Стрелы степных владык

Глава 24. Разоблачение

Когда принцесса отвернулась от него и пошла к своей свите, Гийюй стоял и смотрел ей вслед, словно оглушённый.

Потом он быстро зашагал вверх по течению ручья, подальше от повозок и суетящихся людей, присел, зачерпнул холодной воды и плеснул её себе в лицо. Струйки попали на одежду, но Гийюй не обращал на это внимания. Чтобы успокоиться, он несколько раз вдохнул и выдохнул.

Глядя на своё лицо, отражающееся в воде, Гийюй поморщился — немудрено, что девушка шарахнулась от него, мужчины в два раза старше неё, да ещё и изуродованного. Обидно, больно.

Мысли кое-как удалось упорядочить, и Гийюй сказал себе: «Дурак! Это же надо быть таким глупцом! Девочка оказалась умнее тебя, болван!».

Принцессу отдали в жёны шаньюю, могучему правителю, прославленному полководцу, которого надменный ханьский император назвал братом. С чего бы девушке, которую с детства готовили к тому, чтобы выйти замуж за того, кого укажет отец, пренебрегать его приказом. Лю Ян почтительная дочь, умна и понимает, что шаньюй может дать ей почёт, богатство, положение, спокойную жизнь, всё то, чего у неё никогда не будет с изгнанником.

Если он с Лю Ян сбегут вместе, их станут преследовать как в землях хунну, так и в Поднебесной империи. Выросшая во дворце нежная девушка просто не вынесет таких испытаний: долгой скачки, постоянного страха, голода и холода. Где был его, Гийюя, разум, когда он предлагал принцессе такое сомнительное будущее?

Называя себя глупцом, потерявшим голову при виде стройной фигурки и хорошенького личика, Гийюй беспокойно ходил по берегу ручья.

Понемногу он пришёл в себя и вновь признал, что юная девушка проявила больше благоразумия, чем он, зрелый мужчина. Похищение невесты вполне можно приравнять к воровству, которое у хуннов наказывалось очень строго: имущество вора изымалось, его самого казнили, а его семью обращали в рабство. Жена и пасынок Гийюя со своей юной беременной женой уж никак не заслуживали такой участи.

Больше того, похищение принцессы покрыло бы несмываемым позором род Сюйбу, и сестру тоже, ведь Гийюй предал бы доверие шаньюя, поручившего ему свою невесту. Злясь на себя, Гийюй пинком отправил в воду попавшийся на глаза камень.

В пути довелось выслушать столько речей о дочери императора — залоге мира, который передаётся хуннам, чтобы те больше не приходили с оружием в земли империи. Кажется, говорившие о долгожданном мире и впрямь верили в это, как и сама принцесса.

Во время минувшей войны погибло много людей — их усилия, их смерти окажутся напрасными, если из-за предательства Гийюя разразится новая война. Стало жарко, наверное, от стыда кровь прилила к лицу.

Не иначе, злые духи лишили его разума. Хорошо, что боги даровали Лю Ян силу отказать ему. Благословенная, светлая девушка! Такая достойна всего самого лучшего, достойна стать любимой женой могущественного правителя, избранного Небом.

Влияние лисы-оборотня испортило шаньюя, но, может быть, чистая, невинная принцесса отвратит Модэ от мерзкой хули-цзин? Ради этого, он, Гийюй, может отказаться от призрачной мечты быть вместе с Лю Ян.

Неужели чем недоступнее красавица, тем желаннее она для него? Тьфу, дурак ты, Гийюй! Наверное, его наказывают боги, внушая страсть к женщинам, которые принадлежат Модэ.

Последние повозки переправились через ручей. Подойдя к коню, Гийюй вскочил на него и последовал за процессией. Он мрачно размышлял о том, что больше не станет докучать принцессе своей любовью, смущать её мысли. Благородная Лю Ян вряд ли пожалуется на него шаньюю. Всё, что ему остаётся, это любоваться женой Модэ издали и оберегать её. Вдруг лиса-оборотень уговорит шаньюя совершить новое преступление?

Побег, похищение это не защита, а вернейший способ убить принцессу. Значит, надо устранить источник опасности для неё — злокозненную хули-цзин. Найти глупцов или отчаянных головорезов, чтобы те прикончили наложницу шаньюя, вряд ли удастся: её хорошо охраняют, и наемный убийца не возьмётся за безнадежное дело.

