Скорбный дом Междуречья

Глава 21 Кукольный домик

Зверь прыгнул прямо на неё, и Полина больше не видела ничего: ни старика, ни девочки, ни пещеры. Всё заволокло пеленой, а тело отпустили разом и лассо, и усталость — её словно бы смыло.

Когда ноги коснулись твёрдого, Зверь Тумана сидел рядом. Но он стал меньше. Сжался до размера небольшой пумы, и в само́й морде теперь, когда зернистая мгла сложилась в нефтяную блестящую кожу, проглядывало что-то кошачье. Даже зелёные белки глаз перестали гореть потусторонним огнём.

Но только Полина была не дома.

Она стояла в тускло освещённой пламенем свечей большой комнате без окон, набитой каким-то хламом в коробках и ящиках.

— Что это? Где мы? Где моя дочь? — растерянно пробормотала Полина моргая и поглядела на Зверя с укором.

— Не торопись, — распахнув пасть, но уже не показывая змей-языков, молвил он почти человеческим голосом. — Быстро нельзя. Ведь ты хочешь получить свою Пушинку здоровой.

— Она действительно больна⁈ — ахнула Полина и пошатнулась. Ноги становились ватными. Снова просыпалась паника.

Зверь наклонил морду, будто бы кивал.

— Пушинка очень больна. Но Туман дарует ей исцеление. Осмотрись здесь.

— Мы всё ещё в Междуречье? — дрогнувшим голосом уточнила Полина. В комнате было прохладно и затхло.

— Мы в одном из нежилых помещений замка д'Эмсо, — проговорил Зверь.

— Зачем?

— Осмотрись здесь, — повторил он.

Это существо не казалось врагом, от него не исходила опасность. Оно первое здесь, в этом тотальном кошмаре, шло ей навстречу. Защитило. Спасло уже один раз от верной гибели.

Полина послушно подошла к одной из коробок. Заглянула: там лежали книги. Полина растерянно повела рукой по корешкам. Посмотрела ещё одну коробку — с игрушками. Достала маленькую машинку, потом — кукольный столик.

— Тут хранятся старые вещицы, которыми развлекала себя маленькая Эднара д'Эмсо, — пояснил Зверь. — Их делали ей простолюдин Савва и послушок Аполин, прислуживающей барышне с младенчества.

— Сюй упоминал его, — пробормотала Полина. — Но я не понимаю зачем… Прости, да. Я всё осмотрю, если это необходимо. — Перечить доброму Зверю Тумана совсем не хотелось, и она ступила ближе к застланной покрывалом громаде. Стянула пыльную ткань.

И увидела целый шкаф, превращённый в кукольный домик. Вот спальня с большой кроватью, вот гостиная, вот кухонька… Полина с удивлением взяла с врезанного в стенку подоконника на окне из приклеенной картинки небольшой прямоугольничек цвета стали. Крохотная дверца с ручкой, узор кнопочек…

— Эднара не любила магии, ей не нравилось то, что заставлял делать отец. Вместе с Аполином они придумывали в своих играх, как можно обходиться без чар, — проговорил Зверь.

— И поэтому именно она оказалась на Земле? Это — её мечта? — предположила Полина.

— Верно, гостья, — молвил Зверь Тумана. — Так всё и получилось.

— А можно, чтобы она там осталась, чтобы и я, и она — спаслись? — дрогнувшим голосом спросила Полина, испытав вдруг щемящую жалость к незнакомой девочке, которая так страдала в этом кошмарном мире. И теперь, едва вырвавшись на свободу…

— Ты уже загадала желание, — напомнил Зверь Тумана.

— Прости. — Её наполнил стыд за то, что теперь Эднара вернётся в этот беспросветный мрак. Но здешние реалии закалили и Полину. Нужно думать о себе и своих близких в первую очередь. Нужно защищать самых важных людей. Всех защитить невозможно.

