Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1

Глава 19. Железный Инквизитор

ВЗРЫВ СВЕТА И ЗВУКА!

Это был не огонь. Это был разлом. Багрово-белый вихрь «Дикого Пламени», пронизанный стальными осколками воли Игната, рванул не только сквозь техно-магическую панель — он разорвал саму ткань реальности в тупике тоннеля. Воздух закричал, выгнувшись в неестественную линзу. Пол под ногами группы вздыбился волной, как ткань под падающим камнем. Стены сомкнулись, потом рванули в стороны, осыпаясь градом исковерканной арматуры, бетонной крошки и клубов едкого дыма. Тусклые желтые лампы погасли, сменившись бешеным мельканием аварийных стробов, окрашивающих хаос в кроваво-красные вспышки.

Игнат отлетел первым. Его швырнуло, как тряпичную куклу, спиной в груду обломков. Адская боль в правой руке на миг затмила все — мир сузился до белого каления стальных жилок, рвущихся сквозь обугленную плоть, до ощущения, что кости вот-вот рассыплются в пепел. Он застонал, глухо и бессильно, пытаясь вдохнуть сквозь забитый пылью фильтр шлема. Его скафандр дымился в районе правого предплечья — ткань вокруг кошмарной раны обуглилась до дыр, обнажая пульсирующую, светящуюся багровым и белым плоть. «Цена… Слишком дорого…» — мелькнуло сквозь туман боли.

Лют упал плашмя, прикрывая своим телом Игната и Лисовика, спрятанного у него на груди под скафандром. Ударная волна оглушила, в ушах звенело, как от удара колокола. Он почувствовал, как мелкие осколки цокают по бронескафандру. — «Огненный! Жив?!» — заорал он в общий канал, голос хриплый от напряжения и пыли. Ответа не было. Только слабый стон и треск статики. Лисовик под скафандром не шевелился.

Зарина и Эльга были отброшены в противоположную сторону, в темноту завесы дыма. Зарина приземлилась с перекатом, инстинктивно прикрывая голову руками. Ее кривой клинок, зажатый до последнего, выскользнул из пальцев и с лязгом упал на плиты. Эльга вскрикнула — коротко, от боли — и рухнула на колени, схватившись за бок. Удар о выступающую арматуру пришелся точно по старым ушибам.

Тишины не было. Ее заменил хаос.

Грохот продолжающегося обрушения. Часть потолка тоннеля рухнула за ними, отрезая путь назад. Пыль висела непроницаемой завесой.

Визг сирен, рвущийся из репродукторов где-то выше. Голос автоматики, металлический и бесстрастный: «Нарушение периметра Сектор Реакторный. Уровень угрозы: ОМЕГА. Активация протокола „Чистилище“. Все неавторизованные единицы — уничтожить.»

Тяжелые, мерные шаги. Не патруля. Один человек. Но шаги, от которых дрожала уцелевшая часть пола. ТУК. ТУК. ТУК. Металл по металлу. Приближающиеся из глубины дыма, со стороны Реакторного Сектора.

Тихий, прерывистый писк поврежденных систем в шлемах группы. Статический шепот в наушниках.

Зарина первой вскочила на ноги, откашлявшись. Ее взгляд, острый как у хищницы, пронзал клубящуюся завесу дыма и пыли. Она увидела Лута, прикрывающего Игната. Увидела Эльгу, пытающуюся подняться. И увидела Его.

Фигура выросла из марева, как кошмар, отлитый в стали и ненависти.

Инквизитор Кракен. «Железная Дева».

Ее экзоскелет «Костолом» был не просто броней. Это была катафалка на ногах. Тяжелые, угловатые пластины черного, неполированного металла, покрытые шрамами от ударов и выгоревшими пятнами плазмы. Шипы на плечах, коленях, локтях. Гидравлические усилители шипели при каждом шаге, выплескивая клубы перегретого пара. Шлем — нечто среднее между горшковатым шлемом древнего рыцаря и сферическим модулем технократа — с узкой Т-образной щелью, из которой лился тусклый красный свет сканирующего лазера. В правой руке-манипуляторе она несла оружие: не пушку, не меч. Плазменный бич. Толстый кабель, заканчивающийся тяжелым наконечником-эмиттером. По его длине пробегали синие спирали нестабильной энергии, шипящей и потрескивающей, как гнедая змея. От нее веяло озоном и смертью.

Она остановилась в десяти метрах от группы, на краю воронки, оставленной взрывом Игната. Ее красный луч-сканер скользнул по Зарине, по Эльге, задержался на груде обломков, за которой прятались Лют и Игнат, и наконец уперся в дымящуюся дыру, где раньше была дверь в элеватор. Щель шлема не двигалась, но голос раздался — механический, искаженный вокодером, лишенный интонаций, но от этого еще более леденящий:

«Контроль. Нарушители в Секторе Реакторный. Категория: Альфа-Омега. Признаки аномального энерговыделения. Один из них… соответствует описанию Цели „Весир“. Протокол „Чистилище“ подтвержден. Ликвидация начата.»

