Следующий

5. Вот тебе и слабосилок

Дом барона Воронцов

Марк зашел в свою комнату, плотно прикрыл дверь и сел в кресло. Взглядом уставился за окно и задумался.

— Первый раунд за мной, –пробормотал он, вспоминая только что случившееся в столовой. — С отцом вроде нашел общий язык, а вот с мачехой…

Перед глазами встало ее искаженное лицо, на котором стремительно менялись эмоции — от растерянности к удивлению, от удивления к злости, а потом и к откровенной ненависти. Правда, через какое-то время она приходила в себя, и вновь на ее лице не отражалось ничего.

— Откровенная стерва, и, походу, истеричка, — машинально кивнул Марк, понимая, что с ней нужно точно «держать ухо востро». — Такая с легкостью может яду в стакан накапать или… столкнуть с лестницы. Походу, я так и свалился. Жаль, не помню ничего.

Получалось, что дома у него был самый настоящий враг, и держаться нужно было так, словно идешь по минному полю. По крайней мере, если хочешь жить.

— Ладно, разберемся. Нечего заранее трястись, — парень махнул рукой. — Буду решать проблемы по мере их наступления. А пока…

Он задумался, определяясь, чем сейчас думал заняться. В комнате был полный порядок, гимназический костюм и белье на завтрашний день он уже приготовил, учебники и тетради давно лежали в сумке. Значит, можно было снова открыть его дневник и немного «поработать» с ним. Ведь, у него, по-прежнему, было много вопросов, на которые так и не было ответов. К примеру, что у него с магией творится? Что это за зверь такой? И, в конце концов, почему он слабосилок? Ущербный, получается? А какого черта?

— Поглядим, поглядим…

Марк вскочил с места, и, остановившись у книжной полки, потянулся за дневником, но не тут-то было.

Без всякого стука дверь вдруг резко открылась, и на пороге его комнаты появилась горничная с недовольным, откровенно злым выражением лица. Довольно молодая, лет двадцати пяти не больше, платье из хорошей ткани, в ушах крошечные золотые сережки, а на пальце колечко. Кожа белая, ладони ухоженные, явно, тяжелого труда не знавшие. Сразу видно, что не простая служанка.

Она встала на середине комнаты, уперев руки в бока, и презрительно оглядела комнату. Оглядев комнату, и явно отметив наведенный порядок, она скривилась.

— Неужели, наш мальчик напужался господина барона? — глумливо рассмеялась она. — Испужался, что его накажут, — ее красивый ротик кривился, лоб морщился при каждой ухмылке, делая лицо неприятным. — А это что такое? Почему это не убрано?

К удивлению Марка, горничная вдруг схватила с кровати аккуратно сложенный плед и бросила его на пол. Еще с откровенным удовольствием прошлась по нему ногами.

— И на столе беспорядок!

Подошла к письменному столу и одним движением руки смела стопку книги и тетрадей.

— Сейчас про все это расскажу господину барону, и он тебе задаст, как следует. Чего вылупился? Захныкать хочешь? –издевалась она, прохаживаясь по комнате и пиная валявшиеся учебники с тетрадями. — Иди, иди, похныкай! Ну? — девушка откровенно заглядывала ему в глаза. похоже, и правда, ждала, когда он заплачет. — Ты же чертов, никому не нужный тюфяк, размазня, тряпка. Стоишь и трясешь, что я все расскажу…

А Марк все это время, и в самом деле, стоял столбом, натуральным образом охреневая от происходящей наглости. Получается, его тут, вообще, ни во что не ставили не только отец с мачехой, но и слуги. Об него просто ноги вытирали. Неудивительно, что пацан собрался наложить на себя руки. Иначе просто и быть не могло.

— Чего встал, как вкопанный? Забыл наш вчерашний разговор? Я же сказал, что ждать больше не буду! Неси деньги, иначе я расскажу, как ты хотел разбить любимую вазу госпожи. Я же знаю, что у тебя есть. Где ты их прячешь?

Горничная подошла к книжному шкафу и начала медленно скидывать книги с верхней полки. Брала очередную книгу, встряхивала ее и бросала на пол. Потом бралась за новую книгу, и все повторялось заново.

— Точно где-то здесь. Может в этой книжонке? Сколько же их тут? Думаешь, прочитал их и стал самым умным? Нет, нет, ты как был размазней, так им и останешься! –книги валились на пол, а она продолжала издеваться над ним. — Ты же слабосилок!

Оставшиеся полки были ниже, чтобы достать до книг, ей пришлось наклониться, и через мгновение на парня смотрел ее зад, туго обтянутый форменной юбкой. От каждого ее движения ткань дергалась, натягивалась, делая зрелище еще более соблазнительным.

