Сильные не убивают, книга 3

Глава 10 Соль. Напарников не выбирают

Если честно, разведывать здесь особо нечего: промысловики остановили машины на обочине, выгнали рабов из кузова и заставляют разгружать оборудование. Три десятка рабов в браслетах, четырнадцать охранников, три пулемета… ну это не проблема, пока наши подойдут, как раз успею выдавить в затворы немного особого клея. Коста много таких приколов знает… Надо отойти вон в те кусты, чтобы тихо доложить по рации, как тут что. Видеть-то меня промысловики не видят сквозь тень, а вот услышать могут вполне — четверо из них снага… От запаха мне тот же Коста раздобыл снадобье.

Один из охранников — здоровенный детина — вдруг останавливается прямо передо мной, расстегивает штаны и начинает справлять нужду. Фу, мерзко! Запрыгиваю на ящик, чтобы не зацепило брызгами…

И тут человек взрывается.

Нет, серьёзно — бум! — и его просто разрывает на куски. Кувырком ухожу назад, прячусь между железных ящиков, и мир немеет. Тишина — глухая, давящая. Уши словно набиты стекловатой. Хреново! Снага без слуха — хуже, чем слепой человек. В носу — гарь, едкий дым и сладковатый запах крови — он густеет с каждой секундой. Меня выворачивает на вздрагивающую землю.

Осторожно выглядываю. Перед глазами — рябь, сквозь неё пробивается дым и… ошмётки, что-то тёмное и мокрое. Мимо пробегает ещё один охранник, дико машет руками, рот раскрыт в крике — для меня немом.

Бум! — и его тоже разносит в клочья.

Мгновенно ныряю обратно в укрытие. Что за жесть творится⁈ Тело бьет крупная дрожь, желудок сжимается в пустых спазмах. Я сейчас абсолютно бесполезна — глухая, трясущаяся, с головой, раскалывающейся на части. Как же отвратительно быть такой развалиной, да еще в бою!

Когда снова решаюсь высунуться — картина уже другая. В лагере наши. Промысловики стоят на коленях, руки за головой — и это, чёрт побери, половина от тех, кого я только что видела. Остальные… размазаны по периметру.

Снова выворачивает, хотя только что казалось, что уже нечем.

Сквозь дым ко мне спешит Мотя — привычное выражение безмятежности на его лице успокаивает. Сбрасываю тень, пока кровь носом не хлынула.

Мотя беззвучно шевелит губами, потом проводит ладонью по моим глазам — догадываюсь, что просит закрыть их. Слушаюсь — медик какой-никакой — и на пару минут подвисаю в почти полной депривации. Запахи понемногу слабеют, благо день ветреный. Наконец ко мне возвращается слух. Хватаю Мотю за плечи:

— Что за Морготова жесть тут сейчас была?

— Это все новый маг, — невозмутимо улыбается Мотя. — Он удаленно сдетонировал гранаты прямо на поясах у охранников. Что-то там нахимичил с давлением… Промысловики сдались раньше, чем поняли, что, собственно, происходит.

— Шик-блеск! А предупредить нельзя было⁈ Меня тут чуть не размазало вместе с ними!

Мотя пожимает плечами. Действительно, вопрос не по адресу. Перепрыгивая остатки разумных и обломки техники, бегу к нашим. Слух восстановился полностью, потому Косту узнаю издали — голос, как всегда, блеклый, невыразительный.

Коста беседует с командирами, но я врываюсь как вихрь и перебиваю его:

— Что за дела, ять? Вы меня чуть не гробанули сейчас, уважаемые врот соратники!

— Успокойся, — сухо говорит Коста. — Момент для удара подходящий был, цели стояли далеко от рабов. А тебе я приказал залечь в укрытие.

— Не было ничего, молчал наушник!

— Проверка связи, — бесстрастно говорит Коста, потом снимает гарнитуру. — Да, действительно, вышла из строя.