Зарина метнулась к своему клинку. Быстрее молнии. Но «Железная Дева» была быстрее. Ее левая рука-манипулятор (не бич, а именно манипулятор с мощными захватами) дернулась. Не в сторону Зарины. В сторону Эльги, которая только что поднялась на ноги.

Из щели в захвате выстрелил электромагнитный гарпун! Тонкий трос, заканчивающийся острым коническим наконечником, рванулся к Волховихе со свистом!

Ш-Ш-ВЫК!

Эльга вскрикнула, пытаясь отпрыгнуть, но гарпун вонзился ей в бедро, прямо через скафандр! Кровь не брызнула — рана была мгновенно прижжена. Но удар сбил ее с ног. Электрический разряд прошел по тросу, сковывая мышцы. Она дернулась, как рыба на крючке, зажав горло от крика.

— ЭЛЬГА! — Зарина забыла о клинке. Она бросилась к подруге.

— Стоять! — Голос Кракена был ледяным приказом. Бич в ее правой руке ожил. Синяя плазма вспыхнула ярче, сформировав на лету длинную, гибкую, шипящую кнут-молнию. Она щелкнула в воздухе — не в Зарину, а перед ее носом, оставив на полу дымящуюся, расплавленную борозду. Температура в тоннеле резко подскочила. — Следующая — в голову. Двигаться — смерть.

Зарина замерла в полуметре от корчащейся от боли Эльги. Ее глаза за стеклом шлема горели чистой яростью, но разум понимал: скорость этого… монстра… была запредельной. Шансов не было.

— Лют! — закричала Зарина. — Вытаскивай Огненного! Она нас режет по частям!

За обломками Лют кряхтел, с трудом переворачивая Игната на спину. Его скафандр был в пыли и вмятинах.

— Шевелись, Ключ! Твоя очередь светиться! — Он тряхнул Игната. Тот застонал, открыл глаза. Взгляд был мутным, неосознанным, полным боли. Правая рука, дымящаяся и светящаяся в разорванном скафандре, лежала как плеть. Лисовик под скафандром Лута слабо зашевелился, запищал.

— Рука… — прохрипел Игнат. — Не… слушается…

— Соберись, черт возьми! — Лют грубо схватил его за воротник, пытаясь поставить на ноги. — Волчицу на крюк посадили! Зарину сейчас зажарят! Нам нужен твой фейерверк! Хотя бы искорку!

Кракен наблюдала. Ее красный луч скользнул с Зарины на Лютa, заиграл на его скафандре. Вокодер зашипел:

«Второй нарушитель. Категория: Бесродный. Уровень угрозы: Минимальный. Ликвидация: Терминальная.»

Левый манипулятор с гарпуном, вонзенным в бедро Эльги, дернул трос. Эльга вскрикнула от нечеловеческой боли, ее потащило по полу к «Железной Деве». Правая рука Кракен подняла бич. Синяя плазма загудела, набирая мощность. Наконечник-эмиттер нацелился на Лютa, возившегося с Игнатом.

— Прощай, мусор, — прозвучало в вокодере.

Бич щелкнул. Не кнут. Сгусток синей плазмы, размером с кулак, рванул по прямой, как молния, оставляя за собой шлейф ионизированного воздуха и запах озона. Цель — грудь Лута.

Зарина вскрикнула. Лют, увидев летящую смерть, инстинктивно рванулся в сторону, толкая перед собой Игната. Слишком поздно. Слишком медленно.

Игнат увидел.

Синий сгусток смерти. Крик Эльги. Ярость Зарины. Бессилие Лута. И адскую боль в своей руке, кричащую о распаде.

«НЕТ!»

Это был не крик. Это был взрыв воли. Инстинкт защиты перехлестнул боль. Его левая рука, здоровая, с рефлекторной скоростью выбросилась вперед. Но не для блока. Она взмахнула — жест отчаяния и ярости. И за ней, как тень, как продолжение его воли, дернулась его правая рука — кошмар из обугленной плоти и светящейся стали.

ВЖЖЖ-КРРАК!

Из трещин на обугленной коже, из светящихся белым калением стальных жилок, вырвалось не пламя. Вырвался багрово-черный щит. Не ровный, не совершенный. Искривленный, пульсирующий, как живой ожог, собранный из сгустков «Дикого Пламени» и осколков стальной воли. Он материализовался в воздухе между группой и летящим сгустком плазмы, как грязное, кровавое зеркало.

БА-БАХ!

