Штурмовик из будущего-4

Глава 19

Бомбардировщик слегка тряхнуло. Дивин машинально отработал штурвалом, не давая «бостону» завалиться в крен. Сколько там еще до цели? А, ерунда, когда будем подходить, то штурман предупредит заранее. Вот кто сейчас, небось, бдительно следит и за часами, и за маршрутом полета, скрупулезно отмечая все на карте. Та еще чернильная душа! Эх, точно надо достать ему бухгалтерские нарукавники. Экспат весело ухмыльнулся. Прислушался к звуку моторов. Норма. А ведь по первой все время казалось, что двигатели неисправны. Измучил мотористов и инженера полка, требуя проверить все в тысячный раз, устранить проблему. Пока, наконец, кто-то из опытных в полетах над морем летчиков не подсказал — над водой тон звука сильно меняется. И именно поэтому пилоту мерещится, что мотор вот-вот остановится.

Так, пока есть время, надо бы прокрутить в голове грядущую операцию. Хотя…кто сказал, что все пройдет по плану? Как там записные остряки шутят: «Где начинается авиация, заканчивается дисциплина». Разумеется, сейчас, на третьем году войны многое изменилось в лучшую сторону, но, к сожалению, бардака по-прежнему хватает.

Машину снова качнуло. Черт, все же с полной бомбовой нагрузкой «бостон» ужасно тяжел и неповоротлив! Две ФАБ-500 на торпедных мостах и четыре двухсот пятидесяти килограммовые «сестрички» под плоскостями — это вам не игрушки. Да, пришлось, скрепя сердце, подняться в небо аж с двумя тоннами смертоносного груза. И это на машине, где только-только сменили один из моторов. Риск? Еще какой. Но уж больно ситуация сложилась, гм, неоднозначная. Когда еще представится столь уникальный шанс прихлопнуть одним махом целую свору высокопоставленной немчуры? То-то.

Нет, разумеется, Мечайкин не настаивал. Откуда у него такие полномочия? Но глядел на летчика печальными глазами побитой собаки с такой мольбой, что Григорий, в конце концов, дрогнул. Не хотел ведь сначала ввязываться в эту авантюру. Решил, было, что возьмет стандартную тонну фугасок, высыплет ее на здание фашистского штаба и все, амба. Формально не придерешься, все по инструкции. Но…а, да что уж теперь!

— Штурман, время до цели?

Рутолов отозвался после небольшой паузы — видать, сверялся с записями.

— Пятнадцать минут. Плюс-минус минута. Или две. Ветер боковой силен, зараза.

— Хорошо.

— Нервничаешь, Кощей?

Экспат недовольно хмыкнул, но промолчал. Покрутил головой, проверяя обстановку вокруг бомбардировщика. Да, разумеется, стрелок-радист тоже не спал на своем месте, и сейчас напряженно всматривался в темноту, но, к сожалению, он не обладал таким чудесным и полезным умением видеть ночью, как днем, что имелось у его командира.

— Савелий, что там от локаторщиков?

На Таманском полуострове с грехом пополам работала станция РУС-2 «Редут», но данные с нее пока что приходили с многочисленными ошибками и разночтениями.

— Передают, что в районе цели замечены ночные истребители фрицев.

— Твою дивизию! — выругался Дивин. Накаркал, все-таки. Не оставили фашисты свою генеральскую сволочь без охраны с воздуха. И что-то подсказывает — за штурвалами «мессеров» сидят очень опытные пилоты. Эксперты, мать их ити. Навроде гауптмана Баркхорна из 4 штаффеля II группы эскадры JG52, о котором недавно рассказывал на очередном инструктаже представитель разведотдела. Матерый вражина, настоящий ас. Говорили, что его личный счет на сегодняшний день уже превышает две сотни лично сбитых советских самолетов. Врут, наверняка, но все же игнорировать наличие у противника достойных соперников не следовало. И потому Григорий принялся крутить многострадальной шеей с удвоенной энергией.

