Метаморф 3. Красный Коммерсант

Глава 6

«Шел третий день заключения Василия Николаева в стенах медицинского учреждения»

— Это здесь великий Избранный, герой битвы за Лакуну обитает? — насмешливый голос, огромный букет и сияющая белозубой улыбкой черноволосая красотка появились в дверном проёме одновременно. И так неожиданно, что я уронил на пол ложку с кашей, не донеся её до рта.

— Анна⁈ Ты откуда⁈ — я вытер разинутый от удивления рот, но краем глаза успел заметить, как к моей ложке метнулся Кузя, мгновенно стерилизовал её и так же быстро вернулся к своей миске.

— От верблюда! Делегирована руководством Клана, передать Избранному наши поздравления в связи с успешным выживанием в Лакуне, и внесением весомого вклада в оборону горда! — Торжественное начало речи завершилось ехидным хихиканьем. — Хотя как тебе это удалось — ума не приложу!

— Ты сомневалась в моих способностях? — я картинно надул губы.

— Конечно! Уж прости, но на великого воителя ты явно не тянешь. Твои способности, конечно, удивительны, но одиночное выживание в Лакуне в течение месяца иначе, как чудом, не назовешь! — она кокетливо поиграла бровями, а затем, как истинная шалопайка, подошла и плюхнулась рядом со мной на койку. — Не кусаешься? Кстати, это тебе (она всучила мне букет). Не перепутай: завтрак — в кастрюльке. Цветы — для красоты и торжественности.

— Ой-ой-ой, — представитель великой аристократии, где же ваши манеры? — съязвил я, принял букет и положил его на подушку. Затем поднял ложку, демонстративно вытер её о рубаху и зачерпнул кашу, держа черенок кончиками пальцев и оттопырив мизинчик. Анна запрокинула голову и залилась звонким смехом.

— А нечего трепать их, с кем ни попадя! — отсмеявшись, сказала она абсолютно спокойным, почти нежным голосом. — И поздравляю с обретением Божественного права на землю в Лакуне! — Но тут же снова «включила хулиганку». — Хотя, как ты понимаешь, твой прыжок иначе как форменным идиотизмом не назовешь. Видимо, именно от этого у тебя такие успехи! Ведь дуракам везет!

— Пофему шражу дуаакам? Мофет, фсё дево в моей нагвости⁈ Она федь, как ижвефно, втовое щастье! — прошамкал я с набитым ртом.

— Подавишься, счастливчик! Комиссию Фамильяров прошёл? А теперь собирайся, наглый ты наш! Сюрприз для тебя имеется!

— Что за сюрприз? — насторожился я.

— Пошли, пошли!

— Так я всегда готов! Нищему собраться — только подпоясаться! — заявил я, бросил ложку в опустевшую кастрюлю и промокнул сложенные бантиком губы полотенцем, словно салфеткой. После чего с опаской покосился на дверь. — А меня выпустят? К гадалке не ходи — за дверями уже целый «заградотряд» охочих до моего тела товарищей в белых халатах лагерь разбил.

— А волки на что? Прорвемся! — Анна кивнула на Дружка. — Ха! Видели, бесстрашного воина? Да он врачей боится больше, чем теросов! — девушка уже поднялась с койки и насмешливо смотрела на меня сверху вниз.

— Нет… Ну, мало ли?.. Пролетарская дисциплина, всё такое…

— Пф-ф-ф!!! Будешь ждать официальной выписки — тебя тут ещё неделю мариновать будут! — протяжно фыркнула девушка, протягивая мне руку. — Полетели, пролетарий!

Я подхватил букет, кликнул своих питомцев и, взяв юную аристократку под локоток, двинулся к выходу. За дверью действительно обнаружилась группа «белых халатов», сдерживаемых здоровенным волком, развалившимся перед дверью.

При нашем появлении, волк резко подскочил, заняв место в авангарде. Дружок оглянулся на меня и встал рядом.

— Василий Степанович, вам необходимо… — скороговорка одного из врачей была тут же перебита Анной, напустившей в голос ледяной строгости.

— Василий Степанович спешит! У Василия Степановича просто масса неотложных дел! — А сама меня решительно за собой тащит.