Синяя плазма ударила в багровый щит. Мир на миг заполнился ослепительной вспышкой контраста — ядовито-синее против адски-багрового. Энергии взорвались, не поглотив, а разорвав друг друга. Ударная волна рванула во все стороны. Оставшиеся целыми трубы лопнули, окатывая всех кипятком и паром. Оставшиеся лампы разлетелись искрами. Зарина и Эльга (все еще на гарпуне) были сбиты с ног. Лют и Игнат отлетели назад, в груду обломков.

Щит Игната рассыпался в багрово-черные искры и ржавую металлическую пыль. Он рухнул на колени, захлебываясь кашлем, держась за свою правую руку. Казалось, плоть на предплечье поплыла, стальные жилки засветились так ярко, что стали просвечивать сквозь дымящуюся кожу. Боль была вселенской. «Еще один удар… и рука отвалится…»

Кракен лишь слегка качнулась от отдачи. Ее красный луч-сканер сфокусировался на Игнате. В вокодере послышалось что-то вроде… удовлетворенного шипения.

«Подтверждено. Цель „Весир“. Аномалия: Дикое Пламя, гибридного типа. Уровень угрозы: Критический. Приоритет ликвидации: Максимальный. Извлечение образца… приветствуется.»

Она дернула трос гарпуна. Эльгу, стиснувшую зубы от боли, волоком потащили еще ближе. «Железная Дева» подняла бич. Синяя плазма загудела снова, формируя не сгусток, а длинное, гибкое лезвие энергетического кнута, готовое рассечь все на своем пути. Она нацеливалась на Игната, игнорируя Зарину, которая пыталась подняться, и Лютa, вытиравшего кровь с разбитого виска.

— Хватит прятаться, выродок, — прогремел вокодер. — Покажи свою силу. Или умри, как твоя мать в «Узилище Лжи». Князь Драконов передает привет.

Слова о матери ударили Игната сильнее гарпуна. Багровый свет в его глазах вспыхнул ярче света стальных жилок. Он зарычал, глухо, по-звериному, пытаясь встать. Лют схватил его за плечо:

— Не лезь! Она тебя на куски порвет! Дай мне отвлечь…

— Молчи! — Игнат оттолкнул его. Боль отступала перед яростью, перед жаждой мести. Он поднял свою чудовищную правую руку. Багровое свечение из трещин плясало, стальные жилки натянулись, как струны перед разрывом. Он собирал остатки силы. Последний заряд. Для удара. Не для щита.

Кракен щелкнула бичом. Синее лезвие энергии просвистело по воздуху, целясь Игнату в голову.

И в этот момент Зарина нашла свой клинок. И нашла мишень. Не саму «Железную Деву» — ее броня была непробиваема. Мишенью был электромагнитный гарпун, вонзенный в Эльгу и соединенный тросом с левым манипулятором Кракен! Зарина метнулась не к Кракен, а вдоль троса, как тень. Ее кривой клинок блеснул в свете стробов — не для рубящего удара, а для точного, отчаянного тычка в место соединения троса с корпусом манипулятора!

ЗВОН! ИСКРЫ!

Клинок срикошетил от брони, но удар пришелся точно в слабое место — узловой блок крепления. Механизм скрипнул. Трос дернулся. Кракен на миг потеряла равновесие. Ее плазменный бич, уже занесенный для смертельного удара, дрогнул и ударил вскользь, расплавив плиту в метре от Игната.

— ТВАРЬ! — заревел в вокодер голос, впервые потерявший ледяную бесстрастность. Кракен развернулась к Зарине, забыв на миг об Игнате. Левый манипулятор, дергая трос с Эльгой, как марионеткой, потянулся, чтобы раздавить дерзкую муху.

Этот миг Лют использовал по-своему. Не для атаки. Для спасения. Он рванул не к Кракен, а к Игнату, схватил его за разорванный воротник скафандра и потащил прочь, к относительно уцелевшей стене, подальше от прямой видимости бича.

— Волчица! Отползай! — заорал он в канал Эльге, видя, как та, стиснув зубы, пытается вырвать гарпун из бедра, пока Кракен отвлечена на Зарину.

Бой распался на очаги хаоса.

Зарина vs Кракен (левая рука): Зарина уворачивалась от ударов мощного манипулятора, пытающегося ее раздавить или схватить. Она использовала обломки как укрытие, ее ловкость против грубой силы и брони. Кракен яростно преследовала, дергая Эльгу на тросе как живой щит или помеху.

Эльга: истекала кровью, боролась с болью и шоком, пыталась вырвать гарпун или ослабить трос. Ее зеленая магия Жилы была слаба здесь, в самом сердце отравы, но она пыталась чувствовать камень под собой, ища слабину, трещину.