Первый вражеский самолет, что кружил над мысом Херсонес, экспат засек минуты за две до того момента, когда следовало начинать атаку, выйдя на боевой курс. «Сто десятый» описывал широкие круги на высоте две тысячи метров. Повыше «бостона», который полз на полутора тысячах.

Времени на то, чтобы ссадить фашистского аса, уже не оставалось, и Дивин решил оставить фрица на закуску. Да и гоняться за ним на груженом под завязку бомбардировщике было верхом глупости. Тем более, что имелась более насущная проблема. А именно, эскадрилья У-2, что медленно приближалась к этому же месту, идя на бреющем над самыми волнами.

Вот их-то Григорий срисовал пятью минутами раньше. Командование решило подстраховаться и после удара бомбардировщика усилить его, высыпав на голову немцев еще и «гостинцы» маленьких тарахтелок. Экспат спорил, ругался, доказывал, что в этом нет особой необходимости, но вынужден был спасовать перед прямым приказом. Слова летчика о том, что после взрыва двух тонн бомб от здания и так ни черта не останется, на командира дивизии не возымели никакого действия. Дивину снисходительно пояснили, что, наоборот, возможный пожар лишь сослужит «ночным ведьмам» отличным ориентиром.

Почему «ведьмам»? Да все просто: за штурвалами «кукурузников» находились девушки из 46-го гвардейского полка ночных бомбардировщиков. Нет, разумеется, Дивин знал, что в составе советской авиации есть такие подразделения, где наравне с мужчинами воюют женщины, но сталкиваться с ними ему еще не доводилось.

— Вижу коллег, — сообщил он экипажу по внутренней связи. — И фрица. Крутится на двух тысячах.

— Один? — напряженно поинтересовался Рутолов.

— Пока один. А там, кто его знает. Может быть, и напарник где-то поблизости ходит. Обычно они парами шарятся. Что ж, потом узнаем. Приготовиться к атаке!

Бомбить гитлеровский штаб экспат решил методом «с планирования». Суть его заключалась в следующем: самолет ложился на боевой курс как раз на высоте примерно в полторы тысячи метров. Летчик прибирал обороты моторов практически до минимума и машина начинала полого снижаться, фактически планируя. Зачем подобные сложности и дополнительный риск? Наземные наблюдатели, что контролировали воздух над охраняемым объектом, в этом случае не могли точно определить местонахождение «бостона», направить прожекторы и зенитчиков для его обнаружения и уничтожения.

— На боевом! — звенящим голосом доложил штурман. — Высота…тысяча четыреста…тысяча двести…тысяча…девятьсот…семьсот…пятьсот!

Экспат надавил на кнопку бомбосбрасывателя.

— Пошли родимые!

Приземистое здание, в котором безмятежно дрыхли гитлеровские генералы, он определил точно. Равно как и безошибочно рассчитал нужную траекторию и направление движение бомбардировщика до той точки, откуда следовало запустить в свободное падение фугаски. В принципе, команда Рутолова ему особо не требовалась, ну да ладно, подстраховаться не лишне. Ударил сразу серией, решив не тратить лишнее время на повторный заход.

Машина облегченно «вспухла», подскочив вверх сразу на пару десятков метров, но Григорий нарочно не стал ее тянуть обратно. Зачем? Так проще набрать высоту, а, заодно, уйти из зоны возможного поражения собственными осколками.

— Проснулись! — взволнованно выкрикнул стрелок.

Под ними вспыхнули сразу два…нет, три световых столба прожекторов. Заполошно задвигались, пытаясь отыскать невидимый для них советский самолет. Несколько огненных трасс прошили ночную темноту. Но били фашисты наугад, не прицельно.

— Ловите подарочек, гады! — зло засмеялся Дивин, наблюдая за тем, как черные капли ФАБов неотвратимо приближаются к дому.