— Ну это же ничего! Ты, главное, не расстраивайся! — жестикулирую так бурно, что случайно сбиваю с кого-то из стоящих рядом бойцов панаму. — Невелика важность — мутантка, когда у тебя теперь есть целый маг второй ступени! Который убийством разумных не брезгует! А я — да пошла я нафиг, ять!

— Соль, знаешь в какой момент великие революционеры превращаются в банальных бандитов или тиранов? — неожиданно спрашивает Коста. — Когда позволяют себе поверить, будто это все о них. Сегодня не ты оказалась гвоздем программы. С этим надо уметь справляться. Перестань орать и выспись как следует, завтра снова в бой.

Спать, ну да, конечно… я что, почти год не спала, что ли? На левой руке след зубов — моих собственных. Прикусывала ночью, чтобы не смущать лагерь своими стонами — не по-товарищески было бы.

Пытаюсь уложить события во все еще гудящей голове. Мда, похоже, сегодня была самая короткая боевая операция за всю недолгую историю нашего ополчения — она закончилась, толком не начавшись. И никто из наших не пострадал, кроме меня, обычно неуязвимой из-за своей невидимости. А тут как раз невидимость меня едва не погубила — Макар просто не знал, где я, когда активировал гранаты. Дружественный, ска, огонь. Впрочем, я отделалась легкой контузией. Переживу.

Холодает. Хочется скорее в лагерь, к костру — место рядом с Дайсоном теперь всегда свободно для меня. Но сперва еще одно дело. Освобожденных рабов как раз грузят в машины. Они в шоке и под воздействием той дряни, которой их опаивали, чтобы подавить волю к сопротивлению. Но авось на простой вопрос ответить смогут.

В поясе — список имен от Чипа. Я обещала поискать среди освобожденных его родных и честно делаю это, хотя ясно, что шансы стремятся к нулю…

По пути почти физически натыкаюсь на тяжелый, давящий взгляд. Разворачиваюсь прыжком — но Макар не отводит глаза, продолжает смотреть прямо на меня. Вдруг становится отчаянно неловко, что я рассекаю тут в боевой одежде — хотя казалось бы, все давно уже привыкли, разве что шутка про бронелифчик с каждой сотней повторов становится только смешнее.

После того разговора на маяке я долго колебалась — сообщать ли Косте, что в силы самообороны просится такой внезапный, как понос, доброволец. Ну ни черта не верю, будто этому мутному кренделю есть дело и до рабов-снага, и до экологии, и вообще до нашей борьбы за все хорошее против всего плохого. Но потом все же доложила о нем в уверенности, что Коста от такой немотивированной помощи откажется — а он взял и согласился. Никто, никто не может себе позволить разбрасываться магами второй ступени… А мне люто от этого Макара неуютно, когда он так смотрит… словно кто-то только что прошел по моей могиле.

И ведь способы выводить мутных типов на чистую воду мне прекрасно известны, и ребята есть… специально обученные. Да, теперь я и такими методами не брезгую. Впрочем, до членовредительства обычно не доходит — ожидание удара пугает сильнее, чем сам удар. Вот только… маг второй ступени, хоть сто раз ссыльный преступник— серьезный государственный ресурс. Генрих не стал бы связываться, и я не буду.

Расправляю плечи, достаю из пояса список и иду к разумным, которые полчаса назад были рабами.

Индейское национальное жилище мне, а не душевно посидеть у костра — к маскировке Коста относится серьезно, так что ужинаем холодными консервами. Палатки, транспорт — все окутано ветками и камуфляжной сеткой. Под запретом любая активность — тренировки, тусовки, праздное шатание по лагерю.