Лют и Игнат: Лют прижал Игната к стене, пытаясь привести его в чувство. — Дыши, Ключ! Смотри! Зарина одна не вытянет! Дай хоть искру! Посмотри на свою руку! Она ждет команды! — Игнат задыхался, его взгляд то фокусировался на битве, то терялся в боли. Его правая рука дымилась, светилась, жилки пульсировали бешено, но контролировать силу он не мог. Это был дикий зверь на поводке.

Лисовик: без сознания, недвижим под скафандром Лута. Его рыжий мех был тусклым.

Кракен начала терять терпение. Ее преследование Зарины стало методичнее, опаснее. Она начала использовать не только манипулятор, но и микровыбросы плазмы из бича — не для убийства, а для отсечения путей отступления, создания огненных ловушек. Тоннель превращался в ад: расплавленный металл, дым, гарь, крики боли Эльги, шипение плазмы, грохот шагов экзоскелета.

— Хватит играть, — прошипел вокодер. Кракен резко остановилась. Ее красный луч прошелся по Зарине, прижатой к обломкам очередной микровспышкой плазмы. — Ликвидация приоритетной цели. Сейчас.

Она подняла плазменный бич. Синяя энергия сконцентрировалась в наконечнике, формируя сверкающий шар чистой деструкции, готовый испепелить Зарину и часть стены за ней. Гидравлика экзоскелета взвыла, подавая максимум мощности.

Зарина поняла. Уворачиваться было некуда. Она стиснула клинок, готовясь к концу. Взгляд ее встретился с глазами Эльги, полными отчаяния.

— Прощай, сестра, — прошептала Зарина.

Игнат увидел. Увидел шар смерти. Увидел обреченность Зарины. Увидел боль Эльги. И снова — слова о матери. «Умри, как твоя мать…»

Ярость. Чистая, первобытная, освобождающая от боли ярость перехлестнула все. Он рванулся вперед, отбрасывая Лютa. Его правая рука, больше не рука, а орудие апокалипсиса, поднялась сама собой. Багровый свет хлынул из трещин, стальные жилки запели под напряжением. Он не целился. Он просто выплеснул все, что в нем было, весь гнев, всю боль, всю отчаянную силу, в сторону Кракен, в сторону этого шара смерти.

ВЖЖЖЖЖ-УУУУУ!

Не луч. Не щит. Багрово-черный вихрь, пронизанный светящимися белым осколками стали, рванул из его ладони. Он не летел прямо. Он закручивался, как торнадо, пожирая воздух, искривляя свет, с грохотом вбирая в себя обломки, пыль, пар. Это был неконтролируемый выброс силы, рвущейся на свободу.

Вихрь ударил не в Кракен. Он ударил в плазменный шар, уже готовый сорваться с бича.

КАААА-БУУУУМ!

Катаклизм. Столкновение двух нестабильных чудовищных энергий. Багрово-черное против ядовито-синего. Взрыв был оглушительным. Не ударная волна — вакуумная воронка, содрогнувшая уцелевшие стены до основания. Свет погас полностью — только слепящие вспышки сталкивающихся энергий. Металл плавился и испарялся. Бетон крошился в пыль. Трубы рвались, как бумажные.

Зарину и Эльгу швырнуло в противоположные стороны, как щепки. Лютa прижало к стене. Игнат стоял в эпицентре, его фигура силуэтом на фоне адского светошоу, правая рука — источник кошмара — была вытянута вперед, изрыгая последние капли багрово-стальной ярости. Он не чувствовал боли. Только пустоту и грохот конца света.

Когда световая буря стихла, сменившись кромешной тьмой, прорезаемой лишь редкими искрами из порванных кабелей, картина была апокалиптической. Центр тоннеля представлял собой воронку расплава, глубокую, дымящуюся, с раскаленными краями. Где-то в дыму валялась оторванная гидравлическая рука экзоскелета Кракен. Сам экзоскелет «Костолом» был отброшен взрывом на двадцать метров назад, врезался в стену и замер, окутанный паром и искрами. Красный луч-сканер погас. Была ли «Железная Дева» внутри жива? Неизвестно.

Игнат рухнул на колени у края воронки. Его правая рука больше не светилась багровым. Теперь она светилась зловещим белым изнутри — стальные жилки горели, как раскаленные провода в полурасплавленной обугленной плоти. Дыма почти не было — плоть спекалась. Боль вернулась — тупая, всепоглощающая, предвещающая конец. Он не стонал. Он смотрел на свою руку с отстраненным ужасом. «Конец…»

Зарина поднялась первой, шатаясь. Ее скафандр был прожжен в нескольких местах, шлем треснут. Она подбежала к Эльге. Гарпун был вырван взрывом. Рана на бедре зияла, черная от ожога, но кровотечение замедлилось. Эльга была без сознания, дыхание поверхностное.

