Следующий

11. Первый удар

Первая Санкт-Петербургская классическая гимназия

Следующие пару занятий, Марк старался «не отсвечивать» и вести себя совершенно естественно. Он внимательно слушал педагогов, старательно записывал в тетрадь все, что они рассказывали. Выполнял задания, которые требовалось выполнять, и в какой-то момент настолько увлекся учебой, что даже ответил на один из вопросов с подвохом. Когда его озвучили, все вокруг недоуменно «лупили глаза», а он ответил «на автомате».

— … Весьма похвальные знания, Марк, весьма, — удивленно улыбнулась дама, наставник по арифметике. Она даже встала со своего места, словно хотела получше рассмотреть гимназиста, сумевшего ответить на довольно каверзный вопрос по ее предмету. — Приятно, что вы взялись за ум и принялись с усердием штудировать арифметику. Весьма похвально.

Марк, естественно, ответил довольным выражением лица. Мол, готов дальше заниматься еще усерднее и усерднее, чем раньше. Мысленно же, клял себя последними словами, прекрасно понимая, что нельзя было этого делать. Он еще толком не освоился, и не видел всех «подводных камней», которые его могли ждать.

— Прошу всех обратить внимание на то, какое оригинальное решение этой задачи предложил Марк. Очень необычный свежий подход, который может пригодится и при решение других задач, подобных этой…

Взгляды одноклассников вновь скрестились на нем. Ощущение, мягко говоря, неприятное. Казалось, на тебя обрушился поток холодной воды, а ты не можешь сдвинуться с места.

— Итак, продолжим. Следующая наша задача…

Одним ухом слушая наставника, Марк осторожно косился по сторонам. Не покидавшее его чувство опасности, сейчас ещё больше обострилось. Он определенно чувствовал приближение неприятностей, и сейчас пытался понять, от кого и что могло «прилететь».

— … Нутром чую, — еле слышно пробормотал он, ловя неприязненные взгляды то с одной, то с другой стороны.

Очень было похоже, что местная «королева» что-то готовила. Больно уже предвкушающий был у неё взгляд, словно зритель в кинотеатре в преддверии показа супер блокбастера. Ей не хватало лишь большого ведра с попкорном, чтобы внутренний образ полностью совпадал с внешним.

— Смотри-ка, со здоровяком постоянно переглядываются, — Марк скосил взгляд на высокого крупного блондина, сидевшего по соседству с «королевой». Судя по породистому лицу, знатных кровей был «пацан». — Похоже, нашелся и рыцарь нашей «королевы». Ого-го, какой грозный взгляд, прямо с дерьмом готов сожрать…

«Старый» Марк внутри него едва не выл от нехорошего предчувствия, он же просто кривился, но только не от страха, а от смеха. Ведь, для него все эти ужимки, переглядывания, пафосные гримасы были как открытая книга. Он за свою жизнь такую школу прошел, что это все сейчас казалось детской игрой пусть и приправленной таким необычным элементом, как магия.

— Прямо детский сад, штаны на лямках, — фыркнул он, на мгновение забывшись о своем притворстве и встречая в открытую взгляд местной «королевы». — Че, съела? Давай еще инструментами в штанах померяемся? У меня есть, а у тебя?

Видно было, что девица прекрасно поняла его посыл. От охватившего ее возмущения сначала побледнела, а потом покраснела. Не выдержала, дернула за рукав своего соседа и что-то с яростью начала ему на ухо шептать.

— Вот теперь точно без разборок в «маленьком Токио» не обойтись, — хмыкнул Марк, снова «напяливая» на свою физиономию постное выражение лица. Сейчас его даже гениальный психолог бы ни в чем не смог обвинить — перед ним за партой сидел самый прилежный из всех прилежных учеников. — Пацан-то крови хочет…

Марк перестал коситься в ту сторону, и уставился на доску для письма, возле которой что-то продолжал объяснять наставник. Доска была исписана примерами решения очередной арифметической задачи. Казалось бы, ничего сложного, но для гимназистов все это, похоже, было «темным лесом».

