как подобает настоящим воинам. Вы изначально слуги ночи, а значит, я имею право воевать так, как мне позволяет ситуация.

— Я вас недооценил, командор, — кивнул старик. — Мы можем поговорить?

— Со мной будет Наби-Син. Он настоял, чтобы я пришёл к вам открыто, среди белого дня, поэтому мы будет разговаривать втроём.

— Амиль, не слушай предателя! — завопил Дор Хадан.

— Замолчи, юнец, — холодно ответил предводитель низаритов. — Ты снова потерял свой тальвар.

Парень густо покраснел, отчего его щёки запылали огнём, что хорошо было видно даже на тёмной коже.

— Лучше помоги раненым, — амиль снова повернул голову ко мне, и чуть наклонил её. — Проходите во внутренний двор, я сейчас спущусь вниз.

Наби-Син хорошо знал, как туда попасть, не заходя в дом. Арочный проход, искусно скрытый плющом, находился с западной стороны особняка.

— Глядеть в оба, — приказал я Ричу. — Кажется, у них не осталось больше людей. Один ранен, другой связан, третий деморализован, а четвёртый изрублен. Есть ещё один боец и две бабы с ружьями.

— Понял, командор, — кивнул пластун, а я вместе с Наби-Сином пошёл на встречу.

Небольшой дворик, пустынный и усыпанный мелким мусором, принесённым ветрами с побережья, и листьями с деревьев, был окружён с трех сторон невысокими стенами из ракушечника, оплетёнными виноградной лозой. Каменные скамейки, массивный столик из мраморной плиты — вот и весь антураж.

— Как зовут вашего амиля? — спросил я Наби-Сина, застывшего истуканом посреди дворика. — А то как-то неудобно. Всё-таки не последний человек в вашей иерархии.

— Кафхэн Нофре, господин, — ответил тот.

— Понял. Надеюсь, не забуду, — кивнул я и увидел старика, скинувшего свои тряпки и надевшего длинный аксумский халат из верблюжьей шерсти.

Пусть амиль приходится мне врагом, но врагом серьёзным, упорным и цепким, к тому же вышедшим ко мне в одиночку, без оружия. Я приподнял шляпу в ответ на его приветствие в виде прижатых к груди рук. Наби-Син поклонился, но остался стоять за моей спиной, поглядывая на маячившего в тени портиков своего бывшего собрата.

Мы стояли и разглядывали друг друга с настороженным интересом. У халь-фаюмцев очень тяжело определить возраст, хотя проживание в полупустыне и горной местности накладывает на их лица определённый отпечаток, вроде сетки мелких морщин, блеклости и усталости во взгляде. Амилю, скорее всего было пятьдесят лет, или чуть больше. По меркам местного населения, уже глубокий старик. Хотя, он находится в том возрасте, когда телу ещё привычны физические нагрузки, но дряблость мышц, потерявших упругость, уже видна невооружённым глазом. Этот амиль давно не брал в руки оружие. Его острый клинок — проницательный ум. Сейчас Кафхэн Нофре просчитывает меня и выбирает наиболее лучший вариант, в котором он останется в живых, чтобы позже, с новым отрядом, прийти сюда и отомстить. Так ли это, я не знаю. Никогда не имел дело со старейшинами Ордена низаритов. Да и с «ночными убийцами» впервые столкнулся лишь недавно.

Амиль не предложил мне сесть на лавку; он остался стоять напротив меня, не глядя на чётки, перебирая их.

— Наконец-то, небеса дали мне возможность встретиться с вами, командор Сирота, — учтиво произнёс Нофре текучим, плавным голосом. — С человеком, сумевшим выжить в бою с каждым из братьев Ордена. Не подскажете, сколько моих федаинов обрели покой от вашей руки?

— Не скажу точно, амиль, но не меньше пяти, — сохраняя на лице маску спокойствия, ответил я.

