Следующий

Глава 27 Вот-вот разразится буря

В дороге

Расставание с графиней прошло так тяжело, нехорошо, было сказано столько обидных слов, что в дороге с отцом Марк почти не разговаривал. Прозвучал, дай Бог, если один десяток слов, из которых большая часть была угрюмыми междометьями.

Остальное время молчали, уставившись каждый в своё окно. Думали о произошедшем, о том, что же теперь будет дальше.

— … Отец?

В какой-то момент это демонстративное молчание Марку надоело, и он решил поговорить с отцом «по душам». Все эти непонятные обиды его откровенно уже достали. Хотелось ясности, а не этого болота.

— Тебе не кажется, что мы с тобой должны откровенно поговорить?

Тот впервые за последние часы оторвал взгляд от видов за окном, и посмотрел на сына.

— Хм, давай, поговорим, если хочешь, негромко ответил мужчина. — И о чем предлагаешь поговорить?

Марк вздохнул, чувствуя, что предстоящий разговор будет не особо приятным.

— Зачем ты так с ней? — спросил парень, не называя никого по имени. Зачем? Им обоим и так было понятно, о ком шла речь.

Отец зло ухмыльнулся. Видно, что графиню он не просто недолюбливал, а откровенно ненавидел.

— А как, по твоему мнению, я должен был с ней разговаривать? С уважением или даже с любовью? — лицо мужчины постепенно наливалось дурной кровью, делая его неприятным, страшным. — Ты понимаешь, что со мной, с твоей мамой сделала эта женщина? Когда мы с Катериной только встретились, она сразу же попыталась нас рассорить. Ты даже представить себе не можешь, что делала эта женщина, какие козни она строила, сколько грязи она вылила на меня и на наш род. Не угомонись она и после венчания, изобретая все новые и новые причины, чтобы разрушить наш брак. В конце концов, дело дошло до того, что она написала императору…

Слушая все это, Марк качал головой. Оказалось, тут все еще более запущено, чем он думал. Его отец, и правда, по-настоящему ненавидит графиню. Ясно, что о каком-то примирении тут и дело не шло.

— … И самое страшное, что ни я, ни Катерина не знали, в чем была причина всего этого. Ты знаешь, как страдала твоя мама? Знаешь, сколько бессонных ночей она провела в часовне за молитвами о смягчении сердца этой женщины?

Барон трудом держал себя в руках, все порываясь вскочить. От нахлынувших на него воспоминаний мужчину натуральным образом колотила дрожь.

— А когда ты, её первый и единственный внук, родился, знаешь, что она сделала?

Марк покачал головой.

— Ни-че-го! — его едва не выплюнул это слово. — Слышишь? Она повела себя так, словно тебя никогда и не было! Катерину, когда та приехала с ребенком на руках в замок, она даже на порог не пустила. Просто не открыла дверь… Вот, что такое эта женщина.

Да, он её ненавидит. Это было очевидней некуда. Но Марк все равно должен был попытаться их помирить. Ведь, теперь порознь им просто не выжить.

Его отец, конечно, надеялся, что ему удастся договориться. Он, как уже давно понял Марк, был «правильным» во всех смыслах этого слова. Верил в правила единые для всех, в договоренности, в разум, в конце концов. Только здесь и сейчас это вряд ли сработает. Ведь, на кону тайны семьи и Императорского рода. Какие тут правила? Кто станет соблюдать договоренности? Смех, да и только.

— Отец, но бабушка желает меня защитить, — Марк сделал ещё одну попытку подтолкнуть их других к другу. — Она хочет доб…

И в этот момент барон не выдержал и громко издевательски рассмеялся.

— Ха-ха-ха! Бабушка⁈ Хочет добра⁈ Ха-ха-ха! Кому и когда она желала добра⁉ И если ты веришь её словам, то глубоко ошибаешься. Она желает лишь одного — отомстить за дочь. И ты, сын, обыкновенное оружие, которым она и хочет это сделать! Ты — просто инструмент в её руках!

Марк хотел вставить слово, но отец не дал ему этого сделать. Судя по его возбужденному виду, он не сказал и десятой доли из того, что должен был сказать.