Разве только удастся отыскать смертника, готового погибнуть ради спасения, допустим, любимой женщины. От мысли, что придётся кому-то угрожать смертью близкого человека, стало противно, но чего не сделаешь ради принцессы.

Лучше прибегнуть к отравлению, подкупить кого-то из служанок. Вот только где раздобыть надёжный яд? Гийюй никогда бы не подумал, что придётся поступить по примеру покойного Басана.

По возвращении в ставку нужно обратиться к падким на золото шаманам. Те, кто разбирается в травах, должны знать смертельно опасные снадобья. Вот только и отравительницу, и изготовителя зелья надо будет потом тихо прикончить. Боги накажут Гийюя за это, но жизнь Лю Ян стоит всех жертв.

На следующий день, во время прогулки верхом принцесса подозвала к себе Гийюя и вновь стала расспрашивать его об обычаях хуннов. «Очень умно с её стороны делать вид, что ничего не случилось», — думал Гийюй. — «Нельзя возбуждать подозрения. Такое хладнокровие делает честь юной девушке. Из неё получится истинная повелительница». Сам он тоже вёл себя как обычно, вот только ночью долго не удавалось уснуть из-за тяжёлых мыслей.

Процессия достигла Долгой Стены. Глядя на неё, Гийюй думал, что сила духа Лю Ян сравнима с незыблемой волей императора Цинь Шихуанди, приказавшего воздвигнуть это величественное сооружение, проходившее даже по горным вершинам и ущельям.

Здесь процессию ждал отряд хунну, высланный шаньюем для встречи его невесты. Ханьская охрана и свита принцессы оставили её и отправились домой. Теперь о Лю Ян заботились другие служанки.

Невесту шаньюя гостеприимно встречали в хуннских кочевьях. Лю Ян, не жалуясь, ела непривычные блюда, благодарила хозяев, а Гийюй переводил её слова. Ему хотелось, чтобы это путешествие не кончалось, ведь пока можно невозбранно любоваться принцессой и говорить с ней, а в ставке нельзя будет докучать жене Модэ.

Увы, в одно жаркое летнее утро отряд въехал в ставку шаньюя. Люди с восторгом глазели на вереницу повозок с дарами императора южан их великому правителю.

Принцессу препроводили в отведённое ей жилище, а Гийюй отчитался перед шаньюем о том, как прошла поездка, здорова ли невеста, сколько подарков доставлено. Довольный Модэ поблагодарил его, пообещал наградить за верную службу и отпустил отдыхать.

Прежде всего Гийюй нашёл своих подчинённых и приказал им следить за принцессой, докладывать ему, если вдруг любимая наложница шаньюя пожелает навестить Лю Ян. Едва он успел привести себя в порядок после дороги, как его позвали к Чечек, и пришлось рассказывать ей о поездке.

После полудня человек Гийюя сообщил ему о том, что шаньюй пригласил невесту в свою юрту. Их встреча была короткой, и вскоре принцесса вернулась к себе.

С облегчением вздохнув, Гийюй приказал и ночью не спускать глаз с её жилища. Он отгонял от себя дурные мысли, представляя, как тело возлюбленной тайно выносят и увозят в степь. Нет, хули-цзин не посмеет покуситься на Лю Ян сейчас, а значит, у Гийюя есть день или два, чтобы отыскать надёжный яд и исполнительницу для убийства оборотня.

Вскоре Гийюя позвали к шаньюю. В белой юрте Модэ, стоя вполоборота к вошедшему, разглядывал новый кинжал в усыпанных самоцветами ножнах, подарок императора. Гийюй поклонился.

Едва он выпрямился, как шаньюй развернулся и саданул ему кулаком в подбородок так, что Гийюя отбросило на телохранителей у входа. Те схватили его и проворно скрутили руки за спиной.

Повинуясь приказу Модэ, телохранители покинули юрту. Зло оскалившись, шаньюй ударил Гийюя под дых так, что у того пресеклось дыхание. Когда Гийюй поднял голову, с трудом разогнулся, Модэ отошёл от него, сжимая и разжимая кулак. Глядя на бывшего друга злыми сощуренными глазами, Модэ спросил:

— Как ты мог?! Я верил тебе, а ты!