Для Эднары тут всё — дом. А Полину вырвали из её реальности. У Эднары ещё нет детей. А Полину ожидает Пушинка. Увы, всё это, пускай и очень грустно, но справедливо.

Какие знакомые обои наклеены на стены игрушечной кухоньки…

— Это же наша квартира! — вдруг поняла и проговорила вслух она. — Это же последняя квартира, которую я сняла!

— Тебе не нужно тут быть. Отец рассердится, — раздалось вдруг из дальнего угла комнатушки тихо-тихо, и это говорил не Зверь.

Полина охнула, выронила от неожиданности игрушку и тут же различила незнакомого, но странно-родного маленького послушка, который с тоской смотрел на неё огромными глазами.

— Это Аполин, друг Эднары, — проговорил Зверь. — Он не видит меня и не слышит. Не пугай его. Он очень искренен. Он переживает о своей воспитаннице всей душой.

Гномик неуверенно приблизился и положил трёхпалую ручку Полине на колено. Она присела. Вгляделась в сморщенные черты, такие грустные, будто всё это существо пропитала боль.

Полина понадеялась, что послушок сможет поддержать Эднару, если он действительно её любит. Что он найдёт смелость нарушить запрет приближаться к ней. Сюй рассказывал, что его отстранили от воспитания. Но он говорил и о том, что Аполин скучает и помнит до сих пор девочку, которой был такой доброй нянькой. Что он любит её до сих пор.

Хотя бы кто-то любит тут Эднару. Так ей всё-таки будет легче.

Может быть, и Майлин Сайсарасоно придумает, как позаботиться о ней? Пускай её старый план с Небулапариунтом и не сможет получиться теперь, но вдруг она не забудет своей симпатии и распространит её на настоящую Эднару? Сможет хотя бы отчасти её защитить.

Бедный, бедный ребёнок… В горле встал ком.

— Что ты здесь делаешь, Пушинка? — тревожно спросил послушок Аполин. — Тебе нельзя тут бывать.

Глаза гостьи из другого мира расширились, а протянутая к гномику рука дрогнула.

— Что… почему ты… зачем ты назвал меня… почему Пушинка⁈ — ахнула она.

— Забыла? Ты так любила крошкой, чтобы я носил тебя на плечах, — с теплотой и любовью сказал послушок. — А потом стала расти и переживала, что мне будет тяжело. И я уверял тебя, что ты — лёгкая, как пушинка… Как ты живёшь? Мне страшно слышать то, что долетает до кухни…

— Я не… Эдна в порядке. Она скоро вернётся. Позаботься о ней, если сможешь.

Гномик заморгал, пристально глядя на Полину. А та перевела взгляд на Зверя.

— Когда ты вернёшь меня домой? — смятенно спросила она поднимаясь.

— Ты дома, — проговорил Зверь. И слова эхом раскатились в её голове.

Аполин замер, словно околдованный, с протянутой трёхпалой ручкой. Он смотрел туда, где она находилась минуту назад, и не шевелился.

— Ты… неужели и ты меня обманешь⁈ — выдохнула Полина с ужасом. — Вернёшь к сучьему князю⁈ Нет! Нет!!! Ты не можешь так поступить!!!

— Ты хотела возвратиться домой, то — есть часть загаданного желания. Князь владеет твоим домом. Ты не просила, чтобы князь потерял свою власть.

— Я не Эднара д'Эмсо! — вскричала Полина. — Чёрт возьми! Верни меня к моей дочери!!!

— У тебя нет детей. Ты стала способна к деторождению совсем недавно.

— Ты сказал, что вернёшь мне Пушинку!!! — взвыла Полина, и только воспоминание о зернистой мгле не дало ей кинуться на Зверя с кулаками.

— Ты воссоединишься с Пушинкой, гостья. Я всегда исполняю желания. Подумай. Болезнь сейчас отступит, это ведь тоже часть твоего чаяния. Пушинка станет здоровой.

