Следующий

23. Урок, да еще бы впрок…

Поместье графини Захарьиной

Графиня снова уединилась в своем любимом месте. С башни открывался потрясающий вид на окрестности поместья, и она могла часами любоваться бескрайним зеленым морем полей, темными верхушками деревьев где-то вдали, спокойной гладью озера. Все это ее обычно успокаивало, настраивало на умиротворяющий лад, но ней сейчас.

— … Федор, я не знаю, что делать, — женщина нервно мяла пальцы. — Я сомневаюсь, что поступаю правильно.

Она хоть и старалась держаться, сохраняя холодную невозмутимость, но переживания, терзавшие ее, все равно оставляли свой след. В глазах плескалась растерянность, пальцы продолжали терзать платок, словно он и был сосредоточением всего того, что ее мучило.

— Я дам Марку в руки оружие, но вдруг оно его убьет? Он ведь так похож на мою Катеньку, также порывист, скор на решения, — скривилась графиня. — Может лучше бежать? Сделать другие документы и выехать из страны? Найдем какое-нибудь тихое местечко, спокойно поживем там, пока все не утрясется. Федор?

Стоявший рядом с ее столиком слуга неуловимо качнул головой. Похоже, это приложение ему совсем не нравилось.

— Что молчишь? Может, и правда, сбежать, пока есть возможность? Я уже потеряла дочь, а теперь могу потерять единственного внука?

— Если хотите знать мое мнение, госпожа графиня, то бежать уже поздно. Сделать это нужно было года, а лучше два назад. Сейчас, думаю, уже поздно. Они явно хотят крови, и уже не успокоятся, пока не получат свое.

Женщина молча выслушала его, смотря ему прямо в глаза.

Благодарно кивнула. Мол, поняла тебя.

— Значит, остается одно — драться…

И вдруг графиня улыбнулась, что несказанно удивило Федора. У того аж лицо изменилось.

— Рот закрой, — ухмыльнулась графиня. — Может это и к лучшему. Ни по-человечески это, что за мою Катеньку никто не ответил. Не должно быть так.

Графиня глубоко задышала. Решение было окончательным и бесповоротным — Марк узнает все, что знает она. И если Богу будет угодно, то сын жестоко отомстит за смерть своей матери.

— Решено… Федор⁈ — женщина решительно поднялась с места. — Сообщи моему внуку, что ровно в двенадцать часов и ни минутой позже я жду его в большом зале. Мы продолжим наше обучение. Иди…

Слуга почтительно поклонился и удалился, осторожно прикрыв за собой дверь. Графиня осталась на башне одна.

— Что, уже списали меня? Решили, что Захарьина сгнила там в своем замке, с ума сошла, да? — с ненавистью шептала она, смотря на запад. Где-то там в столице сейчас находились ее враги, решившие окончательно извести род Захарьиных. — Не-ет, не-ет, тысячу раз нет!

Свое «нет» она повторяла раз за разом так, словно это была ее защитная молитва, которой она прикрывалась от врагов. Буквально выплевывала это слово.

— Не-ет… Не-ет… Не-ет… Слышите, я жива, и обязательно увижу ваш конец… Род Захарьиных никогда не сдавался

Воздух вокруг нее спрессовался, до упора насытившись магической энергией. У каменных зубцов башни начали появляться воины в старинных доспехах с мечами и топорами в руках, лучники, копейщики — все те, кто сотни лет назад стояли на этих стенах и защищали замок от врагов рода.

— Никогда…

На макушках черепичных крыш взвились старинные флаги, затрепетав на ветру. Воины, застывшие на стенах, тут же вскинули оружие, приветствуя флаг своего рода.

— Вы еще за все ответите… Слышите, за все…

Со стороны поля, где клубился туман, появлялись вражеские воины. Сражение, окончившееся сотни лет назад, началось вновь.

Поместье графини Захарьиной

В это время Марк как раз упражнялся в магии. Первый разговор с графиней о магии мало чем ему помог. Прозвучали лишь общие слова, от которых не было никакого толка. Вот и пришлось заниматься самому.

— … Что-то туго идет, — недовольно бурчал парень, снова и снова пытаясь создать самую простенькую иллюзию — обычного черного ворона. Фантом только появлялся, и тут же растворялся в воздухе, оставляя после себя невесомые темные клочья. — Черт… Показала бы нормально, что и к чему, а то навела тумана, хрен разберешься.