Коста объявляет ранний отбой, но поставленную командиром задачу выспаться я с треском проваливаю. В первые часы, конечно, потому, что палатку мы делим с Дайсоном. Но за полночь он все же засыпает, а у меня сна ни в одном глазу. Может, просто не могу перестать слушать его дыхание, вдыхать запах его тела… Пора, наверное, признаться — для начала себе — что эта история получается не только и не столько про задорный секс. Но, может, дело в другом — лагерь всего в какой-то паре километров от границы аномалии. Так близко к Хтони я не была с осени. Далековато для звуков и запахов — и все равно где-то на грани восприятия тянет, причем не так, как раньше. Не могу объяснить, но что-то отличается… Хтонь дышит иначе, неровно как-то. Как там говорил этот стремный Макар? «Отраженные выбросы»… Ладно, авось не придется узнавать, что это за хрень — у меня и в мире разумных проблем выше крыши. Из хтонических принцесс Безликий меня, надо полагать, выписал; ну да не очень-то и хотелось!

Ближе к утру все же удается сомкнуть глаза — и тут же меня будит грохот разрывов… нескольких. Выскакиваю из палатки и хватаю ртом воздух, полный горящей пыли. Все как днем — дым, гарь, кровь… Только теперь это НАШ лагерь!

Дайсон, спокойный и собранный, подает мне пояс и гарнитуру — забыла в палатке с перепугу. Напоминает:

— Ботинки!

Сам он каким-то чудом уже в бронике и обвешан оружием. Слушает переговоры, отрывисто отвечает. Быстро собираюсь. Что-то свистит в воздухе. Миг — и мы уже на земле, Дайсон закрывает меня своим телом. Разрыв… где-то рядом, но не над нами.

— К-куда… теперь? — голос как чужой.

Дайсон берет меня за плечи и поворачивает:

— Туда! Коста тебя ждет, есть задача. Я к своим, и твоих тоже сгоню в укрытие, — он стискивает мое плечо: — Не обстрел страшен, а паника. Вперед!

Бегу мимо горящих палаток. Коста стоит в центре лагеря. Он раздает приказы бойцам и в гарнитуру спокойным, даже скучным голосом. Командир словно излучает волны, которые превращают перепуганных разумных в солдат. Есть раненые, их деловито грузят на носилки и несут в ту сторону, где у нас что? Овраг, кажется.

— Раненых много. Две машины подбито, — ровным голосом говорит Коста. — Надо отступать. Но под артой не уйдем.

— Я могу вывести из строя орудия, — говорит Макар, который, конечно же, тоже здесь. — Но слишком далеко… не достаю.

Маг почти спокоен. Я тут одна напугана до усрачки? Да что ж они, ять, за сверхразумные такие!

— Соль, сможешь прикрыть Макара тенью? Чтоб подобраться к орудиям.

— Д-да…

Я могу укрывать тенью другого разумного, но недолго, с четверть часа — и только если мы совсем рядом. Хорошо хоть этот маг не особо габаритный… Не напарник мечты, прямо скажем — но не тот теперь исторический момент, чтобы перебирать харчами. Арторудия — не пулеметы, клей не поможет…

— Тогда идите, — говорит Коста. — Как только смогу — пришлю помощь.

Вообще, обретение условно выполнимой задачи здорово помогает взять себя в руки.

Коста отряжает с нами двух своих людей — остальные заняты ранеными. Они идут быстро, но без спешки; иногда замирают, слушают воздух — похоже, партизанский опыт с лихвой компенсирует им слабость человеческого восприятия. Дважды заставляют нас падать мордами в землю. Лежим, слушая свист осколков, потом встаем и идем дальше. Лес быстро редеет, впереди — лысые пологие холмы.

Сверху жужжание, едва слышимое даже для меня. Макар быстро вскидывает руку — что-то падает в кусты.

— Дронов засылают, гадины, — шепчет один из партизан.

— У них два или три гранатомета, — негромко говорит второй… кажется, его зовут Муха. — Не кучно стоят, но близко, метров за сто друг от друга.

Он делает нам знак остановиться под прикрытием жидких кустов, сам падает в траву и ловко ползет вперед, глядя в бинокль. Оживает гарнитура:

— Дальше только под тенью, — докладывает Муха. — У орудия расчет и охрана — двадцать бойцов. Насколько видно, все люди. Отработаете — встретим вас к югу от цели за четыреста метров. Ориентир — большой ясень.