— Их было гораздо больше, — едва заметно шевельнул бровями халь-фаюмец.

— Но и я был не один. Когда пришло понимание, кто идёт по моим следам, я начал учить своих воинов, как противостоять «чёрным невидимкам».

— Ваши люди тоже любят чёрный цвет, — заметил амиль. — Вам не кажется, командор, что это не случайность?

Он неожиданно показал жестом, что хочет прогуляться. Я присоединился к нему, после чего мы стали расхаживать по дворику, не обращая внимания на наших слуг. Наби-Син следил за своим соратником, до сих пор прячущимся в тени колонн, чтобы в любой момент прикрыть меня от нападения.

— Не знаю, амиль, случайность это или нет, — покачал я головой. — Для меня чёрные одежды — напоминание о людской несправедливости и воинской доблести.

— Я вас понял, командор. Вы, вероятно, из тех людей, которых заставили искупать вину своей кровью. Кажется, вас называют штурмовиками?

— Не обязательно речь идет именно обо мне, — я был осторожен. Любая оплошность в разговоре может привести к неприятным последствиям. — Множество моих бойцов прошли тяжёлые испытания, а я им дал второй шанс на искупление.

— Насколько я знаю, в Дарсии нет арестантских подразделений, — Нофре не переставал двигать чётки в такт своим шагам. — Штурмовые отряды практикуют в Сиверии. Значит ли это, что ваши люди являются преступниками в королевстве? Фактически, они солдаты противника.

— Они были пленниками у пиратов, — мне хотелось одним ударом сломать шею амилю, но сдерживался лишь из-за Наби-Сина. Амиль должен лично высказать своё решение моему слуге. А то халь-фаюмец расстроится и будет до конца переживать, что Орден считает его предателем.

— Пусть так, — кивнул пожилой низарит. — Я не копаюсь в чужих жизнях, я их просто прерываю. Таково моё предназначение: получать заказы на людей и исполнять. Вас это не коробит, командор?

— Нисколько. Просто нет смысла показывать своё возмущение, если я могу уничтожать ваших псов. Лучше делать, чем говорить.

— Вы мне нравитесь, командор, — усмехнулся амиль. — Недаром я начал собирать о вас сведения, когда узнал, кто препятствует исполнению контракта на виконта Агосто. Кстати, а почему его здесь нет? Неужели ему не хочется уничтожить своих преследователей?

— У виконта другой враг, — напомнил я. — Тот, кто заказал его смерть. Граф Абра. Зачем ему наказывать нож, если можно отрубить руку, направившую клинок?

— Да-да, — покивал халь-фаюмец. — Разумный довод. А вы зачем здесь?

— Уничтожить ваше гнездо, амиль Нофре, — я пожал плечами. — Мне не нравится жить рядом с опасным и мстительным врагом. Поэтому я здесь.

— Люблю откровенность. Она позволяет трезво оценивать свои и чужие шансы. Но мы можем договориться. Ведь враги иногда становятся союзниками.

Я так и думал. Амиль не дурак, будет торговаться до последнего.

— Давайте договариваться, — мне показалось, что я ступил на тонкий лёд, под которым таится бездонная глубина, готовая принять очередную жертву наивности и доверия. — Я хочу перекупить контракт графа Абры и заказать его голову.

— Хм, — амиль заложил руки за спину и глубоко задумался, не прекращая ходить по невидимому кругу. — Чего-то подобного я ожидал. Почему вы не пришли раньше?

— Укреплял тылы, — усмехнулся я в ответ. — Значит, мы можем договориться?

— Нет, — честно говоря, ожидал от амиля другого ответа. — Граф заключил с нами договор с одним важным дополнением. Контракт нельзя перекупить. Он прекрасно понимает, что молодой виконт может прийти к нам и предложить денег за его голову гораздо больше, чем тот заплатил сам.