Так наша маленькая, преисполненная собственной важности, команда стремительно понеслась к выходу. У развилки двух коридоров мы наткнулись на тётю Дусю. Я на миг притормозил, вручил ей букет и расцеловал в обе щёки.

— Сердцеед! — расхохоталась Анна, снова хватая меня за руку, и потащила дальше. И вот уже я под ошарашенными взглядами окружающих, в сопровождении эффектной девушки покидаю госпиталь! Мы прыгаем в машину, припаркованную у входа (поскольку машина Канисов, отделение под Волков тут было предусмотрено). Кузя, стрельнув в меня хитрым взглядом, быстренько оккупировал колени красавицы. Мотор взревел, и мы отчалили.

— Товарищ Николаев! Куда Вы, товарищ Николаев⁈ — донёсся с крыльца голос главного врача. Мой чуткий слух уловил стариковское ворчание себе под нос: — Амне теперь что делать? Никакой дисциплины!

Его опасения я мог понять — вот был Избранный, и где он теперь? Часок бюрократического ада мы ему организовали, это точно. Нужно потом извиниться перед стариком. Только так, чтобы меня опять на исследования не законопатили.

Каюсь, насколько главврачу сейчас было нехорошо, настолько мне — хорошо! Просто бессовестно хорошо! Машинка резво шла по пустынным улицам на хорошей скорости (может и быстрее могла, но по нашим дорогам — лучше не надо!), и вскоре мы выкатили за городскую черту. Анна с самым загадочным видом сообщила, что едем мы в их поместье. Я был заинтригован, и принялся смотреть во все глаза, чтобы не пропустить ничего интересного. Хотя до поры до времени ничего особенного не наблюдалось: дорога как дорога. Виды по обочинам живописные, но вполне ординарные. Привычные, можно сказать. По мне, так блекловаты даже(после Лакуны-то).

Километров через пятнадцать мы подкатили к величественному сооружению — части древней каменной стены с запертыми воротами. Проезжать в них нужды не было. Как оказалось, сия фортификация лишь памятник старины, и располагался онв стороне от КПП, знаменующего выезд на территорию владений клана.

Машина остановилась, но мотор пока не глушили. Его урчание и пыхтение ничуть не мешало созерцанию древней кладки и причудливых кованных узоров.

— Именно на этих воротах когда-то служил стражником наш основатель! — пояснила Анна, когда заметила мой заинтересованный взгляд, после чего махнула рукой в сторону древнего строения. — Раньше Гирканск именно здесь и располагался. А когда был основан новый город, Канисы выкупили эти земли. Всё равно Лакуна старого города к тому времени принадлежала нам почти полностью, так что возражать никто не стал.

Я напряг память. Конечно, в Новогирканске, до этой, уже случилось две Лакуны: одна — в старом городе, другая — в новом. Стало быть, первую(самую древнюю) Канисы вместе с прилегающей территорией превратили в свою «клановую землю». На территории второй, если не ошибаюсь, ныне располагалось Прикаспийское Высшее магическое училище.

От стены веяло накопленной за века Силой.

— Можно? — спросил я. Анна, улыбаясь, махнула рукой в благосклонном разрешающем жесте, и бросила пару слов прибывшему к машине патрулю.

Выбравшись из авто, я подошёл к древним развалинам, коснулся сросшихся между собой почти до монолита камней. Разглядывая цветочно-лиственные узоры на вратах, вдруг понял, что вместе, если смотреть с определенного ракурса, они складываются в изображение оскаленного волка. Круто!

— Ну, что? Дальше — пешочком, или хочешь подъехать к усадьбе, как король? — окликнула меня Анна.

— Давай пешком, — отозвался я. — Насиделся, знаешь ли, в палате.

И мы пошли вглубь поместья. Я рассматривал владения Канисов — интересно ведь, как советские клановые живут? А живут вполне недурно: современные дома и строения вполне органично переплетались с «памятниками архитектуры» возрастом в полторы тысячи лет и больше, а так же большим количеством зеленых насаждений (клумб, газонов и даже аллей).

Экскурсоводом, разумеется, была Анна, поясняя, что и где, и по ходу рассказа беспрестанно меня подкалывая. Я в долгу не оставался, но откровенно кайфовал от происходящего.

