Скорбный дом Междуречья

Глава 14 Старик и небыль

Уснуть в ту ночь Полина не смогла: всё время тянуло вскочить с постели и выбираться из замка под покровом ночи, чтобы проверить, наконец-то узнать! Но это было бы слишком глупо. И в особенности сейчас, когда ей стали давать некоторую свободу. Когда шансы успели появиться даже за это короткое время.

Любое опрометчивое вероломство, и всё закончится. Полину могут посадить под замок.

Нужно было не только дождаться утра, но и дотерпеть до подходящего момента. Может быть, даже и не завтра.

Только вот внутри кипел адреналин, будоража кровь и изгоняя сон. А ночь оказалась такой безмерно длинной…

Полина думала о дочери, и сердце у неё внутри сжималось страхом. Какова вероятность, что роль матери при Пушинке сейчас играет настоящая Эднара д'Эмсо? Если тут Полина неадекватила настолько, что оказалась в дурдоме, то как может вести себя на Земле зашуганная дочурка тирана-самодура с летающего острова? Да ведь она даже не нашла бы дорогу к квартире, в которой Полина живёт со своим ребёнком.

Последствия всего этого будут катастрофичны. А кроме того, что дочь у неё могут попросту отобрать решением суда, и сама Пушинка должна смертельно обидеться на мать за то, что та её бросила. Оставила или одну, или с чужим человеком-перевёртышем.

Полина была уверена, что Пушинка почувствует подмену. И это испугает её.

Если Эднара вообще до неё доберётся.

Если Эднара там.

Если два мира действительно существуют…

Спускаться к небыли перед завтраком, прикрывшись ежедневной утренней прогулкой, Полина тоже посчитала неразумным: она будет слишком ограничена по времени. Пришлось чинно побродить вокруг замка. А потом высидеть трапезу. И едва гостья из другой реальности собралась объявить, что хочет снова пройтись, как князь вызвал её к себе срочно.

Проклиная всё на свете, Полина, переодетая в удобный свободный комбинезон (впервые это не порадовало) крохотным, раза в два меньшим, чем собратья, послушком Сюем, недавно ставшим её постоянным сопровождающим, покорно притопала к отцу Эднары, мысленно молясь, чтобы он никуда не утащил её на весь день.

И буквально остолбенела на пороге кабинета (на сей раз её призвали не в лабораторию), потому что напротив князя в высоком кресле сидел… тот самый старик, с искажённого болью лика которого и начался Полинин кошмар в этом безумном мире.

— … говоря о наших… «делах», — произносил он, когда беспрестанно поторапливающий Сюй открыл перед ней дверь.

Гость выглядел совсем недурно для пожилого человека, которому с месяц назад поджарили целую руку наживо, но увечье это сохранилось, хотя Полина уже десятки раз видела, как послушки или маги залечивают любые раны без всякого следа. Рука старика, тонкая, словно от неё осталась одна кость, была обмотана бинтами от самого плеча и безжизненным балластом висела на богатой бархатной перевези у него на шее. В остальном гость выглядел здоровым.

Рядом с ним мялась с ноги на ногу худенькая, даже измождённая девочка лет десяти в платье колокольчиком и с заплетёнными в две толстые косы волосами.

Увидев Полину, старик хмыкнул.

— Излишняя предосторожность, князь д'Эмсо, — с насмешкой уронил он. — Атаковать вас в вашем же собственном доме будет не только низко, но и глупо. Могу дать вам совет: не стоит судить иных по себе. Это заводит в заблуждения, которые, порою, могут стоить даже и жизни. Вам следует верить моему опыту, ведь вы — один из тех, кто существенно обогатил его.

— И почему же вы здесь, господин Небулапариунт? — прищурился отец Эднары, и движением пальцев поманил Полину подойти и встать по левую руку от него. — Неужто очередь просителей к совету Пяти такая длинная?

— Вы продолжаете думать о действиях других так же, как если бы должны были принимать их решения самолично, — едко отметил старик.

— Просто я не в силах угадать, что Вашему Сиятельству может быть нужно от такого, как я, в обмен на сохранение опасной тайны, — прищурился князь д'Эмсо.

— Я не делец, князь. Я — старейшина самого древнего рода магов Междуречья, первых сынов Тумана. И я пришёл не для того, чтобы за что-то торговаться с вами.

