Эвис: Повелитель Ненастья

Глава 14

Первый день пятой десятины второго месяца зимы.

Возвращаться домой в середине дня, да еще и за сутки до окончания дежурства, было непривычно. Поэтому мы с интересом разглядывали город, по которому вот уже почти три месяца передвигались большей частью в темноте. В смысле, либо перед рассветом, либо после заката. Нет, особой красотой в самом конце зимы Лайвен похвастаться не мог — липкая грязь не только превратила улицы в болота, но и облепила фасады домов и заборы с воротами. Но толпы на улицах и освещенные Ати дома с непривычки вызывали недоумение. Впрочем, расслаблялись мы не так уж и долго — стоило отъехать от ограды дворцового парка перестрелов на пять, как в головку Майры пришла мысль проведать мэтра Колина.

Сказано — сделано: где-то через пару колец наша карета свернула на Ореховую аллею, проехала через огромное грязевое озеро и замерла перед знакомым крыльцом. И я, спрыгнув на мощный деревянный настил, появившийся совсем недавно и позволяющий гостям лавки добираться до дверей, не перепачкав одежду, поочередно подал руку каждой из своих женщин.

— Толково! — постучав каблучком по доске, отметила Тина. А мелкая, оглядев четыре кареты, стоящие перед нашей, ехидно улыбнулась: — Одна правильно брошенная фраза — и от покупательниц не спрятаться даже в Бездне!

И ведь не ошиблась — стоило нам подняться на второй этаж, зайти в гостиную для самых важных покупателей и увидеть толпу жаждущих обновок женщин, обступивших насмерть замотанного хозяина лавки, как я ему посочувствовал. На звон колокольчика, закрепленного над дверью, портной отреагировал, как приговоренный к смерти на удар топора палача по плахе: вздрогнул, слегка втянул голову в плечи и развернулся на месте. А когда увидел нас, по-настоящему обрадовался:

— Арр Нейл⁈ Арессы Майра, Тинатин, Вэйлиотта, Найтира и Алиенна⁈ Счастлив видеть всех вас в своей лавке! Присядете здесь или пройдете внутрь?

Игнорировать благородных дам из не самых убогих Старших родов Маллора было бы некрасиво, поэтому я отвесил всем присутствующим церемонный поклон и повел семью к единственному еще не занятому дивану. Вернее, повел всех, но добрался до него в компании одной лишь Тины, а все остальные величественно поплыли к манекенам, облаченным в платья новых фасонов.

Из-за отсутствия в помещении посторонних мужчин режим «Вечной Стужи» не включали. То есть, благожелательно отвечали на учтивые приветствия, тем, кто улыбался, улыбались в ответ, и обменивались парой фраз с теми, кто не строил из себя королеву Манишу. Кстати, в какой-то момент я услышал знакомый голос и, повернув голову, увидел ту самую ар Койрен, которая помогала мне доводить до бешенства Гирлона ар Зейвена.

Поймав мой взгляд, девушка, уже успевшая заговорить с Алькой, присела в глубоком реверансе, и захлопала ресницами:

— Арр Нейл, я поражена в самое сердце!

— И чем же? — с улыбкой поинтересовался я.

— Десять из десяти мужчин, оказавшись в окружении манекенов с женскими платьями, в ужасе сбежали бы на улицу уже через десяток ударов сердца! Вы же совершенно спокойны, и даже поглядываете на некоторые фасоны с интересом.

Я развел руками:

— Так уж получилось, что в роду Эвис принято смотреть на мир немного не так, как на него смотрят где-либо еще. Мы считаем, что красивым может быть что угодно: человек, платье, движение, мысль…

— С человеком или платьем еще понятно! — задумчиво пробормотала девушка. — А как может быть красивым движение или мысль?

— Танец — тоже движение! — объяснила ей мелкая. — А еще движение — это полет ловчего сокола, бег иноходца, поединок двух хороших мечников…

— Мысль — это шутка, стихотворение, рассказ… — подхватила Тина. — И даже короткое, хлесткое и, главное, точное оскорбление!

Ар Койрен развеселилась:

— Действительно! Я получила море удовольствия и от поединка арра Нейла с ар Зейвеном, и от фразы «Впрочем, если вы, благородная дама, выберете скалку, то я буду вынужден выставить против вас одну из своих меньшиц…»

— Вы тоже славно пошутили! — ухмыльнулся я и процитировал: «…вызовете меня на поединок года через три, когда овладеете боем на скалках и отрастите косу до пояса».

