В пламени дракона 2

невозможный выбор

Глава 35

Невозможный выбор

Между тем жизнь в Мидлтауне текла своим чередом. Элейн много времени проводила с драконами и детьми в небе. Рэд теперь сам забирался на Балтазара и сам пристёгивался. Он совершенно менялся, когда был со своими драконами. Но к большому сожалению его матери, как только он возвращался домой, он вновь становился взбалмошным и непослушным. Изабелла же напротив, казалось, что девочка много старше своих лет. Она была не по-детски рассудительна и спокойна. Она никогда не выходила из себя, и впитывала как губка, всё, чему её учила мать. Порой Элейн казалось, что они просто не могут быть родными братом и сестрой, настолько разными они были.

Маверик уже ждал своего девятого дня рождения, и Макс решил, что пора ему начинать учиться владеть оружием, и попросил Мейра лично его тренировать и обучать боевому искусству. Роберт считал, что Макс сильно припозднился с этим, и хотел начать обучения Рэда уже сейчас, но Элейн сильно противилась этому. Она опасалась, что это ещё больше спровоцирует его буйный характер, и сделает ещё более неуравновешенным и вспыльчивым. Но Роберт сам начал свои первые тренировки в пять лет, и настаивал, и Элейн сдалась. И Мейр стал обучать и её сына тоже. Роберт сам выбрал Мейра в качестве наставника для сына, решив, что тот и правда владеет мечом не хуже его самого. Они так и не закончили тот поединок. Элейн вырвала у мужа обещание, что он откажется от этой идеи, и тот конечно же пообещал жене, но сам он не был в этом так уверен, и решил, что как-нибудь, когда его жены не будет рядом, он обязательно сразится с Мейром вновь. Роберт не понимал, что так напугало его жену. Самого его ничуть не смутило то, как отчаянно бился Мейр, он списал это на то, что тот силён и хотел это показать. А Роберт, в отличии от многих, не признавал субординации во время боя, и считал, что каждый, у кого хватит умения и сил, может без опаски демонстрировать это, не взирая на титулы и регалии. Но пока удобного случая не подвернулось, и они не смогли сразиться вновь.

Жизнь самого Мейра по-прежнему оставляла желать лучшего. Но в тот злополучный вечер, когда Мейр вернулся из Уайтстоуна, его несчастная жена забеременела, и сейчас ждала их второго ребёнка. Она близко сошлась с Лесли Барт, поскольку та теперь была женой брата Мейра, они часто виделись и вскоре крепко сдружились. Они видели себя как соратницами по несчастью. Лесли не любила своего мужа Митча, а Лауру не любил её собственный муж. Лесли по-прежнему носила в своей голове мысли о Короле, хотя теперь уже и не рассказывала о своих фантазиях каждому встречному, опасаясь, что Король может вновь выдворить её из замка, но теперь уже навсегда. А потому она лишь кокетничала с ним при встрече, и одаривала многообещающими взглядами.

Королева же, теперь слишком часто встречалась с Мейром, и не только мимоходом в восточном крыле Мидлтауна, как раньше. Она частенько сама отводила сына к нему на тренировку, после полётов на драконах. Когда они встречались, она старалась не смотреть ему в глаза. Она всё ещё смущалась, и терялась перед его взглядами, которые ясно говорили ей, что он совсем не утратил своего пыла. Но она не оставалась с ним на едине ни на минуту, она всячески избегала этого, и у того не было возможности сказать ей хоть слово о своих чувствах. Она и сама не понимала, что она испытывала к нему. Она любила Роберта, и в этом у неё не было сомнений. Её страсть к мужу не стала меньше. Но что-то сильно волновало её и в этом молодом, красивом и могучем мужчине. Он притягивал её, и одновременно её пугало учащенное сердцебиение, что возникало каждый раз, когда она видела его.

Но, впрочем, тренировки пошли на пользу Рэду. Мейр так выматывал его, что у того просто не оставалось сил на шалости и проделки.

И этим днём Элейн вновь вела сына к Мейру. Когда она пришла на их место тренировки, она встретила там Вэл. Она тоже привела Маверика, и оставив детей, они пошли в сад. Они уселись в свою излюбленную беседку и болтали о незначительных пустяках. Но потом Вэл задала вопрос, который заставил задуматься Элейн. Вэл смотрела на Королеву и спросила:

- Эл, что ты делаешь со своим лицом и телом? Может тебе Лигар даёт какие-то снадобья? Если да, то поделись со мной.

Элейн недоумённо смотрела на подругу:

- Что ты имеешь в виду?