И в этот момент в его комнату постучали.

— Господин Марк?

— Да?

— Госпожа графиня приглашает вас в большой зал ровно к двенадцати часам, — дверь открылась, и на пороге встал слуга графини. — Прошу вас не опаздывать, госпожа графиня ценит пунктуальность.

Услышав это, уже через мгновение Марк рванулся к одежде. В голове вертелось лишь одно: похоже, свершилось, и графиня решилась начать нормальное обучение.

— Только… — Федор вдруг продолжил, но тут же замолчал.

— Что?

Марк застыл с камзолом, успев натянуть его только на одну руку.

— Договаривай, чего там хотел сказать.

— Прошу вас быть осторожнее, господин Марк. Госпожа графиня настроена очень серьезно.

Парень кивнул, хотя особо и не придал значения его словам. Как показали события, случившиеся чуть позже, это было слишком легкомысленно, и нужно было расспросить слугу.

— Пошли, пошли, разберемся.

В нетерпении Марк вышел из комнаты, хлопнул дверью, и поспешил за Федором.

— Господин Марк, я настаиваю, чтобы вы были…

— Да, ладно, хватит, пошли скорее, — парень отмахнулся. — Все будет хорошо.

Когда он оказался в зале, его там уже ждали. В кресле сидела графиня. На столе сиротливо стояла чайная пара и небольшой керамический чайник.

— Садись.

Марк сел, терпеливо сложив руки на колени.

— Попробуй чай. Эти чайные листья прибыли издалека, и ценятся за особый тонкий вкус и невероятный аромат.

Парень осторожно взял чашку и пригубил напиток. Чай, и правда, был хорош.

— Да, чудесный чай, — кивнул он.

— Рада, что тебе понравилось.

Графиня была невероятно любезна, что было совсем на нее не похоже. Но Марк так соскучился по дружеской атмосфере, душевной обстановке, что его ничуть не насторожился.

— А теперь, давай посмотрим, что ты можешь. Сделай, какую-нибудь простенькую иллюзию, а я посмотрю на это.

Парень с готовностью улыбнулся. Ну, наконец-то, сейчас он себя так покажет, что графиня тут же «растает».

— Сейчас, сейчас, — шептал Марк.

Он чуть прикрыл глаза, расслабился. Через какое-то время повеяло свежестью, словно после дождя. На столе рядом с чашками вдруг появился белый пухлый кролик с черными глазками и пуговкой-носиком. Животное смешно дергало носиком, тянуло вперед мордочку, длинные ушки свисали вниз.

— Неплохо, очень неплохо, — графиня встала с места и подошла ближе. — Если особо не приглядываться, то ничего и не заметишь. Молодец.

Марк улыбнулся еще шире. А что такого? Доброе слово, как говориться, и кошке приятно.

— Очень хорошо.

И тут она резко размахивается и отвешивает ему пощечину! БАЦ! Голову парня мотнула, а на его щеке отпечаталась женская пятерня.

— Ай! — вскрикнул Марк, дергаясь в сторону и хватаясь за щеку. — За что⁈ Я же ничего не сделал!

Но графиня даже глазом не моргнула. Стояла рядом и смотрела на него с доброй улыбкой, словно ничего и не произошло, и словно ему эта пощечина только что приснилась.

— Продолжая, Марк, продолжай, — она кивнула ему. — Покажи, что ты умеешь.

Глубоко задышав, парень постарался успокоиться. Пощечина пощечиной, а дело нужно делать. Марк снова чуть прикрыл глаза, настраиваясь на нужный лад. Расслабился, представляя недавнего кролика — пушистого, пухлого симпатягу с длинными ушами.

Как и в прошлый раз потянуло свежим ветерком, и на столе возник кролик. Правда, в этот раз иллюзия получилась похуже — все дергалось, расплывалось.

— Слабовато, Марк. Совершенно не на что смотреть, — хмыкнула графиня. — Вижу, что ты даже не пытаешься.

Тот попытался возмутиться. Даже буркнул что-то невнятное, но в ответ тут же прилетела нова пощечина. БАЦ!

— Черт побери! Да что это такое⁈ — заорал он, вскакивая с места. Щека так «горела», что ее хотелось опустить в холодную воду. — Больно же!

Графиня же спокойно вернулась обратно, на свое место. Уже не строя из себя любимую бабулю, она смотрела на него холодно, расчетливо.

