Метаморф 3. Красный Коммерсант

Глава 3

Сентябрь 1926 г.

— Следуйте за нами, — произнёс Кирилл Витольдович Ворон, подавив изумление и профессионально включив деловой тон. Широким гостеприимным жестом он указал направление и в составе небольшой делегации мелких чиновников проводил меня, Дружка и Кузю до кареты скорой помощи. Перед нами услужливо распахнули дверцу и дружелюбно напутствовали.

В машине на меня тут же уставилось несколько пар любопытных настороженных глаз. Я улыбнулся спутникам в белых халатах, заставив их вжаться в жёсткие креслица.

— Чего это они? — удивился я.

— А ты себя со стороны видел? — Алукард усмехнулся, с интересом разглядывая лица окружающих, после чего превратился в мою мини-копию.

И точно. Ведь ободранный, покрытый пятнами неясной природы. И не только кровь там была. Всё-таки в прошедшем сражении, несмотря на то, что я располагался на «живой крепости», мне тоже прилетало не раз и не два. Особенно постарались летучие гады… Ведь, как оказалось, если бить молнией в пикирующую на тебя тварь, она оказывается и взорваться может…

Да и взгляд у меня был… Не помню я раньше за собой такого взгляда… Бешеный и при этом отрешенный, закаменевший, что ли?

— А чего ты хотел? Три месяца борьбы за жизнь в дикой, наполненной монстрами местности! Без подготовки. Тебя же даже как воина не воспитывали, ты у нас раньше был «гордым обитателем каменных джунглей». — Алукард снова обратился в переплетение щупалец с глазом, подлетел поближе и покровительственно похлопал меня по плечу. — Но не переживай, ты, можно сказать, встал на путь исправления!

Тем временем в транспорт втиснулся Дружок. Он с невозмутимым достоинством, как и подобает волку, устроился возле моих ног. А вот озорник-Кузя принялся косить лиловым глазом в сторону докторов, тянуть воздух носом и облизываться, а после и вовсе отправился исследовать салон.

Я высунулся в окно и, улыбаясь (хотя сейчас люди это воспринимали как оскал полубезумного), помахал провожающим. Парочка человек от такой экспрессии заметно присела. Но когда машина тронулась, а я, как ни в чём не бывало, ехал в ней и продолжал махать, всех отпустило. Пару раз официально махнув нам вслед, чиновная мелочь поспешила воссоединиться со своими боссами.

А те, как только мед. транспорт «с изъятым из Лакуны Избранным» скрылся за поворотом, резво попрыгали в свои машины и, подняв тучу пыли, рванули от обелиска в сторону горисполкома. И пока в госпитале, заполняя медицинскую карту, меня подробнейшим образом расспрашивали обо мне и всём моём родственном окружении — не пьюшши ли, не сумашедши ли (явно какая-то стандартная процедура) — в высоких кабинетах кипели совершенно шекспировские страсти. И переговоры там велись на весьма повышенных тонах и не всегда в дипломатических выражениях.

Ор за тяжёлыми дверьми стоял такой, что рядовые сотрудники на своих местах тряслись, как осиновый лист, сидя за столами, изгрызая карандаши да перья и обливаясь холодным потом.

— Это провал!!! Вы понимаете, что это — провал⁈ Меньше 40 процентов! Вы понимаете, чьи головы и в каких количествах полетят не сегодня-завтра, если мы вот прямо сейчас не установим его причины и не найдем ответственных⁈ — Причем в слове «ответственных» практически все отчетливо услышали «крайних».

Городской глава обвел усталым взглядом присутствующих.

Обсуждение результатов «Главной битвы за город» шло на очередной круг, накаляясь и набирая обороты. Прибывали всё новые и новые лица, звучали новые доклады. И паниковать представителям власти было отчего. Если количество уничтоженных при зачистке теросов было вполне вдохновляющим, количество погибших в бою — по предварительным данным что-то порядка тысячи — вполне приемлемым, разрушения, полученные городом, даже ниже прогнозируемых, то список обладателей Божественного права напоминал расстрельную статью. Что радовать, естественно, никого не могло.