Вэл улыбнулась и продолжила:

- Ты не меняешься. Прошло уже с десяток лет, как мы покинули Дубовую рощу, но ты не изменилась. Нет ни одной морщинки, и после двоих детей, ты не прибавила ни сантиметра в талии. Как тебе это удаётся? Поделись со мной. Потому что я уже замечаю морщинки в уголках своих глаз. И я до ужаса боюсь, что их станет больше.

Элейн никогда прежде не задумывалась об этом. Но ведь Вэл права. Теперь ей стало это очевидным. Она и правда не старела и не менялась. Она словно застыла. Но немного подумав об этом, она быстро нашла ответ. Она не знала как и почему, но должно быть это драконы. Только эти магические существа были способны на такое. Она была в этом почти уверена. Была конечно вероятность, что это хорошие гены и всё такое, но драконы не дают ей болеть, и вытащили её с того света. Возможно и стареть ей не дают тоже они. И Элейн поделилась своими догадками с Вэл. Но когда этим вечером она пришла домой, она достала свой старый листок с пророчествами и прочла его вновь.

И она нашла, что искала:

«Впитав божественную силу

Не тронет время черт лица

И не сумев сойти в могилу

Лишь чахнуть будет конца.»

Но что означают две последние строки? Неужели она не сможет умереть? Но ведь так не бывает. Это не под силу ни драконам, ни Богам. Умирают все.

Но потом её привлекло ещё одно пророчество.:

« Дитя поверженного мира

Испустит царственную кровь

Себе подобную, но лишь наполовину

Когда найдёт свою любовь»

Теперь она могла лучше трактовать эти послания. Она предполагала, что все они имеют отношение к ней, или тем, кого она знает. По крайней мере все предыдущие укладывались в этот порядок. Но кем может быть дитя поверженного мира? Вероятно, это речь идёт о её мире, тот, что они оставили. И по сути, все они дети того, поверженного мира, все кто пришли с ней сюда. Но все они уже давно нашли свою любовь. И что значит «испустит царственную кровь»? Вероятно, кто-то царских кровей умрёт…. Но только четверо имеют такую кровь. Она с мужем и их дети. И Элейн словно ударило током. И она пыталась собрать всё воедино, но тут ещё одна догадка пронеслась ураганом в её голове. Дитя поверженного мира… Это может быть Маверик. Его родители из поверженного мира, и он их дитя…. Это он дитя поверженного мира. А царственная кровь, подобная его крови, но лишь наполовину – только у её детей, они дети двух миров, двух разных лун….

Теперь её просто трясло. Как такое может быть? Она должна срочно лететь к Лигару, может она что-то не так поняла, но волнение было слишком сильным. Она не могла с ним справится, это пророчество ясно говорило о смерти кого-то из её детей. И не мешкая больше ни минуты, и даже не сказав Роберту, она выбежала на башню, и Беллатрикс ждал её. Она вскочила в седло и полетела к старцу.

Как только она приземлилась, она бросилась в его хижину. Он сидел за столом и пил чай. Она подбежала к нему, её глаза наполнились слезами. И выложив бумагу на стол, она ткнула пальцем в пророчество:

- Лигар, я поняла его. Наверное. Я не знаю. Ты мне скажи. Маверик убьет кого-то из моих детей?

Старец даже не взглянул на листок, он поднял глаза на Элейн:

- Ты правильно поняла. Но раз ты смогла понять его прежде, чем это произошло, ты можешь изменить его. Это пророчество должно быть одно из тех, что указывает путь.

Элейн несколько облегчённо выдохнула:

- Но как, как мне предотвратить это?

Лигар опустил глаза, и вздохнул:

- Есть только один путь. И тебе решать….

Элейн вопросительно и тревожно смотрела на старца, но тот не поднимал глаз. И Элейн взяла его за плечи и трясла:

- Лигар, ответь мне! Какой путь? Что мне решать?

И старец поднял глаза. Он вздохнул и ответил:

- Элейн, кровь должна пролиться. Если не прольется царственная, должна пролиться кровь дитя поверженного мира. Чья-то кровь обязательно прольётся. Этого не избежать. И тебе решать, чья.

Элейн закрыла лицо руками и заплакала, потом она, рыдая, обратилась к старцу:

- Но почему? Почему она обязательно должна пролиться? Он ведь дитя. Он сын Вэл. Я уже убила его отца. Как я могу убить ребёнка? Лигар! Как я могу?

Старец снова вздохнул:

- Это пророчество. Я не могу его изменить. Я могу лишь сказать, что в нём есть указание кто убьет и кого. Поменять местами их можно. Но вот спасти всех не получится. У тебя ещё есть время. Он ещё мал. Подумай.