Тихо присвистнув, Марк ухмыльнулся. В голове уже созрел план, как можно проучить эту деваху за наглость и раз и на всегда научить хорошим манерам.

— Где же ты их спрятал? Я не уйду, пока…Ой!

Горничная вскрикнула от испуга, когда вдруг оказалась в воздухе. Марк схватил ее за пояс и на борцовский манер кинул на кровать. Не давая ей опомниться, уселся прямо на спину, придавив и руки заодно. Только ноги остались свободными, которыми она и начала дрыгать, как коза.

— Ты, ты⁈ Негодный мальчишка! Живо отпусти меня! — с яростью зашипела она, дергаясь, вырываясь. — Я немедленно пожалуюсь госпоже! Слышишь? Живо отпу…

Удивительно, но в ее голосе и сомнения не было, что он должен немедленно ее послушать и исполнить все, что она требует. Что же, фыркнул Марк, пришло время воспитания.

Одним движением он резко задрал ее юбку, обнажив едва прикрытый белыми трусами круглый задок, другим движение вытащил ремень из брюк. На несколько мгновений застыл, любуясь открывшимся зрелищем. Попа у горничной, что и говорить, была в самом соку, так и просилась в руки.

— Что ты делаешь? Мерзкое чудовище… Ты, ты, не посмеешь… Я тебя… Ай!

Размахнувшись, парень с силой хлестанул ее ремнем. Полюбовавшись на вспухший краснотой след на атласной белой коже ягодиц, хлестанул еще раз, а потом еще раз. И с каждым ударом внутри него поднималось едва ли не осязаемое чувство глубокого удовлетворения. Выходит, пацана она и правда допекла, раз его так «накрывает».

— Ну, пожалуй, хватит для начала, — удовлетворенно хмыкнул он. Ведь, не маньяк же, чтобы женщин для удовольствия хлестать, а для дела, для воспитания, чтобы «мозги на место вставить». Да и вид хорошенькой женской попки, едва прикрытой тряпицей на резинке, слишком сильно отвлекал его, будя совсем не те чувства, которые сейчас были нужны. Честно говоря, руки так и чесались помять упругие «булочки». — Слышь, цыпа, я сейчас тебя переверну, а то с твоей задницей не резон пока разговаривать. Не хочешь продолжения, помалкивай и внимательно меня слушай. Поняла? Кивни головой, если поняла.

Та кивнула один раз, и сразу же еще раз (на всякий случай, похоже).

— Только помни, будешь артачиться, шуметь, брыкаться, за мной не заржавеет. Сразу же продолжим, пока ремень не сотрется. Ясно?

Она снова несколько раз кивнула.

— Вот и отлично.

Марк слез с ее спины, помог перевернуться, и сейчас нависал над ее телом. Знал, что так всегда убедительнее «давить» получается. И точно: горничная затихла и смотрела на него, как мышь на кошку.

— Ты кто, вообще, такая? Слишком дерзкая, смотрю, — Марк спросил больше для проформы. Ведь, и так было понятно, что скорее всего их «блатных», то есть личная служанка то ли его отца, то ли мачехи. Обычная служанка точно бы так себя не вела.

— Я? — видно, было, что никак не ожидала такого вопроса. — Я… горничная госпожи баронессы.

Марк кивнул — вот и подтверждение его мыслям. Девица, как говорится, «приближена к телу», а от того и вела себя так нагло. По-хорошему, гнать ее нужно отсюда, дав напоследок хорошего леща. Вот только… И тут ему приходит в голову отличная идея — а не попробовать ли вербануть ее? В случае успеха, он бы знал все, что готовит ему мачеха, и смог к этому как следует подготовиться.

— Ты что, цыпа, думала, что я все забыл? — парень с неприкрытой угрозой заглянул ей в глаза. — Ты столько лет надо мной издевалась и решила, что все это сойдет тебе с рук?

С его опытом выступлений нагнать на девушку страха было проще простого. Главное подать правильный невербальный сигнал, который, как любят говорить психологи и нейролингвисты всех мастей, человек считывает напрямую, даже не анализируя. Дай посыл «бояться» и человек будет «бояться».

— Я сделаю так, что твоя жизнь превратиться в ад на земле. Это ремень в моих руках тебе покажется несущественной мелочью, цветочком… И тебе никто не поверит. Даже мачеха не станет за тебя вступаться. Ведь, я баронет, наследник рода, а ты всего лишь служанка.

Он в таких красках и с такими подробностях описывал ей будущие страдания и кары, что у побледневшей девицы начал дергаться глаз. Похоже, «поплыла». С его фантазией из безумного по своей жестокости и двуличности XXI века Марк мог «тоннами» выдавать всякую «дичь», от которой у мамочек будет молоко свертываться прямо в груди.

