Эвис: Повелитель Ненастья

Глава 23

Четвертый день первой десятины первого месяца весны.

Спешиваясь перед парадным крыльцом посольства Гельда в Маллоре, я слегка волновался за обеих лилий, поэтому, отдав поводья Уголька подбежавшему конюху, как бы невзначай повернулся лицом к аллее, чтобы видеть подъезжающую карету. Магнус, заметивший, куда направлено мое внимание, тут же сместился в сторону и встал так, чтобы у меня появилась причина смотреть в нужном направлении.

С высадкой и «построением» Стеша, первый раз в жизни оказавшаяся в перекрестии взглядов благородных, справилась просто прекрасно — как ни в чем не бывало, оперлась на руку слуги, гордо вскинула голову, развернула плечи и без каких-либо колебаний заняла положенное место. То есть, встала рядом с Ирланой сразу же за тройкой моих меньшиц. И пусть ее движениям, жестам и походке не хватало легкости, держалась она более чем уверенно — по сторонам поглядывала с холодным безразличием, не обращала внимания ни на какие взгляды, зато при виде меня вспыхивала от счастья и «уходила в волнующие воспоминания». Не менее уверенно держалась и Ирлана: стояла, гордо вскинув голову, и поглядывала на знакомых дам с таким видом, как будто говорила: «Да, я лилия! Зато в роду Эвис. А вы?»

Когда кареты Койренов выбралась Ивица и заняла место за плечом мужа, мы неторопливо поднялись по лестнице, вошли в посольство, сбросили на руки слуг верхнюю одежду и двинулись вслед за пожилым гельдцем по направлению к залу для приемов.

Шли крайне неторопливо, разглядывая картины, висевшие в нишах, и обменивались впечатлениями. Перед некоторыми задерживались, дабы обсудить «особо удачные решения» художников. И, тем самым, позволяли обеим лилиям свыкнуться с новым статусом.

Перед парадными дверями я остановил свою свиту и пропустил Магнуса с женой вперед. А когда отзвучали их имена, и пара ушла вправо, озвучил герольду тот текст, который хотел услышать. К моему удивлению, текст был переиначен: озвучив мое имя прозвище, гельдец точно так же представил каждую мою спутницу и Сангора!

Понимая, что такое своеволие может быть лишь следствием прямого приказа посла, я внутренне подобрался. И, совершая «обязательный круг», больше слушал, чем говорил. Тем не менее, ничего настораживающего не обнаружил, поэтому, добравшись до места, которому на один вечер привалило счастье превратиться в Уголок Вечной Стужи, остановился и осмотрелся по сторонам чуточку иначе. В смысле, выискивая тех благородных, чьи имена присутствовали в списке, переданном Зейну Шандору.

Найти — нашел. Сразу троих. Но, подумав, решил не торопить события, а дождаться прямого изъявления воли короля или подготовленного гельдцами сюрприза. Поэтому сосредоточился на общении с Магнусом, Ивицей и своими женщинами. А чтобы наше поведение не отличалось от обычного, разрешил супругам поразвлечься.

Развлекались, знакомя Стешу с обществом благородных. В своем непередаваемом стиле. Тина показывала ей чем-то заинтересовавшую личность и рассказывала, чем эта личность успела себя проявить. А мои дамы задавали «наводящие» вопросы. Если объект интереса относился к списку тех, кого просил приструнить Зейн, то на эти самые наводящие вопросы отвечали Майра, Вэйлька или Найта. Как правило, так, что окружающие покатывались со смеху. Если нет, или личность заслуживала уважения, то отвечала моя советница, Магнус или я. И эти ответы очень часто вызывали у обсуждаемых вспышки положительных эмоций, таких, как благодарность, гордость или облегчение. Веселиться продолжали даже тогда, когда герольд объявил о прибытии главной насмешницы королевского двора, арессы Кимти ар Ниер по прозвищу Заноза, и мы почувствовали не очень приятный сгусток эмоций, целенаправленно двигающийся в нашу сторону.

После летнего «экзамена[1]» у Тины некоторое, хотя и заочное, представление о способностях этой благородной мы имели, поэтому напряглись. И не зря — не успела Заноза подойти к Уголку Вечной Стужи, как ударила по самому больному:

— Слава Пресветлой, что Гаттор с Агнессой ушли за Грань. Иначе они умерли бы от стыда, увидев, что их наследник, не успев дорваться до кресла главы рода, потащил в семью все, что шевелится и с сиськами!