Это был хитрый ход Абры. Он ещё тогда, во время нашей встречи показался мне очень скользким и опасным противником. У виконта не было, к сожалению, ни единого шанса против графа. Никакие поединки, согласно старинным феодальным уложениям, не вернули бы доброе имя моему другу. Да и не дошло бы дело до дуэли. Правильно я поступил, что увёз виконта в Скайдру. Зато теперь есть надежда на королевского дознавателя Катберта, развернувшего кипучую деятельность в Натандеме. Абру можно свалить только с помощью правосудия.

— Получается, граф вам платит каждый раз, чтобы продлить эту опцию? — догадался я.

— Да. Наш заказчик сразу оплатил некую сумму, блокируя возможность перекупки, — улыбнулся амиль. — И будет платить до тех пор, пока ему не принесут голову виконта Агосто.

— Тогда вам нет смысла охотиться за клиентом!

— Это так не работает, — усмехнулся Кафхэн Нофре. — Любой заказ имеет сроки исполнения. Орден дорожит репутацией. Значит, рано или поздно виконт умрёт.

— Вы мне не оставляете шансов, амиль, — сказал я напрямую. — Агосто мой друг. Он в тяжёлую минут попросил помощи, и я согласился, понимая, что сам подвергнусь опасности. Я не дам убить его.

Амиль промолчал, остановился возле скамьи, сбросил с неё листья и мусор ладонью. Подумав, не стал садиться на холодный камень, повернулся ко мне.

— Для этого вы притащили сюда отщепенца Наби-Сина? Каким образом, командор, вам удалось снять клятву верности братству низаритов у этого человека?

— Наби-Син стал моим слугой и телохранителем после поединка, в котором мой клинок попробовал его кровь.

— Но это ничего не значит. Любой поединок — всего лишь поединок, — пожал плечами амиль. — Этот человек остаётся предателем, как ни крути.

— А в каких случаях клятва снимается? — полюбопытствовал я.

— На священном железе.

— Хм, в таком случае… Наби- Син, подай мне кортик!

Низарит, которому я доверил своё оружие перед операцией, отцепил ножны от своего пояса и протянул их мне обеими руками. Дернувшийся в нашу сторону из-за колонн халь-фаюмец был остановлен властным жестом амиля. А ведь он даже не смотрел, что происходит позади него!

Я вытащил кортик из ножен и уловил напряжённо-любопытный взгляд пожилого низарита. Он, кажется, понял, что я хочу продемонстрировать, но с видимым спокойствием продолжал перебирать чётки. Положив ножны на скамью, я взмахнул крест-накрест клинком, и дождавшись, когда тот начнёт белеть, властно приказал:

— Наби-Син, обнажи грудь.

Ни слова не говоря, мой низарит одним движением разорвал сюртук, оголяя крепкую грудь с перекатывающимися мускулами. И застыл в ожидании.

— Клинок, выкованный сильнейшим магом-кузнецом, является священным, — проговорил я и резко взмахнул кортиком. Его кончик прошёлся по груди Наби-Сина наискось от левого плеча вниз до правого подреберья. Алая полоска набухла кровью. Лицо халь-фаюмца не дрогнуло, оставшись неподвижным. Я приложил плашмя лезвие кортика к ране, и клинок мгновенно завибрировал и невыносимо засиял белейшим светом, от которого резало глаза.

— Наби-Син признал своё поражение и готов был умереть, — сказал я, не отнимая кортик от груди телохранителя. — Но я предложил ему служить моей крови, отринув прежние клятвы. Магия кортика подтвердила его честность и благородство, а у меня не поднялась рука убить его. Посему клятва, данная Ордену низаритов, низложена. Этого достаточно, чтобы не признавать Наби-Сина предателем?

— Мой господин, которому я дал клятву служить до самой смерти, достиг каль-шарри[1]. Кто я такой, чтобы сопротивляться великому воину?

Низарит, к моему удовлетворению, говорил на понятном языке, чтобы дать мне возможность участвовать в переговорах и не заподозрить его в измене. Амиль очень внимательно разглядывал кортик, который потускнел до обычного состояния, когда я его вкладывал в ножны.