Лют отлепился от стены. Он подбежал к Игнату, схватил его. — Ты… ты ее… почти… — Он не закончил. Его взгляд упал на руку Игната. Лют побледнел под шлемом. — Великие Веиры… Ключ, твоя рука…

— Отваливает… — прошептал Игнат, его голос был хрипом. — Чувствую… Холодно…

Лисовик под скафандром Лута слабо зашевелился, издал жалобный писк. Лют прижал его рукой. — Молчи, рыжий. Не до тебя.

Из глубины тоннеля, со стороны Реакторного Сектора, донесся новый звук. Не шаги. Скрип и чавканье. Как будто что-то большое, тяжелое и мокрое выползало из-за поворота. И вместе с ним — слабый, но отчетливый запах. Не озона. Не гари. Запах болотной гнили и… озона. Знакомый. Ужасающе знакомый.

На полу, у края воронки расплава, лужа маслянистой технической жидкости вдруг… зашевелилась. Не просто заколебалась. Из нее стали подниматься странные, студенистые выросты, слабо светящиеся болотным зеленым. Они тянулись к порванным кабелям, к искрящим проводам. И по этим проводам, как по нервам, пробежала волна искажения — свет аварийных фонарей померк, затем вспыхнул ярко-зеленым, снова погас. В динамиках, висящих на стенах, вместо сирены и голоса автоматики вдруг раздался хриплый, булькающий смех, наложенный на помехи.

«Ключ… Игнат… Дверь открыта… Я внутри…»

Голос Топи был здесь. В самом сердце «Стального Сердца». И он только что получил доступ к системам маяка.

Тишина после катаклизма была глухой, давящей, как вата в ушах после взрыва. Лишь редкие искры из порванных кабелей высекали жуткие тени на стенах, освещая апокалиптическую картину: воронку расплава, дымящиеся руины, расплавленные капли металла, застывающие на полу как слезы ада. Воздух был густым от гари, озона и нового, сладковато-тошнотворного запаха — горелой органики. Запах спекающейся плоти Игната.

Игнат стоял на коленях у края пропасти, сотворенной его же силой. Он не смотрел на разрушения. Он смотрел на свою правую руку. Она больше не пульсировала багровым. Теперь она светилась изнутри мертвенным, холодным белым светом. Стальные жилки, обнаженные там, где обугленная кожа потрескалась и осыпалась, горели, как раскаленные добела проволоки в полурасплавленной массе мышц и сухожилий. Дыма почти не было — ткани спекались, превращаясь в нечто чужеродное, хрупкое и невероятно болезненное. Боль была не острой, а тупой, всепоглощающей пустотой, предвещавшей конец. Он чувствовал, как холодок смерти ползет от кончиков пальцев вверх, к локтю. «Отваливается…» — мысль была спокойной, почти отстраненной. «Как и я.»

— Ключ! — Лют с трудом поднялся, шатаясь. Его скафандр был покрыт сажей и вмятинами, шлем треснут. Он подбежал к Игнату, схватил его за плечо здоровой рукой. — Ты… что ты наделал?! Твоя рука… она же… — Его голос сорвался, когда он вгляделся в светящуюся, спекающуюся плоть. — Великие Веиры… Она же светится изнутри! Как печь!

Игнат медленно поднял голову. Его глаза за стеклом шлема были пустыми, лишенными прежней багровой ярости. Только боль и глубокая усталость. — Реактор… — прохрипел он, едва шевеля губами. — Дойти… Надо… дойти…

Зарина уже была у Эльги. Волховиха лежала без сознания, дыхание поверхностное, прерывистое. Страшная рана на бедре, где был гарпун, зияла черным от ожога острием. Кровь сочилась густой, темной струйкой. Зарина рванула кусок ткани от своего плаща (под скафандром), пытаясь наложить жгут выше раны. Руки ее дрожали.

— Эльга! Держись, сестра! — крикнула она, но Эльга не реагировала. Лицо под шлемом было мертвенно-бледным. — Лют! Помоги! Она истекает! Надо тащить!

Лют метнул взгляд от Игната к Эльге, потом в сторону заваленного экзоскелета Кракен. Оттуда валил густой пар, искрили поврежденные цепи. Никакого движения. Но уверенности не было. Он рванулся к Зарине, помогая ей перевязывать Эльгу. Его движения были резкими, нервными.

— Тащить?! Куда?! — он махнул рукой в сторону воронки и темноты за ней. — Сквозь эту дыру? А там что? Может, еще десяток таких железных теток? Или… — Он замолчал, услышав тот самый звук.

Из глубины тоннеля, со стороны Реакторного Сектора, донеслось чавканье и скрип. Нечеловеческое. Мерзкое. Как будто гигантская пиявка ползла по битому стеклу. И запах — болотной гнили, смешанной с озоном и теперь — с кислотной остротой. Знакомое сочетание. «Голос Топи». Он был здесь.