— Нечего тут на меня махать! — командующий округом Петровский гордо расправил плечи, став ещё крупнее и представительней. — К упущению диверсии Вайсберга армия отношения не имеет! Это не её компетенция!!! Наша задача состояла в защите города от теросов, и Красная Армия с нею справилась. Причем, справилась блестяще! Поиском желающих в обход Советской власти поживиться ресурсами Лакуны, занималось ОГПУ. Отлов же тех, кто хотел влезть в бой с теросами без санкции, вообще был обязанностью Особого отряда, который, на минуточку, мне не подчиняется!

— Вот именно! — предупреждая очередной шквал обвинений в головотяпстве, вскочил со своего места товарищ Красный, — наши московские товарищи, присланные в город «для усиления», отодвинули меня и моих людей от руководства и планирования операции по поиску возможных нарушителей! А теперь вы хотите повесить на Новогирканское отделение ОГПУ проникновение в город контрреволюционных элементов? Не выйдет! Мы честно выполняли приказы вышестоящего начальства!

Это был поистине уникальный случай, когда Красный с Петровским выступили «единым фронтом», яростно отражая все попытки «пришлых», повесить на них случившийся «залет».

— Как нам удалось выяснить, Вайсберг попал в лакуну не через «врата», а через родовой портальный артефакт. Так что мы физически не могли их перехватить… Прочих же «нарушителей» удалось оперативно выявить и нейтрализовать, — глава вышеназванного спецотряда понимал, что в случае чего, вину попытаются повесить на него, но без боя сдаваться не собирался.

— Но ведь сначала кто-то пронес портальный маяк у вас под носом! И только потом его активировал! — парировал один из собравшихся, но тут же стушевался — уж больно недобро сверкнули глаза у обвиняемого мага пика четвертого ранга.

С места поднялся представитель комиссии СовНарКома Яков Леонидович Мельников, упираясь пальцами обеих рук в стол, он словно навис над собравшимися. Спокойным, уверенным взглядом осадил готового взорваться уполномоченного от ВКП(б), прибывшего вместе с ним, и произнёс, полностью гася стихающий гвалт:

— Товарищи! В сложившейся ситуации нужен спокойный анализ фактов, а не взаимные обвинения!

Следует отметить, что, в отличие от кипевшего партийца, этот представитель верхов во время заседания, в основном, помалкивал. Задал лишь несколько вопросов (по делу), выслушал сумбурные ответы и снова умолк, оперев подбородок на кулак. Да что-то черкал в блокноте. Он, конечно же, как и все собравшиеся, понимал, чем им грозит позорно малый процент Лакуны, завоёванный для Советов. Понимал, что вмешательство в боестолкновение лазутчиков, нагло укравших Божественное право у страны рабочих и крестьян, больно ударит по организаторам обороны Города. Понимал, что попали они, как кур в ощип, и отдуваться перед партийным руководством лично не хочется никому, а значит, вину за случившееся, как сифу, все будут перекидывать друг на друга. Но понимал и то, что стрелочника надо искать грамотно. Так, чтобы общее дело и уже налаженная работа не пострадали, а установленные связи не порвались.

