Скорбный дом Междуречья

Глава 17 Первый предсвадебный прием

Весть о браке со старыми девами Междуречья всколыхнула раболепных и покорных сыновей князя д'Эмсо на нешуточное возмущение и даже некоторое сопротивление. В замке назревало что-то вроде бунта. И только Ариаза как будто прямо-таки наслаждалась происходящим.

— Вот это подарок! — хихикала она. — Вот это новость! Не думала, что папенька ещё сумеет меня чем-то удивить!

— Повремени зубоскалить! — рявкнул в ответ Прадэрик. Вместо занятий танцами Полина получила настоящую театральную перебранку с небольшим экскурсом в историю. — Ни за что я не женюсь на сорокалетней простолюдинке!

— Майлин Сайсарасоно благородных кровей! — веселилась вовсю Ариаза.

— Сестра шлюхи — и сама шлюха! Да она там три десятка лет кувыркается со всеми мужиками острова! У неё, небось, уже выводок ублюдков! Отец должен раскрыть глаза!

— Право, братец! Ты слишком наивен для этого мира! Нашему папеньке наплевать на то, сможешь ли ты стать колдуном. Он озабочен только тем, чтобы выслать тебя прочь и забыть, соблюдя формальные приличия. А порченность невесты будет уже твоей проблемой…

— Отец бы ни за что… — побелел как полотно Прадэрик.

— Ну конечно! Отец только и думает о том, чтобы его многочисленные отпрыски обрели достойную судьбу! — расхохоталась Ариаза.

— Я слышал, что княжич Ситано завёл целый гарем молоденьких простолюдинок для альковных утех, и их очень легко узнать, потому что их спины исполосованы плетью, сестрица! — сверкнул глазами Прадэрик. — Говорят, только так княжич умеет выжимать из себя семя. Именно поэтому столь сложно найти ему невесту, и именно поэтому его семья ждёт тебя столько лет. Думаю, моей сестрёнке будет очень весело в грядущем замужестве!

— Я рожу Ирвару дочерей и получу милость и власть над домом, покуда моё лоно сможет приносить деньги и чары! А твоя жена наградит тебя пустыми сосудами, если вообще сможет выносить первенца в таком почтенном возрасте! Но да зато она богата. Наверное, тоже сможешь позволить себе гарем для утешения. Простолюдин и простолюдинки!

— Сука! — почти прокричал Прадерик, краснея как варёный рак.

— Ба, братец! Ты дашь фору нашей милой Эднаре в искусстве сквернословия! — расхохоталась Ариаза. — Уже примиряешься к своей незавидной судьбе?..

Полина слушала перебранку, устроившись на тахте в танцевальном зале. Не хватало только попкорна. О том, что следует отрабатывать её умения перед завтрашним испытанием приёмом, оба бюджетных доморощенных тренера благополучно забыли.

Из обрывков многочисленных ссор, а ещё допросив после возвращения от ростовщика Сюя, Полина уже знала, что семья Сайсарасоно, славящаяся тем, что женщины этой фамилии очень плодовиты на дочерей, богатейший род и до недавних времён очень уважаемый, был ославлен на все острова Междуречья из-за скандала, приключившегося с женой Вигранда с три десятилетия тому назад. Единственному сыну выбрали дорогую, можно сказать, элитную жену, выбрали, как племенную кобылицу — и продали за очень внушительную сумму. Но шли года, а первенец никакого пола на свет не появлялся. Вигранд нервничал, супруга его оказывалась во всё большей опале, а потом наконец появилась долгожданная дочь. И на время всё успокоилось, но вот девочке минуло три, а там и четыре года, и притом князь Вигранд всё ещё не колдовал на людях даже по мелочи.

И вот прогремел скандал. Расследование совета Пяти, куда обратился князь, установило, что девочка рождена от простолюдина из обслуги поместья.

Те сёстры Сайсарасоно, которые не успели к моменту обнародования результатов расследования выйти замуж, так и остались старыми девами, невзирая на все ухищрения их отца. Не так давно глава рода умер под весом своих многих лет. И произошло беспрецедентное: три незамужние девицы оказались полновластными хозяйками грандиозного состояния, своего родового замка и всего острова, на котором он стоит.