— … Но всего этого может и не быть. Понимаешь меня? — придав голосу участие и доброту, парень дал ей понять, что есть и другой путь. — Тебе лишь нужно мне рассказывать обо всем, что собирается делать моя мачеха. Ты же постоянно с ней рядом, и поэтому прекрасно, что она говорит, что думает. Все сделаешь, как нужно, и у тебя появятся новые дорогие побрякушки — колечко с камушком, золотой кулончик на цепочке, дорогая брошь и многое другое. У меня много украшений осталось от матушки, и только распоряжаюсь ими. Понимаешь?

Та медленно кивнула. Смертельная бледность на ее лице постепенно проходила, а в глазах уже начинала появляться осмысленность. Клюнула, значит.

— Это аванс тебе, — Марк показал ей массивную золотую заколку, искусно выполненную в виде дракончика с расправленными крыльями. Он нашел ее еще утром, когда «копался» в письменном столе. Возможно, от матушки осталось. — А теперь рассказывай, что мачеха говорит обо мне. Мне все интересно…

И горничная, с жадностью схватив заколку, не подвела. В следующие полчаса Марк от нее услышал столько важного, что с большой радостью отдал бы и две, а то и три таких заколки.

— … После ухода магистра Госли госпожа изволила гневаться. Очень сильно ругалась, даже в меня своей любимой чашкой бросила, — рассказывала горничная про сегодняшнее посещение врача. — Кричала, что если бы этот старый дурак немного опоздал, то все было бы уже кончено… Я ведь, молодой господин, тогда видела ее на лестнице. Она стояла за углом и следила за вашей комнатой…

У Марка в этот момент жутко зачесались кулаки. Выходит, правильно он мачеху подозревал. Стерва, выждала момент, и толкнула его в спину, чтобы он свалился с лестницы и шею себе сломал. Родственница, б…ь.

— А еще… еще госпожа баронесса сказала, что из военного училища вы уже не вернетесь. Там, мол, с вами обязательно что-то плохое случится. Хвалилась, что тогда баронетом станет ее сын.

Оказалось, в том самом училище, куда его хотел отправить отец, служил кто-то из родственников мачехи — то ли кузен, то ли дядя. Вот этот человек и должен был, по ее замыслу, устроить ему «веселую жизнь» с предсказуемым финалом в виде какого-нибудь несчастного случая.

— Просто милейшая дама… Просто тварь, — сквозь зубы пробормотал парень, чувствуя, как внутри него поднимается волна ненависти. Баронесса оказалась не просто двуличным человеком, а настоящей тварью, которая хладнокровно планировала избавиться от него. И кто знает, сколько раз она уже пробовала это сделать? Ведь, он толком ничего не помнит из этой жизни Марка. — Старина, как же ты тут выжил-то?

Горничная явно хотела еще что-то добавить, но вдруг замолкла с открытым ртом, оторопела уставившись на его руки. Ее лицо снова посерело, а она съежилась на кровати, стараясь отодвинуться от него, как можно дальше.

— Ты… Ты… Ты же слабосилок, — заикалась она, а в глазах плескался такой ужас, что впору было самому бежать и прятаться где-то. — Этого не может быть… Не может…

Марк, которого еще потряхивало от злобы, опустил глаза на свои руки, и вздрогнул. Что это, мать вашу⁈ Его пальцы скрючились, утолщились, на суставах выросли твёрдые наросты-шишки. Вместо аккуратно подстриженных ногтей вытянулись здоровенные, под пять вершков, когти. Похожие на изогнутые ятаганы, они выглядели неимоверно острыми и устрашающими. Вдобавок всю кожу рук вплоть до локтей покрыла серая волчья шерсть.

— Господин, пощади, — горничная, вытянув перед собой руки, словно защищаясь, разрыдалась. Точно, решила, что пришёл её конец. — Я все сделаю! Все, что прикажешь! Пожалуйста, господин, позади! Буду твоей верной рабыней, только пощади!

Марк же в этот момент все никак не мог на смотреться на то, во что превратились его руки. Он сгибал пальцы, вытягивать когти, что смотрелось ещё более жутко.

— Господин, пощади… По гроб жизни буду тебе служить, — девушка уже перешла на скуление, чувствуя, что вот-вот для неё все закончится. — Пощади…

Только сейчас, когда она затряслась, Марк наконец посмотрел на неё. Девицу так трясло, что хрустели зубы. Теперь она точно будет как шёлковая, и будет в клювике приносить ему все важные вести.

— Хватит, скулить, — поморщился он. — Запомни, теперь ты моя — и телом, и душой. Я должен знать все, чем и как живет мачеха. Поняла?