— А для чего же вы пришли? Я проник в ваши владения, покушался на вашу жизнь, вы пострадали, но спаслись. Должен сознаться: я всем сердцем надеялся, что вы не оправитесь. Но вот вы на ногах, вы почти здоровы. Однако и увечья ваши навряд ли позволят позабыть обо мне легко. Но к моим владениям причаливают не волнасы рыцарей совета Пяти, а лично вы в сопровождении одной лишь вашей дочери…

— Князь д'Эмсо, в компании любой из своих дочерей я не нуждаюсь ни в чьих рыцарях, смею вас заверить, — едва размыкая зубы, проговорил гость, продолжая буравить отца Эднары пристальным, прямо-таки рентгеновским взглядом.

— Но чего вы хотите?

— Пообщаться с вами. Может быть, даже подружиться. Зависит от обстоятельств.

— Я не понимаю.

— И потому нервничаете всё больше, — подхватил старик. — Лестно вызывать панику у столь дерзновенного злодея.

— Вы пришли поглумиться надо мной, прежде чем возвести на эшафот? — холодно поинтересовался отец Эднары.

— Князь д'Эмсо, мне скоро шесть сотен лет. Мальчишеские игры — не обо мне. А моё самолюбие не требует подобных сатисфакций.

— И что вам нужно? Какого рода беседа, если она неделовая и не зубоскальная, может между нами состояться? Только не говорите, что вам стало так любопытно, ради чего я едва вас не убил, что вы не смогли сдержаться и пришли спросить о том прямо!

— Не нужно проживать шести жизней, чтобы понять, зачем отец одиннадцати сыновей и двух дочек пробирается в пещеру Зверя Тумана. И почему совершают преступления те, кому уже нечего терять, — парировал старик.

— Теперь вы полагаете, что я в полной вашей власти, — констатировал князь, — и собираетесь… что? Демонстрировать превосходство?

— Я уже сказал, что не имею потребности самоутверждаться, — проговорил старик, и его взгляд стал ещё более пристальным, словно собеседник ловил и анализировал каждое услышанное слово. — Расскажите мне о вашем посещении, сиятельный князь. Зверь успел вам ответить?

— Если я верно понимаю, в таком случае вас бы здесь не было, господин Небулапариунт, — язвительно отметил отец Эднары.

— И что же вам помешало?

— Ваше дьявольское появление, — подался вперёд князь д'Эмсо, и на секунду показалось, что вместе со словами из его рта вырвется сноп огня.

— Я довольно нерасторопно реагировал на это вторжение. Вы заблудились в лабиринте? Не нашли Зверя? Может быть, вы прошли его и не заметили? Вы вообще смотрели по сторонам, князь?

— Убирайтесь из моего дома, — процедил хозяин.

— А вы? — вдруг спросил странный старик, резко повернув голову на шее, но не двигаясь телом, и уставился на притихшую Полину. — Вы смотрели по сторонам в моих пещерах, барышня?

Полина приоткрыла рот, но не нашлась что сказать, тем более князь тут же вставил:

— Не нужно отвечать этому наглецу, Эднара!

Небулапариунт вновь вперился в него пронизывающим взглядом, словно силился прочитать мысли. А потом поднялся на ноги.

— Не смею более отнимать ваше время.

— Что всё это значит⁈ — просвистел князь д'Эмсо. — По какому зову небыли вы являлись?

— Не вам сетовать на незапланированные посещения. Имею честь! Хорошего дня, господин князь. И пусть Туман благословит вас дочерью.

Когда старик и измождённая девочка вышли, князь двинул кулаком по столу. Он о чём-то лихорадочно думал и даже на какое-то время забыл о том, что Полина стоит по левую руку у него за спиной.

— Ступай к себе, — рявкнул он, когда заметил её. — И не вздумай разговаривать с этим субъектом или его посланниками где-либо, ты поняла?

— Д-да, отец, — пробормотала Полина.

И поспешила ретироваться, пока её отпускали.

Странная сцена крутилась в голове, пока она, убедив Сюя в желании прогуляться по берегу, ехала к подножью замка на платформе, закреплённой у послушка на спине.

Этот дед, очевидно, хотел что-то узнать. Но что? Что всё это вообще означало?