Полина была сильно не уверена, что в реалиях Междуречья такие свободные женщины могут согласиться на брак с кем-либо. Хотя это могло бы сделать их возможных детей официальными наследниками. Сейчас, даже если дети у них и есть, они — никто. Собственно, барышни Сайсарасоно — тоже никто. Их все считают такими же шлюхами, как и их сестрицу, замордованную в красном доме за своё преступление. Даже успевшие выйти замуж дамы этого рода теперь были под подозрением, а над их супругами глумились, впрочем, законность как минимум дочерей сполна доказывала даруемая ими магия.

Князь д'Эмсо возможность отказа даже не рассматривал. Он планировал отбыть со сватовством в день накануне приёма, то есть завтра, чтобы выполнить просьбу Вигранда и избавиться от троих сыновей разом, сэкономив выкуп за Ариазу на четвёртого. Щедрое предложение давало ему большую фору и позволяло сохранить приличия… в некотором роде. С другой стороны были все те кривотолки, которые неизбежно пойдут о семье после такой аферы. В особенности если княжичи д'Эмсо так и не станут колдунами.

Осквернённая телесной близостью, приведшей к родам, с мужчиной-простолюдином женщина из семьи магов уже не могла произвести на свет сосуд чар своему мужу. А о престарелых девах Сайсарасоно чего только не шептали…

Полина считала, что завтра папашу Эдны ожидает презабавнейший сюрприз — хотелось бы ей посмотреть, как презираемые дамы вышлют его на фиг с такими «щедрыми» предложениями.

Но Полину с собой на сватовство не взяли.

А трио старших сыновей князя, и близко не допускавшее отказа, бушевало и свирепствовало. Шестнадцатилетний Диамон даже заикался о тайной жалобе совету Пяти! А это было неслыханной дерзостью.

Замок волновался как никогда. О затеянном предприятии шептались даже послушки. Полине казалось, что и бесстрастный вечный дома д'Эмсо поражён и имеет на этот счёт своё мнение: она видела, как он долго говорил о чём-то с самой княгиней.

Семнадцатилетний Льёрн устроил отцу сцену за ужином, и ему пригрозили карателями. В общем, было интересно.

Как могли барышни Междуречья добровольно отдать свою свободу, Полина искренне не понимала. Она ни за что на свете не приняла бы ничьих предложений, окажись на их месте. И ждала развития истории со злорадством, то и дело потирая приведённую Сюем в норму щёку, на которой словно бы всё ещё горела постыдная пощёчина князя.

Увы, отец Эднары пропал после завтрака на весь день, и узнать результаты не оказалось возможным, он пропустил даже ужин. День наполнили хлопоты последних приготовлений и постоянные попытки старших братьев Эднары повлиять хотя бы на что-то. Диамон куда-то умчал на летучем тазу: если исполнять свой дерзкий замысел, будет прямо-таки очень увлекательно! А может быть он… сбежал? Хотя вряд ли. Таким образом братец станет простолюдином наверняка, а в браке у него всё-таки останутся некоторые шансы и хотя бы материальные блага.

— Изумительно! — то и дело говорила Ариаза, замирая во время приготовлений к приёму и мечтательно закатывая глаза. — Просто изумительно!

Полина физически чувствовала себя скверно, у неё ныл живот и появилась какая-то ломота во всём теле. Вероятно, то были последствия масштабного колдовства накануне. Влияние на сознание нада здорово потрепало силы.

Это портило настроение, и всё кругом её раздражало. Но доставалось по большей части Сюю.

Зато уснула она неожиданно легко. И уже ранним утром знакового приёма причина недомогания стала понятна: ночная сорочка и простыни окрасились красным. Кажется, для Эднары это было бы впервые.

Полина не была уверена, что это такая уж хорошая новость. Впрочем, её никак не отдадут замуж, пока не родится другая девочка, так что в целом наплевать.

Однако весть оказалась значительной. В покои Полины даже пожаловала княгиня.