— Твой клинок — часть большего, — задумчиво проговорил Нофре. — Я не знаю, как он тебе достался, но вижу соединение двух душ. Оружие не подчиняется, его сила и волшебство передаются по наследству. Выходит, ты тот, кого прежний хозяин нашёл из бесконечного числа людей, населяющих этот мир.

Кафхэн Нофре подтвердил мою гипотезу о Кракене, как о человеке, пришедшем в мир Тефии таким же способом, что и я. Косвенно об этом говорил и Куратор. Но пожилого низарита привлёк кортик, а не человек, владеющий им. Значит, оружие, имеющее магическую основу, является неким атрибутом богов или власти, поэтому оно и отреагировало так на клятву Наби-Сина. А я-то, наивный, думал об искусной игре наёмника-убийцы, тогда как он не допускал ни малейшей мысли обмануть меня. Что ж, так даже лучше. Интересно, что значат слова амиля о соединении двух душ?

— Так что вы скажете, амиль, о снятии обета с Наби-Сина?

— Ты сам можешь снять его, если стал митра[2], как утверждает отступник, — улыбнулся Нофре, и его улыбка мне не понравилась.

— Каким образом я могу узнать, что стал митра? — я нахмурился, вспомнив разговор со своим телохранителем, когда мы тренировались на палубе «Тиры». — Может быть, им являетесь вы, почтеннейший?

— Только священный бой покажет истину, — амиль расправил плечи и ловким движением сбросил с себя хламиду, оставшись в серой рубахе и просторных штанах, заправленных в кожаные сапоги — в той одежде, которую предпочитают носить аксумские пираты. — Вы же не откажете мне в праве принять смерть от великого воина? Если, конечно, в вас есть настоящая каль-шарри!

Ах ты ж, старый интриган! Выяснил для себя всё необходимое и решил, что сможет победить в очном поединке, а заодно и забрать мой кортик. Но по логике Кураторов я могу передать магическое оружие только тому, кто придёт мне на смену таким же способом, как и майор Игнат Сиротин.

— Где будем биться? — спросил я деловито.

— Этот бой должны видеть все, чтобы не возникло никаких вопросов, — амиль улыбнулся и показал жестом в сторону арки.

Наше появление все встретили гробовым молчанием. Мой жест Рич воспринял с тревогой. Он сразу же напрягся и подошёл ко мне. Я окинул взглядом двор и заметил, что Дор Хадан, охранник у ворот и раненный низарит стоят на коленях под бдительным присмотром нескольких моих бойцов. Самое забавное, что обитательниц особняка прибавилось. Теперь к двум женщинам, кутавшимся в ткани, прибавились две молодые девицы. Они все толпились у входа в особняк, и при виде амиля оживились. Хорошо, моим бойцам хватило ума отобрать ружья у воинственных дур.

— Я приказал убить пленников, если хоть один дёрнется в нашу сторону, — тихо сказал Рич. — Игнат, а ты не скажешь, что происходит?

— Амиль не захотел отпускать Наби-Сина, — громко сказал я, привлекая всеобщее внимание. — Он заявил, что только митра может единолично решать его судьбу и выносить своё суждение о правильности поступка.

Низариты заухмылялись, и это убедило меня в предположении, что Кафхэн Нофре обладает умением каль-шарри. А я только-только научился владеть им. Хотелось обругать Наби-Сина за его излишнюю щепетильность в вопросе снятия обета. Чего проще: зайти в особняк и перебить всех его дружков. Нет, нужно выбрать наиболее сложный путь!

Как ни странно, я не переживал за исход боя. Сколько их уже у меня было? Кураторы всего лишь подкинули в общую линию, приведшую меня к халь-фаюмцам, новый сюжет, который я должен отыграть. Знать бы ещё, зачем.