Кстати! Если кому-нибудь когда-нибудь зачем-нибудь хотелось поорать про волков, то его бы сюда! Наорался бы вдоволь! Я, признаться, никогда в жиз…нях не видел столько волков, сколько их было в поместье Канисов!!! Даже по телевизору. Даже в интернете! Даже представить не мог, что в одном месте может «пастись» столько серых хищников. Вольяжные зверюги тенями скользили мимо по своим волчьим делам. Некоторые подходили к нам. «Здоровались» с волком Анны. Дружка обнюхивали с подозрением и на меня косились недоверчиво. «Вот черти! Спалят нас к едрене фене!» — слегка тревожился я (до сих пор к неизведанному «звериному чутью» отношусь с пиитетом). А Дружок — молодца! Видимо, вёл себя в полном соответствии с волчьим этикетом!

Впрочем, волки — они и есть волки, пусть даже большие. И вовсе не они стали для меня самым поразительным явлением поместья. Не смотря на то, что я родился и вырос в Новогирканске, обращенных оборотней я видел нечасто — ну не принято у нас в звериной форме расхаживать (в других городах, как я слышал, и вовсе незаконно).А тут — тут кто-то из Канисов гордо вышагивал в обращенном виде. Клыкастые, антропоморфные прямоходящие монстры, за метра два ростом.

— Офигеть! — Я абсолютно неприлично уставился на двух взрослых оборотней, неспешно движущихся нам навстречу и о чем-то увлеченно перерыкивающихся. Один встретился со мной взглядом и продемонстрировал свой лучший оскал.

— «Ну ещё бы», — подал голос Алукард. — «Как сейчас помню, славные деньки были, когда мы со Спартакусом…»

— Угу… — у меня, глядя на этих красавцев, даже легкая зависть появилась: за последние дни успел соскучиться по хвосту и чешуе. А им тут хорошо. Они дома. Они в своём праве.

Здание, к которому мы направлялись, было видно издалека — оно было здесь самым большим. И никак не укладывалось в моё представление об усадьбе. Это была полноценная цитадель, в которой располагался кабинет главы. Вполне благоустроенная, хоть и старая — к апартаментам, находящимся почти на самой вершине, мы вознеслись на лифте.

Скромно постучав и получив разрешение войти, Анна потянула кованное кольцо, которое держал в зубах бронзовый (угадайте!)волк. Массивная дверь легко и бесшумно открылась, и из-за плеча своей спутницы я увидел того самого человека, который улыбнулся мне в последний миг перед тем, как я сиганул в Лакуну. Сейчас он тоже улыбался. И в глазах его плясали те же озорные огоньки.

— Василий Степанович! Рад видеть Вас снова и в добром здравии! — произнёс мужчина, шагнув мне навстречу и протянув ладонь для рукопожатия. — В прошлый раз я не имел возможности представиться — вы слишком быстро нас покинули. Илларий Яковлевич Канис — исполняю обязанности главы клана Канисов на период его временного отсутствия.

— Рад знакомству! — ответил я и затряс его руку. — Николаев, Василий.

— Поздравляю Вас с победой в битве и обретением Божественного права! — кажется, Канис принял правила игры и тряс мою руку с не меньшим воодушевлением, чем я — его.

— Да Боги с ним, с правом! Главное — победа за нами! — ответствовал я. В этот момент Илларий сделал рывок, однозначно намекающий, что заигрываться не стоит. Я отпустил его руку, а он широким жестом указал в сторону большого, почти во всю стену, окна:

— А вот и обещанный сюрприз!

Я обернулся и обомлел! На диванчике сидели они — моя семья! Сенька и отчим, держащий на руках Катюшку, а между ними — мама! Глаза её широко распахнуты, а руки, сжатые в замок, прижаты к подбородку. Сенька смотрит с восторгом, Григорий немного растерян. И солнце из окна хлещет так, что все они будто светятся!

«Взрослый-Я» скромно отошёл к стеночке, решив не мешать радостной встрече.

— Мама!!! — я со всех ног кинулся к ней. Она резко вскочила, но, вмиг ослабев от волнения, едва не упала. Я успел её подхватить, и она буквально повисла мне, обвив шею руками. — Мама!

