Следующий

13. Новые грани силы

Дом барона Воронцова

Алисия Воронцова с замиранием сердца смотрела на маленький конвертик, запечатанный крошечной капелькой красного сургуча. На серой бумаге хорошо различался четкий отпечаток вставшего на дыбы льва — оттиск герба барона Векслера.

— Валери мне обещала, что все сделает, — тихо прошептала баронесса, чувствуя, как от волнения пересохло ее горло. — Обещала…

Личная служанка ее подруги, баронессы Векслер, уже давно ушла, но Алисия до сих пор не решалась вскрыть конверт с запиской. Молодая женщина продолжала держать бумажку одними кончиками пальцев, словно оно жгло ей руки.

— Неужели уже все… Звереныш ведь не пришел домой, а уже давно пора. Неужели все уже случилось, и его больше нет…

Едва прошептав это, она тут же испуганно обернулась. Не дай Бог кто-то это услышит!

— Что я в самом деле? Я же ничего не сделала, я здесь не причем…

Хотя, кого она обманывала? Она всей душой желала смерти этому ненавистному мальчишке! Ведь, именно он напоминал ее мужу о бывшей жене, именно он был наследником баронства, а не ее мальчик. Конечно же, она мечтала, что Марка не станет.

Наконец, Алисия решилась, и решительно сломала сургучную печать и вытащили из конвертика сложенный в несколько раз листочек бумаги. Развернула его, и затихла, снова и снова повторяя написанное.

— Дело сделано… Господи, дело сделано… Его больше нет… Все, наконец-то, закончилось.

Тихо выдохнув, она почувствовала, как ее покидает напряжение. Тот внутренний ком, что не давал ей вдохнуть полной грудью, наконец-то, исчез.

— Его больше нет, Господи…

Губы Алисии раздвинулись в счастливой улыбке. Наконец-то ненавистного пасынка не стало, и ее Кирочка теперь станет наследником баронства.

Через мгновение она негромко рассмеялась, не в силах сдержать радость. Все, ей больше не нужно притворяться! Ей больше не нужно терпеть этого проклятого мальчишку, который получал все, а ее Кирочка — ничего! Теперь все изменилось.

— Хорошо, очень хорошо! Мой сын — баронет Воронцов!

Женщина довольно вскинула голову, и громко проговорила:

— Теперь в этом доме все будет иначе.

С победной улыбкой она прошла в столовую, где как слуги накрывали на стол. Барон, только вернувшись со службы, уже занял свое место во главе стола. Маленький Кирилл сидел с ним рядом, о чем-то ему рассказывая. Настоящая семейная идиллия, в которой больше никому не было места.

— Дорогая Алисия, ты прямо светишься! — супруг встал с места, с удивлением ее разглядывая. — Случилось что-то особенное?

Алисия, и правда, была дивно, как хороша. Из окон падали лучи солнца, и молодая женщина казалась невесомым ангельским созданием, только что сошедшим с небес.

— Мама, ты как солнышко! — радостно рассмеялся сын, показывая на нее пальцем. — У тебя волосики светятся!

— Я… — женщина нежно потрепала Кирилла по макушке, потом мягко коснулась мужского плеча. — Просто очень счастлива.

Женщина счастливо рассмеялась. Вот именно об этом она и мечтала все эти месяцы. Чтобы за столом собирались только они и никто больше. Чтобы барон смотрел на нее с обожанием, а не грустно вздыхал при виде фотокарточки с лицом бывшей жены. Чтобы ничто не омрачало будущего ее Кирочки.

— А теперь давайте все вместе поужинаем. Наша Катерина сегодня особенно расстаралась. Рассольник получился просто чудо! — Алисия показала на стол, в центре которого исходила чудесным ароматом фарфоровая супница. Кухарка в белом переднике как раз начала разливать. — Как же хорошо, когда мы все вмест…

И тут все снова «треснуло».

Только что улыбавшийся, барон вдруг удивленно огляделся. Хмуро поджал губы, строго вскинул брови. Почувствовавшая что-то неладное кухарка неловко звякнула половником, едва его не выронив из рук.

— Так… — недовольно протянул мужчина, смотря на край стола.

Алисия сразу же поняла, что случилось — муж вспомнил о пасынке.

— Почему Марк не спустился ужинать? Это опять одна из его выходок? Он же обещал мне, что исправился.

Барон вопросительно посмотрел на супругу. Та, сделав над собой усилие, недоуменно покачала головой. Кухарка тоже пробурчала что-то неопределенное. Мол, ничего не видела, ничего не знаю.

— Лиза! — мужчина громко позвал горничную, шмякнув о стол салфетку.– Лиза!