Я сбросил плащ, чтобы он не мешался мне в бою, извлёк кортик и стал ждать, когда амиль вооружится — и нисколько не сомневался в его выборе. Конечно же, тальвар. Сопровождающий старшего низарита наёмник отдал ему свой клинок. Площадку возле особняка сразу же очистили, оставив нам столько пространства, что можно было и десяток человек друг против друга поставить.

Амиль взмахнул тальваром, привыкая к его тяжести и балансировке, и мгновенно превратился в хищного и опасного воина, встав в позицию с чуть согнутыми ногами и вздёрнутым клинком над правым плечом. Затылок, шея, плечи — чётко на одной линии, без заваливания корпуса вперёд, голова слегка опущена. Во взгляде не было ничего, кроме безмятежной уверенности в победе. А с другой стороны, чего я ожидал? Здесь каждый, кто держит в руках оружие, умеет им пользоваться. Кто-то хуже, кто-то лучше. Но амиль опасен тем, что владеет, как минимум, хавзой[3]. И морион у Кафхэна на шее висит, как пить дать.

Мы, не сговариваясь, прыгнули навстречу друг другу, со звоном скрестив клинки. Я знал, как пойдёт лезвие тальвара, поэтому действовал на опережение. В той точке, где клинок должен был соприкоснуться с моей шеей, образовалась пустота, а я легко отбил атаку, заставив амиля перегруппироваться. На миг мы снова застыли, оценивая первое столкновение — а потом пошли кругом, обмениваясь ударами, столь стремительными, похожими на змеиные броски, что не могли подобраться друг к другу на расстояние разящего укола. Амиль парировал мои выпады, то и дело описывая дуги тальваром, который то и дело превращался в свистящую серебристую нить, грозящую отсечь мою голову одним движением.

Кортик вибрировал, мешая мне сосредоточиться. Я сжал рукоять посильнее, переводя энергию магического клинка на морион, прячущийся под рубашкой. И когда почувствовал знакомую лёгкость, проникшую в каждую клеточку тела, перешёл в активную фазу боя. Амиль чуток оторопел, когда я изменил тактику и стал действовать прямолинейно, пытаясь комбинированными ударами нанести ему рану. Взмахи крест-накрест, быстрые уколы в локоть, бедро, голову — кажущийся хаос имел своей целью рассредоточить внимание низарита.

Увидев столь невероятную лёгкость в передвижениях, амиль тоже решил перейти в состояние каль-шарри. Но это было не совсем то, что я демонстрировал перед Наби-Сином на «Тире». По сравнению со мной низарит двигался гораздо медленнее, как муха в сладком сиропе. Не знаю, почему именно такое сравнение пришло в мою голову, когда лезвие тальвара медленно-медленно стало опускаться на моё правое предплечье, а я, словно в насмешку, дождался момента, когда оно коснулось одежды, и спокойно ушёл с траектории падения железа. Мой кортик зашипел, раскаляясь от энергии, которой обменивался с морионом. Резко взмахнув им, я начисто срезал лезвие тальвара у самой рукояти. Мгновенно отвёл руку назад и с силой вогнал кортик в сердце амиля. Кровь, не успевая выходить из раны, тут же впитывалась в клинок.

Наваждение прошло. Я не стал вытаскивать лезвие из груди Кафхэна Нофре, пока тот стоя на коленях, хрипел те самые слова, которые жаждал услышать Наби-Син:

— Обет Ордену снят! Наби-Син не является предателем! Передайте это старейшинам…

Он умер, поникнув головой. Мой слуга подошёл к нему со спины, и только тогда я вытащил клинок. Наби-Син подхватил заваливающегося набок амиля, аккуратно положил его на замощённую поверхность. Женщины на террасе завыли, расцарапывая ногтями свои лица, а замершие наёмники не знали, что делать.

— Все слышали слово амиля Нофре? — спросил Наби-Син, взяв на себя роль вожака.