Все присутствующие дамы, включая самых пожилых, рассмеялись. А ар Койрен, дождавшись относительной тишины, озвучила следующую мысль:

— А правда, что вы тренируете всех-всех-всех своих женщин⁈

— Правда.

— А зачем⁈

— Потому, что очень их люблю!

— Н-не поняла? — растерялась девушка.

— Скажите, в каком торренце больше жизни — в том, который целыми днями носится по пастбищу, или в том, которого десятинами не выпускают из стойла?

— Ты хотел сказать, «какой торренец красивее»… — внезапно поинтересовалась Амси. — … но пожалел самолюбие тех коров, которые тут собрались?

Я вспомнил, где в этом помещении расположена камера, повернул голову в ее сторону и кивнул.

— Я так и поняла. А девочке ты, определенно, нравишься!

Тем временем «девочка», подумав, пришла к тому же выводу, что и призрачная хозяйка, так как покосилась на пышный зад проплывшей мимо ар Тиммер, и лукаво улыбнулась:

— Что ж, ход вашей мысли я поняла, поэтому вынуждена просить об одолжении…

Дамы навострили уши. В том числе и мои красавицы.

— Вы бы не могли при случае повторить эти же слова Магнусу? А то брат наотрез отказывается меня тренировать!

— Повторю обязательно! — пообещал я. — Только не уверен, что он меня послушает.

— Вас он послушает! — уверенно заявила она, затем еще раз присела в реверансе и, поблагодарив за содержательную беседу и обещание, рванула к Альке.

Следующие две беседы — со старшей сестрой Дитмара ар Шелла и желчной старой грымзой из побочной ветви рода Сиерс — ничем особым не порадовали. Первая пыталась рассказать какую-то страшно запутанную историю о любовных похождениях Жеребца, вероятнее всего, для того, чтобы потом иметь возможность хвастаться, что общалась «с самим» главой рода Эвис. А вторая жаловалась на современные нравы и пыталась доказать, что в эпоху моего «великого» деда мужчины были мужественнее, женщины — женственнее, а жизнь — в разы ярче и интереснее. Впрочем, назвать совсем бесполезным общение с ней у меня не повернулся бы язык — она оказалась кладезем нужной информации, и любезно озвучила даты и места проведения доброго десятка балов и приемов.

После общения с этой парочкой я, наконец, позволил себе удалиться в мастерскую хозяина лавки, поболтал с ним и его меньшицами кольца два-два с половиной, потом вернулся в гостиную, забрал своих дам и откланялся. А когда вслед за ними забрался в карету и приказал Одену править в сторону дома, был огорошен сообщением Майры:

— Мы пригласили Ирлану ар Койрен в гости. Приедет либо завтра днем, либо послезавтра.

— Зачем?

— Она всегда говорит именно то, что думает! — подала голос Вэйлька. — И не кривит душой.

— Девочка далеко не дура! — поддержала ее Найта. — Умеет не только слушать, но и слышать.

— А еще веселая и легкая в общении! — внесла свою лепту мелкая. — И фигурка у нее ничего. Как минимум, выше пояса!

— В общем, еще одна женщина в нашем доме не помешает… — заключила Тина, а когда почувствовала мое возмущение, расхохоталась: — Успокойся, мы оценивали ее не для тебя, а для Конгера и его парней — надо же им когда-нибудь остепениться?

…Конгера и трех его парней, оставшихся охранять Бирюзовые покои, дома, естественно, не оказалось. Зато, узнав о том, что мы вернулись, перед воротами выстроилось пять из шести воинов, которые несли службу в особняке. При этом шестой ощущался на заднем дворе — неторопливо прогуливался вдоль забора, то есть, продолжал выполнять свои обязанности. Я мысленно порадовался такому усердию, а когда спешился, подозвал к себе Селию с Аникой и распорядился через стражу накрыть стол на шестнадцать человек в большом обеденном зале первого этажа.

Когда обе девушки унеслись на кухню, повернулся к Фиддину и сообщил, что присутствовать на этом обеде обязаны все члены рода, находящиеся в доме. Включая стражника, несущего службу на заднем дворе.