Помня инструкции советницы, я ее «не услышал» и продолжил беседу с Магнусом. Зато услышали мои супруги. И ее, и те эмоции, которые во мне вызвала фраза ар Ниер. И взбесились. Поэтому Вэйлька, «с сочувствием» оглядев арессу Кимти, неторопливо повернулась к моей советнице:

— Ти-ин, скажи, пожалуйста, у этой бедняжки что, на днях умер муж, и теперь она хочет уйти за ним, как и полагается верной жене, с клинком в руке и яростью во взоре?

— Неа, ее муж умер восемь лет назад!

— Тогда она, наверное, до сих пор входит в первую десятку лучших мечников Маллора? — с сомнением оглядев Занозу с ног до головы, поинтересовалась Майра.

— Единственное, что она может сотворить с мечом — это стереть с него пыль!

— Значит, она — потерявшая Свет[2], и все об этом знают? — спросила младшая Дарующая.

— Да нет же, это аресса Кимти по прозвищу Заноза! Неужели не слышали?

— А-а-а! — обрадовались все три инеевые кобылицы. И в их радости было столько злого предвкушения, что вокруг нас установилась мертвая тишина.

— А девки у юного Эвиса ничего, говорливые! — начала, было, очередной монолог ар Ниер. Но увидела, что к ней скользнула Майра, и на всякий случай подалась назад. Куда там — уйти от молодой, полной сил и основательно разозлившейся девушки, пятясь в платье с кринолином, да еще и давно перешагнув пятидесятилетний рубеж, было невозможно. Не удалось и этой — уже через миг старшая жена наступила на подол широченного платья и посмотрела на мою советницу через плечо:

— Знаешь, Тина, в наших краях таких особ называют не Занозами, а Вонючками. И когда эти самые Вонючки вдруг забывают, что за каждое слово кто-то может потребовать спроса, отправляют их отцам, мужьям или сыновьям какой-нибудь понятный намек. Дабы те не ленились и почаще учили свих женщин уму-разуму вожжами на конюшне. Вот и я, пожалуй, сделаю так же…

— Какой намек⁈ Здесь тебе не Торрен!!! — взбеленилась Заноза, но поздновато — Майра исчезла из поля зрения ар Ниер и возникла за ее спиной. Затем вздернула к потолку крашенную косу, кокетливо закрученную в «корону», смахнула ее у самого основания ножом, выхваченным из наручных ножен, и, развернув к себе арессу Кимти, затолкала «намек» в вырез платья. А когда оторопевшая женщина потянулась правой рукой к враз полегчавшему затылку, обожгла ледяной вьюгой во взгляде и холодно произнесла:

— Передай главе рода, что Эвисы были тобой недовольны!

— С ума сойти! — воскликнул Магнус, наклонившись к моему уху, чтобы перекричать многоголосый хохот, сотрясший зал для приемов, и изумленно глядя вслед несущейся к выходу женщине. — Никогда не думал, что это ведро с помоями кто-нибудь когда-нибудь заткнет!

— Как я понимаю, не ты один! — хохотнул я, показав ему взглядом истерически ржущего Дитмара ар Шелла, и одновременно дав почувствовать супругам свою благодарность, любовь и обещание. А когда прислушался к Стеше, мысленно хмыкнул — лилия была в диком восторге, но продолжала держать свои эмоции в узде, и поглядывала по сторонам с прежним холодным безразличием…

…Всю официальную часть приема, то есть, во время обращения посла Гельда к гостям, в котором он сообщил, что ровно десятину тому назад у его верховного сюзерена родился седьмой сын, я откровенно скучал. Поэтому посмотрел, что творится дома — как себя чувствуют раненые, что творят слуги и как несут службу ар Койрены. А когда убедился, что везде все в порядке, вдруг понял, что до безумия хочу в свою спальню. Или на остров, к Амси. Или в горы. В общем, куда угодно, только бы там не было всей этой толпы и тех эмоций, к которым мне волей-неволей приходилось прислушиваться. Увы, договоренностей с Зейном никто не отменял, поэтому я пообещал себе, что уеду домой при первой же возможности, и выбросил посторонние мысли из головы. И очень вовремя — закончив вещать, посол отправился общаться с гостями.