Послушался шум шагов, и через мгновение в столовую вбежала запыхавшаяся девушка. Сложив руки перед собой на переднике, она коротко поклонился барону и застыла.

— Поднимись в комнату Марка и скажи ему, пусть немедленно спускается в столовую!

Та поклонилась и быстро вышла из столовой, но почти сразу же вернулась. Вид растерянный, недоуменный.

— А молодой господин еще не вернулся с учебы, — пролепетала она.

— Что⁈ Как не вернулся? — барон перевел взгляд на Алисию. — Ты сегодня видела Марка? Тоже не видела. Кто-нибудь видел мое сына?

Вскоре выяснилось, что никто из домашних Марка не видел. Посланный в гимназию слуга вернулся ни с чем — там его тоже не было.

— Если это его новая выходка, то я… — пробормотал барон с угрозой. — Буду говорить с ним по-другому.

Однако Марк не появился и вечером. Уже ночью, когда окончательно стало ясно, что с ним что-то случилось, барон «забил тревогу». На уши был поднят весь дом. Слуги пошли искать парня по близлежащим улицам. Сам барон поехал к городскому полицмейстеру, своему знакомому, чтобы тот отрядил людей для поисков.

А Марк тем временем был далеко отсюда…

Портовые склады

Еще в той жизни Марк отличался особой сообразительностью, обладая удивительно способностью выбираться из разных передряг. Если кто-то при малейшей опасности впадал в ступор или начинал трястись от страха, то его, напротив, это сильно бодрило. Личный доктор, при осмотре перед очередным концертом, даже сказал, что он самый настоящий адреналиновый наркоман. Мол, при его чрезвычайно насыщенной яркими событиями жизни стресс давно уже стал его неизменным спутником, оказывая стимулирующее действие.

Вот и сейчас, едва очнувшись, Марк и не думал верещать от страха. Морщась от боли в затылке, он медленно приоткрыл глаза, чтобы осмотреться.

— … Веня, что-то Ставра долго нет, — откуда-то сбоку до него донесся чей-то гнусавый голос. — Уже не кинул ли нас этот хитрожопый ублюдок?

— А я жрать хочу, — отозвался другой голос. — Задрало уже гнилой капустой давиться.

— Завали хлебало! Пока Ставр не вернулся, будешь сидеть и жрать свою капусту…

Слушая голоса своих похитителей (а никем другим они никак не могли быть), Марк внимательно осматривался. И первые впечатления ему совсем не нравились.

Судя по всему, его держали в каком-то подвале — хорошем, добротном. Спиной ощущал холодный каменный пол, кирпичные стены над головой переходили в сводчатый потолок. Откуда-то тянуло свежим воздухом, который нес запах моря.

— … Если он кинет нас, я выпотрошу его как свинью, — хорохорился один из похитителей.

— Хватит заливать, — недоверчиво хмыкал второй. — Куда тебе против Ставра… Кишка тонка.

— Что?

Его похитители собачились, с облегчением выдохнул Марк. Похоже, у него снова появился шанс. Парень начал осторожно ерзать связанными руками, то ослабляя их, то снова напрягая. Несколько минут, и веревка ослабла настолько, что ее в любой момент можно было скинуть.

Стараясь не привлекать внимания, Марк стал вертеть головой. Ведь, лежа пластом, многого не увидишь.

— Повтори, что ты сказал…

— И повторю…

Оглядевшись, как следует, Марк понял, что с размерами подвала довольно сильно ошибся — подвал был огромен. Кирпичная кладка стен уходила далеко в сторону, исчезая в темноте. Еще удалось разглядеть здоровенные бочки с какими-то ящиками. Сомнений не было — он находился в подвале какого-то торговца, причем очень зажиточного.

— Зарежу, сука, — голос первого едва не сочился ненавистью.

— Ладно, ладно, что ты? — второй, похоже, пошел на попятную. — Мы же корешки, всегда друг за друга стоим… А Ставр, и правда, слишком много на себя берет. Как ранило его тогда, совсем стал берега путать…

Похоже, стычки не будет. Марк с сожалением скрипнул зубами. Надежда, пусть и маленькая была на то, что похитители подерутся и порежут друг друга, а он в этот момент сбежит из подвала.

— Чего-то эта сопля не просыпается. Ты не грохнул его случаем?

— Не-е, живой должен быть, — ответил второй, правда, с сомнением в голосе. — Я же его легонько приложил.

— Легонько? У тебя не кулак, а кувалда…

— Да, пусть валяется. Как время придет, по-тихому прирежем, и все.