Воин прикоснулся кулаком к груди, а затем поинтересовался формой одежды. Я объяснил. А потом в сопровождении моих женщин прошел в дом, переобулся и рванул на остров. Само собой, не один, а с парой помощниц — Тиной и Алькой.

Пока Амси что-то меняла в их коммуникаторах, а затем объясняла, как открывать переход в ее владения, быстренько ополоснулся, переоделся в один из десятка комплектов одежды, синтезированной для меня искином, а затем забрал все подарочное оружие и перенес его в дом. Для того чтобы перенести кольчуги, шлемы, поножи, наручи и боевые пояса, пришлось сбегать туда и обратно еще четыре раза. Когда я появился на острове в шестой раз, то еле отогнал «помощниц» от снаряжения, предназначенного для них: сказал, что разбираться с ним придется долго, поэтому мы займемся этим сразу после обеда. Девочки, скрепя сердце, согласились и, подхватив по новому платью для себя и оставшихся дома подруг, вернулись к переходу.

Время, оставшееся до трапезы, я провел за учебой — слушал лекцию по астрономии и смотрел обучающий фильм. А мои красавицы сначала долго и упорно мылись, а затем приблизительно так же прихорашивались, «готовясь к первому торжественному мероприятию в новой истории рода Эвис», как метко выразилась Амси.

Мероприятие началось моей речи перед десятком, выстроенным в одну шеренгу — Конгер вместе с парнями, обычно охраняющими Бирюзовые покои, прибыл незадолго до начала четвертой стражи, поручив охрану запертых дверей паре Теней дяди Витта:

— На мой взгляд, любой род силен, прежде всего, единством. То есть, не близостью главы к трону, не размерами манора или высотой стен родового замка и не количеством воинов, а внутренней готовностью каждого встать плечом к плечу с любым, кто носит те же самые цвета. Сегодня вы пролили кровь за род Эвис. Не свою — чужую. Но я ценю это куда больше пролитой своей. Ибо считаю, что самый лучший бой, это бой, который с первого и до последнего мгновения идет по заранее обдуманному плану, и уверен, что самопожертвование — это судорожная попытка в самый последний момент исправить чью-то глупость или просчет…

Парни слушали и слышали то, что я говорил. Поэтому постепенно расправляли плечи, гордо вскидывали подбородки и начинали все ярче и ярче «звенеть» гордостью за себя и за своих товарищей. А от тех эмоций, которые они испытывали, чувствовал душевный подъем и я:

— Я бы хотел отметить многое — бдительность Тиммела и Фиддина, исполнительность Конгера, сообразительность Кэйлора, выдержку Сангора и Дитта. Но чтобы не превращать обед в пустую говорильню, объединю свои мысли в одну общую. Да, и «обманки», и арбалеты, и болты к ним готовили не вы. И не вы придумывали, как отлавливать отравителей или встречать незваных гостей с наименьшим риском для защитников дома. Но труды тех, кто все это готовил и придумывал, были бы бесполезными, если бы любой из вас дрогнул или попытался броситься в атаку для того, чтобы достать противника первым. Но, слава Пресветлой, каждый из вас сделал именно то, что от него требовалось, и превратился в один из плотно сжатых пальцев того самого кулака, который не только встретил, но и сокрушил тех, кто злоумышлял против нашего рода. А ваша надежность позволила нам собраться не на День Поминовения по чьей-нибудь безвременно отлетевшей душе, а на Праздник Единства ар Эвис! Конгер?

Десятник, до этого момента глядевший в никуда мечтательным взглядом, мгновенно подобрался:

— Я, арр!

— Подойди.

Он вышел из строя, сделал четыре шага и замер.

Я вытянул руку в сторону, дождался, пока Майра вложит в нее перевязь с оружием, синтезированным искином, и протянул ее сородичу:

— Ты доказал, что достоин именоваться ар Эвис! Поэтому прими этот клинок и владей им с честью!

Парень принял перевязь подрагивающими от волнения руками, слегка выдвинул из ножен меч и прикипел взглядом к узору, проступающему по всей поверхности отполированного лезвия. Затем недоверчиво посмотрел на меня, но, увидев подтверждающий кивок, с благоговением прикоснулся губами к холодной стали, выпрямился и с силой прижал правый кулак к груди:

— Горжусь тем, что стою за вашим плечом[1], арр!

