Скорбный дом Междуречья

Глава 18 Второй предсвадебный прием

Ариаза и Ирвар были забыты совершенно после такой грандиозной новости. Общество волновалось, но не князь д'Эмсо стал предметом пересудов, а бесстыдство девиц Сайсарасоно. Полина заметила, как, поймав взгляд Эднариного отца, картинно-медленно аплодирует Вигранд. Похоже, старик был доволен.

Если слушать внимательно, а больше заняться было нечем, можно было сложить представление об общих впечатлениях. Находчивость князя называли благороднейшей снисходительностью. Дамы Сайсарасоно, и без того особы скандальные, но подзабытые, обвинялись во всех возможных грехах. Оказывалось, что нечто эдакое слышал о них каждый второй. И практически единогласно общество сходилось на том, что столь сомнительные особы не могут распоряжаться землями своего почившего отца. Лишь некоторые из приглашённых на оглашение надов и над оспаривали всеобщее впечатление и робко высказывались о том, что барышень может устраивать их девство, а неприятный опыт первой княгини Вигранд мог внушить им стойкую неприязнь к браку вовсе не потому, что девицы — распутны и разбазаривают колдовскую кровь понапрасну.

Но эти мнения потерялись во всеобщем потоке. Князь торжествовал. Его старшие сыновья трепетали, но всё же получили некоторую надежду, Вигранд был в полнейшем восторге: он во всеуслышание пообещал острова для сынов д'Эмсо в случае, если девы Сайсарасоно одумаются — якобы в знак благодарности за снисхождение к родне его никчёмной первой жены.

— Маги Междуречья должны быть милостивы ради будущего! — объявил Вигранд, закрепляя тайный уговор оглаской.

И к ужасу старших наследников д'Эмсо, манёвр дал свои плоды. Уже через три дня над в почтовом тазу доставил сочащееся ядом письмо, в котором, после метровых оскорблений, все три сестры Сансарайсано принимали сделанные им «щедрые предложения».

Это совершенно не означало, что кто-то из них всё ещё в состоянии родить сосуд чар, а означало лишь то, что скандал приходилось замять хотя бы на время.

— Отец, со всем моим уважением, но вы не имеете права так поступить, — решительно поднялся на ноги Прадэрик во время ужина в день, когда пришла и была всем объявлена весть о «победе». — При всей семье ещё раз призываю вас к справедливости! Сейчас свадебный выкуп Ариазы позволяет как минимум одну достойную невесту! Я — ваш старший сын! Я требую, чтобы традиции Междуречья сохранились! Вы можете осчастливить сёстрами Сайсарасоно Льёрна, Диамона и Мирта, когда он подрастёт, если к тому времени семья не сможет позволить себе ничего достойного!

— Да как ты смеешь… — помертвел Диамон. А тринадцатилетний Мирт сравнялся цветом лица с послушками, прислуживающими за столом.

— Но беречь выкуп за дочь и обрекать носителя фамилии на бесчестье — это низко и беззаконно! — горячился Прадэрик, ничего не замечая вокруг. — Вы — мой отец! Мы — одной крови! Выкуп за Ариазу должен достаться мне по всем правилам чести! Я уверен, что совет Пяти без всякой жалобы обратит внимание на подобное бесчинство! Одумайтесь, папенька! Вы навлечёте на себя гнев совета, помяните моё слово! Сыны благородных князей защищены законом! Не стоит об этом забывать!

Князь, слушавший своего отпрыска глядя исподлобья снизу вверх и не поднимаясь со своего места, вдруг резким движением схватил за руку через угол стола сидящую от него слева Ариазу, так неожиданно, что она охнула и со звоном выронила нож, звонко стукнувшийся о тарелку. Инстинктивно сестра Эднары повернула голову к старшему брату. Князь сузил глаза, и вдруг над губой Прадэрика словно взорвался невидимый прыщик: небольшое количество крови вырвалось из кожи, а юноша пошатнулся, стремительно бледнея, и рванул ладонь ко рту.

Толстая черная нить, формирующаяся чарами, змеёй вырвалась из ранки и нырнула в мясо под нижней губой. Натягивая края повреждений, она сковала плоть и снова выпросталась сверху. Всё это происходило быстро. Через полминуты губы Прадэрика оказались плотно сшитыми. Из язвин, где входила нить, набухали и скатывались по подбородку тяжелеющие капли крови.

Князь отпустил руку Ариазы.