— Да, брат, — негромко ответили трое пленников, стоявших на коленях.

— Хади-Эйл, а ты почему молчишь?

— Для меня ты навсегда останешься предателем! — зарычал тот низарит, который сопровождал Кафхэна Нофре, и с обнажённым тальваром бросился на моего слугу.

Не знаю, как мой бой выглядел со стороны, но движение Наби-Сина и его удар были настолько стремительными, что я увидел только запрыгавшую по земле голову. А тело ещё какое-то мгновение постояло, покачиваясь, и повалилось навзничь.

— Волю амиля не имеет права оспорить никто, кроме человека, ставшего митра! — яростно вращая белками глаз, крикнул Наби-Син. — Командор — мой хозяин! Все видели, что он владеет каль-шарри, как истинный митра! Прошу тебя, господин, скажи своё слово!

Всё-таки бывший низарит куда больше артист, чем воин. Он грамотно воспользовался ситуацией, когда все халь-фаюмцы оценили результат боя, и дал мне возможность закрепить слово амиля.

— Наби-Син с этой минуты является моим слугой и верным воином, — я взмахнул кортиком, на котором даже не осталось и капли крови. — Волей митры освобождаю его от тягости клятвы Ордену. Виконт Агосто отныне не является вашей целью. Кто хочет оспорить моё слово?

В ответ была тишина. Даже женщины перестали вопить, а мои штурмовики благоговейно слушали меня.

— Что будет с нами? — глухо спросил низарит, который охранял ворота.

— Возвращайтесь в Халь-Фаюм, — подумав, ответил я. — Не забудьте забрать женщин. Передайте своим наставникам и старейшинам, что отныне моя семья, мои друзья, воины и слуги не являются целью для ваших тальваров. Если же кто-то из Ордена прольёт кровь вышеназванных людей, гнев митры уничтожит всех низаритов. Гусь! Строй отряд и уводи его отсюда!

— Есть, командор! — повеселевший десятник тут же бросился исполнять приказ.

Наби-Син подошёл к повесившему голову Дор Хадану и протянул ему один из тальваров.

— Возьми, брат, свой клинок. Не сердись на меня, что забрал его. Я ведь думал, ты погиб, и решил сохранить оружие, чтобы передать будущему ученику. Прощайте, и возвращайтесь домой, чтобы донести волю митры каждому низариту.

Молодой федаин взял тальвар и поцеловал его с благоговением. Наби-Син развернулся и нагнал нас возле ворот.

— А что вообще произошло с амилем? — спросил я, до сих проигрывая в голове бой. — Почему он двигался так медленно?

— Медленно? — рассмеялся Рич, ведя под уздцы лошадку, которая так же покладисто тянула телегу. — Да ты опережал его на три такта! Он только поднимал руку, чтобы нанести удар, а ты уже был в другом месте. Ну и разрубленный тальвар впечатлил всех, как и укол в сердце.

— Каль-шарри, — коротко сказал Наби-Син, как будто я должен был догадаться сам, что это означает.

Моё невежество в сфере магии вполне объяснимо. Здесь я полный профан. Единственное, что удалось понять, так это связь кортика с морионом, давшая мне так называемую каль-шарри — некое магическое умение, оперируя которым, можно замедлять время, перемещаться из одной точки в другую с невероятной скоростью. Возможно, есть ещё много интересных возможностей, но надо почаще практиковать занятия с кортиком Кракена. Авось и вскроются ещё тайны.

Как ни странно, мужик, у которого мы так бесцеремонно забрали лошадь и телегу, встретился нам на въезде в город. Он шёл в сторону особняка и распевал песни пьяным голосом. Увидев нас, выпучил глаза и бросился к своей животинке.

— Пегашка моя! А я думал, изверги украли тебя! — хныкал он.

— Ты не заговаривайся, мужик, а то по зубам получишь, — пригрозил ему Щербатый.