Яркая вспышка озарила ночь. Пламя взрыва взметнулось на несколько десятков метров. А следом во все стороны ударила звуковая волна. Грохот от нее был такой, что даже в кабине «бостона» неприятно резануло уши. К тому же, бомбардировщик чувствительно швырнуло в сторону, точно пушинку. Один из прожекторов погас, а зенитки разом замолчали.

— … мать!! — донесся радостный крик Рутолова. — Гриша, будь другом, пройди еще разок над целью, я фотоаппарат включу. Пусть полюбуются на нашу работу!

— Делается, — скупо отозвался экспат, орудуя штурвалом и педалями. Его, правда, сейчас больше занимала реакция ночных истребителей фрицев, о которых штурман и стрелок, похоже, подзабыли на радостях. — Куда без команды⁈ — рявкнул экспат, когда стрелок-радист вдруг открыл огонь из своего крупнокалиберного пулемета. — Убью мерзавца!

— Так девчонкам помочь, командир, — удивленно сказал Горбунов. — Вон же они работать начали, а там прожектора шарят.

У-2 и правда дошлепали до нужного места и закружили над горящим домом смертельный хоровод.

— А «мессер»? Про ночника забыл⁈ У, раззява!

И словно откликаясь на этот крик души, по левой плоскости сыпанула свинцовым горохом очередь подкравшегося к ним сзади-сверху «разрушителя». Попади он точно, и пиши пропало — огневая мощь у гитлеровца была будь здоров. Развалил бы «бостона» мгновенно. А так, пронесся черной тенью с оглушительным ревом мимо, проскочил вперед и тут же сам стал прекрасной мишенью. Дивин не дремал и вовремя открыл огонь из курсовых пулеметов, нажав на кнопку спуска, расположенную для удобства прямо на штурвале.

— Эх, слабовато! — вырвалось у летчика. Два УБК хоть и послали исправно по длинной очереди вслед фрицу, но, судя по его траектории, тоже не нанесли тому фатальных повреждений. То ли дело полюбившийся экспату на Украине «пират» с шестью пулеметами в носовой части — тот мигом распилил бы ганса на мелкие кусочки. А тут «месс» хоть и шарахнулся в сторону, как ошпаренный, но падать вниз или гореть явно не собирался.

— Сбил?

— Куда там, ушел, гаденыш!

Григорий заложил машину в крутой вираж, уходя вправо. Благо, теперь машина стала гораздо легче и чутко отзывалась на команды пилота. А ну, как второй немец пожалует? Кстати, как там девчата? Быстрый взгляд вниз показал радующую глаз картину: трудяги-«кукурузники» сновали над полыхающим штабом рассерженными осами и то и дело больно жалили фашистов, сбрасывая им на головы осколочные бомбочки и добавляя паники. Штурманы с У-2 погасили, к тому же, еще один прожектор, из своих пулеметов, затрудняя прицеливание зенитчикам.

— Во, дают!

— Савка, я тебя точно прибью, когда вернемся! За воздухом следи!

— Командир, пройди над целью, умоляю. Такие кадры пропадают!

Дурдом. Форменный. Экспат помотал головой. Капля пота проползла по лбу из-под шлемофона. Уф, и не холодно!

— Сейчас сделаю.

Бомбардировщик поднялся на две тысячи и аккуратно, по ниточке, прошел над Казачьей бухтой. А потом резко развернулся и начал круто забирать в сторону, уходя в море.

— С аэродрома две пары «худых» поднимают, — мельком сообщил Григорий, когда они пролетели над мысом Херсонес. — Расшевелили мы осиное гнездо, теперь держись.

— Эх, девчонок бы предупредить! — вслух начал переживать стрелок. — Посшибают ведь.

— Раций у них нет, — угрюмо бросил Дивин, досадуя на свою беспомощность. — А ракеты не поймут, или не увидят. Только ночников к себе приманим.

— Так может мы штурманем аэродром, а?