— Давайте рассуждать и думать, как представить имеющиеся данные в правильном свете. Итак: СССР имеет Божественное право на владение 38, 93% Лакуны. Это мало и это плохо, но изменить уже ничего нельзя. Далее: 2,6% в совокупности принадлежат отдельным гражданам, проявившим себя в сражении или перед ним, которые, выказали желание передать свою долю в управление государству. Так что уже сейчас можно говорить с определенной уверенностью, что доля под управлением Советов превышает 41, 53%. Более чем уверен, что под контроль властей будет передана и доля, полученная… подскажите мне, (благодарю вас) отцом Викентием. У меня есть основания полагать, что он не будет передавать свою часть земли Церкви, как и сам заниматься ею не станет. А это — плюс еще 3,4%. И вот мы уже близки к 50%! Разве вас это не радует, товарищи? Мне, правда, несколько непонятня ситуация с этим… Как его? — функционер полистал свои записи. — «Королём Теней»…

— Уголовник. Матёрый, — подал голос товарищ Красный. — Как только Божественное право было зафиксировано, сразу нарисовался его племянничек с уже готовыми документами от этого «Короля Теней», — ОГПУшник саркастически усмехнулся от такого «имени», но комментировать не стал, ведь оно отобразилось на обелиске, а потому ныне было вполне официальным. — По ним он передает в управление государству свой процент в случае признания невиновными его и ряда его людей.

— Сможем ли мы на такое пойти без серьезного падения авторитета власти?

— Вполне, — кивнул Красный.

— Вот видите! — просиял москвич.

— А Канисы? А прочие аристо? — снова плеснул маслица в огонь Савелий Евграфович, и сам того не заметив, запустил новый виток едва остывшего напряжения. — Эти добровольно ничего не отдадут и не передадут, — чувствовалось, что эта заноза жалит его, пожалуй, больней всего в силу давней неприязни.

— А Вайсберг⁈ — подул на заплясавший огонёк Алексей Михайлович, — Ведь он же натуральная контра! Пережиток империи и очень опасный персонаж, который ныне является не только носителем родового Фамильяра, но и обладает Божественным правом!

«Ну вот, опять!.. — мысленно простонал представитель СовНарКома и откинулся на спинку стула, — паникёр хренов!»

Как же трудно было с ним работать!

Слушая, как всё больше распаляется Огнев, Яков Леонидович, неодобрительно покачал головой. Да, товарищ Огнев слишком любит «блюсти», «недопускать» и «расследовать». Неукоснительно следуя «генеральной линии» и всевозможным «заветам революции», порой доводит ситуацию до абсурда или частенько провоцирует самые неприятные последствия.

Истоки этой проблемы Мельникову были хорошо известны. Состоять в коммунистической партии и зваться Алексеем Михайловичем, а ещё иметь от рождения фамилию Романов…Тут ты или станешь «самым ярым и непримиримым» или тебя сожрут на первом же повороте, обвинив в чем-нибудь контрреволюционном. И смена фамилии на Огнева тому не шибко помогла. Как звали его за глаза «Царем» или «Тишайшим», так и называть продолжали…

Лирика это всё, лирика! Сейчас главное, чтобы Алексей дров не наломал, или хотя чтобы разлет бревен не задел меня, пронеслось в голове у Мельникова.

— Вайсберг уже прислал человека с прошением о репатриации, — сообщил Ворон (нашёл время!). — Он изъявил желание жить в городе предков в соответствии с советскими законами и передать в управление Союзу свою территорию Лакуны.

— Это делает его только опасней!!! — горячий москвич вытаращил глаза и застучал кулаком по столу. — Нужно срочно найти способ его арестовать или депортировать!!!

— Но сам Павел Оттович против Советов не воевал! Нам даже предъявить ему нечего, кроме родства со старым губернатором! — язвительно ввернул товарищ Красный.

— Да и кто будет производить арест? А главное — по чьему приказу? — Савелий Евграфович воззрился на уполномоченного от ВКП(б), требуя дать немедленный ответ на затронутый тем вопрос.

— Товарищи, товарищи! Руководство точно не будет в этом участвовать. Никто не захочет допускать даже шанса получить Божественную кару за посягательство на гарантированные Богами права! Нет, если вы хотите рискнуть — пожалуйста! Только не примешивайте к этому государство! А лучше заранее подайте прошение об отставке и положите партбилет на стол, — рассудительный Мельников говорил спокойно, но жёстко и резко, глядя прямо перед собой. Он хлестал словами, словно кнутом, будучи крайне раздосадованным тем, что коллега очередной раз не дал повернуть заседание в русло конструктивного обсуждения. Третий час воздух сотрясают, а толку — ноль!