— … Забудь все, что она сказала. Выбрось все это из головы, как совершеннейшую чушь! Чего она говорила? Про силу? Про месть? Про борьбу? Марк, не будь дураком! Муравей никогда не победит титана! Ты понимаешь это? Против кого ты собрался бороться? Там же империя! Там все органы, власть, люди! Думаешь, ваши фокусы что-то решат?

Барон едва не кричал. На лице кривилась жуткая маска.

— Старуха же совсем из ума выжила! Она просто чокнутая! Из-за неё нас уничтожат! Неужели ты этого не понимаешь? От нас даже имени не останется, они все с землей сравняют и посыпят солью…

Под таким напором и слова не вставишь, да и глупо, наверное, лезть. Ведь, все он правильно говорил. Если против них кто-то из Императорского рода, то борьба просто бессмысленна. Физически ничего нельзя сделать.

Только в одном барон был не прав. И Марк это знал твердо — нельзя просто поднять ручки вверх и встать на колени. Даже когда тебя съели, останься целых два выхода. Главное, найти эти выходы.

— Я все решил, сын, — ярость в голове барона утихла, и он говорил уже спокойно. — Как только приедем, то я сразу же пойду к своему начальнику и все расскажу, как есть. Военный министр — человек опытный, вхож в императорскую семью. Он обязательно поможет. Скажет, что нужно сделать, к кому подойти с поклоном…

Отец продолжал рассказывать о своём плане, а Марк тем временем думал о своём. Ни к кому на поклон он не хотел идти. В таком деле посредники не нужны, они очень опасны, так как станут болтать лишнего. Если и договариваться, то только напрямую. А кто точно хочет его смерти, пока не было ясно.

Марк решил, что нужно готовиться, тренироваться и ждать нового покушения. А то, что оно будет, сомневаться не приходилось.

Правда, вслух он сказал совершенно иное:

— Я понял, отец.

Дом барона Воронцова

Поздний вечер, в доме уже все легли, и не раздавались ни звука. Лишь у Марка не было сна ни в одном глазу. В его голове, словно в разворошенном улье, мелькало множество беспокойных мыслей-пчел, которые даже не думали успокаиваться.

— … А у бабули-то было поспокойней, оказывается. Здесь прямо не по себе как-то…

Он задумчиво посмотрел на окно в своей комнате, впервые за все время подумав, а надежная ли здесь защелка. С точно таким же сомнением глянул и на дверь. И идея приделать на неё надёжную щеколду сразу же показалась ему отличной.

— Точно не помешает замок…

Очень уж тревожно прошёл сегодняшний день. Марк никогда не считал себя мнительным, но в некоторые моменты сегодня ему очень даже хотелось куда-то спрятаться.

Дома на него волком смотрела мачеха. При отце ещё старалась не кривиться, не хмуриться. Когда же они одни оставались, у неё даже взгляд менялся от злости.

В гимназии то же было все не просто. Узнав откуда-то про его графский титул, класс разделился. Одни встретили эту новость в штыки, называя его ненастоящим графом, выскочкой. Откровенно провоцировали его на ссору. Другие вдруг начали искать с ним дружбы, навязывались. Пара девиц, что прежде его за человека не считали, вдруг воспылали к нему необыкновенным интересом. Пошли взгляды с паволокой, улыбки, намёки. Марк еле досидел до конца учебного дня, с трудом выдерживаю всю эту фальшь.

Напоследок, когда возвращался домой, заметил еще кое-что странное и нехорошее, а именно слежку. Пока он шёл по улице, недалеко от него медленно катился закрытый экипаж. Кучер в шапке на пол головы, шторки в экипаже плотно зашторены. Просто идеальное средство, чтобы похитить человека и вывезти его куда-нибудь в тихое место. Как и почему это происходило, на улице задумываться было некогда, да и опасно. Марк не стал испытывать судьбу и рванул через дворы домой.

— Что-то слишком тревожно… Такое чувство, что со всех сторон ударить могут… Черт, батя ещё Ваньку валяет. Завтра попрётся в Министерство, все расскажет, и тогда тут такое закрутится, что беги, спасайся. Короче, болото разворошит окончательно…

Ещё хуже было другое. У него ведь были одни только подозрения, и никакой конкретики. Реально, прилететь могло с любой стороны.