Правда, шел он как-то уж очень интересно: попавшихся на пути ар Лоусов и ар Доверов оставил на потом. Ар Ваеров откровенно проигнорировал, пройдя чуть ли не впритирку, но не одарив даже слабой улыбкой. А нам с Магнусом обрадовался, как ребенок подаренному леденцу. И даже прибавил шаг, чтобы подойти как можно быстрее. Кстати, уделить время наедине не просил, маноров, особняков и хорошего денежного содержания не предлагал — представился, познакомился со мной и моими женщинами, сделал всем по паре довольно тонких комплиментов, сказал, что рад знакомству и будет счастлив видеть нас у себя в гостях как по каким-либо поводам, так и без. При этом говорил именно то, что чувствовал. И хотя, натыкаясь взглядом на грудь Стеши, вспыхивал от желания обладать этой девушкой, на фоне общей массы благородных выглядел практически безупречно.

Нет, расслабляться я не собирался, так как понимал, что этот человек улыбается мне только потому, что не получил никаких инструкций из Гельда. Поэтому запомнил, как ощущается его сознание, и принялся отслеживать передвижения.

Как выяснилось чуть позже, никакой необходимости в этом не было — очередной сюрприз приближался со стороны парадного крыльца. И гельдцем не являлся, ибо имел самые, что ни на есть, маллорские корни. Только одна его половина появилась на свет на закате королевства, а вторая — на восходе с разницей всего в год. В общем, воинственную злость в обоих приближающихся сознаниях я услышал после направляющего «толчка» Вэйльки. Поэтому, когда они приблизились к порогу зала, повернул голову к дверям, чтобы услышать имена.

— Волог ар Трейм по прозвищу Забияка и Миклош ар Ченг по прозвищу Задира! — через пару мгновений объявил герольд.

Магнус среагировал на эти имена, как рысь, пойманная в клетку, на появление охотника — нехорошо прищурился, воинственно раздул ноздри и подобрался:

— О-о-о, кто к нам пожаловал — два бойцовых петуха из Дитренской тысячи! Готов поставить коня против медного щита, что эти ублюдки явились по твою душу!

— С чего ты это взял? — поинтересовался я.

— До твоего поединка с мастером Элмаром Забияка считался шестым клинком Маллора, а Задира седьмым. Теперь они опустились на одно место. А так как парни они молодые, дурные и очень самолюбивые, то, вернувшись в Лайвен с границы и узнав об изменении своего статуса, сразу же рванули на поиски того, кто посмел их «так унизить».

— Что ж, они меня нашли… — усмехнулся я и весело подмигнул побледневшей Стеше.

— Учти, эта парочка не чурается ударов ДО подтверждения обоюдной готовности, бросков песком в глаза и толчков в спину! — предупредил Магнус. — В смысле, толкает тот, кто НЕ дерется, противника своего друга на его клинок. А потом говорит, что окружающим это показалось, и предлагает доказать обратное в поединке. Поэтому будь осторожен и никогда не расслабляйся.

— Есть что-нибудь еще, что мне следует о них знать? — спросил я.

— Все, что касается особенностей ведения ими дуэлей, я озвучил. А слухи вроде того, что они берут деньги за убийства благородных, тебе сейчас ни к чему.

— Почему это «ни к чему»? — возмутилась Амси в общем канале. — Обида принца Террейла, его внезапный выезд в город с возвращением аж утром и появление на этом приеме двух рубак, берущих деньги за убийство благородных, могут оказаться звеньями одной цепи!

Тем временем Вэйлька незаметно перетекла за спину к Стеше и наклонилась к ее ушку. Через пару ударов сердца, выдохнув вряд ли больше трех-четырех слов, выпрямилась. А панический ужас в эмоциях лилии вдруг сменился жгучим любопытством.

«Надо будет выяснить, что она такого сказала!» — подумал я, и превратился в слух, так как почувствовал, что парочка гостей с Полуденной границы замедлила шаг и к чему-то приготовилась.

— Определенно, этот мир потихоньку поглощает Бездна! — хмыкнул кто-то из них.

— С чего ты это взял? — «удивился» второй.

— Бабы в штанах — и не в Торрене, не на каком-нибудь задрипанном постоялом дворе или придорожном стоге сена, а в столице Маллора, на приеме и среди благородных!

— Это Эвисы — Вьюга, Пурга и Метель! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Прозвища внушают страх! — «признал» второй. И тут же хохотнул: — Тем, кто не понимает, что получены они лишь за былые заслуги перед Шандором[3].