На полу, у самого края воронки расплава, лужа машинного масла внезапно вздулась. Из нее выползли не просто студенистые выросты. Выползло существо. Небольшое, размером с кошку, но невероятно уродливое. Его тело было аморфной массой зеленовато-черной слизи, в которой плавали обломки проводов, осколки пластика, куски изоляции. Из этого месива торчали десятки тонких, гибких щупалец-проводов, заканчивающихся острыми металлическими жалами. В центре массы пульсировало несколько зеленых огоньков, как примитивные глаза. Оно издало булькающий звук и поползло к ближайшему порванному кабелю. Щупальца впились в оголенные провода. По кабелю пробежала волна зеленоватого света.

Искажение.

Аварийные фонарики на стенах, которые едва светили, вспыхнули ярко-зеленым, потом погасли. В динамиках, висящих среди руин, вместо мертвой тишины или сирены, раздался хриплый, булькающий голос, наложенный на помехи и скрежет. Он звучал одновременно из всех динамиков, создавая жуткое эхо:

«Игна-ат… Драко-нов… Слышишь? Слышишь шепот Сталь-но-го Сердца? Оно бьется… для меня… Твоя сила… красивая…, но грязная… Я очищу… Очищу Веирию… от вас всех…»

Голос был знакомым. Это был голос Ярика, но искаженный до неузнаваемости — словно его пропустили через фильтр болотной жижи и ржавых шестерен. В нем слышались отголоски боли, безумия и холодной, безжалостной решимости.

— Он! — заорал Лют, инстинктивно хватая свой бесполезный техно-пистолет. — Этот болотный ублюдок! Он в проводах!

Слизевик у кабеля вздрогнул от крика. Его щупальца дернулись. Зеленые огоньки-глаза повернулись в сторону группы. Динамики завизжали пронзительно:

«Мусор! Бесродный шум! Заткнись! Или… заставлю!»

Одно из щупалец слизевика ткнулось в кабель. Из динамика над самой головой Лута вырвался сноп синих искр — импульс высокого напряжения! Лют едва отпрыгнул, искры чиркнули по его сапогу, оставив черные подпалины. Запах озона усилился.

— Он может бить током через динамики! — догадалась Зарина, прикрывая своим телом Эльгу. — Игнат! Надо уходить! Сейчас!

Игнат попытался встать. Его левая рука уперлась в пол. Правая… не слушалась. Она висела плетью, белый свет жилок пульсировал в такт его бешеному сердцебиению. Каждое движение отзывалось волной тупой, выворачивающей боли. Холодок поднимался выше локтя. Он застонал.

— Не… могу… Рука…

Лют, отбросив страх перед слизевиком, подскочил к нему. — Обопрись! На меня! — Он подставил плечо. Игнат, стиснув зубы, оперся. Вес его тела и мертвой руки чуть не повалил Лута. — Тяжелый ты… с своей железкой! — проворчал Лют, но держал. — Зарина! Волчицу бери! Вперед! Через дыру! Пока эти твари нас не поджарили!

Зарина, не раздумывая, подхватила Эльгу на плечи в пожарном захвате. Волховиха слабо застонала, но не пришла в себя. Вес был немалый, но Зарина, подпитанная адреналином, пошла вперед, к черной пасти взорванного проема, ведущему в Реакторный Сектор. Лют, почти неся Игната, поплелся следом. Лисовик под его скафандром слабо запищал.

Слизевик наблюдал. Его щупальца продолжали жадно впиваться в кабель. Динамики завыли:

«Бежите? К реактору? Глупцы… Он уже мой… Придите… Станьте частью… Очищения…»

За спиной группы, из облака пара, окутывавшего вмятую груду металла, которая была экзоскелетом «Костолом», раздался скрежет. Металлический, яростный. Потом гидравлический вой. Что-то огромное и черное зашевелилось в дыму.

— Она жива! — Лют обернулся, бледнея. — Дева шевелится! Бежим, черт возьми!

Они почти вползли в проем. За спиной грохнуло — тяжелая деталь экзоскелета отвалилась и с грохотом упала на пол. Из дыма вырвалась искореженная, но все еще смертоносная рука-манипулятор «Костолома», дергаясь в спазмах. Красный луч сканера тщетно пытался пробить пар, метаясь из стороны в сторону. Вокодер издал искаженный, полный ярости рык:

«Весиррр… Не… уйдешь… Протокол… Чистилище… активирован… Ликвидировать!»

Но они уже были по ту сторону. В Реакторном Секторе.

Пространство открылось. Огромное, цилиндрическое, уходящее ввысь на десятки метров. Стены были покрыты толстыми пучками кабелей, гигантскими трубами охлаждения, по которым бежал голубой свет хладагента, и площадками с техникой на разных уровнях. Воздух гудел низким, мощным гулом — сердцебиением гигантской машины. В центре зала, на массивном основании, стояло Ядро «Стального Сердца».