— А мне ещё интересно, как в ряды защитников города затесался иностранец? — этим вопросом уже Красный решил добавить проблем приезжим особистам. Раз уж его отодвинули от дел, то пусть сами и разбираются, как некий Джеймс Б. Стюарт умудрился отхватить свои 0,07 % Лакуны.

— У Стюарта официальная виза и лицензия Охотника. Он гражданин Великобритании и прошение об участии подал во всем правилам, — спокойно парировал московский особист.

— Да, по бумагам всё — чище некуда, — вставил свои пять копеек Ворон. — Что, тем не менее, не отменяет необходимости основательнейшего наблюдения за действиями этого господина во время его пребывания на советской территории. — Особист благодарно посмотрел на Кирилла Витольдовича. Красный забулькал, но смолчал. И тут голос подал Петровский.

— Хватит уже полоскать Вайсберга и Стюарта! Это проблема явная и понятная. Её решение лежит в плоскости тотального контроля, и вполне нам по силам. Но есть и другая, о которой сегодня ещё не было сказано ни слова. А она, по моему мнению, имеет размеры куда большие, чем всё, над чем уже сломано столько копий.

В зале заседаний повисла напряжённая тишина. Его участники воззрились на командующего. Сотрудники, пасущиеся в коридоре, с интересом прислушалась.

— Что Вы имеете в виду? — севшим голосом спросил Савелий Евграфович, ожидая очередной каверзы.

— Кого! — громыхнул Петровский. — Василия Николаева!

Столичный особист моргнул. Ворон переглянулся с начальником. Красный покраснел — в прошлый раз ему не дали додавить эту скользкую тему, а он предупреждал, что добром история с перемещением Избранного в Лакуну не кончится! Московский партиец, только что плевавшийся огнём, аки Змей Горыныч, икнул, откашлялся и спросил:

— А что с ним не так? Я ознакомился с его досье. Он идейный коммунист. Импульсивен, конечно, в силу юного возраста. Но, думаю, с получением от него соглашения на управление его землями проблем не возникнет. Непонятно, правда, почему с него не стребовали присягу Союзу сразу, как только тот появился на поле боя? — Огнев скосил глаза на командира особого отдела. — В чьём ведении подобные процедуры?

— Отец Викентий вмешался. — кратко ответил командир специального отряда, словно это всё обьясняло. — Сказал, что парень под его надзором.

— И что это ещё за Отец Викентий⁈ Поп? Вы сума сошли? Как поп мог помешать выполнить ваши обязанности? Да за такое в Москве!!! — Огнев перешел на крик

— Тому, кто потрудился ознакомиться с основными раскладами сил города, становится понятно — что-то требовать у древнего пятирангового вампира — дело весьма гиблое. Какими бы полномочиями и силами человек не обладал, — в голосе товарища Красного сочился неприкрытый сарказм. — К тому же, отец Викентий всегда вполне лоялен Советской власти.

— Так. В силу… известных нам обстоятельств считаю обсуждение данного вопроса несвоевременным и предлагаю перейти к следующим пунктам, — и представитель СовНарКома просто кивнул, принимая ответ.

— Меня слышит кто-нибудь, или нет⁉ — начал закипать Петровский. — Отвлекитесь от вопросов Божественного права и посмотрите на ситуацию шире!

— Товарищ Петровский, говорите прямо. На разгадку ребусов тут, кажется, ни у кого не осталось сил, — Яков Леонидович чуть повернул голову к командующему, но в целом позы не изменил, предполагая очередную гневную тираду. Но он ошибся.