— Да, былые заслуги помогают не только с прозвищами! — поддержал его первый. — Они позволяют пристроить главу нового рода на тепленькое местечко, выбить ему содержание не по возрасту и умениям, а также убеждать его противников уступать в поединках…

— «Убеждать» — в смысле, в ближайшем алькове? — уточнил второй.

— Какая разница, где, если есть, кого и чем…

— Этот мир действительно поглощает Бездна! — повернувшись к Задире с Забиякой лицом, подтвердил я. — Вместо того чтобы подойти и вызвать меня на поединок, вы, сухие побеги[4] двух ничем не проявивших себя Младших родов Маллора, принялись оскорблять женщину, надеясь, что хоть с нею как-нибудь справитесь!

— Посмотри, Волог! — проигнорировав мои слова, «удивился» ар Ченг. — А баб-то не пять, а семь! Интересно, а прозвища им уже придумали?

— Да что там придумывать? — пожал плечами ар Трейм, и вытянул руку в сторону Стеши. — Вот эту, которая справа, однозначно назовут Земле-Трясением. Ибо ей определенно есть, чем трясти…

Стоял он неудачно. В смысле, на расстоянии, которое позволило бы среагировать на атаку мечников чуть похуже мастера Элмара. К его сожалению, я к их числу не относился. Поэтому перерубил любезно подставленное предплечье, стряхнул кровь на пол и холодно посмотрел на калеку:

— Тыкать пальцем можно в направлении девушек матушки Оланны или им подобных. Не обращать внимания на простолюдинов, складывающихся в поясном поклоне за перестрел до вашего приближения. А ко мне и к моим женщинам надо относиться с уважением или страхом!

Потом перевел взгляд на ар Ченга и поинтересовался:

— Ну что, теперь вы соизволите принять вызов на поединок, или так и будете смотреть на культю своего друга-недоумка?

— Первый бой со мной! — взвыл арр Волог, за время, пока я говорил, перетянувший руку ремнем и кое-как остановивший кровотечение.

— Нет, ты будешь драться вторым. Если потребуется! — процедил Миклош Задира, скрипнул зубами при виде валяющейся на полу кисти товарища и вперил в меня безумный взгляд: — Бой немедленно. Без подмен. На одних мечах. Без защиты. И насмерть!

Я снял камзол, протянул его Майре, вытащил из ножен меч и небрежным ударом ноги отбросил в сторону обрубок:

— Я готов.

— Ублюдок!!! — выдохнул ар Ченг, трясущимися от бешенства пальцами расстегивая пуговицы.

— Смотри внимательно, Стеш, вот этот, который Задира, вроде бы пока жив… — раздался за моей спиной веселый голос Ирланы. — Но на самом деле он уже труп. Причем труп, под который потребуется два места в родовом склепе.

— А почему два? — растерянно спросила лилия.

— Раз оскорбил женщин арра Нейла, значит, лишится языка! — раздалось чуть ли не со всех сторон.

— Спасибо, поняла! — хихикнула девушка. Хотя в душе умирала от беспокойства. — Значит, Забияке потребуется три, правильно?

К этому времени ар Ченг, наконец, справился с одеждой и вышел в круг. Но встал не напротив, а чуть левее. Видимо, для того чтобы я сразу же после начала боя сместился в противоположную сторону и оказался боком к арру Вологу. Я усмехнулся и мысленно поблагодарил Магнуса за предупреждение. После чего демонстративно прошел еще два шага и замер в центре круга. То есть, на половине возможного выпада противника:

— Ну что, вы готовы, или мне подождать, пока вы проститесь с другом?

— Готов! — одновременно с рывком вперед воскликнул арр Миклош и застыл. С мечевой рукой, вытянутой над моим левым плечом, и вытаращенными глазами. Потом его правая кисть разжалась, клинок упал на пол и глухо звякнул.

— Все как я и говорила! — прокомментировала его смерть Ирлана. — Сейчас наш любимый муж выдернет меч, и тело рухнет. Если упадет удачно, то перерубленный язык вывалится изо рта на пол. Нет — и Бездна с ним!

— Тварь, ты его убил! — заорал ар Трейм.

— А что вас так удивило? — изумленно выгнув бровь, спросил я. — Ваш покойный друг выбрал поединок насмерть. А при таких условиях кого-то одного обязательно убивают. Или вы об этом не догадывались?