— Что и требовалось доказать. Способности есть, а вот опыта и знаний — ни грамма, — говорила задумчиво, неторопливо. — Все твои эмоции на поверхности, ничего не спрятано, а оттого и иллюзии слабы, недолговечны. Понял?

Марк с обидой зыркнул. Щека еще «горела», оттого и отвечать не хотелось.

— Еще и обидчив сверх меры. Не понимаю, как ты из всех передряг выкручивался?

— Ничего я не обиделся. Зачем бить-то? — буркнул он сквозь зубы. — И все я могу. Если надо такую иллюзию сделаю, что все тут охренеете. Я просто не успел приготовиться. Если бы у меня было время…

От иллюзии белого кролика на столе уже ничего не осталось. Все уже развеялось.

— А времени никогда не хватает, — покачала головой женщина. — Настоящий маг должен быть готов всегда, в любое время. У него нет времени на раскачку.

— Всегда, всегда… А сами-то…

Парень недовольно бурчал, пытаясь сесть на свое место обратно. Но не тут-то было — его стул оказался иллюзией! Мгновение, и он уже валяет на полу!

— Черт! Опять эти ваши шуточки!

Фантом развеялся, а настоящий стул оказался за его спиной.

— Ты еще не готов к занятиям. Ты нетерпелив, крайне невнимателен, все принимаешь на свой счет, — графиня говорила спокойно, даже равнодушно, и было ясно, что сегодня никто парня учить не будет. — Тебе нужно хорошенько над всем этим подумать, разобраться, покопаться в себе. Федор⁈

Раздосадованный Марк с досадой смотрел на женщину. Он ведь надеялся совсем на другое. Думал, что сейчас ему откроются какие-то особые секретные упражнения, и он за несколько дней превратится в настоящего мага. Оказалось же, все не так просто.

— А чего думать-то? Чего копаться? Может есть книжка какая-то, которую нужно прочитать?

За его спиной послышались шаги. Похоже, Федор должен был убрать со стола.

— Я не понял, чего я должен теперь делать-то? Почему нельзя просто все объяснить? Чего за загадки?

Он с вызовом смотрел на женщину, а она не отвечала.

— Как правильно-то? Чего мне теперь себя по щекам бить, и фантомы пускать?

В этот момент женщина кивнула, словно давала сигнал, и Марк ощутил резкий тычок в затылок. Тут же почувствовал сильную слабость — руки упали вдоль тела, как плети, ноги стали ватными, пустыми. Он начал заваливаться, погружаясь в какое-то дремотное состояние.

— Госпожа графиня, может не стоило этого делать? — сквозь полудрем до него донесся обеспокоенный голос слуги.

— Нужно, Федор, — в голосе графини, как и всегда, не было ни грамма сомнения. — Именно так будет быстрее и эффективнее всего. Отнеси моего внука в подвал, теперь его жилье там.

Слово «подвал» Марк услышал особенно хорошо, и попытался возмутиться. Но куда там⁈ Тело совсем его не слушалось, а сознание в нем едва теплилось. Он постепенно засыпал…

— … выбери-место-без-окна, еду-приноси-в-разное-время, чтобы-он-потерял-счет-часам, — женская речь начала сливаться в нечто неразличимое, напоминавшее невнятное бормотание. — Пусть-учится-владеть-собой…

— Но-госпожа-графиня… — Федор то же что-то бормотал.

— Хватит, выполняй…

Поместье графини Захарьиной

Подвал. Остро пахло сыростью, плесенью, хотя каменный пол и матрас на лежанке были сухими. Марк скорчился клубком, поджав колени к животу. Одежда, что была на нем, особо не грела, и так было чуть теплее.

Сколько он так уже сидел, лежал, а потом снова сидел и снова лежал, неизвестно. Окон в его каменной каморке не было, в коридоре светила какая-то лампа, но по ней и не скажешь, который был сейчас час. Еда — плошка с холодным варевом и кружка с водой — появлялись незаметно.

Время в этом месте текло совсем иначе, чем наверху, на свету. Там время было стремительным, легким, совсем незаметным. Здесь он было тягучим, медленным, а в какие-то моменты совсем останавливалось и все вокруг замирало.

Марк сидел молча, говорить совсем не хотелось, да и не с кем было. Не с собой же будешь разговаривать? Так и до сумасшествия недалеко.