Помолчав, он продолжил:

— Как ты посмел соблазнять мою невесту? Не думал я, что ты способен на такую низость.

«Неужели Лю Ян рассказала ему про моё признание?! Наверное, бедную девушку угрозами вынудили это сделать», — думал Гийюй, пытаясь собраться с мыслями.

Он кашлянул и ответил:

— Повелитель, я сглупил, потерял голову. Не бойся, принцесса отказала мне. Она не только красива, но и умна. Твоя благородная невеста верна тебе и ничем не уронила своей и твоей чести.

— Если бы это было не так, я убил бы тебя на месте! — рявкнул Модэ.

Он раздражённо произнёс:

— Даже самые верные, оказывается, предают! Ты меня разочаровал. Где был твой хвалёный ум, когда ты обещал южанке похитить её? Ты что, не понимал, что вас обязательно поймают? Не понимал, что опозоришь свой род?!

— Потом понял, — сквозь зубы выдавил Гийюй. — Я же говорю, что сглупил. Принцесса оказалась умнее и благороднее меня, она знает, в чём состоит её долг. Её отец хорошо подготовил её к трудному делу — быть твоей женой.

Модэ фыркнул и рассмеялся:

— Глупец! Тебя обдурили как младенца. Вместо принцессы император подсунул тебе другую девушку, внучку Мэн Тяня, чтоб его на том свете волки драли.

— Как?!

— А вот так! Девчонку-сироту по имени Мэн Ян объявили приёмной дочерью императора и всучили тебе. Свою родную дочь Лю Бан уже выдал за приближённого.

Пока Гийюй осмысливал услышанное, Модэ приподнял дверной полог, приказал позвать принцессу и стал быстро ходить по юрте.

Придя в себя, Гийюй сказал:

— Я болван и не отрицаю этого. Но Лю Ян или Мэн Ян не виновата в том, что император распорядился ею таким образом. Её запугали, она не могла отказаться. Если ты заявишь об обмане, то станешь посмешищем во всей степи, да и в империи тоже.

Кулак Модэ сжался, но шаньюй совладал с собой и угрюмо ответил:

— Об этой хитрости южан никто кроме нас не узнает. Пусть люди верят в то, что Лю Ян настоящая принцесса. Дань император шлёт исправно, воевать не пытается, а девчонка мне пригодится.

— Она сильная и смелая, и не поддалась на моё недостойное предложение, — опять сказал Гийюй.

В ответ Модэ сердито буркнул:

— Заткнись.

Они молчали до тех пор, пока в юрту не вошла принцесса в великолепном, расшитом золотыми цветами платье. Она и бровью не повела, увидев связанного Гийюя. «Значит, она сама рассказала ему обо всём», — подумал Гийюй. На душе стало горько.

К удивлению Гийюя, шаньюй приветливо улыбнулся невесте. Та подошла к Модэ, положила ему руки на плечи, и шаньюй приник к её губам. Гийюя обдало жаром — Модэ и Лю Ян самозабвенно и бесстыдно целовались у него на глазах.

Казалось, прошла вечность, прежде чем шаньюй оторвался от принцессы и, поглядев на Гийюя, торжествующе усмехнулся. Тот желал провалиться сквозь землю, только бы не смотреть на счастливого соперника. К тому же нежная, невинная Лю Ян не выглядела смущённой. Её злорадная улыбка полоснула Гийюя ножом по сердцу так, что заныло в груди. Как он мог так ошибаться?

Довольный Модэ произнёс:

— Как видишь, Лю Ян выбрала меня. Ты со своими домогательствами настолько глуп и жалок, что я не казню тебя. Ради прежних заслуг, ради твоей сестры и её детей, я не стану позорить род Сюйбу, а просто выгоню тебя из страны. Ты навсегда уедешь на север, и никогда не вернёшься сюда, иначе я убью Чечек. Ты понял меня?

Гийюй молча кивнул. Шаньюй повысил голос:

— Отвечай!

— Понял, повелитель.

— Чечек я скажу, что отослал тебя с поручением. Твоё имя не будет опозорено, если уедешь в изгнание добровольно. Станешь артачиться — передумаю и отрублю голову.

— Благодарю, повелитель.