— Туман смилостивился и сделал тебя женщиной, дочь моя, — выспренно объявила она. — Было бы лучше провести эти дни в постели, но сегодня то невозможно. Сюй поможет тебе с гигиеническими процедурами. Женщины платят кровью за возможность вырваться из своих семей, и хорошо, что ты наконец-то начала отдавать эту дань. Задержки твоего развития вызывали некоторые опасения. Твой отец будет рад услышать благую весть.

Полина зарделась: ей казалось, что князь — последний человек в мире, которому стоит отчитываться о её менструациях. Она бы и княгине об этом ни за что не сказала, но тут расстарался, видимо, Сюй.

Ладно. По фигу. Полина в целом была не из стеснительных.

Но этому её качеству ещё предстояло испытание.

После обеда замок наводнили гости. Их было несколько сотен, разодетых в пух и прах людей и надов всех мастей.

В суете, обуявшей тихий быт владений д'Эмсо, о Полине позабыли, ей оставалось только крутиться в банкетном зале в неудобном платье (но зато удобной обуви) и улыбаться, а разговаривать с ней никто, включая семейство Эднары, не пытался.

Ариаза, напротив, щебетала с каждым встречным: это был её звёздный час.

Старшие братья, не знающие своей участи, держались особняком и излучали мрачность. Диамон успел вернуться и даже переодеться к приёму. Он был бледен и натянут, как струна.

Самым последним на торжество прибыло с некоторой помпой семейство Ситано. Старый князь с супругой держались величаво и церемонно, младшая дочь, девочка лет пяти, похожая на насадку на самовар из-за многоярусных юбок, не отходила от князя ни на шаг. Другие дочери и сыновья пустились веселиться, словно голодные до развлечений узники.

Жених Ариазы, княжич Ирвар, совсем не выглядел монстром, которого описывал Прадэрик: он был молод и красив, держался с достоинством — с другой стороны, по внешности князя д'Эмсо тоже нельзя было предположить, кем он является на самом деле.

Княжич, после церемонии вступления и приветствия невесты, приклеился к ней и не отходил уже ни на шаг.

Полина справилась худо-бедно с обязательным первым танцем, к счастью, княгиня смогла устроить так, чтобы её партнёром оказался старший брат Эдны, как и на тренировках. И, честь по чести, учитывая его эмоциональное состояние сейчас (отец так ничего и не объявил о результатах своего сватовства), танцевать у Прадэрика вышло даже и похуже, чем у Полины.

После того как собравшиеся разомкнули пары, князь д'Эмсо взял слово в первый раз. И объявил о том, что бракосочетание Ариазы и Ирвара состоится через месяц, как только будет закончен остров и замок, в котором им предстоит господствовать. Это вызвало шквал аплодисментов. А когда они смолкли, князь уведомил о ещё одной благой вести — и во всеуслышание объявил всей знати Междуречья о том, что этим утром у его младшей дочери начались кровотечения, и «юные сыны» могут начать присматриваться к её особе на перспективу.

Ошарашенная Полина стала пунцовой. На неё с одобрением смотрели все и, похоже, всех заинтересовали особенности работы её организма. Потом потянулась вереница поздравляющих! И это очень не понравилось Ариазе, от которой оттягивали всеобщее внимание. Похоже, сестрица Эднары уверилась в том, что Полина подстроила это каким-то образом нарочно, чтобы отравить её торжество своим вмешательством.

Интересно, а по случаю первых месячных устроили бы отдельный приём, если бы не эта оказия? Или Полина сэкономила князю лишних денег?

На втором часу сменяющих друг друга поздравлений Полина почти привыкла к этому безумию. Внимание потихоньку возвращалось Ариазе и Ирвару. Гости выглядели довольными, им было о чём поговорить. А ведь впереди, как оказалось, ждало ещё главное объявление.

Уже после застольной части (Полина почти не ела из-за долбанного корсета, который и дышать-то давал с трудом), когда все гости стали немного томными и менее подвижными, а послушки провалили столы вместе с остатками трапезы в пол, расчистив пространство для бесед и танцев, князь д'Эмсо снова взял слово, поднявшись для того на поднятую в виде сцены платформу. Похоже, это было нетипично для таких приёмов: все выглядели заинтригованными. Голоса притихли.

К себе на помост князь не пригласил ни родителей Ирвара, ни жениха с невестой, ни свою благостно закровившую дочь.