— Я тебя зарублю!!!

— К чему пустые слова? — насмешливо фыркнул я. — Я уже в кругу. Заходите и пробуйте!

— Бой немедленно. Без подмен. На ножах. И до первой крови! — неожиданно объявил он.

Среди зрителей раздались презрительные смешки. А Ирлана объяснила Стеше причину такой реакции окружающих:

— Не вызвать Нейла Забияка не может — он уже наговорил слишком много громких слов, а значит, будет ославлен, как трус. Но бой до первой крови дает шанс выжить. И, заодно, подарит возможность отомстить за свое увечье и смерть Задиры… чужими руками. Но только на первый взгляд: первая кровь этого недоумка будет сразу же и последней. Ибо ни один из тех, кто имел глупость оскорбить женщин нашего мужа, не избежал смерти!

Это объяснение вывело ар Трейма из себя. Он посоветовал девушке заткнуться, обозвал сукой и, еще не договорив, бросился в бой. «Забыв» о необходимости подтвердить готовность. Увы, неожиданной атаки не получилось — он ударил в пустоту. Затем отмахнулся и… сообразил, что единственная здоровая рука сломана в локте, а ножа в ней уже нет. Затем расстроился. В смысле, взвыл в голос от бессильной злости. И почувствовал, как мой клинок пробивает основание языка…

…Домой вернулись незадолго до полуночи. Майра утащила всех дам в баню, а мы с Тиной, сняв верхнюю одежду и переобувшись, отправились к раненым. Пришли к ним чуть позже Сангора, поэтому попали на самое начало его рассказа о приеме. Повеселились, слушая слегка видоизмененную историю о внезапном облысении Занозы, потом меня вынудили показать те связки, которые привели к победам в поединках, а я, видимо, в отместку, отправил одну из близняшек спать.

В гостях у Фиддина и Дитта пробыли кольца три, поэтому, выйдя из их покоев, сразу отправились в баню, благо к этому времени Майра уже подняла девушек в спальню и чем-то заняла.

Возиться с бочкой мне было откровенно лениво, поэтому я открыл тайник и вместе с Тиной перешел на остров. Поднялся в дом, зашел в большую ванную, наполнил водой джакузи и забрался туда. А когда Тина последовала моему примеру и села рядом, ласково провел ладонью ее по волосам:

— Перестань рвать себе душу: мы тебя любим такой, какая ты есть…

— Нейл, когда я была фавориткой Зейна, эти двое были подростками, и во дворце вообще не появлялись! — с трудом сдерживая клокочущее внутри бешенство, выдохнула женщина. — Получается, что кто-то целенаправленно рассказал им о моем прошлом!

Я пожал плечами:

— Тина, ты думаешь не о том…

— А о чем я должна думать⁈ — в сердцах воскликнула она.

— Летом, во время экзамена, ты сказала одну очень интересную фразу: «нападки тех, кого не существует, за душу не цепляют»! Помнишь?

— Конечно!

— Тогда перестань злиться: есть только мы. И все…

— Можешь накинуть на меня свою петельку?

Я кивнул. И дал почувствовать свои эмоции.

— Тебе действительно нет дела до всего моего прошлого? — еле слышно спросила она.

— Действительно! — подтвердил я. — Я уважаю и люблю тебя такую, какая ты есть. А когда ты вообще перестанешь его вспоминать, стану уважать и любить еще сильнее.

Тина скользнула ко мне под руку, положила голову на грудь и закрыла глаза:

— Спасибо, что и ответил, и дал почувствовать. Изводила себя с лета, а спросить боялась…

— Теперь успокоишься?

Она кивнула. Потом подняла голову, посмотрела на меня и просительно улыбнулась:

— Я понимаю, что сегодня не моя очередь, и уже поздновато, но помни мне хотя бы плечи и спину, ладно?

— Если Амси поднимет массажный стол! — ответил я. И, услышав за спиной знакомый шелест, рассмеялся: — И тут заговор. Женский. Против меня, любимого…

[1] Описано в 1 книге.

[2] Потерявший Свет — очень мягкое название сумасшедшего.

[3] Намек на то, что Тина в юности какое-то время являлась фавориткой короля. Описано в 1 книге.

[4] Сухой побег — завуалированное оскорбление. Мужчина, не способный подарить роду новую жизнь, т.е. импотент.