Модэ вышел. Слышно было, как он зовёт к себе кого-то из своих людей.

Гийюй взглянул на Лю Ян — та смотрела на него дерзко, свысока. Ее нежные губы искривились в злой усмешке. Это было так непохоже на милую, добрую принцессу, что Гийюя пробрал холод. Не в силах поверить своей догадке, он хрипло произнёс:

— Лю Ян? Это ты? Это не можешь быть ты!

Принцесса рассмеялась:

— Догадался. Не такой уж ты дурак, оказывается.

— Где Лю Ян? Куда вы её дели? Где спрятали тело?

Пожав плечами, хули-цзин ответила:

— Не было нужды прятать тело. Вот оно, перед тобой.

Гийюй открыл и закрыл рот. Придя в себя, он спросил:

— Как? Ты …

— Вселилась в него, — перебила его хули-цзин. — Как и в других девиц. Предугадаю твои вопросы и скажу, что теперь мне доступна память девчонки. Так я узнала о твоей глупости и обмане императора.

— Госпожа, — Гийюй осёкся, продолжил: — Почтенная госпожа хули-цзин, прошу тебя, оставь Лю Ян. Говорят, что лисы в тысячу раз прекраснее смертных дев, так на что тебе тело этой девушки? Госпожа, сжалься, оставь несчастную.

Он опустился на колени, с надеждой глядя в лицо принцессы-оборотня. Та нахмурилась было, потом заулыбалась и воскликнула:

— Ты так её любишь? Как трогательно!

Её улыбка превратилась в оскал, и хули-цзин раздражённо сказала:

— Это тело понравилось Модэ. Он хочет заполучить внучку Мэн Тяня в постель.

— Но быть может, потом ты оставишь Лю Ян жизнь? Молю тебя!

— Нет, — отрезала хули-цзин. — Можешь считать, что твоя Ласточка умерла. Я вскоре изгоню её душу из тела совсем.

Вскочив, Гийюй пожалел о том, что у него связаны руки, и пообещал:

— Я прикончу тебя!

Рассмеявшись, лиса ответила:

— Ты убьёшь только тело своей возлюбленной. Её душа всё равно не вернется. Она потеряна для тебя навсегда.

— Гадина! — прорычал Гийюй. — Тварь!

Принцесса — оборотень сморщила нос и разочарованно сказала:

— Вы, люди, такие неблагодарные. Я много сделала для твоего народа.

— Не лги! Какие добрые дела ты могла сотворить?

— Я спасла Модэ из плена! Его бы убили там. Он страдал у юэчжей один, а вам всем было наплевать на него. Я проводила его в земли хунну, видела, как вы делили лепёшку, а теперь ты его предал.

Я рисковала жизнью, когда увлекла Туманя под стрелы, избавляла Модэ от его врагов, когда он не хотел огласки, лечила его раны.

Где бы вы были без Модэ, если бы он не вернул вам Ордос? Вы пресмыкались бы перед дунху и юэчжами, или гнили в земле там, на севере. Это Модэ привёл хунну к величию, так что с вами вынуждена считаться империя, а я всеми силами помогала ему в этом.

Пока ты был верен шаньюю, я не трогала тебя, но теперь он избавит меня от твоего присутствия. Ты не понимаешь, что мы с ним любим друг друга, — лиса внезапно замолчала.

Гийюй тоже услышал шаги. Вошёл шаньюй, а за ним трое его телохранителей.

— Они отвезут тебя до северной границы, — сухо сказал Модэ. — Помни о том, что я говорил про Чечек. Сестру тебе видеть не стоит. Прощай.

— Прощай, — эхом повторил Гийюй.

Ему развязали руки и вывели из белой юрты. Снаружи стояли наготове осёдланные лошади.

В окружении охранников Гийюй покорно ехал по ставке, понимая, что больше никогда не увидит это место, сестру, её детей, других родичей. Милая Лю Ян всё равно что мертва. Он потерял всё, кроме жизни, но это упущение вскоре исправят.

От одного из костров среди юрт послышались знакомые голоса. Там в ожидании обеда балагурили трое его людей, в том числе и Унур, с которым они когда-то тайно ездили в столицу империи. Проезжая мимо них, Гийюй почесал левое ухо и дёрнул себя за мочку. Он надеялся, что Унур не забыл этот условный знак.