— Значит, нужно рвать задницу по-настоящему. Готовиться так, чтобы успеть…

С этим настроением Марк и приступил к очередным тренировкам. Ночь как раз и подходила для этого лучше всего — тихо, спокойно и никого лишнего.

— … Что она там говорила… Все выучить и освоить просто невозможно. Ко всему не приготовиться. Поэтому нужно заняться чем-то одним, выучив это досконально…

Эти слова графини хорошо перекликались и с его мыслями. И самом деле, ему никогда не сравнится с теми, кто посвятил магии все свою жизнь. Сложно будет справиться даже со сверстником, который занимался магией с детских лет. Поэтому ему нужно знать и уметь что одно, но очень убойное. Вот это убойное и следовало сейчас тренировать.

— Черт, знал бы раньше, никогда бы про этого кролика даже не подумал…

Смешно сказать, но графиня посоветовала ему плотно поработать именно с иллюзией ушастого создания. Мол, именно этот образ у него получался лучше всего. Поэтому его нужно развивать.

— А я ведь тогда просто прикололся.

И, правда, сидя в том подвале, Марк именно по приколу, ради шутки выбрал для тренировки совершенно безобидное создание с ушками, крохотный носиком-пуговкой и хвостиком.

— Знал бы, лучше Железного Арни выбрал или тварь из «Чужого».

Только было уже поздно. За эти недели он тренировался только с этой иллюзией, по простоте душевной думая, что сможет также просто создавать и другие фантомы. Оказалось, другое тоже нужно долго и нудно тренировать. В противном случае фантомы получались крайне нестойкие, блеклые, от которых не было никакого толка.

— Значит, кролик, да?

Словно услышав его бормотание, в углу комнаты появился небольшой белый клубок с ушками, сверкая в темноте красными глазенками.

— Во, явился — не запылился. Давай, рассказывай, чего умеешь? Может из глаз лазером пулять? Или ещё чего-нибудь эдакое?

Фантом и не думал отвечать. Молча, скакнул ближе и устроился у самой кровати на коврике. Почти верный пёс.

— Похож ведь на барбоса, очень похоже на маленького только. Вот если бы был размером с носорога, с клыками как у саблезубого тигра, то тогда был бы совсем другой разго… Так… А почему бы нет?

В голову вдруг пришла неожиданная мысль. Почему бы, и правда не сделать кролика чуть больше и чуть зубастее. С фантазией у бывшего иллюзиониста было точно все в порядке. Киноман со стажем, он, мог такое вспомнить, что у людей поджилки затрясутся.

— Ну-ка, ну-ка, кис-кис-кис, — Марк наклонился в сторону кролика, сделав подзывающее движение рукой. — Тьфу, какой ещё кис-кис⁈

К сожалению, какой-то контакт со своим же созданием наладить не удалось. Ушастый совершенно игнорировал все его потуги «поговорить»: и кис-кис, и гав-гав, и хрю-хрю. Бесполезно.

В какой-то момент Марк оставил все эти попытки, и решил вернуться к своим обычным тренировкам. В замке у него довольно хорошо получалось реплицировать свои фантомы, то есть создавать их клоны-двойники.

— Делай то, что у тебя получается лучше всего… Так кажется, говорила графиня. Хм, вот и буду этот делать — создавать армию кроликов… Глядишь, количество перейдет в качество.

Кивнул самому себе. Мол, давай, попробуем.

— Ну, Ушастый, не подведи.

Где-то до полуночи Марк продержался, пока окончательно не свалился без сил. Магия, как он уже давно убедился, дело чрезвычайно затратное. После каждого такого цикла он чувствовал себя так, словно его провернули через мясорубку. Как и сейчас, кстати.

Он со вздохом открыл глаза и… вздрогнул. В полумраке комната казалось живой от множества шевелящихся созданий. Они были буквально везде. Ковриком покрывали пол, плотной толпой занимали небольшой диванчик, сидели на столе и стуле, выглядывает с книжных полок. Даже на одеяле в его ногах виднелись лохматые тушки.