— Так я не про вас говорю, добрые люди! Спасибо, что вернули! А то ведь по голове стукнули, на землю сбросили и угнали кормилицу мою!

Этот болван даже не признал в нас тех самых «грабителей». Мы посмеялись столь чудному происшествию и пошли дальше. Пожалуй, можно забирать виконта с собой, хватит ему в одиночестве киснуть. Тем более, опасность со стороны низаритов, я надеюсь, миновала.

Утром я проснулся в хорошем настроении, ощущая, какой груз проблем сбросил с плеч. Теперь, когда большая часть врагов исчезла с горизонта, можно заняться и подготовкой к экспедиции. У нас до сих пор нет экипажа для перегнанного в Акапсис дрека. Он так и болтался у строящегося причала в Пустоши Кракена. Лорен Альфаро — бывший левитатор Королевского флота — мается от безделья, да и молодой Эскобето рвёт и мечет, боится, что я без него в экспедицию уйду.

Я спустился в гостиную, где меня уже ждал Осторио с подносом, на котором лежали какие-то бумаги.

— Что там у нас? — зевнул я, запахивая халат.

— Письма от почтенных граждан Скайдры, визитки от аристократических семей с приглашением почтить их своим присутствием, — доложил управляющий.

— А ты письма просматривал? — поинтересовался я. — Просто хочу знать, как ты относишься к должности секретаря…

— Я понял, что вы хотите узнать, эрл Игнат, — поклонился Осторио. — Да, отец леди Тиры разрешал мне читать некоторые письма, которые были присланы от горожан, не имеющих столь высокий статус, как у вас. К таким относятся представители различных гильдий, адвокаты, лекари, чародеи. Обычно я составлял экстракт из этих писем и позже знакомил с ним хозяина. А вот письма аристократов вам следует читать самому. Но сегодня таковых нет, только визитки.

— Полагаю, мне нужно обязательно ответить на приглашение?

— Именно так, — Осторио кивнул. — Вы читаете визитку и пишите ответ на обратной стороне. Решайте сами, есть у вас желание посетить такого человека, или же нет.

— Не приду — обидится.

— Обязательно, — улыбка мелькнула на губах управляющего. — Но я могу помочь вам, эрл Игнат, как составить ответ, чтобы и человека не обидеть, и обнадёжить его со следующим визитом.

— Судя по большому количеству приглашений, меня хотят видеть почти все знатные семьи Скайдры, — задумчиво проговорил я, потирая выбритый подбородок.

— После того, как вы разобрались с Далфином Адалхайдом, многие задумались, а стоит ли с вами конфликтовать. Предлагаю вам посетить тех уважаемых нобилей, с которыми вы желаете установить деловые отношения, а может быть — и союз.

— Осторио, в таком случае я прошу тебя продолжить такую же работу. Составляй экстракты со своим мнением, а я их обязательно буду просматривать. А насчёт визиток — так уж и быть, лично просмотрю.

— Премного благодарен за доверие, эрл Игнат, — старик оживился. — Могу ли я привлечь к работе Деккера, когда он достаточно овладеет грамотой?

— Если он будет соображать — почему бы и нет? Рано или поздно Деккеру придётся взять на себя большую часть твоих обязанностей. Гоняй его, Осторио. Можешь даже палкой лупить за леность. Разрешаю.

— Поверьте, господин: юноша достаточно сообразителен, но его постоянно отвлекают внешние соблазны.

— Девки? — я ухмыльнулся.

— Беда с ними, — вздохнул Осторио.

— Ничего не поделаешь, возраст такой, — я развёл руками. — Ладно, поговорю с ним для внушения. У тебя всё?

— Всё, господин, — старик снова склонил голову. — Завтрак будет готов через полчаса.