Это был не просто реактор. Это был техно-магический кошмар. Огромный цилиндр из темного, пористого металла, испещренный швами и люками. По его поверхности бегали молнии сжатого эфира — желтые, болезненные, неровные вспышки. Из верхней части бил тот самый пульсирующий желтый луч, уходящий в купол и отравляющий Жилу Веиров. У основания цилиндра клубились облака пара, а вокруг него, как жрецы вокруг идола, стояли десятки стабилизационных башен, испускающих голубые лучи сдерживающей энергии. От всего сооружения веяло невероятной мощью, холодом и… болью. Болью Земли, насильно выкачиваемой из нее.

Но самое жуткое было внизу. Пол вокруг основания реактора был покрыт… зеленой слизью. Она пульсировала, как живая, ползла по металлическим конструкциям, по трубам охлаждения. В ней копошились десятки слизевиков, подобных тому, что был в тоннеле, но крупнее. Они впивались щупальцами в кабели, в панели управления стабилизаторами. Голубые лучи сдерживающих башен мигали, становились нестабильными. Пульсация желтого луча участилась, стала неровной, судорожной. «Голос Топи» уже был здесь. Он пожирал систему изнутри.

Динамики по всему залу взорвались хором булькающих голосов:

«Видите?! Видите красоту?! Стальное Сердце… бьется в такт Топи! Скоро… скоро оно запоет мою песню! Песню очищения! Игнат… твоя сила… она нужна… Отдай ее… Стань ключом… к новой Веирии!»

— Он… захватывает реактор… — прошептала Зарина, опуская Эльгу на относительно чистый участок пола за обломком панели управления. — Если он его перестроит…

— Веирия сдохнет за неделю, — хрипло закончил Лют, опуская Игната рядом с Эльгой. Игнат прислонился к холодному металлу, закрыв глаза. Его рука горела белым огнем боли. — Надо его остановить. Сейчас. Пока он не взял под контроль все системы. И пока… — Он кивнул на проем, из которого они выползли. Там, в дыму, слышался нарастающий грохот и скрежет — «Железная Дева» выкарабкивалась. — …пока железная тварь не добралась сюда.

— Как?! — Зарина показала на море зеленой слизи и слизевиков у реактора. — Туда не подойти! Они сожрут или поджарят током! А Огненный… — Она посмотрела на Игната. Он едва держался в сознании.

Игнат открыл глаза. Его взгляд упал на пульсирующее Ядро. На желтый луч, рвущий небо. На Эльгу, бледную и беззащитную. Он вспомнил ее клятву: «Уничтожь маяк… и я приведу тебя к матери.» Вспомнил «Узилище Лжи». Вспомнил голос Кракен: «Умри, как твоя мать…»

Ярость. Не ослепляющая, как раньше. Холодная. Целеустремленная. Последняя.

Он посмотрел на свою правую руку. На спекающуюся плоть. На белые докрасна раскаленные стальные жилки. На холодок смерти, ползущий к плечу. «Все равно конец.»

— Донесите… — его голос был тихим, но твердым. — До… стабилизаторов… Ближайших…

— Что?! — Лют не понял. — Ключ, там же эта зеленая пакость…

— ДОНЕСИТЕ! — Игнат впился в него взглядом. В его глазах снова горел огонь. Не багровый. Белый. Как в его руке. — И… отойдите… Далеко…

Зарина поняла первой. Ужас мелькнул в ее глазах. — Нет! Игнат! Ты не выдержишь еще один…

— Выбора… нет… — он перевел взгляд на Ядро. — Он… или мы… Эльга… Мать… Веирия… — Он попытался встать, опираясь на левую руку. — Делайте… что сказал…

Лют стиснул зубы. Он видел решимость. Видел обреченность. — Ладно, Огненный. Ты главный. Даже если ты идиот. — Он кивнул Зарине. — Бери ноги. Я — под руки. Бежим к той башне! — Он указал на ближайшую стабилизационную башню, метров в двадцати, на краю зеленого моря слизи. Она еще работала, ее голубой луч был стабилен.

Они схватили Игната. Он застонал от боли, когда его дернули, но ноги подчинились. Они побежали, огибая груды обломков, держась подальше от ползущей слизи. Слизевики заметили их. Некоторые отцепились от кабелей, поползли навстречу, щупальца с жалами подняты, зеленые глазки пульсируя. Динамики завопили:

«Стой! Стой, Игнат! Не порть красоту! Твоя сила… она должна слиться! Стать частью Очищения!»