Отец Эднары пробрался в его владения, чтобы как-то решить проблему рождения сыновей, но был пойман. Произошло столкновение, и, возможно, дед выжил только потому, что в дочери вторженца очнулся Гнев Тумана (если всё это правда), и князь потерял возможность колдовать. Дед мог донести на него властям, но почему-то не стал, хотя, кажется, остался одноруким инвалидом, невзирая на все чудеса здешней медицины…

Может быть, этот старик всё-таки имеет какое-то отношение к тому, что Полина оказалась тут вместо Эднары? Почему он обратился к ней и что на самом деле хотел услышать?

Она так задумалась, что пришла в себя только от толчка, когда живая платформа остановилась.

Они с Сюем были у подножья замка.

Полина тревожно оглянулась на громаду, возвышающуюся на скале.

Как бы князь не решил, что она пошла свидеться с Небулапариунтом. Очень некстати был этот странный визит именно сегодня. Следовало поспешить, пока никто не принял мер к сокращению её свободы просто на всякий случай.

Но всё же отсылать Сюя сразу будет слишком подозрительным.

Полина собрала волю в кулак и чинно прошлась по кромке скал, глядя на дымную небыль. Она возможно медленнее сосчитала в уме до тысячи, ловя тревожные удары собственного сердца. Потом дошла, словно бы невзначай, до пристани, откуда нагнуться к охряному туману было наиболее удобно, и вдруг повернулась к Сюю.

— Безумно хочется пить. Ты не будешь так любезен принести воды, а лучше холодного чая?

— Да, барышня. Обождите немного, — кивнул послушок. И опал желейной массой куда-то в доски причала.

Полина опустилась на колени, дрогнувшей от волнения рукой доставая из тряпичной сумочки золотую рюмку. Сердце забилось быстро и часто, так, что даже начало колоть в груди.

Если сейчас не произойдёт чуда, не станет ни единой идеи, как быть дальше. Как даже просто попытаться выбраться отсюда. Разве что встреча с неприятным и непонятным стариком, пожаловавшим сегодня в гости… Только с какой стати ему помогать дочке своего недруга?

Рука замерла над клубящейся поверхностью охряного тумана, и Полина перестала дышать. А потом она нырнула по запястье в дымку.

Руку окутало что-то странное, тревожащее, щекотно волнующее. Полина закусила губу. Потом вспомнила, что Сюй может вернуться в любой миг и застукать её.

И тогда Полина медленно и осторожно подняла руку над небылью.

Густой дымный туман… остался внутри рюмки. Он едва заметно клубился у самого ободка.

По щеке Полины скатилась слеза облегчения и восторга.

Он никуда не девался. Туман всё ещё был внутри.

Трепетно, но поспешно Полина перенесла рюмку в сумочку, вместе с рукой. Схватила с пристани шаль, которую прихватила нарочно. Ещё нужно было не опрокинуть всё это и донести до спальни. Нужно было, чтобы рюмку не нашли. Ведь это, наверное, настоящее чудо для здешних. И, если кто-то заметит туман небыли не в охряном лоне, а в посудине… Может начаться нечто невообразимое. А Мара говорила, что сосуд никто не должен увидеть, что его нужно хранить втайне, чтобы не разозлить Туман.

Сюй вернулся с графином и стаканом воды, который Полина осушила с благодарностью. Она ещё немного погуляла, чтобы не вызывать вопросов. Возвращение на платформе тревожило — конечно, Сюй двигался довольно плавно, но если что-то пойдёт не так, и небыль выплеснется, например, из-за толчка на старте движения или по прибытии…

В голову лезли всякие варианты неудач, и внутри нарастал страх.

Но она сумела донести рюмку до спальни и даже выслать послушка на минуту, чтобы спрятать сосуд, прежде чем Сюй взялся переодевать её.

Рюмку, всё ещё наполненную клубящейся небылью, вместе с тряпичной сумочкой Полина поставила в большой сундук у изножья кровати.

Теперь следовало вести себя естественно и ждать ночи.

Настоящая пытка.

На обед князь не вышел к семье, и многие переглядывались по этому поводу то ли встревожено, то ли с любопытством. Лишь княгиня казалась непроницаемой и безразличной, но она же строго пресекала всякие попытки обсудить странность.

Во время занятий танцами на Полину накинулся старший братец.

— К папеньке приплывал Небулапариунт, это так, Эдна? Тебя вызывали к ним? Какие у отца могут быть дела со старейшиной первородных? — всё это он спрашивал почти неслышно в самое её ухо, пока они кружились, пытаясь отработать хотя бы два популярных в Междуречье танца под надзором теряющей терпение Ариазы. У Полины очень скверно получалось.