Он действительно чувствовал гордость. Но при этом переживал за товарищей, ибо не был уверен в том, что я как-то отмечу и их. И это очень нравилось и мне, и моим женщинам:

— Это еще не все! — после небольшой паузы сказал я. — Возле окна лежит десять баулов со снаряжением такой же старой работы, как и этот меч. После обеда заберешь свой и оценишь его содержимое! А пока встань в строй.

Остальным я вручил оружие с теми же словами, дождался, пока последний, Дитт, сияя, как лик Ати, займет свое место рядом с товарищами, и улыбнулся:

— А теперь, когда официальная часть закончена, приглашаю всех вас к столу…

…Неофициальная часть мероприятия длилась относительно недолго — где-то две трети стражи. Ибо на вечер и у меня, и у моих дам были большие планы. Тем не менее, это времяпрепровождение получилось весьма теплым и веселым — воины были своими, поэтому женская половина рода Эвис откровенно развлекалась, подшучивая над парнями. А те, постепенно расслабляясь, чувствовали себя все лучше и лучше.

Когда Селия с Аникой принесли сладкую выпечку и кувшины с ягодным взваром, я добавил вассалам еще толику хорошего настроения, сообщив о том, что в ближайшее время к нам в гости прибудет несколько девушек из рода Койрен, на которых стоит обратить внимание. А когда парни непонимающе уставились на меня, добавил:

— Кстати, чуть не забыл: в каждом бауле — по кошелю с двумя десятками золотых и по комплекту парадной одежды в цветах нашего рода. Дабы вы не ломали головы, раздумывая, где раздобыть деньги на подарки, и не пугали дам звоном кольчужных колец…

…Процесс выдачи нового оружия и снаряжения моим красавицам прошел куда менее торжественно, зато куда как интереснее. Алька, услышав о том, что все наше оружие синтезировано из стали, которая использовалась при создании мечей Наказующих, сразу же вцепилась в набедренные ножны и попыталась вытащить из них нож. Ага, как бы не так — оказалось, что доступ к нему будет активирован только после объяснений.

Мелкая надулась. А когда Амси объяснила, чем закончится попытка попробовать остроту клинка пальцем или ногтем, поежилась. Тем не менее, стоило призрачной хозяйке сообщить, что доступ к оружию разрешен, как непоседливая девица сразу же выхватила клинок. И, полюбовавшись идеально отполированным лезвием, задумчиво огляделась.

— Попробуй на старых ножнах! — посоветовал я.

Алька возмущенно убрала подарок за спину. А когда услышала то же самое предложение и от искина, нехотя дотронулась клинком до полированной деревянной накладки. И ошалело уставилась на гладкий срез, разделивший ножны на две неравные части!

— Ничего себе! — хором выдохнули женщины.

— Ага! — ухмыльнулся я. И тут же посерьезнел: — Привлекать внимание к этому оружию, как вы уже, наверное, поняли, не стоит. Поэтому в присутствии посторонних просто так им лучше не размахивать…

Девочки согласно кивнули. А уже через пару десятков ударов сердца крайне внимательно слушали дальнейшие объяснения Амси и разбирались с остальными обновками. Мечи, родовые кинжалы, шкатулки с авадами, набедренные, наспинные и наручные ножи — все, что подготовила для них призрачная хозяйка, пробовалось чуть ли не на зуб. И неизменно вызывало благодарные улыбки. А новый подход к процессу одевания — непонимание.

Пришлось объяснять. Искину. А мне подтверждать его мнение. И предлагать потыкать в одно из их новых платьев старыми ножами…

Следующая половина стражи была убита на примерки. Хотя почему «убита»? Каждая из моих красавиц отдавалась демонстрациям нарядов с таким пылом, что я умудрился забыть о времени. И, заодно, о необходимости собираться на бал. Зато с острова ушли довольными и счастливыми. Как ни странно, без вещей: девочки, успевшие привыкнуть к мысли о том, что для перехода во владения Амси им помощь уже не нужна, и сочли, что нет никакой разницы, где располагается основная часть их гардероба — в нашем особняке или в пляжном домике.

О новом оружии не забывали и в процессе сборов. Вернее, не так: все время, пока дамы приводили себя в порядок, то есть причесывались, подводили ресницы и подкрашивали губы, они шарахались по покоям в одном белье и новой сбруе, чтобы иметь возможность дотрагиваться до тех или иных ножен сразу же, как появится такое желание. А мелкая при любой возможности продолжала крутить перед носом обрубок старых ножен и обжигать нас вспышками дикого восторга.