Та заторможенно кивнула, не сводя глаз с его рук.

— И никому ни слово о том, что здесь видела. Иди!

Она еще какое-то время лежала на кровати в прострации, пока он не щелкнул перед ее носом когтями. И тут, пискнув, она вскочила с кровати и пулей вылетела из комнаты.

А парень после ее ухода еще долго смотрел на свои руки, разглядывал когти, шерсть на коже.

— И что это такое? Если все тыкают, что я слабосилок, то есть слабак в магии, то откуда эта херня взялась? Выросла от грязи? Мутация от местной радиации или меня укусил волк-оборотень?

Только ему совсем не было смешно. Напротив, при взгляде на эти чудовищные лапы хотелось их отрубить к чертовой бабушке.

— Черт! Мне нужны ответы, мне нужны чертовы ответы на эти чертовы вопросы…

В сердцах Марк размахнулся и хлестанул когтями по стене, но… Ничего не произошло!

— Б…ь!

Со стеной ничего не случилось, деревяная декоративная панель осталась абсолютно целой, словно он не здоровенными когтищами по ней ударил, а мягким веничком провел.

— Я же со всей дури ударил…

Парень медленно протянул руку, стараясь коснуться стены самыми кончиками когтей. Глаза говорили, что стены коснулся, а пальцы совсем ничего не чувствовали.

— У меня глюки что ли, крыша едет?

Уже совсем ничего не понимая, осторожно провел одной рукой по другой. Чудовищные когти правой руки коснулись левой руки, и снова ничего.

— Черт! Это же иллюзия! — он снова и снова трогал свои руки, касался ими разных частей тела, и всегда ощущал лишь свои пальцы и кожу. — Самая обычная, мать ее, иллюзия! Выходит, все верно — я слабосилок!

Иллюзия постепенно начала исчезать, а он, пристально наблюдая за ней, криво усмехнулся.

— А у судьбы хорошее чувство юмора. Там я был иллюзионистом, и здесь, похоже, стал им же…

Дом барона Воронцова

Лиза, личная горничная баронессы, медленно шла по коридору. Если бы кто-то из домашних ее сейчас бы увидел, то точно бы не узнал. Куда делась та холодная, уверенная в себе красотка, что признавала в доме лишь двух человек — барона и его супругу? Вечно с презрительным взглядом, вечно с снисходительной улыбкой, она выглядела не горничной, а самой настоящей хозяйкой. И где она сейчас?

Она выглядела жутко. Кожа на лице посерела, ни единой кровинки не было. Скулы заострились так, что о них порезаться можно. Брела, то и дело касаясь стены коридора. Ноги дрожали, и нужна была хоть какая-то опора. Ноги были как ватные, приходилось прикладывать усилие, чтобы двигать ими. Сердце в груди так колотилось, что ее натуральным образом шатало. В голове зудела лишь одна мысль — поскорее бы добраться до своей комнаты, поскорее бы остаться одной.

— Господи, господи… — шептала она одними губами. — Господи, спаси и сохрани…

Наконец, ее руки коснулись нужной двери. Толчок, и она уже в комнате. Судорожно задышав, девушка с хрустом задвинула щеколду, и тут ее окончательно оставили силы.

— Мамочка, –заскулила она, сползая по стенке прямо на пол. — Мамочка, мне страшно…

Косясь с ужасом на дверь, она стала медленно отползать от нее. Отталкиваясь ногами и руками, Лиза пропихнула свое тело между стеной и кроватью и забилась в самый угол комнаты.

— Чудовище, настоящее чудовище…

Только что случившееся стало для нее самым настоящим шоком, диким ужасом, сильнее которого она еще не испытывала. Все время она чувствовала свою особую роль — барон оказывал ей знаки внимания, баронесса доверяла самые сокровенные тайны, остальные слуги в доме пресмыкались перед ней. А тут ее просто раздавили, как букашку.

— Настоящее чудовище… Господи, спаси и сохрани.

Оставшийся вечер она так и провела в комнате, сославшись больной. Ночью тоже не сомкнула глаз. Ей все казалось, что чудовище, в которое превратился баронет, затаилось в коридоре и ждало, когда она выйдет из комнаты. Иногда Лиза забывалась беспокойным сном, но почти сразу же резко вскакивала и вновь забивалась в тот самый угол, где чувствовала себя в безопасности.

УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ, надеюсь новая история не так плоха, и хочется продолжения. Продолжение есть, примерно на пару недель. Поэтому приглашаю следить за сюжетом.

Кстати, можно поглядеть на историю о парне со сверхсилой в этой реальности. Через портал он может достать все, что угодно. Драки, наив, драйв присутствует

https://author.today/reader/404122/3740575