Шик-блеск, откуда я знаю, где этот Морготов юг? Только про мох на деревьях помню, но он вроде с севера… А, что это я, Коста же заставил меня носить на руке компас, даже на ночь не снимать.

Укрываю тенью себя и мага — сразу становится тяжко, словно огроменный рюкзак на плечи повесили. Макар двигается с грацией больного тюленя: сопит при ходьбе, как древний холодильник в жару, и задевает, кажется, все ветки и камни под ногами, ничего не пропускает. Хорошо, что охрана — тоже люди…

Гранатомет стоит на невысоком холме и палит раз в минуту-две. Транспорта не видать — на своем горбу притащили эту дуру вместе со станком. Кругом — открытая местность. Удачно, что только начало светать, а то я бы уже выдохлась удерживать густую тень. Ну скоро там этот маг и волшебник будет доволен дистанцией?

— Отсюда, — говорит наконец Макар и падает в низкую сухую траву. Залегаю рядом с ним, сохраняя тень. Он строит сложные щи… и ничего не происходит. Дружелюбно интересуюсь:

— Чего стоим, кого ждем?

— Выстрела ждем, — цедит Макар. — Откуда вам в пустом стволе возьмется давление?

Маг видит лучше меня и что-то там понимает в возне стрелков. Через минуту делает рукой пасс — и ствол гранатомета разрывается. Отчаянный мат, крики раненых, треск рации… запах горячего железа и крови. Командую:

— Так, теперь на юг, к группе… Идти можешь?

— О себе побеспокойтесь, — огрызается маг.

Шик-блеск, он ко мне до сих пор на вы… Светский лев выискался на мою голову.

В чем-то он прав — мне уже тяжко. Ковыляем в сторону, которую компас считает югом. Скоро и правда появляется ясень. За ним низинка, можно залечь. Скрываю вздох облегчения, сбрасываю тень. Глубоко дышу.

Муха появляется словно из ниоткуда:

— Готовы на вторую точку?

Киваем, чтобы не тратить дыхание на слова. Муха и второй парень ведут нас сквозь складки между холмов. Где-то командуют пригибаться, в других местах — ползти. Мне-то ничего, только голые руки-ноги корябаются, а вот Макар отчаянно пыхтит. Так господину магу и надо.

Наушник с треском оживает. Коста:

— Доложитесь.

Отчитывается Муха:

— Первая цель накрыта. Двигаем на вторую.

— Принято. Высылаю подкрепление, десять бойцов. Прикроют отход, если станет жарко.

Возле второй пушки народу побольше. Два джипа, ящики… мутный какой-то тусич. Но деваться некуда — наши под артой не отступят. Вызываю тень, укрываю себя и Макара, выдвигаемся. В этот раз подходим почти вплотную.

— Отсюда… попробую, — выдавливает наконец маг.

Видок у него нездоровый, рожа бледная, на висках — крупные капли пота. Интересно, почему бы ему эффектно не рвануть гранаты, как вчера? Присматриваюсь… на поясах у промысловиков гранат нет. Быстро, ска, учатся.

Макар хмурится, морщит лоб… Внутри орудия что-то с грохотом проворачивается, но на этом все. Его работа или это штатно? Долго нам еще тут торчать?

Вдруг кто-то орет:

— Мутант на пять часов!

Бьет автоматная очередь — туда, где мы были только что. Еле успела оттолкнуть мага и отпрыгнуть сама. Что за нах, кто-то нас видит⁈

Шум сзади — Муха с напарником несутся на подмогу. Перекатываюсь, швыряю в противника роем фантомов — пусть видят атаку со всех сторон сразу. Очереди рвут воздух, тени рассыпаются, но на их месте уже новые. Свое отражение тоже запускаю — Солька-штрих вертится в двадцати шагах, собирая свинец. Одновременно удерживаю клочья тени на себе и Макаре. Кровь хлещет из носа. И меня, и этих фокусов хватит хорошо если на пару минут!