— Ты, — громовым голосом рявкнул, откидываясь в своём застольном кресле отец Эднары д'Эмсо, — отброс материнского лона! Ты не имеешь в моём доме никаких прав! Руководствуясь законами и традициями Междуречья, я могу обеспечить тебя и твоих братьев сараями на островках в сто квадратов и забыть навсегда! А сейчас ты смеешь роптать на чистокровную невесту, вместе с которой получишь одно из самых богатых владений Междуречья⁈ Ты считаешь, что изучил законы, выродок⁈ Единственное, что обязан сделать для своих сыновей несчастный отец, имевший глупость соединить свою жизнь с конвейером выбраковки, — княгиня вздрогнула, и её щёки залила краска, — это жизнь! — Голос князя д'Эмсо сорвался в крик. — Если я тебя, скот ополоумевший, спихну в небыль, — совет будет возмущён! Ты, видите ли, должен жить! Но всё остальное, — бешеные очи князя полыхнули, а голос вернулся в норму, — я могу делать с тобой на своё усмотрение: пока ты — безземельный княжич, ты — моя собственность! И ты очень, очень зря о том забыл! До оглашения будешь ходить так, вырожденец! Пусть послушки дырявят у тебя в горле дыру, вставляют раструб и заливают питательную жижу, чтобы ты не издох, ибо столь почитаемый тобою закон запрещает мне убийство! Кто-то ещё хочет получить урок прилежания⁈ — свирепо добавил князь д'Эмсо, окидывая взглядом скованных сакральным ужасом старших сыновей.

Тройной предсвадебный приём в огромном богатом замке Сайсарасоно состоялся через три недели, в течение которых во владениях д'Эмсо побаивались свободно даже дышать.

Князь выполнил свою угрозу, и Прадэрик вынужден был ходить с зашитым ртом, получая пищу самым изуверским из всех возможных способов, и притом послушкам разрешалось целительствовать после экзекуции лишь трахеостому на горле. Губы старшего княжича воспалились и опухли, из ран сочился гной. Сломленный юноша напоминал с виду чудовище Франкенштейна и почти всё время проводил в своей комнате, в постели. Но на всеобщие трапезы отец заставлял его являться и смиренно сидеть на отведённом месте за столом, внушая окружающим панический ужас.

Полина впала в состояние какого-то оцепенения. Она следовала всем поступающим указаниям с послушностью машины. Старалась не думать вообще, хотя бы до тех пор, пока не состоится тройное оглашение и наглядную иллюстрацию кошмара не уберут с глаз, хотя в памяти она отпечаталась навечно. Зверства князя создали в голове вакуум.

Казалось, в утро оглашения, когда нить была растворена, а послушки привели в норму лицо исхудавшего и ставшего каким-то невзрачным Прадэрика, с облегчением вздохнул весь дом. Остальные женихи более не сказали и полслова поперёк отцова решения, даже наедине с собой.

Удивительно, но в презренный дом Сайсарасоно, позабыв в угоду любопытству всяческую брезгливость, нагрянуло почитай всё Междуречье. Гостей собралось раза в четыре больше, чем на оглашении Ариазы и Ирвара. Но, к счастью, просторы тамошних владений позволяли принять всех с достоинством.

Замок Сайсарасоно был по-настоящему богат! Полина не знала, принарядили ли его к торжеству, но то, что она увидела, в разы превосходило достаток и великолепие ростовщика Вигранда.

Эти владения вместе со старшей сестрой Майлин получит Прадэрик.

Но по невестам хорошо читался их возраст. Рядом со своими наречёнными, особенно потрёпанным отцовыми зверствами Прадэриком и ещё слишком юным шестнадцатилетним Диамоном, они казались их матушками. Эти девицы располнели в своём уединении, их кожа была уже дряблой, а волосы поредели и серебрились первыми нитями седины. Морщины пустили сетки в уголках глаз старшей, Майлин.

Страшась прогневить отца, братья д'Эмсо старались выказывать невестам всяческое почтение. А те — игнорировали их настолько, насколько позволял церемониал.

Держались барышни надменно, но с достоинством. Создавалось даже некоторое впечатление, что их забавляет происходящий цирк.

Понаблюдав происходящее, Полина заключила, что она не особенно уверена, сумеют ли юнцы, считающиеся её братьями, взять таких жён под контроль. По крайней мере, прежде, чем родятся и подрастут дочери… если сплетни о распутстве великовозрастных девиц окажутся вздором.

Полина поймала себя на том, что испытывает к этим женщинам симпатию. Они не казались ни бесчувственными статуями, как княгиня д'Эмсо, ни стервами, как Ариаза. Сейчас, имея все основания быть в ярости, они тем не менее выглядели уверенными в себе, а вовсе не жалкими и всеми презираемыми ничтожествами, которым, словно псу, бросили обглоданную кость.

