Хладная рать

Глава 13. Нечисть

Снег крупными хлопьями кружился в ночном морозном воздухе. Поблескивал в тусклом свете из окон, которые потихоньку начали обрастать слюдой в преддверии зимы. Падал на вытоптанный сотнями сапог и копыт двор, скрывая под собой черную грязь. Кое-где из густой тьмы вырисовывались контуры изб, изломы крыш и тонкие столбы дыма над печными трубами. А чуть дальше светились одинокие огни дозорных башен. Казалось, они парят над землёй.

Блуждающий взгляд Меры скользил по улочкам города, окутанным ночной тьмой, по теплым бликам свечей и лучин в окнах чужих изб. Нетронутый сбитень остывал в ее руках, кончики ушей и щеки покалывало от прохлады, а в мыслях было пусто, как и в душе.

После того, как великокняжеский вестник Деян покинул Калинов Яр, весь день прошел в кругу старшей дружины. Обсуждали, где набирать людей и сколько новобранцев от каждой волости требуется. Обсуждали, что делать, если кто не сможет выплатить новый оброк. Многие конечно справятся, но наверняка найдутся и те, для кого год оказался неурожайным: рожь покрылась бурой ржавчиной, или попировали грызуны на полях. У таких семей едва наберётся запасов, чтобы пережить зиму с горем пополам. Но князь должен требовать со всех одинаково. Иначе, стоит простить одному долг, на следующий раз того же станут требовать другие, и не обязательно те, кто действительно оказался в нужде.

С болью в сердце Мера думала, как ее люди воспримут вести. Станут ненавидеть ее, считать бесчувственной и алчной, когда в год нужды она не то, что не смогла поддержать их, но и пытается выжать последние крохи. Вряд ли кто-то из них станет вдаваться в детали и разделять ее приказы и приказы великого князя. Для крестьян все верхи одинаковы. Но даже то, что смерды не имеют никакого голоса на вече, ничуть не утешало Меру.

Княгиня тяжело вздохнула. Когда в руках оказывается власть, думаешь только о том, как изменишь жизни людей к лучшему, как введешь новые порядки и как устроишь все по справедливости. Но никогда не задумываешься, как выколачивать долги из обедневшей семьи, чей кормилец сгинул на поле брани по чужому приказу в борьбе за то, чего он даже не понимает. Надежды одна за другой разбивались об острые углы действительности.

В тишине послышались хрусткие шаги, свет факела показался из-за угла.

— Княгиня, — поклонился Ратмир и подошёл поближе. — Не помешаю?

— Садись, — скупо улыбнулась Мера. — Как дела с поручением, которое я дала?

В тайне от остальной дружины Мера отдала Ратмиру пару жемчужных ожерелий и велела отнести жрецам, чтобы те прошлись по окраинам, начертали новые обереги и провели защитные обряды.

— Жрецы уже начали работу. Они пообещали молчать, что получили плату от тебя. — Гридин обратил к ней серьезный взгляд и с какой-то безнадежностью проговорил: — Это щедрый жест, но подумай: к хорошему быстро привыкают. Сейчас крестьяне благодарны жрецам, а на следующий год потребуют, чтобы те снова сделали ту же работу бесплатно. И другие, глядя на них, платить не захотят. Это может привести к новым смертям. Жадность человеческая не знает границ, а благодарность мимолетна.

— Знаю, но что ещё я могла сделать? Зима скоро, нападения нечисти только увеличатся. Лучше пусть будут защищены те, кто не может себе этого позволить, и ещё парочка хитрецов, чем совсем никто.

Ратмир с пониманием улыбнулся. В руке он держал факел на некотором удалении от лиц, рыжее мерцание пламени высвечивало в темноте его черты и дарило немного тепла. Или, может, так только казалось.

— Должно быть, тебе нелегко самой нести эту ответственность? — нарушил молчание парень.

— Ответственность меня не пугает. Пугает бессилие, — откликнулась Мера и неожиданно для себя ощутила надобность сказать больше, чем простую формальность. — Я должна подчиняться великому князю и ставить его интересы превыше нужд княжества, принимать решения с оглядкой на бояр, чтобы не лишиться их поддержки. Скоро нужно будет отправлять представителей в соседние княжества, чтобы попытаться заключить союз. Если честно, я удивлена, почему никто ещё не решился напасть. Должно быть, ждут следующего призыва на границу. Тогда-то мы станем совершенно беззащитны!

Слова срывались с губ сами. Умом Мера понимала, что позволяет себе лишнего в общении с простым гридином, но она так устала говорить лишь то, что от нее требуется.

Ратмир кивнул, робко улыбнулся:

— А меня вот больше удивляет, что до сих пор не поступило предложений о браке.

Мера безразлично пожала плечами:

— Этому я как раз не удивлена. Учитывая, какие слухи ходят обо мне, вряд ли скоро найдутся желающие. Перспектива стать князем звучит не так уж заманчиво, когда в довесок идет про́клятая Навью княгиня Стужа.

— Ты слишком строга к себе. Знай, что слухи ходят не только о проклятии, но и о твоей красоте.