У Марка при этих словах все внутри остановилось, замерло. Получается, его похитили не для выкупа, а с целью убийства. Кто-то заплатил деньги, чтобы это все состоялось.

Кажется, впервые за последние недели в этом мире, ему стало по-настоящему страшно. Его, и правда, вот-вот зарежут, как барана. И что делать?

Он медленно развернулся в сторону бандитов, тщательно фиксируя каждую мелочь. Сейчас было все важным, ничего нельзя пропустить. Может быть какая-то деталь поможет ему вырваться отсюда.

— Жрать и пить хочу! — второй бандит опять «затянул свою песню». Его живот, словно поддакивая, издал громкую трель. — Дай пива! У тебя еще осталось…

— Ты же орал, что это моча.

Бандиты продолжали вяло переругиваться, что позволило их внимательно рассмотреть. Один, настоящий дылда в потрепанном плаще и засаленной шляпе, привалился спиной к стене и ковырялся в мешке. То и дело что-то вытаскивал оттуда, перебирал в руках, а потом снова клал обратно. Другой, похожий на хряка, сидел рядом и с жадностью таращился на этот же мешок.

— Дай хоть рыбы погрызть! У тебя же точно оставалась пара рыбин! — не отступал толстяк.

— А ты купи со своей доли, — вдруг предложил дылда, вытаскивая из мешка пару засушенных карпов с ладонь. Характерный аромат тут же поплыл в воздухе, заставляя толстяка шумно сглатывать слюну. — Всего два серебряка прошу! Вон они, красавицы, с икоркой, янтарное мясцо! Сам ловил, сам сушил! Какие-то два серебряка, и получишь это…

Толстяк, причмокивая губами, не сводил с рыбы глаз.

— Давай, давай! Отдам я эти два серебряка, как получу свою долю! Чтобы ты подавился…

И вот он вцепился в рыбину и с рычанием стал ее грызть, не обращая внимания на кости. Целые куски заглатывал прямо с чешуей.

— Хр-хр-р-р…

— Ну ты и свинья! — второй хохотнул, глядя на товарища. — А я на два твоих серебряка в «желтом доме» гульну, как следует. Есть там одна, Зойкой кличут. Дойки — во, прихлопнут ими может…

Оглядев все это, Марк медленно развернул назад. Все, что нужно, он уже увидел. С этими двумя без помощи магии ему не справиться — от слова «никак». Даже с развязанными руками ему не проскочить мимо них.

Парень чуть прикрыл глаза и задумался. Ощущение надвигавшейся беды подгоняло, заставляя соображать быстрее. В любой момент они могли приняться за него.

Марк первым делом «потянулся» к силе, и с тут же почувствовал ее отклик. Испытываемое им бешенное психическое напряжение, как и в прошлый раз, оказалось прекрасным «топливом» для его магической способности. Ему оставалось лишь придумать, какая иллюзия станет его пропуском на свободу.

— Их нужно напугать, — шептал он, стараясь никак себя не выдать. — Напугать так, чтобы обосрались, чтобы даже подумать не могли напасть… Может опять гигантскую крысу? Черт, какая еще крыса? Этих отморозков просто так не проймешь… А что тогда? Здоровенный бутерброд представить⁈ Чтобы кусок колбасы с ру…

И тут его осенило.

— Нет, не на страхе нужно играть, а на удовольствии. Зачем пугать, если можно поманить морковкой?

То, что он сейчас придумал, казалось полным безумием. Такого он еще не делал.

— Да, да, надо попробовать… У меня просто нет другого выхода… Я ведь могу делать иллюзии, а это тоже будет иллюзия. Всего лишь морок, обычный морок, та же самая иллюзия, только не на мне…

Идея была в том, чтобы не «накинуть» на свое тело иллюзию, а создать полноценный морок, фантом.

— Я с могу это сделать… У меня получится…

Марк «потянулся» к силе, почувствовал, как она пульсирует, отзывается. Зажмурился, сжав веки с такой силой, что вспыхнули «зайчики».

— Я сделаю это…

Он знал, что хотел создать. Картинка уже была перед его глазами — простая деревенская баба с распущенными русыми волосами, в цветастом сарафане, из под которого рвется наружу налитая плоть. И нужно было лишь «оживить» эту иллюзию, создав устойчивый морок. Он еще не делал так, но был уверен, что сможет. Надеялся, верил, что сможет.

— У меня получится…

Его мышцы свело судорогой, тело выгнуло. Магический источник бился в агонии, выдавая невиданные по силе пульсации. Ни один маги на такое никогда бы не пошел, а если на кону твоя жизнь?