— То есть, вы хотите меня убедить, что способности Николаева никого из вас не пугают? Никого не настораживает, что шестнадцатилетний пацан за пять недель прыгнул с начала второго ранга в третий? — Петровский был однозначно поражён такой ненаблюдательностью собравшихся и их нежеланием критически оценивать обстановку.

— Так он — Избранный! Да, подобный рост — редкость, но отчего столько беспокойства? Парень месяц выживал в Лакуне, так что это вовсе даже неудивительно. — спросил кто-то недоуменно.

— Да из-за его способностей! — командующий уже метал глазами молнии, а до чиновников так и не доходила суть сказанного, — Этот парень за месяц! Без ресурсов! В одиночку! Умудрился взять под контроль порядка СЕМИ десятков теросов третьего ранга и одного тероса четвертого ранга. Благодаря чему смог единолично зачистить больше четверти Лакуны. Вы только вдумайтесь!!! Больше! Четверти! Лакуны! За месяц! Голыми руками! Без магического образования! На одном только на Даре Фамильяра? Кирилл Витольдович, вы видели, каким он отправился в Лакуну, вы держали в руках документы, в которых зафиксированы его системные данные. Вы обратили внимание на то, каким он ушёл и каким вернулся? Вы же наблюдали за ним в Лакуне! Не отнекивайтесь — наблюдали. Я тоже следил, — в этой части пламенной речи командующего большинство участников заседания старательно отвело взгляд. Кто-то стал нервно постукивать пальцами по столешнице, ибо Петровский потоптался по больной мозоли каждой из структур. — Более того! Я был на поле боя и лично видел его тварей в деле. И поверьте моему опыту: николаевские монстры явно могут действовать самостоятельно, без прямого контроля со стороны Вожака! С одной стороны, может быть и хорошо, но с другой — делает ситуацию ещё более опасной! Мы же не знаем до конца, на что они способны! Такой слаженности действий в армии добиваются годами! А тут — месяц! Что это⁈ Дрессировка⁈ Не смешите меня! Контроль? Тогда скажите мне, сколько теросов он сможет контролировать через год? А через два года? А если у него будет доступ к усиливающим способности магическим ресурсам и артефактам? А он у него теперь в любом случае будут, с учетом его доли в Лакуне! А когда он начнет передавать дар магии другим? И ведь он как-то ещё усиливает своих зверей! Я лично наблюдал, как они выживали после безусловно смертельных ранений, и после этого продолжали бой! А после сражения он их лечил! Уже сейчас, на двадцать первом уровне, со своей армией он сопоставим с полной дивизией при серьезном магическом усилении!!! И этого он добился всего за месяц, шляясь по Лакуне с голым задом!

На лицах собравшихся стали проступать смешанные чувства. У кого-то промелькнуло опасение, а кто-то спешно начал прикидывать, как использовать такого Избранного в своих раскладах.

— Интересно будет ознакомится с особенностями магии его Фамильяра, — с дальнего конца стола подал голос Рафаил Германович, представитель научных кругов и руководитель группы, исследующей Лакуну.

— А с парнем-то как быть? — задумчиво протянул московский партиец, начавший понимать, что на него свалилась ещё одна проблема, которую ранее он, действительно, упустил из виду.

— Действительно… — буркнул председатель горисполкома, вспоминая своё с Васей «мимолетное знакомство», и, сощурившись, глянул на заместителя. Перед мысленным взором Ворона предстал мамонт, задравший хобот, чеканящая шаг колонна монстров, расплывшаяся в зубастой улыбке зверюшка под названием «покемон» и волк, гордо идущий рядом с Василием.

— Николаев полностью поддерживает Советскую власть! Вы же его видели! — Кирилл Витольдович старательно задушил в голосе неуверенные нотки.

— Да??? — Петровский поднялся и навис над столом, всем корпусом подавшись в сторону заместителя горисполкома. — И как советское правительство будет контролировать всю эту силу? Он — Избранный, в армию его просто так не рекрутировать, тем более теперь, когда он стал обладателем Божественного права! Что нам с ним делать?