— Давай устроим тебе экзамен, и, если выдержишь, я всё расскажу, — попробовала схитрить она. — Кто такие первородные?

— Иди в небыль, дура, — огрызнулся Прадэрик и больше вопросов не задавал.

Едва ли это занятие вышло плодотворным.

— Если бы был хоть один приличный повод не допускать тебя к танцам, стоило бы это сделать, — свирепствовала сестра. — Ты словно бы нарочно издеваешься!

За ужином Полине от волнения кусок в горло не лез.

Князь объявился и сидел на своём обычном месте. Ничего не значащая застольная беседа в голове гостьи из другого мира не отложилась — она желала одного: чтобы наконец-то наступила глубокая ночь.

А время тянулось мёртвой черепахой, которую перемещают в пространстве движения тектонических плит…

Вернувшиеся мысли о дочери сводили Полину с ума… А небо над охряным туманом всё никак не желало темнеть, разъедая сознание.

Но вот и этой пытки наконец-то пришёл конец.

— Оставь мне, пожалуйста, ночник, — попросила Полина с замиранием сердца, когда Сюй переодел её ко сну и собрался задувать свечи в канделябрах. — Мне страшно бывает, если вдруг проснусь случайно. И сложно… удовлетворять некоторые потребности в полутьме.

— Да, барышня, конечно, — без возражений согласился послушок.

И после его ухода на тумбе у зеркала осталась тускло гореть маленькая свечка в переносной подставочке с ручкой, словно на чашке.

Нужно было ждать. Она убедила себя в этом вдруг совершенно неожиданно и лежала, даже не шевелясь — потому что поняла, что сейчас или случится главное событие её теперешней жизни, или не случится ничего.

Второе было бы кошмаром.

Сейчас Полина, кажется, согласилась бы скормить все конечности плотоядным уховёрткам, если бы взамен небыль из рюмки рассказала ей, как спастись и вернуться в реальность.

Что, если она вообще не ответит?

Или скажет, что замена необратима?

Что, если надеяться на самом деле не на что?..

Полина медленно, словно воришка, спустила ноги с постели и встала на холодный каменный пол. Её била мелкая дрожь, но не от холода.

Новая страшная мысль — что за это время небыль могла выветриться, и рюмка окажется пуста — заставила поспешить.

Приоткрыв сундук, Полина нависла прямо над ним со свечкой и осторожно раскрыла тряпичный раструб сумки. Закусив губу, заглянула внутрь. Поволока небыли всё так же клубилась у ободка рюмки.

Слава богу!

Очень бережно Полина вытащила её, боясь расплескать: что, интересно, тогда будет? Туман пропадёт или начнёт разъедать замок и остров под ним насквозь, пока не опадёт в своё лоно?

Она поставила рюмку на подоконник: от неба исходило тусклое свечение, помогающее небольшой свечке разгонять ночной мрак комнаты. Что делать дальше — было не особенно понятно.

— Ты… слышишь меня? — неуверенно спросила Полина у небыли в рюмке. — О, великий извечный Туман. Отзовись. Ау!

Охряная дымка клубилась у кромки.

Что же нужно делать? Где и как узнать ей о том, как обратиться к зачерпнутому Туману? У кого спросить совет?

В горле встал ком.

Искать Мару? Написать письмо в сумасшедший дом? Там же всё, очевидно, перлюстрируют. Если это вообще возможно — написать пациентам. Если Мара и вовсе до сих пор там…

— Пожалуйста, — взмолилась Полина вслух дрожащими губами, — умоляю тебя, отзовись. Ответь мне. Подскажи, что делать. Если я — твой Гнев. Если ты забрал меня сюда. У меня осталась маленькая дочь. Мне нужно, нужно вернуться домой. Вернуться на Землю. Пожалуйста, умоляю, подскажи, что мне делать…

Полина почувствовала, как собравшиеся в глазах слёзы покатились по щекам. Сердце сжималось, кололо изнутри. Дышать становилось всё сложнее.

И вдруг что-то зашевелилось в комнате, прошлось рябью по камням стены и кладке оконной ниши. А потом стенки самой рюмки вокруг небыли словно бы дрогнули, стали чуть объёмнее, и от предмета послышался тихий, вкрадчивый голосок Тумана…