Неожиданно было слышать нечто подобное от кого-то, помимо отца и брата, и девушка на миг растерялась. Но гридин, кажется, не шутил.

— Что-то слышать мне их не доводилось. Пытаешься утешить? — невесело усмехнулась Мера. — Лишь самый алчный муж захочет связать со мной жизнь.

— Или тот, кто смотрит глубже чужих суждений.

Мера взглянула на Ратмира с изумлением, а в голову вдруг полезли непрошенные мысли. Гридин был хорош собой, силен и знатного происхождения. Он относился к Мере без пренебрежения и не испытывал неприязни. Он был на хорошем счету среди прочей дружины и наверняка смог бы когда-нибудь повести их за собой. Однако брак с ним не даст княжеству ничего — а это Мера считала самым важным.

Девушка усмехнулась тому, как глупо было даже на миг помыслить о браке с кем-то из своих. Ратмир, видно, принял усмешку на свой счёт, ведь изучающий взгляд Меры не мог от него укрыться. Уши его порозовели, взгляд опустился к земле.

— Я не…

— Ратмир, — оборвала его Мера в надежде избежать неловкости. — Хочу своими глазами увидеть нечисть. Едем на окраины?

Он вмиг переменился в лице.

— Опасно, княгиня! Вдруг что случится? Мне отец голову оторвёт, если позволю тебе так рисковать!

Мера холодно прищурилась и поднялась.

— Забываешься.

— Нижайше прошу прощения! Но…

— Или идёшь ты, или я позову другого гридина.

Не дожидаясь ответа, Мера скрылась в хоромах, чтобы переодеться в подходящий наряд. Она не собиралась быть грубой с Ратмиром, который ничего плохого не сказал, но одно только его желание навязать свое отозвалось в душе гневом. Может потому, что в последнее время все кому не лень указывают ей, что делать, она ожидала, что хотя бы единственный человек, который почти стал ей другом, не начнет указывать.

Переодевшись в кафтан и шаровары, Мера спустилась во двор. Хмурый как туча Ратмир уже ожидал ее с двумя запряженными лошадьми. Княгиня ничуть не удивилась этому — было бы странно ожидать от воина обидчивости, присущей балованным боярским дочкам. К деревянной крепости они поехали молча.

Как бы ни был велик интерес, Мера не собиралась выходить ночью за ворота: все же она не желала подвергать бессмысленной опасности ни себя, ни своего спутника. Всего пару седмиц назад ночная прогулка не казалась бы таким рискованным делом — нечисть появлялась крайне редко даже на окраинах, что уж говорить об улицах посада. Но теперь не только жители граничащих с лесом дворов стали сообщать, что видели силуэты за заборами, но и те, кто проживал в обычно спокойном центре. Прежде такое бывало разве что в особые дни — на Коляду, Купалу и дни черного солнца.

На стенах крепости, на воротах, сторожевых башнях и стрельницах, вокруг бойниц — везде были вырезаны в дереве обережные знаки, чтобы не допустить появления нечисти в городе. Стена казалась таким же надёжным, защищенным местом, как и дом, и потому Мера без опаски поднялась по крутой лестнице на самый верх, пусть и пришлось ступать на ощупь, одной рукой опираясь о стену. В башню вел открытый проем в полу, вниз сочился трепещущий свет, и последние ступени девушка преодолела без труда.

— Княгиня! — поклонились дозорные, как только сообразили, кто перед ними.

Небольшая квадратная башня оканчивалась крышей и выходила узкими бойницами на все четыре стороны. В центре стояла жаровня с открытым огнем, у стен лавки, сигнальный рог и пара луков со стрелами — на всякий случай. Холодный ветер продувал башню, не давая теплу от огня хоть сколько-то согреть помещение, даже несмотря на его размеры — всего по паре саженей в одну и в другую стороны.

— Что привело вас?

— Княгиня хочет осмотреться, — объяснил Ратмир дозорным. — Оставайтесь на местах.

Мера толкнула дверь, ведущую на стену, и оставила ничего не понимающих дозорных за спиной. В лицо тут же ударил порыв ветра, довольно сильный на такой высоте. Он принес речной запах и ворох колких снежинок. Мера подняла меховой воротник повыше, облокотилась о парапет и окинула взглядом темное пространство снаружи.

— Видишь, ничего опасного, — сказала она остановившемуся рядом Ратмиру.

— Думал, ты в лес собралась… — извиняющимся тоном откликнулся гридин.

— Я не настолько отчаянная. Или безумная — кем ты меня считаешь?

Он помолчал несколько мгновений, а потом тихо, с печалью в голосе припомнил:

— Светозар тоже выходил иногда в ночь. Мечтал когда-нибудь опробовать силы в борьбе с нечистью — ведь ее можно изгнать обратно в Навь, если хорошо подготовится. Но врагов хватало и других, а Велимир велел не тратить силы на бессмыслицу.

— Как ее победить? — тут же зажглась интересом Мера, но Ратмир лишь хмуро пожал плечами.