После этих слов Ворон, его начальник и ещё несколько представителей госаппарата на местах заметно посерели лицами: буквально перед самым окончанием битвы в Лакуне им сообщили, что родители Избранного пропали во время вооруженного столкновения под Баку. Возможно, погибли. И Василий ещё, понятное дело, не в курсе. И что будет, когда узнает — представить страшно, особенно если учесть всё, озвученное Петровским.

— Вы подняли вопрос, значит, у вас есть предложение? — степенно произнёс представитель СовНарКома.

Петровский выпрямился и доложил чётко, по-военному:

— Единственное, что я пока могу предложить — это поголовная регистрация всех его подконтрольных зверей, а так же введение ограничения на их выход из Лакуны. Тому же четырёхранговому мохнатому слону с клыками в городе точно делать нечего…

— Ещё что-то?

— Ещё можно привлечь Николаева к обороне области от магических зверей. После прорыва Лакуны точно будет всплеск их активности. И он, как коммунист, должен подключиться к этой деятельности на добровольных началах. Путь поучаствует в боевом слаживании с войсками, побывает на операции по отлову или зачистке. Ну и, конечно, оборона от теросов в Лакуне. Часть его зверей должна контролировать хотя бы внешнюю границу принадлежащей ему территории…

— Хорошо, — заявил рассудительный москвич, взял карандаш, пододвинул к себе блокнот и шумно начертил в нём несколько линий. — Давайте, наконец, сведём все проблемы воедино и составим некий проект решения, который поможет нам выработать последовательность действий.

«Ай, молодца! — Ворон искренне восхитился способности этого товарища настоять на своём. — Впрочем, свой самодур ближе к телу. А этот уж больно основательный. Хвала Богам, он не мой начальник».

«Козёл! Опять останется чистеньким!» — думал Огнев, судорожно прикидывая, на кого можно перевести стрелки в случае негативного развития событий.

Петровский же молчал, возвышаясь над остальными. Никто не одёрнул его, не предложил сесть. На языке командующего вертелась ещё масса доводов, но по размышлении он решил оставить их при себе.

При себе он оставил подозрения в том, что у Василия, возможно, ещё и незаурядный полководческий дар, или что-то в этом роде. Тот и прежде, чем стал Избранным, владел какими-то нестандартными боевыми навыками. Мишку с компанией тогда на пляже он разделал под орех по всем правилам боевого искусства. А его сын, на минуточку, выпускник военной академии, отличник! Что, если после обретения Фамильяра эти способности у рабочего паренька раскрылись в полную силу?

Петровский не стал обращать внимание участников совещания на то, что эти звери в прошедшей битве умудрялись действовать СЛИШКОМ слаженно. Атака, оборона, отступление… Одни прикрывают других… Всё по науке! Да они даже на дружественный огонь не отвечали — лишь уклонялись (что крайне странно для зверей, и говорит либо об их повышенном интеллекте, либо о тотальном контроле со стороны мага). Возможность долгой дрессировки и обучения командующий уже во всеуслышание отмёл, поскольку достичь такого результата за месяц без первого или второго невозможно.

Короче, этот крайне одарённый шкет беспокоил Петровского не на шутку. Он бы даже не сильно удивился, если б у парня выявили Фамильяра из запрещённого списка. (Вот бы в процессе проверки этой гадиной список пополнить, чтоб людям головы не морочил!) Но объективно, прямо сейчас, он сделать ничего не мог, кроме уже предложенного. Поэтому стоял, яростно сжимая кулаки, и слушал обсуждения заседающих, наблюдал, как блокнот москвича быстро покрывается записями.

А Мельников Яков Леонидович в это время писал в блокноте фамилии, через несколько минут он предложит их к обсуждению. И — по проекту решения заседания — эти товарищи должны будут понести наказание за допущенные промахи при организации обороны Новогирканска. Фамилий участников заседания в этом списке, естественно, не было.