К моменту, когда моя личная боевая звезда оказалась готова к выезду, красоты и эмоций моих красавиц стало так много, что у меня пересохло во рту, а сознание заволокла поволока желания. Но я держался даже тогда, когда веселящиеся Вэйлька с Найтой давали почувствовать мое состояние остальным, а те меня провоцировали… хм… по-всякому.

Кстати, провоцировали не только в доме, но и по дороге в королевский дворец. Видимо, поэтому, выбравшись из кареты у парадного крыльца, все мы легко и непринужденно перешли в режим, если можно так выразиться, веселой и буйной Зимы. А это состояние было мгновенно отмечено окружающими, и первые слухи о том, что Эвисы злы, как порождения Бездны, добрались до бального зала задолго до того, как мы переступили через его порог.

Кстати, еще одним признаком нашего вызова «обидевшему» меня самодержцу дворцовые сплетники сочли перемещение Уголка Вечной Стужи к подножию трона Шандоров. И задумались о последствиях. Что интересно, знатоки характера Зейна, предсказывавшие мою скорую опалу, оказались в меньшинстве. А большая часть собравшихся считала, что мое отстранение от службы является несправедливым, ибо поведение Гирлона ар Зейвена было возмутительным, причем на протяжении не одного, не двух и даже не пяти лет! Мало того, некоторые не только говорили, но и подходили, здоровались, выказывали сочувствие и обещали поддержку. А самые смелые делали комплименты моим дамам.

Когда в зале появился Магнус ар Койрен, у сплетников и сплетниц появилась новая тема для обсуждения. А пара «особо проницательных» личностей даже увидела в нашей теплой встрече неопровержимое свидетельство появления «заговора лучших клинков Маггора»! Амси, пересказывавшая нам самые интересные «догадки», веселилась со страшной силой. Мои красавицы тоже развлекались. Но иначе: доводили окружающих до белого каления не только разрезами на платьях, начинающимися — о, Пресветлая! — аж от колена, но и язвительными описаниями нарядов некоторых благородных, благо с небольшого возвышения, на котором мы стояли, был прекрасно виден не только весь зал, но и входные двери.

После объявления о прибытии Ассаша ар Ремир, посла Хейзерра в Маллоре, и его появления на пороге зала гогот тех, кто прислушивался к тому, что несли мои женщины, стал неприлично громким. Впрочем, поводов для смеха у них было предостаточно, ибо не на шутку разошедшаяся троица «инеевых кобылиц» не замолкала ни на мгновение. Особенно тогда, когда заметила нового гостя и обратила на него свое внимание:

— Как ты думаешь, Майра, а почему ар Ремира такой длинный камзол? — оценив наряд хейзеррца, поинтересовалась Вэйлька.

— Тут все просто! — с видом человека, точно знающего ответ на этот вопрос, сообщила моя старшая жена. — Во-первых, он показывает всем, что достаточно состоятелен, чтобы оплатить пять лишних пальцев[2] ткани, пошедшей на пошив этого убожества…

Вокруг захихикали. А она не унималась:

— Во-вторых, чем длиннее камзол, тем крупнее выглядит торс, на который он напялен. А так как арр Ассаш плюгав до невозможности, то он пытается хоть как-то убедить окружающих в том, что под этой кошмарной тряпкой спрятаны груды могучих мышц…

— Представляю, как он радуется отсутствию необходимости носить камзолы с глубоким вырезом! — поддакнула ей Найта. — Ведь в них изобразить «мощь» его грудных мышц было бы затруднительно!

Тут из-за спины ар Койрена раздалось восторженное повизгивание его сестры Ирланы. А к общему хохоту добавился гулкий бас пожилого мужчины в цветах Шеллов.

— Но самая важная причина — третья! — дав окружающим угомониться, с «искренним сочувствием» посмотрев в сторону посла, вздохнула Майра. — Длинный камзол позволяет скрыть отсутствие поражающей воображение выпуклости… ну… там, где она должна присутствовать! И хотя бедняга и держит лицо, но в душе очень-очень переживает…

После этих слов толпа, собравшаяся вокруг нас, заржала так, что я на несколько мгновений перестал слышать смех Амси в общем канале.