— Бедное дитя, — услышала Полина ближе к окончанию выдающегося и заинтересовавшего каждого знатного жителя Междуречья торжества, после того как «поздравила» старшую из сестёр Сайсарасоно с явственным сочувствием. — Мне жаль, что ты родилась в этой семье. Но, кажется, и так ты сумела сохранить человечность. Это впечатляет.

— Прадэрика можно приструнить и поставить на место, — шепнула Полина, быстро оглядевшись. — Не давайте ему воли, и он не сможет вами командовать.

— Да, не думаю, что мой будущий супруг получит какие-то права, — усмехнулась Майлин, и кожа сложилась в глубокие морщинки вокруг её рта. — Сейчас он выглядит так, будто вообще долго не протянет.

— Это всё князь… Он его наказал. Очень жестоко, — пробормотала Полина с дрожью. — Но Прадэрик попытается отыграться на вас, чтобы спасти свою гордость. Главное — не упустите контроль вначале.

— Ты очень мудра для своих лет и того окружения, в котором имела несчастье расти, — прищурилась Майлин, подавая Полине руку. — Давай прогуляемся в саду и побеседуем?

— С удовольствием. — Гостье из другого измерения всё больше нравилась эта женщина. — Зачем вы согласились? — спросила она уже в шикарном, похожем на произведение искусства, саду замка. — Неужели действительно у вас могли отнять земли? — сказав это, Полина тут же пожалела: вдруг Майлин поймёт её интерес превратно и решит, что дочурка князя д'Эмсо интересуется, в самом ли деле представительницы её семейства рожали от простолюдинов тайных детей.

— Мы не можем этого знать и не очень жаждем проверить, — не выказала гнева старшая из барышень Сайсарасоно. — Закон Междуречья не особо учитывает права человеческих женщин. Увы, наша сестра, первая княгиня Вигранд, прочувствовала это сполна.

— Вы думаете, её оговорили? — понизив голос, спросила Полина, поднаторевшая за последние недели в сплетнях странного мира, в котором очутилась по воле безумного Тумана.

— Я думаю, чтобы родить дочь от простолюдина после многих лет бесплодного брака, нужно иметь очень веские основания. Думаю, что князь Вигранд превратил жизнь Айланоры в пытку, и беременность показалась ей отсрочкой, передышкой, без которой она не могла справиться. Думаю, сестра надеялась на рождение сына или даже череды сыновей. Тогда её преступление оставалось бы тайной несколько десятков лет. Но и Туман немилостив к женщинам. Да, дитя, я действительно так же распутна в своих мыслях, как обо мне говорят! Ты шокирована?

— Вы абсолютно правы! — горячо сказала Полина. — Этот Вигранд — мерзавец. Он вынудил… э… моего отца околдовать нада, который что-то про него выведал. И весь этот брак, ваш и ваших сестёр, — это тоже план Вигранда! Они с князем д'Эмсо друг друга стоят.

— Зятю потребовалось околдовать нада? — остановилась княжна Сайсарасоно. — Недавно?

— Да, за два дня до оглашения брака Ариазы, — охотно наябедничала Полина.

— Я так и думала, что это не несчастный случай! Зять и твой отец ведут опасные игры, дитя моё. Воздействие на сознание вольного нада… Похоже, ему действительно есть что скрывать. Если этот безумец верит, что брак с тремя детьми нас остановит…

— Это вы подослали того работника? — рискнула уточнить Полина.

Майлин кивнула.

— Наш отец был добр с нами и растил нас с сёстрами в условиях, сильно отличных от тех, что царят в большинстве домов Междуречья. Но после выходки Вигранда он направил свои усилия на то, чтобы выдать оставшихся дочерей замуж, а не на месть. И потерпел поражение. Батюшка считал, что ворошить это более не стоит. Но он ошибался. Маги часто ошибаются, даже самые благородные из них. Зятю не стоило раздувать скандал. Он должен был сохранить проступок сестры в тайне, но решился опозорить наш дом. И за то ему не будет пощады. Я узнаю его тайны, и неважно, будучи княжной Сайсарасоно или княгиней д'Эмсо. Это лишь вопрос времени.

— Я могу вам помочь? — со внезапным жаром спросила Полина. — Вигранд часто пользуется колдовскими услугами моего отца. Тому нужны деньги.