— Ты должен вернуть меня на Землю!!!

— Это дополнительная просьба идёт вразрез с тем, что ты загадала прежде. Здоровая Пушинка не может думать, что находится на Земле. Ты сочинила Землю вместе со своим другом. Ты играла в мир, в котором всё не так, как вокруг тебя, всё своё детство. Играла в мир, где нет колдовства, где стали равными женщины и мужчины, где детей можно родить для того, чтобы их любить, где дева может быть самостоятельной и над ней не довлеют ни муж, ни отец. Где матери любят дочерей и сыновей. Ты решила, что сама — часть этого мира, когда заболела. Когда потрясение из-за деяний твоего отца оказалось слишком сильным для твоей психики. Ты разделила свою личность на две части — маленькую Пушинку, себя-ребёнка, такую, какой была давно. А Полина… — Зверь перевёл снова загоревшийся взгляд на застывшего послушка. — Аполин заменил тебе любящую мать, которой ты не имела. И взрослая часть личности получила его имя. И воплотила того, кто должен был заботиться о маленькой Пушинке и любить её. Теперь ты обратилась к Зверю Тумана, чтобы стать со своей Пушинкой целым, чтобы поправиться. И здоровой возвратиться домой. В замок д'Эмсо.

— Нет!!! — заорала она в панике. — Нет!!! Ты офонарел⁈ Отмена! Это неправда! Так не нужно!

— Желание гостьи загадано. — Глас Зверя Тумана снова стал гулким, потусторонним, он звенел в захламлённой комнате, словно исходил не только из пасти, но и от всего пространства кругом. — И будет исполнено. Твоя психика вернётся в норму. Ты воссоединишься с Пушинкой и станешь здоровой.

Зверь закрыл глаза и взорвался зернистой мглой, а на Полину неудержимым потоком хлынули воспоминания.

Вот послушок Аполин учит её ходить и рассказывает истории. Вот они смеются вместе и сочиняют, придумывают… Вот впервые князь-отец берёт младшую дочь, совсем крошку, колдовать для него. Это неприятно. Это холодно, страшно, скучно, это изматывает. Вот Аполин баюкает её среди ночи, пытаясь разогнать возникшие кошмары, которые мешают уснуть. Вот вызовы к князю становятся постоянными. Они колдуют не только в замке. Они носятся в волнасах над безбрежным маревом охряного тумана, они нападают, воюют, причиняют боль. Так не должно быть. Это плохо. Это неправильно.

Вот они с Аполином начинают сочинять свой другой, совершенно другой мир. Устраивая тайные от всех приключения, строя крошечные домики-шатры в лесах острова.

Вот один такой случайно находит бородатый мужик-простолюдин, который следит за кормовыми послушками, который добывает то мясо, что заказывают господа, и ухаживает за растениями. Возит из деревни в низине и с полей затребованные продукты.

И они с Аполином начинаю разговаривать с этим простолюдином. Встречаться время от времени.

Савва — грубоватый мужик. Он говорит странно, совсем не так, как родственники маленькой Эднары, как князь-отец и его окружение. Но Савва добр в своей грубости.

И Эдна начинает рассказывать ему о мире, который они придумали с её маленьким зелёным нянем.

Савва слушает и улыбается.

А однажды приносит ей вырезанную из дерева и покрашенную игрушку — стиральную машинку, коробочку, в которую можно положить грязное бельё, подключить к питанию, но не колдовскому, а научному, и потом достать вещи чистыми. А не таскать в тяжёлых корзинах к ручьям. Они придумали такую штуку с Аполином для своего мира. Мира, где можно легко и счастливо обходиться без магии.

Конечно, эта игрушка ничего не стирает. Но это ведь можно представить…

И Савва начал делать для маленькой барышни то, о чём она ему рассказывала. Девочка радовалась. Она была совсем не такой, как все другие господские дети.