— Подожди-подожди! — через какое-то время нахмурилась Вэйлька. — Но у него, вроде бы, чуть ли не десяток детей!

— Пффф! — фыркнула Найта. — Что ты, как маленькая: род большой, мужчин хватает. Да и глава постоянно в отъезде!

— Знаете, арр Нейл, а ведь языки насмешниц куда более опасны, чем наши с вами клинки! — склонившись к моему уху, хохотнул ар Койрен. — Удары наших можно парировать. А от их атак остаются незаживающие раны, которые можно бередить годами!

Я с ним согласился. Потом признал, что тоже не хотел бы стать объектом таких насмешек, и, наконец, вспомнил об обещании, данном его сестре:

— Арр Магнус, сегодня утром я заезжал в лавку к мэтру Колину, и мои жены пригласили вашу сестру к нам в гости.

— Знаю, Ланка мне уже все уши прожужжала! — добродушно усмехнулся он.

— Так вот, мне было бы очень приятно, если бы она прибыла, сопровождая вас и ваших супруг.

— Почту за честь! — поклонился мужчина.

— И еще: выполняя данное ей обещание, хочу объяснить, почему я считаю необходимым тренировать женщин…

Мой монолог ар Койрен начал слушать без особой радости. Потом зацепился за одну из фраз и решил поспорить. Только вот шансов победить боевую тройку из меня, Амси и неведомой мне науки под названием «физиология» у него было. Поэтому через какое-то время он заинтересовался, начал задавать уточняющие вопросы, разобрался, по каким причинам женщинам не стоит делать пару-тройку «мужских» упражнений, и, наконец, сдался:

— Пожалуй, логика в вашем утверждении есть.

— В нем есть не только логика, братик! — выглянув из-за его плеча, хихикнула страшно довольная Ирлана. — Посмотри на женщин арра Нейла и скажи, какая из них выглядит хоть чуточку мужеподобной⁈

Отдавать арра Магнуса на растерзание такой же деятельной особы, как его сестра, я не хотел, поэтому встал на его защиту:

— На самом деле вашего брата стоило бы похвалить. Дело в том, что тренировать вас так же, как тренируемся мы, мужчины, действительно нельзя. Мне повезло — я не только видел, как мой отец занимался со своими супругами, но и слышал его объяснения, поэтому знаю, что делать можно, а что не стоит. У арра Магнуса такой возможности не было, поэтому он предпочел сохранить вашу фигуру такой, какой ее вам подарила Пресветлая! А пойди он у вас на поводу…

Ар Койрен благодарно прикрыл веки. А его сестричка, обдумав сказанное мною, вдруг дернула его за рукав и тихо выдохнула:

— Спасибо! И-и-и прости — я была неправа!

При этом девушка чувствовала то же самое, что и говорила, поэтому я улыбнулся и добавил:

— Если у вас не пропало желание тренироваться, то во время визита к нам можете потерзать моих женщин вопросами. Или попросить их вас немного погонять.

Счастливый вопль девушки нас с арром Магнусом слегка оглушил. А потом она исчезла. Чтобы возникнуть рядом с Алькой и вцепиться уже в ее руку…

…Когда король переступил порог зала и направился к трону, ар Ассаш пребывал в расстроенных чувствах. И было с чего: мало того, что шутки Майры про камзол ему передали раз десять, а каждая проходящая мимо дама либо насмешливо улыбалась, либо норовила заглянуть под полы, так при каждом взгляде в сторону трона он натыкался на взгляд какой-нибудь из Эвис. И вспыхивал от негодования, когда они начинали обмениваться короткими фразами и заразительно смеяться. А когда самодержец сел на свое место, и к нему потянулись благородные, чтобы поздороваться с верховным сюзереном и поблагодарить его за гостеприимство, посол взбесился еще сильнее. Ибо сообразил, что не подойти к королю не сможет, а каждый шаг к трону будет приближать его к насмешницам. В итоге он решил подождать, пока толпа рядом с самодержцем поредеет. А зря — практически все, кто подходил к Шандору, после общения с королем оставались поблизости. То ли потому, что жаждали услышать его разговор с опальным телохранителем, то ли мечтали лицезреть унижение очередного посла.

Когда тянуть время стало чревато неприятными последствиями, арр Ассаш изобразил приветливую улыбку и неторопливо двинулся к трону.

