В пламени дракона 2

Редфорд

Глава 20

Редфорд

Время шло, и близился день, когда второй ребёнок Короля должен был появится на свет. В этот раз живот Элейн был значительно больше, чем в первую беременность, и её последние дни перед родами, давались ей нелегко. Она с трудом могла без посторонней помощи подняться со стула, и ей было тяжело ходить. Она почти не покидала своих покоев, и смиренно ожидала назначенного часа.

И вскоре час настал. Она снова проснулась среди ночи, и Роберт послал за лекарями и повитухами.

Он провёл в тревогах и метаниях больше суток, без сна и отдыха. А его жена всё это время не переставала вопить и реветь, словно она и сама дракон. Повитухи нервничали, и говорили, что ребёнок слишком велик, и никак не может родится, и уже опасались за жизнь Королевы и её дитя. Королева была измучана и вымотана, но всё же, собрав все свои последние силы в один комок, она наконец вытолкнула дитя из своего чрева, и он громко закричал. А Королева упала без сил на подушки, и потеряла сознание.

Роберт, что снова сидел на полу под дверью, услышал крик младенца, и облегчённо и радостно выдохнул. Но время шло, а его не приглашали войти, как прошлый раз. И за дверьми покоев была суматоха и беготня, и его охватило дурное предчувствие. Роберт вскочил, и распахнул двери. Его жена лежала в луже крови на кровати, и она была без сознания, а лекари суетились и бегали вокруг, пытаясь привести её в чувства. Роберта охватила паника и страх. Он бросился к Королеве, и взял её за руку, и тряс её за плечи, но её тело было обмякшим, её руки безжизненно свисали, когда он приподнимал её, и она не приходила в сознание. Роберт слышал, истошный, оглушающий драконий рёв за стенами замка. Обезумевшие ящеры метали столбы огня в небо. Роберт понимал, что дела плохи. Он даже не взглянул на ребёнка, сейчас он был поглощён ужасом, он боялся, что второе дитя достанется ему ценой жизни, его драгоценной жены. Он не знал, что делать, а лекари испуганно пожимали плечами. Её дыхание становилось прерывистым и слабым, её силы утекали из её измученного тела. И тут он вспомнил, как быстро она оправилась в первый раз, просто побыв со своим драконом. И в последней надежде, он подхватил её на руки, и быстро понес на балкон. Вопящий Беллатрикс быстро опускался на башню, и Роберт побежал туда. Ригель и Миракс летали вокруг, очень низко, буквально задевая крыльями стены башен Мидлтауна и отчаянно ревели. Когда он подбежал к башне, дракон уже опустился и его глаза горели злобой и яростью. Он сделал несколько шагов, и теперь Роберт ощущал его терпкое дыхание, всего в нескольких сантиметрах от своего лица. Никогда прежде, он не был к нему так близок. Роберт закрыл глаза, но продолжал стоять, держа бессознательное тело Элейн на руках. Но ничего не происходило, лишь сильные струи воздуха, испускаемые огромными ноздрями, трепали его волосы, как при сильном ветре. Он открыл глаза, и всё ещё злобный взгляд смотрел на него. Но вдруг его глаза будто затухали, и теперь дракон отвел от него взгляд, и смотрел на свою Элейн, и протяжно стонал. И он сделал несколько шагов назад, словно освобождая путь Роберту. И он ступил на башню и прошёл немного вперёд. Не зная, что делать дальше, Роберт смотрел на дракона, а тот вновь поднял свой взор на Роберта и показал, в злобном, беззвучном оскале, свои зубы, и словно ждал чего-то. Но чего? Что делать, Король не знал. И он сделал первое, что пришло на ум. Он бережно положил Элейн на каменный пол башни. Дракон огрызнулся, и не очень сильным ударом морды, откинул Роберта на несколько метров от Элейн. А потом заревел прямо Роберту в лицо, обрызгав слюной, явно требуя от него, убраться подальше. И Роберт отошёл назад. Беллатрикс осторожно опустил своё тело, и лёг рядом со своей владычицей, и закрыл её крылом, словно укутывая, и пряча её от всех чужих глаз. Он положил голову на пол рядом с крылом, и просто лежал.

Роберт отошёл ещё немного назад, и сел на пол каменного моста, и прислонившись спиной к парапету, стал ждать. Он не знал, что будет дальше, и это до жути пугало его. Он боялся худшего. Ригель и Миракс всё ещё нервно и злобно сотрясали воздух своими воплями, и выбрасывали в небеса струи пламени, в бессильной ярости. Но он знал, что они способны исцелять любого, своей кровью. И он знал, что они связаны с его женой очень крепко, какими-то невидимыми, но очень прочными, неразрывными нитями. Они туго сплетены этими нитями воедино, во что-то одно единое целое и нерушимое. Их связь непостижима, но она есть, и он точно знает это. И если кто и мог спасти её сейчас, так это они, хоть он и не понимал, как.

И он сидел и ждал. Минуты казались часами, а часы днями. Время замедлило свой ход, и терзало его душу неизвестностью и наполняло страхом. И это ожидание было невыносимым, оно раскалывало сердце на кровоточащие куски, и грудь щемило от боли. И он беспомощно, смотрел с надеждой, на дракона. А тот, закрыв глаза, просто лежал, не шевелясь, и словно спал. Но спустя несколько часов он зашевелился. Он медленно поднял голову, и едва приподняв крыло, словно заглянул под него. Но он всё ещё скрывал под ним Элейн, и Роберт не мог видеть, что там. Но вскоре дракон поднял крыло вверх, собрав и сложив его, он встал на ноги. Теперь он видел… Элейн сидела на полу, и тёрла глаза руками. У Роберта потекли слёзы. Этот злобный и невероятный ящер, спас его жену.

Элейн медленно поднялась на ноги и гладила, опущенную к ней, морду дракона. Она всё ещё была слаба, но она вдруг, словно опомнившись, резко обернулась на Роберта. Она смогла идти, и вскоре подошла к мужу, и увидев его слёзы, с тревогой спросила:

- Роб, что случилось? Где дитя?

Роберт поднял её на руки и понёс в покои.

Она нервничала и снова спрашивала, где дитя. Он успокоил её:

- Не волнуйся, сейчас увидишь.

И он занёс её внутрь, и в первый раз, вместе с ней подошёл к сиделке, что держала маленький свёрток из мягкого пледа. Элейн в нетерпении откинула его уголок, что скрывал младенца, и они увидели своего сына. Очень толстого, крепкого малыша, что кривил беззубый ротик и зевал, дёргая пухлой ручонкой, зажатой в маленький кулачок... Она хотела взять его, но муж остановил её:

- Ты ещё очень слаба, а он по всему видать, тяжёлый.

И он усадил её на кровать, и кивком велел служанке отдать дитя матери. И Элейн прижала к себе своего сына, и заплакала от счастья, и приступа нежности и любви, которые нахлынули как лавина, и обволокли её душу мягким покрывалом.

Она посмотрела на мужа:

- Как ты назовёшь его?

И он ответил не задумываясь:

- Редфорд.