Вот и Аполин подключается к производству игрушек. И они строят свой мир в кукольных домиках. Играют там, сочиняя другую жизнь.

Эднара растёт, и мир Земли становится сложнее и запутаннее… Совсем-совсем другой мир. В нём нет ни капельки злого колдовства, из-за которого так страшно рядом с князем. В нём даже нет надов, вечных и эманаций. Только люди. И животные — но они носят постоянную форму, и не нужны простолюдины, которые их дрессируют. В том мире вообще нет деления на магов и простолюдинов. Когда-то давно была знать и рабы. Но это осталось в прошлом. Теперь все свободны.

Счастливый, удивительный мир…

Рождаются новые и новые братья. Князь становится всё ожесточённее и злее.

Так не должно быть. Он не имеет права.

Эдна наслушалась рассуждений Саввы, нахваталась от него низинных слов и диковинных мыслей. Придумала правильную реальность.

И тогда она начала жмуриться.

Закрывать глаза, когда отцу надо было колдовать.

Мешать ему. Не давать свою магию.

Начала бунтовать.

Так первый раз сорвалась свадьба старшей сестры.

А Эдну отправили в красный дом.

И жестокие нады, монстры, которых она возненавидела, причиняли ей боль, бесконечно, страшно. Сжигали на ней кожу. Запирали в каменных мешках. Загоняли в вены иглы и пускали по телу концентрированный ужас.

Вернувшись домой, Эднара уже не жмурилась. Она делала всё, чего желал отец. И мечтала, бешено мечтала о том, чтобы мать защитила её. Она ненавидела мать за то, что та не приходит на помощь. Не понимала, за что она рожает их — нелюбимых детей. Ненавистных сыновей. Эксплуатируемых дочерей.

Аполина отослали, наказали и запретили приближаться к вздорной княжне. Её игрушки отняли.

Только о дружбе с Саввой никто не знал, и они продолжали общаться.

А потом княгиня д'Эмсо родила своего двенадцатого подряд сына.

И свирепый, словно сатана — демон, которого Эднара и Аполин придумали для своего мира, демон, которого не существует, но которым всех пугают, — свирепый, как тот самый воплощённый демон, князь схватил Эднару за руку и её чарами убил младенца, а потом изжарил его крошечное тельце на жаровне и заставил княгиню его съесть, до самого последнего куска. Чтобы ей было неповадно снова родить мальчика.

Вместо княжича потом похоронили младенца простолюдинки, которая умерла родами вместе с ребёнком в низине в ту же ночь. Никому не пришло в голову усомниться, предположить, что дитя подменили — а тот малыш умер естественным путём. Это уполномоченные совета Пяти всегда проверяли, если гибли маленькие княжичи.

В день после липовых похорон, когда княгиня окаменела в бесчувственную статую, что-то помутилось у Эднары в голове. Той же ночью князь предпринял отчаянную попытку обзавестись долгожданной дочерью. Проник на остров Первородных в надежде отыскать в пещерах Зверя Тумана и загадать желание.

Зигрид Небулапариунт их обнаружил. Но князь был так зол, он был в таком отчаянии, что, может быть, даже смог бы победить…

И стали бы рождаться девочки, бесконечные про́клятые судьбой девочки. Рождаться, чтобы страдать…

И вот тогда Эднара д'Эмсо окончательно сошла с ума.

Забыла своё прошлое, заблокировала его напрочь. Стала Полиной. Любящей матерью для своей драгоценной дочери Пушинки, которая ждёт там, в мире Земли, не придуманном, а настоящем, единственном возможном. Ждёт, и к ней нужно только вернуться. Обязательно вернуться и позаботиться о ней…

Зверя Тумана больше не было.

И придуманный мир стал всего лишь сказкой, каковой и был всегда.

— Не плачь, Пушинка! — взмолился послушок Аполин. — Давай я принесу тебе молока с печеньем и расскажу сказку? Если мы постараемся, об этом никто не узнает…