— Чем? Бомбы мы все сбросили, а один твой пулемет и курсовые особой роли не сыграют. Да и не догоним мы фрицев. У них скорость вдвое выше против нашей, — устало произнес экспат. — Если бы на взлете их поймали, то еще был бы хоть какой-то шанс. А так…будем надеяться, что У-2 уже ушли. Насколько я знаю, девчонки там лихие, обстрелянные, в обиду себя не дадут. Да и найти их в этой кутерьме немцам будет ой как непросто.

— Да уж, кашу мы знатную заварили, — удовлетворенно сказал Рутолов. — Думаю, вряд ли кто-нибудь в том доме выжил.

— Подождем, что разведка скажет.

Облака расступились, в них появились «окна». Бомбардировщик попал в одно из них и Григорий невольно залюбовался: приборы бросали мягкий отсвет на фонарь кабины, а сверху им вторили крупные яркие звезды. Особенно вон та, что…

— К бою! «Шмитт» сверху!

«Бостон» пошел скольжением, сбивая прицел гитлеровцу. Сноп пламени, вырвавшийся из его пушек и пулеметов, прошел совсем рядом, но каким-то чудом миновал краснозвездную машину. Горбунов — умница — засек противника и открыл ответный огонь. Его «березин» оказался точнее — от «сто десятого» полетели куски обшивки, и фриц заполошно шарахнулся в сторону, провалившись вниз. К сожалению, там немецкий летчик сумел прийти в себя и выхватил свой самолет в горизонтальный полет.

— Черт! И этого на корм рыбам отправить не смогли, — выругался Дивин.

— Сможет нас догнать?

— Вряд ли. Высоту и скорость потерял, да и Савка его пусть немного, но подранил.

— Так что, уходим?

— Уходим. Сейчас нырнем в облака. Наверняка этот гад уже «худых» позвал. Так что нарываться не будем.

— Курс к «горбатым»?

Летчик размышлял недолго.

— Нет, домой пойдем, — сказал он твердо. И вдруг поймал себя на мысли: вот ведь доля авиатора — где приземлился и оставил вещи, там и дом.

— Эй, товарищ, закурить не будет? — веселый женский голос раздался за спиной экспата, когда он не спеша шел в сторону штабного блиндажа.

Григорий на мгновение испытал чувство дежа вю. Помнится, также его окликала совсем недавно старший лейтенант Круминя. Даже голос похож! Дивин медленно обернулся.

Невысокая девушка в синем летчицком комбинезоне, подпоясанным широким ремнем, к нему приторочен шлемофон. Сбоку планшет, на голове пилотка, из-под которой выбиваются густые каштановые кудри. Смотрит с веселым любопытством, улыбается.

— Что, дар речи потерял? Курить, говорю, есть?

Экспат молча достал портсигар и протянул незнакомке.

— Ого! Папиросы! Откуда такая роскошь? Погоди-ка…ты кто по званию? Старлей, поди. Или капитан? Угадала? Нам-то в пайке только махру выдают.

— Почти. Майор.

Улыбка разом исчезла с губ красавицы. Она вытянулась в уставной стойке.

— Простите, товарищ майор. Не знала.

— Вольно. А вы?

— Гвардии лейтенант Гришина. Ангелина.

— Какими судьбами к нам?

— Так нас недавно сюда перебросили. Буквально днями. Было тут одно дельце… — девушка задорно тряхнула кудряшками и снова улыбнулась, обнажив два ряда ровных, белоснежно-перламутровых зубов.

— Погодите, — Григорий нахмурился. — Гвардия…часом, не на мысе Херсонес? Вы, должно быть, из 46-го ночного авиаполка, верно?

— Ага. А вы в штабе служите? Не видела вас что-то на аэродроме.

— Прошлой ночью вернулся, — рассеянно ответил Григорий. — Подбили недавно во время атаки на конвой, пришлось приземляться в братском полку у штурмовиков. Загорали некоторое время, ждали запчасти и техников. Подлатали, а там и новое задание подоспело. Наверное, поэтому мы с вами и не встречались.