Я отпустил Осторио, а сам стал рассматривать визитки. Так, эта от губернатора, вторая — от Вальтоссо, ещё одну прислал Глава Торанов. К графу Додрефу обязательно загляну, с ним есть о чём поговорить. А вот неожиданное приглашение от Лойфредов. Они ведь крепко дружили с Адалхайдами, и что теперь хочет Глава этого рода? Обезопасить себя и заключить некий пакт о ненападении? Разумный ход. Надо нанести визит, несомненно. Даже интересно стало.

В гостиную, грохоча сапогами, вошёл Айвор. По его лицу то и дело пробегала усмешка, словно капитана стражи что-то развеселило.

— Командор, извини, что отвлекаю от дела, но тебе стоит на это взглянуть, — сказал он, когда я поднял на него недоумевающий взгляд.

— Возле ворот стоят бродячие артисты? — первое, что пришло в голову, ляпнул я.

— Почему артисты? — удивился Айвор. — Нет, там гораздо интереснее. Даже не знаю, как это назвать.

— Ну, пошли, — я со вздохом встал.

— Не-не, эрл Игнат, нужно соответствовать своему положению, — тут же встрепенулся капитан. — В халате можно ходить по дому, но посторонние должны видеть аристократа, заботящегося о своей репутации. Переодевайся.

Делать нечего. Я захватил визитки и потопал в свои апартаменты. Потратил на одевание чуть ли не полчаса, зато вышел на улицу во всём блеске, сгорая от любопытства. Ко мне тут же присоединились Мале и Дювергер, дополняя образ важного эрла. Кажется, все уже знали, что происходит, но никто не толпился возле ворот; капитан Айвор и дон Ансело не любили бездельников.

Подходя к сторожке, я уже понял, в чём дело. Напротив закрытых ворот на коленях стоял молодой низарит, Дор Хадан, с трудом вспомнил его имя. Он смиренно, с выпрямленной спиной и закрытыми глазами скрестил руки на груди и, казалось, спал. За спиной торчала рукоять тальвара, а сам воин был облачён в свои традиционные тёмные ткани. Как его ещё не арестовал патруль? Хотя, о чём это я? Низарит может и днём быть незаметным.

— И сколько он уже здесь сидит? — подойдя к столпившимся стражам, среди которых был и Наби-Син, поинтересовался я.

— Появился на рассвете, уселся на землю и сказал, что не уйдёт отсюда, пока с командором Игнатом не поговорит, — пояснил Бык, которого дон Михель поставил на пост у ворот. — Мы его не стали прогонять. Хочет колени протирать — флажок ему в руки.

Моё выражение пошло гулять среди штурмовиков, и пользовались им довольно часто. Некоторые даже переделывали последнюю фразу, меняя слово «руки» на более непристойное словечко, и оно очень нравилось бойцам. Бык, правда, остерёгся при мне сказать его.

— Наби-Син, что хочет твой бывший брат? — услышав мой голос, Дор Хадан открыл глаза и молча встал, всё так же прижимая руки к груди.

— Он сказал, что желать разговаривать только с тобой, господин, а потом не проронил ни слова, — ответил слуга-телохранитель, но по его взгляду я понял, что он знает причину появления молодого низарита возле ворот.

— Открой, — приказал я одному из стражников, которых постепенно набирал на службу Айвор

Со мной вышли Наби-Син, Дювергер и Мале. Из свитских охрана против таких волков, как низариты — так себе. Но не обижать же дворян. Это их работа — обеспечивать безопасность господина.

— Говори, что ты хочешь, — я остановился напротив парня и заложил руки за спину, зная, что Наби-Син контролирует каждое движение молодого федаина.

— Господин командор, я хочу принять клятву быть твоим воином, — Дор Хадан сжал руку в кулак и врезал им по своей груди. — Для меня будет честью служить митре, одолевшему амиля в праведном поединке!

Приехали.

Примечания:

[1] Каль-шарри — боевая магия богов по верованиям халь-фаюмцев

[2] Митра — великий наставник, проповедник, небесный воин

[3] Хавза — энергия мориона — энергетического кристалла