Враги в одинаковом камуфляже. Кто из них маг? Хрен проссышь. Но Макар, кажется, раскусил — рыбак рыбака, черт возьми. Встает во весь рост, руки вперед, шепчет заклинание, взгляд прикован к одному — белобрысый парень без каски. Тот тоже что-то чертит перед собой…

Воздух трещит от магии, парни увлечены дуэлью — но у нас нет времени на эти красивости. Проскальзываю белобрысому за спину, хватаю металлический ящик — тяжеленный, ска! — и вмазываю по затылку. Так, теперь нас некому видеть… но что толку, меня-то уже срубает, я продержу тень еще секунд тридцать. Макар там хотя бы орудие взорвет? Или мы за так раскрасим в красный это унылое плоскогорье?

Гранатомет странно чихает и валится набок. Мои колени тоже подрубаются — я теперь на четвереньках, заливаю землю кровью из носа. Слева — топот ботинок, очереди… это мои фантомы так раздухарились? Нет, у этих есть запах, это снага — помощь! На выдохе бросаю еще пачку мороков и падаю мордой в пыль.

Поднимают меня сильные руки Дайсона. Предплечьем утираю кровь и глупо улыбаюсь:

— Ты пришел?

— Думала, брошу тебя? Коста отвел наших. Уходим.

Всего на пару секунд прячу лицо у Дайсона на груди — и чувствую, как напрягаются его мышцы, слышу вокруг дружный мат… и шум моторов.

Через плоскогорье мчится с десяток джипов, ощетинившихся стволами… и два танка. За ними — ряды пехоты. Машины ускоряются, окружая наш холм с четырех сторон.

Часто моргаю. Они бросили против горстки партизан танки? Даже лестно, черт побери… Но это значит — никуда мы не уйдем. Что ж, удачно, что гранатомет только повален. Ребята уже поднимают его — раз, два, взяли, ска! На лицах расцветают шальные ухмылки — когда надежды победить все равно нет, то и бояться уже нечего. Встречаемся глазами с Дайсоном и улыбаемся друг другу. Жалею только, что маме позвонить не успела…

На боку гранатомета — пятно свежей краски. Под ним явственно проступает эмблема — свернувшаяся в спираль змея.

Бьет гранатомет — один из джипов загорается и едет юзом. Танк медленно поднимает башню… интересно, поможет падение в грязь или лучше уже умереть стоя? Оглядываюсь на Макара — лицо аж багровое от натуги, он тянет руки вперед… и танк останавливается, до нас доносится протяжный скрежет. Молодчина маг, не зря два дня терпели его кислую морду. Хотя скоро второй танк подъедет… Полуурук из ребят Дайсона берется за рукоять гранатомета, но выстрелить не успевает… Равнина внизу взрывается пылью и криком. Танк и пяток джипов скрываются в вонючем химозном дыму.

Что, черт побери, там происходит?

— Это помощь, ска! — орет Дайсон. — Все вниз, на соединение! Морда, Сиплый — Муху подберите!

Муха ранен… я и не заметила. Но… какая помощь, откуда, чья? Коста же отвел своих… А, неважно — против этой мрази хоть с Морготом. Бежим вниз по склону — к пылевому облаку. Пыхтящий полуурук влюбленно прижимает к себе гранатомет, хорошо хоть стойку бросил.

Внизу горят уже четыре машины. Из облака дыма проступает фигурка… с цветными волосами.

— Сюда! Там можно уйти, нах! — орет Еж.

Убью! Спасу — и сразу убью. Хотя, похоже, это Еж нас всех спасает. Но как, Моргот побери? Потом разберемся. Сейчас — бежать сквозь дым.

К нам присоединяются еще подростки-снага — многие оборачиваются и метают назад дымовые гранаты и еще что-то, фонящее магией. Узнаю где-то половину… Кубик и Чип здесь, разумеется. Некоторых вижу впервые.

Тянет. Впереди Хтонь — странная, нехорошая, измененная. Но все равно нам — туда. Не то чтобы я скучала, но другого пути нет.

И даже там самым страшным, как всегда, окажется не Хтонь.