Из проема позади них вырвался гидравлический рев. В свете аварийных огней показалась фигура. Это была «Железная Дева», но ее экзоскелет «Костолом» был изуродован. Отсутствовала левая рука-манипулятор (остался только торец с торчащими проводами). Правая рука, державшая плазменный бич, была погнута, но бич все еще шипел нестабильной энергией. Шлем был вмятину, красный сканер мигал неровно. Но она стояла. И шла. Тяжело, скрипя и чадя, но шла прямо на них.

«Цель… Весир… Ликвидация… приоритет…» — зашипел вокодер.

— БЫСТРЕЕ! — заорал Лют.

Они добежали до основания стабилизационной башни как раз в тот момент, когда первые слизевики оказались в метре от них, а Кракен подняла свой поврежденный бич, нацеливаясь. Голубой луч башни бил прямо над их головами.

Игнат вырвался из их рук. Он не упал. Он уперся левой рукой в холодный металл башни. Его правая рука… Он посмотрел на нее. Белый свет жилок был таким ярким, что больно было смотреть. Плоть вокруг них почернела окончательно, потрескалась, обнажая раскаленную добела сталь. Он чувствовал, как холодок дошел до плеча. Онемение сменялось жгучим холодом смерти.

«Прощайте…» — подумал он, глядя на Зарину и Лютa, отступающих в ужасе. На Эльгу, лежащую вдали. На Лисовика, комочек под скафандром Лута.

Он поднял свою светящуюся белую руку — уже не руку, а оружие самоуничтожения — и воткнул ее прямо в корпус стабилизационной башни, в место, где проходили силовые кабели.

«ВСЕМ ОТОЙТИ ОТ МЕНЯ!» — закричал он в последний раз. Не голосом. Волей. Сила «Дикого Пламени», сжатая, отравленная, доведенная до предела боли и отчаяния, хлынула из него. Но не наружу. Внутрь. В сердце стабилизатора.

Багрово-белая молния ударила не из руки. Она рванула изнутри башни! Кабели на ее поверхности вспыхнули, как бикфордов шнур. Металл корпуса покраснел, потом побелел. Голубой луч стабилизатора дернулся, стал багровым, потом ярко-белым!

ВЖЖЖЖЖ-УУУУУУ!

Не взрыв. Энергетический коллапс. Башня не разлетелась на куски. Она схлопнулась, как черная дыра, поглощая свет вокруг. На миг образовалась сфера абсолютной тьмы. А потом…

БА-БА-БА-БА-БООМ!

Мощнейший направленный выброс чистой, нестабильной энергии, окрашенной в багрово-белые тона силы Игната и разрушенных стабилизаторов, рванул не вверх, а по горизонтали! Он пронесся как гиперзвуковой таран через зал, прямо к основанию главного Ядра реактора!

Слизевики на пути просто испарились. Зеленая слизь вскипела и исчезла. Пучки кабелей вспыхнули и оборвались. Трубы охлаждения лопнули, выпуская клубы пара.

Выброс ударил в опорную конструкцию Ядра реактора, туда, где клокотала зеленая слизь «Голоса Топи». Раздался оглушительный скрежещущий вопль металла. Стальные балки согнулись, как спички. Фундамент треснул. Все здание содрогнулось. Пульсирующий желтый луч дернулся, замигал, стал неровным, как агония.

«НЕЕЕЕЕЕТ!» — завопил хор булькающих голосов из динамиков, перекрывая грохот разрушения. Голос «Голоса Топи» был полон ярости и паники.

Игнат не видел этого. В момент выброса силы его правая рука от плеча до запястья вспыхнула ослепительно белым светом и… рассыпалась. Не в пепел. В облако раскаленной металлической пыли и горстку обугленных костных осколков. Он не закричал. Он просто рухнул на колени, потом на бок, у основания дымящейся, оплавленной руины, которая была стабилизационной башней. Из обрубка плеча не хлестала кровь — рана была мгновенно запечатана адским жаром. Он лежал без движения. Дыхания не было видно.

Лют и Зарина, прижавшиеся к полу за обломками, подняли головы. Они видели разрушение, вызванное ударом. Видели, как Ядро реактора накренилось, как его луч стал агонизировать. Видели, как зеленая слизь отхлынула от эпицентра удара, словно испуганная. И видели безжизненное тело Игната и пустое место, где была его рука.

— Нет… — прошептала Зарина. — Он… он…

— Сделал… — Лют встал. Его лицо было жестким. — Сделал, что мог, дурак. Теперь наша очередь, Зарина. Добить эту железяку. За него. За Волчицу. За Веирию. — Он посмотрел на поврежденный бич Кракен, которая, оправившись от шока, снова поднимала оружие. И на море слизи, которое, оправившись от удара, снова поползло к наклоненному Ядру. Битва не была окончена. Она только вступила в финальную, самую отчаянную фазу. А их главный калибр только что погас. Навсегда.