— Не стоит подвергать себя излишним рискам, дитя, твоё положение и так незавидно. Твой отец — мерзавец. — Майлин выдержала паузу, наблюдая за тем, как Полина отреагирует на оскорбление. И осталась довольна, что собеседница разделяет данную аттестацию. — Ты добрая девочка. Нехорошо желать бед невинным существам, но я хочу всей душой, чтобы у твоего отца родилась ещё одна дочь, а тебя отдали замуж. Надеюсь, что тебе хотя бы немного повезёт с избранником твоего отца. Если твоя свобода забрезжит скоро… — Майлин задумалась, рассеянно глядя вдаль. — Зигрид Небулапариунт доживает свой последний десяток лет. Одного-единственного гостя в его пещерах будет довольно, чтобы от очередного Первородного осталась лишь эманация. А последнюю княгиню Небулапариунт он уже почти извёл. И, очевидно, захочет обзавестись новой, если успеет. Лучшим для тебя было бы стать женой именно для него. Супругам почтенного Зигрида не позавидуешь, — она сделала паузу и уточнила: — всем, кроме последней. Думаю, князь Небулапариунт и сам укоротил свой век желанием, загаданным Зверю. Он хотел иметь только одного сына, но так как тот таинственно погиб из-за крушения волнаса и исчез в небыли… последняя жена унаследует остров Первородных в случае его кончины. Мне кажется, это будет красиво, а ты будешь очень достойной хозяйкой. Я попытаюсь вложить эту мысль в голову твоего отца, когда подойдёт срок. Если всё сложится удачно. А последнее желание… мне кажется, княгине проще отыскать Зверя, чем случайному гостю, — с хитринкой закончила Майлин.

— Если честно, я ничего не поняла, — призналась Полина. — Какое желание? Небулапариунт — это старик с высохшей рукой?

— Да, недавно у него появилось сие примечательное увечье. Неужели ты не знаешь историю? И никогда не грезила загадать желание Зверю Тумана? — поразилась княжна Сайсарасоно.

— Я даже не имею понятия, что это за зверь…

Майлин остановилась как вкопанная и уставилась на свою спутницу.

— Князь д'Эмсо не перестаёт меня поражать. Чему же учили тебя все года жизни? Одним только танцам?

Полина потупилась.

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Я возмущена! Небулапариунты — первые люди-маги Междуречья. Главы этого рода неподвластны старению. Их жизнь, обыкновенно куда более продолжительная, чем у прочих, зависит от милостей, которые оказывает обратившимся Зверь Тумана. Это существо живёт в недрах первого острова, того самого, на котором стоят непреступные, как крепость, владения Первородных. Тот, кто отыскивает Зверя Тумана в пещерах и загадывает желание, всегда получает искомое. А глава рода оттого стареет. Многие века Небулапариунты обороняют пещеры от вторженцев. И по сю пору многие дерзают штурмовать остров, невзирая на то, что предки Зигрида смогли добиться признания обитающего в их пещерах Зверя их собственностью ещё на закате эры Дайнатакас. Проникновение туда считается нарушением законов и карается советом Пяти смертью, но разве это будет иметь значение для того, кто уже загадал Зверю желание?.. Однако старик сам загнал себя в ловушку. Я уверена, он попросил у Зверя когда-то не иметь иных сыновей, кроме Порутила. Рождённые столетия назад успели скончаться. И в этом веке Порутил был единственным. А потом погиб. Теперь воля Зверя помешает родиться новому наследнику. И буквально одно желание отделяет Зигрида от последнего ложа в Тумане. И, может быть, мы ещё застанем время, когда остров Первородных перейдёт в руки женщины. Мы с сёстрами создали прецедент. И закон будет бессилен. Главное, чтобы последней супругой Зигрида оказалась достойная барышня. Нынешнюю он уже почти превратил в тень. Если она умрёт раньше, чем кто-то доберётся до Зверя, Небулапариунт обязательно женится вновь — такова его натура. Коли к тому времени ты окажешься на выданье… Ты красива. Это может его подкупить. Я была бы счастлива увидеть тебя владычицей острова Первородных. Мне кажется, ты способна даже осуществить революцию. Что с тобой? Не бойся речей распутной старухи, это всего лишь слова и мечты. Не бойся мечтать дерзко. Да что с тобой такое, дитя? Тебе плохо?

Полина не отвечала. Она застыла, словно поражённая громом, когда в своей прогулке они с Майлин вывернули с извилистой аллеи в центральную часть внутреннего сада. Здесь, окружённый фигурными кустами и цветущими деревьями, в самом центре возвышался огромный, в два человеческих роста золотой фонтан. Колоссальная полая чаша сверху была продырявлена фигурным узором, из отверстий медленно опадала на лепестки нижних чаш вязкая охряная небыль, и, пройдя свой путь, оседала в лоне широкого золотого бассейна.