Только в какой-то момент тишина стала ощущаться, как нечто осязаемое, реальное. Казалось, ее можно было потрогать руками. Она начала давить на уши, причиняя реальную боль. Позже пришел звон, сначала напоминавший надоедливое жужжание мухи, потом странный скрежет, и наконец, самый настоящий колокольный звон. Это было так жутко и невыносимо, что парень застонал.

— А-а-а-а-а… Проклятый, проклятый звон… Хватит. А-а-а-а-а…

Чтобы хоть как-то это прекратить, Марк стал ругаться. В подвальной тишине стали раздаваться разные ругательства в адрес графини.

— Старая дура! Совсем из ума выжила! Чертова кошелка, чтобы ты сдохла! Выпусти меня отсюда! Сумасшедшая…

На немного замолкал, переводя дух, и потом снова начинал.

— Чертова хрычовка! Выпусти, я сказал⁈ Федор, твою мать, а ты чего заснул⁈ Живо неси свой зад сюда! Дура! Больная! Совсем тут спятила, мхом покрылась! Выпусти меня…

Без столку. Его истошные крики разрывали тишину подвала, отдавались эком в другим каменных мешках, возвращались обратно, и медленно затухали.

— Су… — наконец, он осип, и больше не мог выдавить из себя ни слова. — Су… Черт, еще и охрип.

Закашлял, едва не выворачиваясь наизнанку. На этот ор ушли все его силы, и сейчас он готов был свалиться.

— Хрычовка, б…ь. Точно из ума выжила. Сначала чаем поит, потом затрещины раздает, и теперь вот это.

Марк оглядел каморку, где сидели, и с отвращением сплюнул. Воздух был спертый, сырой. В штанах и тонком камзоле довольно сильно бодрило. Словом, все это даже близко не напоминало его комнату в замке с огромной кроватью, камином и ванной комнатой.

— Чего ей, вообще, нужно? Что это, б…ь, за загадки?

Наоравшись досыта и немного придя в себя, он задумался. Во внезапное сумасшествие графини Марк не верил. Такого просто не могло быть. Здесь точно было что-то другое.

— … Мы сидели за столом, и она просила меня показать, что я умею… Я показал… Потом была пощечина, еще она… Я помню, как разозлился, и ей это совсем не понравилось… Это урок, сто процентов урок.

Марк затаил дыхание, поняв, что почти докопался до сути.

— И что же она хочет? Чему я должен научиться?

Он снова и снова вспоминал недавнее чаепитие и то, что произошло после этого. Воспроизводил в памяти все в самых мельчайших подробностях, пытаясь вспомнить слова графини, ее жесты, выражение лица. Нужно было понять, что она хотела всем этим сказать.

— Хм… Эмоции… Она и в прошлый раз говорила об эмоциях, и в этот раз. Все дело в них… Еще она что-то говорила про нетерпеливость, обидчивость. Так… Похоже, дело просто в выдержке, умении владеть своими эмоциями. Ты ведь об этом хотел сказать, бабуля?

Сразу же вспомнилось ее холодное, совершенно спокойное лицо. Ее голос был всегда нейтрален, без малейшего намека на эмоцию. Движения скупы, выверены, точны. Казалось, она берегла свои эмоции для чего-то очень важного, главного.

— Ладно, попробую…

А что? Делать в каменном мешке все равно больше нечего.

Марк понимал, что ему не хватает особых знаний о магии, поэтому решил пойти по самому простому пути — пути проб и ошибок.

— Буду делать этого чертового кролика, пока не выйдет идеально. А вот пощечины…

Следующие несколько часов в его каменном закутке, перегороженном решеткой, творилось довольно странное действо. Окажись кто-то рядом и незаметно загляни туда, то он несомненно бы растерялся, изумился. Парень сидел на лежанке, подмяв под себя ноги, и сосредоточенно смотрел в одну точку. Время от времени он размахивался и сам себе отвешивал увесистую плюху.

— … Черт, челюсть уже болит, — Марк скривился, осторожно касаясь левой щеки. — Похоже, знатный синячище теперь будет. Хорошо хоть толк есть…

Толк, и правда, был. Правда, небольшой, но все же заметный. Кролики получались у него все лучше и лучше. В какие-то моменты, когда удавалось особенно хорошо сосредоточиться, пол в камере из-за нескольких сотен копошащихся ушастых больше напоминал пушистый белый ковер.