Гришина вдруг встрепенулась. Всмотрелась в лицо экспата и тихонько охнула.

— Вы — Дивин⁈ Дважды Герой?!! Ой, девчонки мне ни за что не поверят. Товарищ майор, так это мы с вами штаб бомбили? А мы все гадали, что за отчаянный пилотяга так здорово гансам врезал. И потом еще «охотников» на себя отвлек.

— Неужто помог? — с интересом осведомился экспат. — Я, грешным делом, решил, что они вас там перещелкают. А мне их и встретить было нечем. Видел, как «худые» взлетали, а бомбы все потратил. К тому же, еще и два «сто десятых» прицепились, как репей.

— Да что вы! — с жаром сказала летчица. — Они ведь за вашим самолетом всей сворой кинулись. А мы, тем временем, потихоньку, потихоньку, да и ушли. Несколько дырок в плоскостях не в счет. Удачно сработали!

Григорий вздрогнул. Посмотрел на девушку по-новому. А ведь она совсем еще девчонка, невольно подумалось ему. Вчерашняя школьница. Сколько ей — восемнадцать? Девятнадцать? А уже летает. На практически беззащитном «кукурузнике», который при удачном стечении обстоятельств можно, наверное, сбить из ручного пулемета. Господи, кто их только берет на войну?

— Что ж, рад был познакомиться, Ангелина. Да, — спохватился он, — вы ведь курить спрашивали, — он протянул ей портсигар. — Берите, не стесняйтесь.

— Так я не курю, — прыснула гвардии лейтенант.

— В смысле⁈

— Да это я так…скучно было, вот и решила заговорить. Девчонки все отсыпаются после ночных полетов, а меня почему-то ни в одном глазу. Решила не мешать им, ушла из землянки. Вот хожу-брожу, свежим воздухом дышу. Кстати, товарищ майор, а вы, часом, не знакомы с артистом Мессингом? Мы его вчера в летной столовой видели, хотели подойти, познакомиться. А он как-то ловко вдруг взял и исчез. Будто и не было вовсе.

— Мессинг? — поскучнел экспат. И тяжело вздохнул. — Знаком. Думал, что уехал давно.

— Ой, а еще у него кот такой есть — черный, громадный, злющий, как цепной пес. У нас одна из девочек хотела его погладить, так он ей в одну секунду руку оцарапал до крови.

— Вон тот? — Дивин показал на Шварца, что сидел прямо за спиной Ангелины и буравил девушку недобрым взглядом.

— Ой! — вскрикнула от неожиданности Гришина. — Откуда он здесь взялся?

Кот презрительно зыркнул на нее, встал и не торопясь, с достоинством, подошел к экспату. Басовито заурчал и потерся о его ноги.

— Мой это бандит, — признался Григорий. — Вольф Григорьевич любезно согласился за ним приглядывать на то время, пока я в полете. Этот хулиган, к сожалению, почти никого не признает. Так что прошу прощения перед вашей подругой. Пускай и заочно. Передайте, что обязательно накажу. Слышишь, морда?

Шварц возмущенно заорал.

— Ой, как интересно! — Ангелина наблюдала за всем происходящим горящими глазами. — Расскажу девчонкам — не поверят! О, идея! Товарищ майор, а приходите как-нибудь к нам? На чаепитие. Только, чур, с товарищем Мессингом и вашим котиком. Пожалуйста!

Дивин невольно улыбнулся. Надо же, какая милая непосредственность. Впрочем, а ведь интересная девушка. И внешне, и вообще…может, плюнуть на все и, в самом деле, расслабиться немного? Сколько он уже после смерти Таисии бирюком ходит? Шпионка-латышка не в счет.

— Не могу ничего обещать. Но обязательно постараюсь что-нибудь придумать.

— Приходите. Я буду вас ждать!