— Ого-го, блохастые… Сколько вас тут? Ну-ка, дайка по глажу тебя, мордатый…

Парень очень осторожно вытянул руку в сторону здоровенного кроля, сидевшего почти у самых его колен. Пухлый, размером с хорошего щенка, тот шевелил ушами, настороженно косясь в сторону человека.

— Смотри, не цапни, рожа!

Не цапнул, к счастью.

— Так… Лохматый, тёплый, настоящий… пусть и ненадолго.

Марк широко улыбнулся. Теперь он был точно уверен, что у него получилось наделить свои иллюзии жизнью, пусть и иллюзорной, временной.

— Я же любого теперь задавлю кроликами! Ха-ха-ха! Бред какой-то, задавить кроликами. Ха-ха-ха!

Чтобы не заржать во весь голос, Марк с силой цапнул край одеяла, буквально затолкав его в рот.

— Ха-ха-ха! Кролики-убийцы, — давился он смехом. — Ха-ха-ха! Мохнатые киллеры… Ой, не могу больше…

Отсмеявшись, выдохнул. Комната уже приняла свой прежний вид. Значит, можно было спать.

Дом барона Воронцова

Говорят, ночью мы не спим, а тоже бодрствуем. Только это бодрствование другого рода, отличное от обычного. Даже есть ученые, которые как-то и чем-то доказывают это, рассказывают об особом состоянии сознании и организма, подчеркивают невероятные возможности и т.д. и т.п.

Сложно поверить во все это, и пойти против общепринятого мнения, что ночью сознание и организм человека просто восстанавливаются, набираются сил для очередного дня. Однако, этой ночью с Марком, действительно, происходили странные вещи, которые не были ещё описаны в книгах учёных. Его сознание, и правда, не спало, а бодрствовало, вопреки всему, что нам было известно. И не понятно, что было тому виной, какова этому причина. Может быть слишком интенсивные занятия ментальной магией, которым в последние недели парень посвящал едва ли не все своё время. А может быть сильные переживания — страхи и тревоги, «накрывшие» его по приезду домой. Все могло стать триггером или точнее спусковым крючком. Словом, факт оставался фактом, его сознание само занималось магией.

… Первым все это почувствовал тот самый несчастный крол, который появился первым. Мохнатый клубок с ушами, прятавшийся в ногах человека в одеяле, вдруг забеспокоился. Стал вертеть головой по сторонам, обеспокоенно принюхиваться к окружающим запахам, нервно дергать ушками. Явно, никак не мог понять, что происходит.

В какой-то момент он испуганно пискнул и завалился на бок. Исступленно задергал мощными задними лапами, забарабанил по кровати передними лапками. Ушки опали, плотно прижавшись к голове.

— И-и-и-и, — раздавался его жалобный писк. — И-и-и-и…

Вдруг хрустнуло, словно что-то сломалось. Хруст был нехороший, тревожный, скрежещущий.

— И… — крол напоследок пискнул и затих.

Хруст повторился, став чуть сильнее. Неподвижное тельце дернулось, и оказалось на самом краю кровати. Хрустнуло ещё раз, и тельце свалилось на пол. Правда, здесь оно почему-то оказалось чуть больше, чем было. Немного вытянулось тело, которое тельцем уже язык не поворачивался называть. Утолщились лапы, стала больше мордочка, удлинилась нижняя челюсть.

Следующий час хруст почти не смолкал, став громче, жестче. Крол менялся на глазах, превращаясь в нечто невообразимое. Вскоре у кровати лежала самая настоящая уродливая туша, лишь отдалённо напоминавшая гигантского кролика. Занимая почти половину комнаты, туша напоминала скорее бегемота-мутанта, чем беззащитного ушастого кролика.

— Хр-р-р-р, — хрипела туша, медленно поворачиваясь с бока на бок. — Хр-р-р-р.

Кроличья мордочка вытянулась, превратившись в отвратительную морду. Зубы тошнотворного зелёного цвета не помещались в пасти, вылезая на целую ладонь наружу. С губ тянулась слюна, заливая пол.

— Хр-р-р-р…

Какое-то время оживший фантом ворочался у кровати, хрипел, ронял слюни. Но в один момент стал расплываться, медленно терял очертания, растворяясь в полумраке комнаты. Наконец, раздался последний хрип, и все исчезло.