— Слышь, Майра, а ведь с утверждением о богатстве рода ар Ремир ты, пожалуй, поторопилась! — придирчиво оглядев приближающегося мужчину, заметила Найта.

— Почему это⁈

— Посуди сама, если бы у них были бы лишние деньги, то ставить походку наследнику рода поручили бы человеку, хоть понимающему, что это такое. А этот не только выпятил пузо вместо груди, так еще и ноги приволакивает!

— Там просто каблуки на сапогах тяжелые! — «объяснила» Вэйлька. И сочувствующе вздохнула: — Эх, на что только не идут мелкие мужчинки, чтобы казаться хоть на палец повыше…

Королева Маниша прыснула. Король улыбнулся в усы. А ар Ассаш от возмущения сбился с шага. Чем вызвал очередную шутку:

— Неужели каблук отвалился⁈ — ужаснулась младшая Дарующая.

— Да нет… — воскликнула Найта, а потом, «замявшись», перешла на шепот. Достаточно громкий, чтобы его было хорошо слышно даже в противоположном конце зала: — Просто… хм… бубенчики в ногах запутались!

Зал грохнул. А некоторые особо эмоциональные личности даже повторили шутку в том виде, в котором она могла бы прозвучать в мужском обществе.

Пока посол приветствовал короля, заверял его в своем уважении и делал комплименты его супругам, мои дамы молчали. Но стоило ему затихнуть, как наступившую тишину развеял задумчивый голос Альки:

— Меня уже почти стражу мучает один вопрос: по каким признакам отбирают в послы? Вот, скажем, с телохранителями яснее некуда — им требуется великолепно владеть оружием, быть внимательными, умными, верными и, что самое главное, способными на самопожертвование!

— С послами ничуть не сложнее! — поморщилась Майра. — Надо уметь врать, не краснея, быть готовым на любую подлость ради некоего государственного блага, и мило улыбаться даже тогда, когда на голову льют, ну, скажем, содержимое ночной вазы…

— Но ведь это недостойно мужчины!

— А что делать, если в телохранители таких не берут?

— Арр Нейл, обратите внимание, что ваши дамы шутят в адрес полномочного представителя главы другого королевства! — гневно рыкнул Шандор.

Я нисколько не испугался. Во-первых, потому, что ничем особенным мне этот «гнев» не грозил, а во-вторых, слышал эмоции короля и знал, что в душе он веселится ничуть не меньше, чем я:

— Разве? А мне почему-то кажется, что в их беседе не было названо ни одного имени. Впрочем, если вы настаиваете, то мои супруги и советница начнут обсуждать покрой камзолов, высоту каблуков мужских сапог или, например, танцы!

Окружающие ехидно заулыбались, а Ирлана ар Койрен захихикала.

Король унял веселящихся недовольным взглядом и изволил огласить свою волю:

— Пожалуй, я бы послушал их мнение о танцах. Тем более что мы вроде как на балу.

— Как скажете, ваше величество! — одновременно прощебетала боевая звезда рода Эвис и так же слитно присела в реверансе. А когда встала, то сместилась на половину шага назад. Оставив на месте Майру:

— Каждый раз, приходя на бал, я чувствую гордость. Ведь супруг, ниспосланный мне Торром, неизменно вызывает интерес у множества женщин. И, не будь рядом с ним нас пятерых, очередь к нему протянулась бы до парадного выхода из дворца…

— Говоря иными словами, для того чтобы обаять женщину, ему не требуется ни длинный камзол, ни высокие каблуки, ни помощь вассалов! — продолжила ее речь Найта.

— И это действительно так! — растолкав веселящуюся толпу и остановившись рядом с моей старшей женой, воскликнула ар Койрен. — Лично я встала бы в эту очередь первой!

— Может, вы с ним и откроете этот бал своим танцем? — «мрачно» поинтересовался король. — Или устрашитесь Ненастья⁈

— Девушка, которая не испугалась высказать свое мнение даже перед Зейном Гневным, достойна уважения! — не дав арессе Ирлане высказать сомнение в такой возможности, холодно сказала Майра. Потом оглядела окружающих взглядом, в котором бесновалась Ледяная Стужа, и добавила: — Ее Ненастье не заденет!

[1] Горжусь тем, что стою за вашим плечом — самая прочувствованная из ритуальных фраз, используемых в этом мире.

[2] В данном случае палец — это мера длины. Чуть больше сантиметра.