— Обязательно…

Он представлял ее до мельчайших подробностей… Женщина медленно кружилась, запрокидывая голову назад. Дородное, сочное тело соблазнительно изгибалось. Ткань платья натягивалась то выделяя тяжелую грудь с торчащими сосками, то полные бедра. Задирался подол, обнажая молочно-белую кожу щиколоток.

— Смогу…

Кожа парня покраснела, температура тела рванула вверх. От невероятного психического напряжения все пошло в разнос — организм пожирал сам себя, на глазах заставляя тело терять килограммы.

Однако, все получилось — в полумраке коридора возле здоровенных бочек вдруг появился женский силуэт, призывно изгибавшийся всем телом. Дрожащий свет от керосиновой лампы «играл», делая женскую плоть еще более соблазнительной. Ее грудь маняще колыхалась, казалось, живя своей собственной жизнью. Дрожали при каждом движении тяжелые ягодицы.

Морок оживал, постепенно набирая силу.

— Матерь Божья! Что это⁉ — вдруг раздался донельзя удивленный голос одного из бандитов, тут же вскочившего на ноги. — Вот это бабец! Неужели, Ставр, сукин сын, подогнал? Удивить, значит, решил… Я первый буду!

Портовые склады

Не прошло и минуты, а оба бандита уже стояли на ногах и злобно косились друг на друга. Обглоданная тушка рыбы, которую только что с упоением грыз Веня, валялась в самом углу. Туда же улетел мешок, в котором ковырялся его товарищ.

Все это в момент оказалось забыто — еда, обещанные деньги. Перед ними маячило то, от чего дыбом вставало все их мужское естество. И сопротивляться этой силе у них не было никой возможности. Магия, однако.

— Че вылупился? Жри свою рыбу! — дылда кивнул рыбий хвост под ногами. — Ты же всю ночь орал, что жрать хочешь? Вот и жри!

— Сам жри свое дерьмо! — угрожающе хрипел толстяк, то и дело бросая жадные взгляды в сторону коридора.

Никто из них не хотел отступать. Похоть обоим ударила в голову, толкая на самые безумные поступки. Словно по мановению волшебной палочки в их руках появились ножи: у одного был узкий, почти шило, у другого — мясницкий нож, натуральный тесак.

— Ставр меня главным оставил, значит, я первым буду, — дылда сделал осторожный шаг в сторону изгибавшейся женской фигуры, едва заметной в полумраке. — Ты после будешь, как я насытюсь.

— В гузно оба идите — и ты, и Ставр! Прежде я, как следует позабавлюсь, а потом может и тебе оставлю, — толстяк облизнул губы, едва сдерживая нетерпение. Его порты недвусмысленно топорщились спереди, а сам он весь подрагивал. — Отвали с дороги, а то располовиню!

Дылда в ответ ощерился, показывая обрубки гнилых зубов. Насмешливо причмокнул губами и вдруг сделал выпад вперед, целя ножом в толстое брюхо недавнего товарища. Но лишь зацепил: на рубашке толстяка появился порез, и по ткани пошла кровь.

— Ах ты, гнида! — заорал раненый, и наотмашь махнул своим тесаком. — Убью-ю!

Обменялись ударами, и снова застыли друг против друга.

— Сейчас брюхо тебе вскрою, а ее трахать начну, — издевательски захохотал дылда. — Положу прямо задницей на тебя, чтобы мягко было…

У того аж глаза кровью налились. Он заревел дурниной, и, выставив вперед тесак, рванул вперед. Дылда ловко отскочил в сторону, пропуская несущуюся тушу, и тут же стал «строчить» ножом. Финка в его руке замелькала с такой скоростью, что сливалась сначала в серую тень, а потом и в ярко-алую.

— Ха-ха-ха! Сдохни, чертов боров! Сдохни! Ха-ха-ха! — хохотал дылда снова и снова продолжая тыкать ножом в хрипящее тело бывшего товарища. С чавканьем вонзалось лезвие, летели в стороны кровавые капли, и лился нескончаемый хохот. — Ха-ха-ха-ха-ха!

Наконец, остановился, бросил финку под ноги и пошел вперед. За ним тянулся кровавый след (толстяк его все-таки успел зацепить, прямо по бедру полоснул), но он этого не замечал. Женский силуэт исчезал в темноте коридора, а он упорно шел за ним.

— Моя, моя, — хрипел мужик, сбрасывая порты вниз. — Моя, моя.

Уже ничего не соображая от потери крови, он остановился у винной бочки. Бледный, как смерть, руками тянулся вперед.

— Моя…

И рухнул со спущенными штанами на камни.