— Черт, вспомнишь тут общеобразовательную школу номер тридцать города Красноярск, а конкретно Каменеву Галину Борисовну, училку по алгебре, по прозвищу КГБ. У нее бы вы тут записными гениями были…

Бормотал про себя, подшучивал, но в голове продолжал думать о своей только что появившейся проблеме. Честно говоря, эта разборка с «королевой» и ее «рыцарями» ему сейчас была совсем некстати. Он планировал со всем этим разобраться попозже, когда немного освоится, все разузнает, обзаведется какими-никакими знакомыми. Но сделанного не воротишь, а поэтому нужно было готовиться.

— Как пить дать, «поучить» меня решили, — размышлял парень. — В открытую скорее всего бить не будут, побоятся наказания. Видно, что порядки тут строгие. Значит, сделают это в каком-нибудь укромном месте, в туалете, например.

Едва эта мысль пришла в голову, как внутри него нехорошо екнуло. Похоже, это был привет от «старого» Марка, остатки его воспоминаний, намекавшие, что его рассуждения были не так и далеки от истины.

— Комбинаторы недоделанные, сельские Мэгре и Пуаро в одном флаконе, — равнодушная маска сама собой дала трещину и на его лице зазмеилась улыбка. — Кого вы хотите подловить? Меня? Великий Мариус, б…ь, стаю псов на этом деле съел. Я вас так разыграю, что мама сказать не успеете… — чуть подумав, он загадочно улыбнулся. В голову пришла интересная мысль про розыгрыш. — Интересно, девчонки в этом мире также боятся мышей и крыс, как в нашем? Может попробовать снова наложить на себя иллюзия здоровенного мыша? Или нет? Они же тут ссаться начнут… И. пожалуй, не только девчонки, но и остальные, включая наставницу.

Он прекрасно понимал, что на грубую силу ему вряд ли можно положиться. «Рыцарь» в лучших традициях мести придет не один. Как говориться, «выходи один на один, если ти мужчина». По крайней мере, с парой товарищей активно переглядывается, понимающе ухмыляются. «Королева» в свою очередь тоже о чем-то шепчется с подругами, наверное, с собой приглашается поглазеть на его унижение. Получается, Марку нужно готовить шоу — яркое, незабываемое, устрашающее шоу, чтобы у них поджилки затряслись, а может и бельишко промокло.

— Значит, Великий Мариус снова выходит на сцену, — Марк в предвкушении облизнул пересохшие губы. Появился легкий мандраж, участился пульс, эйфория затопила мозг, как и всегда случалось перед представлением. Адреналиновый наркоман, и ничего с этим не поделать. — Эх, держите меня семеро… Как же я соскучился по сцене.

Глубоко задышав, парень стал себя успокаивать. Ведь, ему еще нужно было разработать план, разыграть этого здоровяка и остаться при этом целым.

— Все как и в шоу… Обмани зрителей, веди их за собой, заставь видеть то, что тебе нужно, — шептал, полностью погрузившись в себя. Прописные для каждого шоумена истины, «оживали» в его сознании, помогали выстраивать нужную картинку. — Сортир, конечно, не сцена на пятьдесят тысяч зрителей, но это все равно сцена, пусть с одним единственным зрителем. Тем лучше для меня…

Карандаш, зажатые пальцами, машинально чертил какие-то загогулины. Разные кружочки, фигурки, кривые линии покрывали страницу за страницей, страницу за страницей. Когда придумывал новые элемент своего шоу, он всегда что-то рисовал. Привычка такая.

— Он должен увидеть испуганную жертву, готовую униженно просить прощения. Знакомая картина убедит его, что все идет по плану, все хорошо, и нечего опасаться.

По-хорошему, шоу уже началось, зрители собрались и предвкушают зрелище. Он тоже начал играл самого себя, убеждая их, что боится и хочет поскорее спрятаться.

— Следующая акт шоу будет в туалете, где главного зрителя ожидает неприятный сюрприз. Интересно, а чего наш здоровячок боится больше всего? Ведь, боится же он чего-то? Что это может быть? Строгий отец? Может быть какой-то детский обидчик или злой пес, укусивший его в детстве? Подожди-ка, подожди-ка… Ведь, кажется, была какая-то история, связанная с этим Орловым… Марчик, старина, давай вспоминай.

Память «старого» Марка явно пыталась ему что-то подсказать. Правда, это были какие-то разрозненные обрывки, из которых мало что было понятно.