— Для каждого свой способ. Говорят, каленое железо помогает, или серебро, которого нечисть боится. Ещё огонь — к пламени близко не подойдут. Ну и растения особые, вроде как шиповник и ежевика, которые мы в окна вставляем. Рассказывали, будто один мужик ночью в лесу заблудился, мавка погналась за ним, а он прыгнул в заросли крапивы, обережной травы. Так и переждал ночь — нечисть его достать не смогла. Но есть духи, которые на расстоянии действуют. Их злую волю никакая крапива не остановит.

— Неужели, всегда так было? Люди лишь прятаться за оберегами могут да отваживать нечисть крапивой.

— А ничего и не сделаешь. Есть силы куда выше наших, силы, с которыми не сладить, только защищаться от них и надеяться, что беда стороной пройдет. Ведь не станешь бороться с божественной волей или судьбой своей. Духи и есть часть этой воли, у них те же права по земле бродить, что и у нас.

Мера погрузилась в молчаливую задумчивость, и Ратмир тоже замолчал. Оба пристально вглядывались в окутанные ночной завесой дали, в едва видимые очертания изб внизу и петляющие между изгородями тропки. На фоне неба виднелся черный сгусток леса, распластанный вокруг поселений со всех сторон, где-то ближе, где-то дальше. Островерхие ели, пушистые шапки сосен и голые ломаные ветки лиственных деревьев слегка покачивались, клонились в сторону от гуляющего по ним ветра.

— Вон там, видишь? — указал Ратмир куда-то в сторону леса.

Мера пригляделась. Снег летел в лицо, заставляя часто моргать, а от ледяного ветра скоро стали слезиться глаза, но даже так можно было различить, как верхушки деревьев вдруг накренилась в разные стороны, а потом другие, совсем рядом, и ещё, и ещё. Словно кто-то прокладывал себе дорогу сквозь лес как сквозь высокую траву, раздвигая ее руками.

— Кто это?

— Может, леший бродит по краю леса, высматривает жертву, а может одноглазый великан лихо.

— Какая сила… — изумилась Мера. — Он с лёгкостью сгибает стволы на своем пути. Наверно, мог бы запросто разгромить избушку поваленным деревом. От такого никакие обереги не спасут.

— И правда. Но пока подобного не случалось. Вряд ли нечисть умеет пользоваться орудиями.

Стоя бок о бок, они следили, как невидимая за деревьями нечисть пробирается по лесу, рыщет то ближе, то дальше, но не подступает слишком близко к краю. Ратмир хмурился, думая о чем-то своем. Мера наблюдала с трепетом, переходящим в тянущую тревогу. Стоило лишь вообразить себе размеры нечисти, ее мощь — любые мысли о попытках сразиться с ней казались смешными. Что может сделать маленький человек против огромной твари, даже имей он в руках хоть с десяток раскаленных прутьев? Действительно, есть силы, с которыми не сладить как ни пытайся.

Прежде Мера не видела нечисть таких размеров — да и вообще никакую, помимо почти безобидных болотных огней. Новый повод для беспокойства прибавился к остальным, что безостановочно копошились в душе. Снова Мера почувствовала такую ненавистную беспомощность.

— Вон там ещё, — снова указал Ратмир. — Видишь, танцуют в поле?

Мера кивнула. Едва различимые в ночи фигурки появлялись на полях между лесом и посадом. С такого расстояния могло показаться, что это люди бродят, кружатся или прыгают по стожкам.

— Скорее всего, лесавки, лоскотухи, мавки и ночницы — те выходят плясать под луной в надежде выманить кого-нибудь из дому. Одни желают людям смерти, другие хотят лишь немного развлечься, зло подшутить.

— Откуда ты так много знаешь? — обернулась Мера к гридину.

— Дружина ведь часто сопровождает князя в пути к соседним княжествам, на полюдье или в походы. Мы должны знать, как защититься, если вдруг остановимся на ночь в лесу. А для того должны уметь различать их.

Девушка нахмурилась, помедлила немного, прежде чем задать новый вопрос. Не была уверена, стоит ли спрашивать, ведь гридин мог заподозрить что-то неладное. Но в конце концов любопытство пересилило:

— А бывает ли нечисть, способная блуждать по снам?

— Говорят, мара насылает тяжёлые кошмары и сонное оцепенение. А что, бывало у тебя такое? — насторожился Ратмир, заглянул серьезно в ее глаза, но Мера поспешно ответила:

— Нет, кошмаров я не видела. Хоромы ведь надёжно защищены от нечисти.

Ратмир долго глядел на княгиню, но по лицу сложно было понять, станет ли волноваться или поверил ее словам. Потом поежился от очередного порыва ветра, вздохнул.

— Идём обратно? Холодно, простудишься ещё.

— Идём.

Напоследок Мера снова окинула взглядом далёкий лес, поле перед ним и тропинки между дворами, где бродила нечисть. Была ли среди них Любава? Бродил ли ее неупокоенный дух в поисках человеческой жизни вместе с другими духами, тела которых, как и ее, так и не сумели найти?