Элейн рыдала в голос:

- Лигар! Я отошлю его. Я отошлю его далеко, в Минос. И запрещу возвращаться. И он никогда не встретится с моими детьми.

Но старец лишь качал головой:

- Нет Элейн. Бесполезно играть в прятки с Богами. Путь лишь один.

И тут Элейн словно пронзила мысль, она тревожно смотрела на старца:

- Лигар… Ты знал… Ты даже не взглянул на листок… ты знал это, уже раньше. Так ведь?

Старец опустил глаза. А Элейн продолжила, и она раздосадовано кричала:

- И когда же ты собирался мне сказать? Что ещё ты скрываешь, Лигар? Мне до смерти надоели все эти тайны и пророчества! Что ты скрываешь, Лигар! Ответь мне!

Лигар спокойно ответил ей:

- Я бы сказал тебе, когда пришло бы время.

Элейн осталась в Сосновой роще до утра. Она ревела всю ночь, и не могла поверить, что такое происходит с ней. Как она может убить единственного ребёнка Вэл. Это было хуже самого ужасного кошмара. А если она пощадит его, умрёт её собственный ребёнок. Более жестокого выбора эти чёртовы Боги не могли придумать. Они хотят от неё так много, и платят ей за это только смертями и страданиями. Они в который раз, подводят её к краю пропасти, и заставляют прыгать в бездну. Зачем они так мучают её, коль она и вправду так важна. Да может всё это просто чушь. Они смеются над ней, и радуются, когда её сердце разбивается в дребезги. Зачем они заставляют её идти по этим адским кругам…Почему бы им просто не оставить её в покое, и не дать ей возможность спокойно жить, и делать то, что она должна, не вынуждая на то, что ей претит, что противно всему её естеству.

Утром, полностью обессилив от слёз, она пришла в хижину. И она снова развернула листок и показала на второе пророчество:

-Лигар, я не старею. И тут написано, что я не смогу сойти в могилу, и буду чахнуть без конца. Что это значит?

Старец пожал плечами:

- Ты будешь жить так долго, что устанешь от этого. Ты будешь жить до тех пор, пока живы твои драконы. Но я не знаю, как долго они могут жить. Вероятно, намного дольше простых смертных.

Элейн опустилась на стул:

- Лигар, помоги мне. Я не могу убить дитя. И не могу потерять своё дитя.

Лигар покачал головой:

- Тебе придётся выбрать, кто будет жить. И когда ты примешь решение, не кори себя за его последствия. Боги добры к тебе. Они дали тебе такую возможность, как выбор. У большинства его просто нет. Судьба одного из троих предрешена. Так что не мучь себя. Твоей вины тут нет. Такова судьба. И у всего есть смысл. Даже если он сейчас тебе не виден.

Когда Элейн летела домой, она знала, что она сделает. Она выберет своих детей. Как бы не страдала она, из-за того, что ей придётся сделать, она всегда выберет своих детей. Даже если весь мир полетит к чертям, она всегда будет выбирать своих детей. Пожертвовать ими — это выше её сил.

­Когда Королева приземлилась на башне в Мидлтауне, она была измучена и опустошена. Ей просто хотелось спать. Но Роберт услышал драконов, и уже бежал в их покои. Он распахнул двери и подбежав к ней, схватил за плечи:

- Эл, где тебя носило? Что ты творишь?

Элейн обняла его за шею и подтянувшись на цыпочках, поцеловала:

- У Лигара, Роб. Я была у Лигара.

Он сурово смотрел на неё:

- А сказать ты могла? Или тебе приятно, что я тут уже пятый день места себе не нахожу? Тебе нравится мучать меня?

- Роб, прости. Так вышло. Дай мне поспать и прийти в себя. Потом я всё тебе расскажу. Сейчас у меня просто нет сил.

И Роберт ушёл. А Элейн, капнув себе немного сонной травы в бокал с водой, уснула, и проспала до полудня следующего дня. Когда она встала, Роберта уже не было. Но прибежали Изабелла и Рэд, и просили мать о полёте на драконах. И она летала с ними, а потом вернулась к себе.

Вскоре пришёл Король. Элейн ещё не решила, будет ли она рассказывать ему, что ей придётся сделать, и будет ли просить его помочь ей в этом. А потому, когда он вновь спросил её о причине столь скоропостижного исчезновения, она ответила, что её внезапно посетило ужасное предчувствие, и сильная тревога, и она улетела. Но всё это пустое, и Лигар успокоил её, и теперь всё хорошо. Роберт не поверил ей, но допытываться не стал, понимая, что коль уж она не хочет рассказывать, то ему не удастся проникнуть в её мысли. Она упряма, и будет молчать, если так решила.