— Это точно было связано с его детством… Какая-то трагедия, связанная с его…

Его даже перекосило от желания вспомнить все, до самой последней подробности.

— Брат! Точно, у него был младший брат! — едва не вскрикнул Марк, вспомнив трагичное происшествие, случившееся в семье Орловых около двух лет назад. — Что там с ним случилось? Погиб… Утонул… Так… Орлов пытался его спасти, но не смог… Вот, оно!

Марк тихо выдохнул скопившееся внутри него напряжение. Теперь его план окончательно сложился, и он ясно увидел финальную сцену.

— Вот и снова пригодятся уроки актерского мастерства.

Первая Санкт-Петербургская классическая гимназия

Глинская все занятие в нетерпении ерзала, за что даже замечание от наставника получила. Мол, невнимательна, рассеяна и, вообще, ведет себя неподобающе. Она, конечно же, извинилась, но тут же записала все это на счет того дебила — Марка Воронцова, из-за которого все это и происходило.

— Ничего, ничего, ты у меня в ногах будешь валяться. Кем он себя возомнил?

К последнему занятие ее нетерпение достигло пика. Елена едва-едва сдерживалась, чтобы не вскочить с места и торжествующе не захохотать. Все это время она то и дело бросала в сторону Воронцова презрительные взгляды.

— Сморчок, чертов сморчок…

И вот прозвенел звонок об окончании последнего занятия, тут же вызвавший в классе оживление. Все заерзали, кто-то даже успел вскочить с места.

— Ну, наконец-то! — с облегчением выдохнула Глинская. — Лёшенька, ты ведь не забыл, о чем я тебя просила? Ты ведь накажешь этого червяка? Я уже девочкам все рассказала, и мы ждем. Смотри, смотри, он уже пошел!

Воронцов, и правда, спокойно встал с места и вышел из класса, когда наставник отвлекся. При этом вел себя совершенно спокойно, и даже независимо.

— Лёшенька, он же сейчас уйдет!– у Глинской глаза от возмущения округлились. — Сделай же что-нибудь!

Орлов дернулся было, но тут же сел обратно и съежился под строгим взглядом наставника.

— Сейчас, сейчас, он только отвернется, и я этого хмыря догоню, — прошептал парень, ловя нужный момент. — Никуда он не денется. Поди сам в туалете заныкался и трясется от страха.

Наконец, наставник отвлекся на домашнее задание, и Алексей юркнул в дверь.

— Посмотрим, как теперь запоешь, — ухмыльнулась Елена, задумчиво барабаня по столу.

Первая Санкт-Петербургская классическая гимназия

Несколько минут назад…

Точно рассчитав момент, Марк вскочил с места и одним махом выскочил из класса. Едва за ним мягко закрылась дверь, как парень в момент преобразился — исчезла виноватая сутулость, с лица слетело испуганное выражение. Хмыкнул, и весело насвистывая, пошел по коридору. Уверенный, пружинистый шаг, на губах легкая улыбка — Марк сбросил одну личину, одел другую.

— Шоу начинается. Занавес…

Как же он обожал это ощущение сверхосознаности, сверхорганизованности, всегда сопровождавшее все его выступления. Одному артисту для этого нужно было закинуться «веселыми» таблетками, второму принять стопку коньяка, третьему литрами вливать в себя крепчайший кофе, четвертому долго и тщательно настраиваться. Марку, а это была его особенность, не нужно было долго и муторного настраиваться на концерт, раскачиваться, собираться. Взрывной психотип, которому удивлялись окружающие, позволял парню почти мгновенно переходить из состояния покоя и умиротворения в сверх активность, в невероятную взвинчивость. Такая особенность организма, как выяснилось позже, особое подспорье для мага.

— … Главное удивить, ошеломить, и все, зритель твой — его можно брать голыми руками.

Его буквально переполняла энергия, нетерпение сквозило в каждом его движении — порывистые взмахи рук, пружинистый шаг. Казалось, еще совсем немного и, оттолкнувшись посильнее от пола, он сможет взлететь.

— Вот и сцена…

Парень толкнул дверь с мужской фигуркой на ней и вошел внутрь, где было на удивлении свежо и чисто. Белоснежный кафель пола и стен был вымыт. Сверкали фаянсовые писсуары, раковины, блестела бронза краников для воды. Все выглядело богато, достойно, собственно, как и должно было в первой императорской гимназии.