— Попрошу ещё минутку вашего внимания, дамы и господа! Мне необходимо сделать ещё одно важное объявление! — торжественно молвил он.

Полина заметила, как синхронно побледнели старшие братья. На лбу Прадэрика даже заблестели выступившие капли пота. Лицо Вигнарда, ходившего среди гостей с мрачным видом и несколько раз пытавшегося приблизиться к князю, что последний успешно пресекал, напротив, просветлело.

И действительно. Неожиданное объявление касалось именно их тайного уговора.

— Дело в том, что вчера я обратился к потенциальным невестам для троих моих старших сыновей разом! — объявил отец Эднары, и по залу прокатился гул удивления. На князя Ситано, отца Ирвара, начали оглядываться с уважением: видно, решили, что выкупа за Ариазу хватит на три свадьбы. Но тот и сам выглядел озадаченным. — Дамы и господа, хочу донести до вашего сведенья, что я решился проявить снисхождение, — продолжал князь д'Эмсо. — Милость, которая, надо полагать, многим из вас покажется излишней. Но я уверен: люди благородных кровей имеют на то некоторое право — до определённых пределов. — Князь сделал паузу, обозрев с помоста своих гостей.

«Не может быть» — смогла Полина прочитать по губам помертвевшего братца Диамона, прислонившегося к колонне спиной так, словно он был готов бахнуться в обморок.

Гостья из другого мира и сама затаила дыхание. Неужели…

— Я обратился с предложением к сёстрам Сайсарасоно, — громко и уверенно объявил князь д'Эмсо.

По залу волной прокатился ропщущий гул, который сменила гробовая тишина. Все теперь таращились на князя ошарашенно. Полина закатила глаза: барышни-то оказались дурами! Ну да это их право. Диамон чуть сполз по колонне, его колени подкосились.

Прадэрик так стиснул высокий бокал на ножке, что стекло треснуло и от пореза старшего сына князя уберегла только безнадёжно испорченная теперь вином белая перчатка.

Княгиня одна во всём зале казалась совершенно безразличной. Даже Ариаза гневалась: она полагала такие объявления недопустимыми в минуту её торжества. И даже боялась, что брак с отбросами общества опорочит её и может испортить уже слаженное дело.

Выждав некоторое время, пока невероятная информация осядет в головах присутствующих, князь д'Эмсо объявил:

— Но сёстры Сайсарасоно мне отказали.

Пространство огромной комнаты наполнили охи и ахи, глаза собравшихся округлялись всё больше. Поползли шепотки. Облегчение читалось на лицах Прадэрика, Льёрна и Диамона, они были готовы пуститься в пляс.

Полина заметила, как сияющую физиономию очень довольного Вигнарда молнией исказила гримаса яростного гнева.

Итак, князь не просто провалил его просьбу, но и решил оборвать в будущем все поползновения повторить её. Ловко и довольно смело… Но князь д'Эмсо продолжал:

— Понимаю ваши чувства, дамы и господа! Я, признаться, был обескуражен не меньше. Ваш покорный слуга имел неосторожность поверить в благодетель, и, возможно, поспешил. — В банкетном зале снова воцарилась звенящая тишина. Все взоры были обращены на оратора. — Мне показалось несправедливым и даже жестоким то, что столь благородный род так ужасно пострадал из-за деяния всего одной особы, — говорил князь д'Эмсо. — Я надеялся это исправить от всей широты своей души. И на самом деле я всё ещё питаю сию скромную надежду. Невзирая на отказ, я дал барышням Сайсарасоно время обдумать предложение. Но вынужден сейчас, пред лицем избранного общества Междуречья, объявить: если в ближайшие недели не состоится приёма в честь оглашения во владениях, унаследованных сёстрами после кончины их отца, всем нам придётся сделать печальные выводы. Думаю, вы согласитесь, что это будет означать одно: барышни Сайсарасоно расписываются со всей прямотой в том, что каждая из них — такая же шлюха, как и их падшая сестра! Иных причин для отказа я не вижу. А в таковом случае совету Пяти стоило бы начать расследование, ведь странно оставлять падшим женщинам в свободное пользование их земли и прочие владения!..