— Приступим к лицедейству!

Марк, словно перенеся в одно из своих выступлений. Тело подрагивало от возбуждения. Занавес перед ним колыхался, скрывая многотысячный зал. Отчетливо слышался огромной толпы зрителей, застывших в ожидании Великого Мариуса.

Чувствовал, как внутри него поднимается необычный жар. Именно эти возбуждающие ощущения «накрыли» его и тогда в доме, когда он остался наедине с горничной.

— … Пусть наш здоровяк увидит самое страшное в своей жизни — то, что до сих пор его мучает… Пусть он увидит младшего брата, которого когда-то так и не смог спасти из воды…

Парень шагнул к ближайшему крану и, набрав в ладони воды, намочил волосы, лицо.

— Пусть увидит утопленника…

В такие моменты идеальное сходство не важно, и ему это было прекрасно известно. На шоу он нередко проводил сеансы гипноза, заставляя экзальтированных дамочек и чересчур впечатлительных юношей прыгать через несуществующую веревку или разговаривать с воображаемым другом. Сейчас, главное было, создать атмосферу, антураж.

— Еще пара штрихов…

Парой движений он взъерошил волосы, придав прическе легкую небрежность. Расстегнул ворот рубашки, который тоже чуть смочил водой.

— Я тону, задыхаюсь… Бью руками по воде, в воздух взлетают брызги…. Я зову на помощь, я кричу…

В зеркале на стене напротив отражалось измученное лицо, полный страха и боли взгляд. На глазах бледнело лицо, кожа на лбу, щеках приобретала серый местами синюшный оттенок.

— Иллюзия работает, натуральный утопленник… Успел, значит.

В этот самый момент в тишине коридора послышался гул шагов. Несмотря на звонок, еще никого не отпустили на перемену, поэтому идти мог лишь один человек — Алексей Орлов.

— Ну, поехали, — выдохнул Марк и встал прямо перед входом, чтобы взгляд вошедшего сразу же уткнулся в него.

Шаги становились все громче и громче, пока, наконец, в дверях не появился Орлов. Марк тут же, не давая ему опомнится, сделал шаг вперед, вытянул руки и страдальческим голосом проговорил:

— Брат, ты почему меня бросил?

Орлов резко остановился, встав, как вкопанный. На лице отразилась вся гамма чувств — от удивления и до шока. Лицо вытянулось, глаза того и гляди из орбит вылезут, рот открылся.

— Я же кричал, звал тебя на помощь… Почему ты мне не помог? Ты меня не любишь? Брат…

Марк сделал еще шаг навстречу, заставив одноклассника отшатнуться. Невооружённым глазом видно было, что тот «поплыл», а значит нужно было усиливать напор. И, набрав в грудь побольше воздуха, он продолжил:

— Мне было очень больно. Я задыхался, тонул, а тебя рядом не было. Зачем ты бросил меня?

Магическая иллюзия от эмоциональной «накрутки» становилась все более явственной, сильной, усиливая видимые эффекты. Вскинутые перед собой руки выглядели опухшими, словно тело и правда пролежало несколько суток под водой. Кожа стала почти мраморного цвета, местами переходя в синюшный оттенок.

— Ты… Ты… Я же… Я же не мог… — путанно залепетал одноклассник, пятясь назад.

— Я же твой брат… Помнишь, как мы с тобой играли? Помнишь, как ты обещал защищать меня?

Сейчас уже неважно было, что говорить. Главное, ни в коем случае нельзя было ослаблять нажим, чтобы не дать опомниться жертве, и не разорвать эмоциональную связь между ними.

— Почему ты не помог мне? Я ведь твой брат…

Резко дернувшись, Марк с силой схватил Орлова за руку и сильно сжал.

— Леща, мне плохо, мне очень, очень холодно. Не оставляй меня! Прошу!

На одноклассника в этот момент было больно смотреть. Орлов спиной уперся в стенку и медленно, очень медленно, сползал по ней на пол. Его глаза почти закатились, затряслись губы. Еще немного, и он точно свалится в обморок.

— Это ты виноват, слышишь? Ты виноват, что я утонул. Если бы ты помог мне, я бы сейчас был жив.

Наконец, тихо вскрикнув, Орлов потерял сознание.