Её щёки сделались мокрыми от слёз. Сквозь поцелуи, которыми она покрывала моё лицо, прорывались счастливые причитанья и всхлипы:

— Васька! Сынок! Дуралей ты этакий! Непуть! Да куда ж ты!.. Да как же я!.. Да что же это!.. Живой! Живой! Васька! Сынок! — она незлобно шлёпнула меня кулачком по загривку. Григорий, поднявшись и ловко перехватив Катьку с руки на руку, приобнял её за плечи:

— Полно… полно, мать! Вон же ж какой герой! А ты — в слёзы! Ты глянь-ка лучше! Как парень вымахал! Богатырь!

Когда схлынули первые восторги и разомкнулись объятия, я обернулся к главному Канису:

— Спасибо! Спасибо Вам огромное! Я уж не знал уж, что и думать! Уплыли в самом начале заварухи — и ни слуху, ни духу! В госпитале спрашивал — все молчат. Как воды в рот. Кто-то сказал, что корабли, что беженцев на борт брали, ушли в Баку, Махачкалу или Дербент. Но подробностей никто не знал. Никаких! А они, что же, всё это время у Вас были?

— Ваша семья, Василий Степанович, была и есть под нашей защитой, — со значением произнес Канис-старший. — До недавнего времени они и впрямь в Баку находились. Но незадолго до открытия Врат там произошла диверсия. Группа контрреволюционно настроенных магов совершила разбойное нападение на склад ресурсов, добываемых в Бакинской Лакуне, после чего отступила напрямик к кораблям. А на пути у них лагерь, развернутый для новогирканцев. Был бой — не чета битве за Лакуну, конечно, но и мало никому не показалось! И тогда выделенные мной для охранения семьи Вашей бойцы решили не рисковать. И вывели Ваших родных из-под атаки, а затем тайно их сюда переправили. О том, что они живы и находятся в городе, не знает никто, кроме нас. И теперь — Вас.

— Так вот почему горисполкомовские такие бледненькие были, — усмехнулся я, вспоминая как посерели лица чиновников, когда я о семье спрашивал. Канис мою усмешку подхватил.

— Ой, Васенька! Страху мы натерпелись — ужасть! — глаза матери от волнительных воспоминаний на поллица стали.

— Чего уж теперь-то, мать! Сдюжили, выбрались — спасибо сереньким! — отчим осторожно погладил её по руке.

— А я на волке ехал! Как Иван-царевич! — Сеньке надоело сидеть на диване в одиночестве. Он ухватил меня за штанину и был готов рассказывать обо всех приключениях в подробностях, но тут в дверь постучали.

В кабинете появилась симпатичная горничная с огромным подносом, уставленным чайными приборами, вазочками с вареньем и тарелками с лёгкими закусками. Не тратя времени на разглядывание гостей, девушка быстро сервировала стол и скромно удалилась. Канис предложил продолжить беседу за чаем.

Разговор за столом происходил чинно-благородно. Анна сидела на редкость тихо. Отщипывала кусочки пирога и медленно отправляла их в рот. Григорий, не изменяя себе, пил из блюдца, хоть и старался делать это «с достойным места вежеством». Мама к угощению вовсе не притронулась. Сидела, прижавшись ко мне, обхватив мою руку, и смотрела с нежностью и тревогой, словно я мог исчезнуть. Из-за этого меня переполняли чувства странной теплоты и горечи — не привык я к таким эмоциональным качелям. Или давно отвык?

Впрочем, обмен любезностями не затянулся. Илларий Яковлевич плавно выруливал к цели этой встречи:

— Василий Николаевич, Вы ведь теперь владелец большого участка новой Лакуны. У Вас уже есть мысли относительно её освоения?

— Да как-то времени ещё не было хорошенько всё обдумать: то осмотр, то Комиссия, то ещё разное… И в положениях о Божественном праве я только-только начал разбираться. Что уж говорить о том, что мне со всем этим делать…

— Могу предложить Вам ознакомиться, как всё устроено здесь? Возможно, это будет Вам полезно.

«Ты гляди, какой дипломат! — подал голос Алукард, до этого себя никак не проявлявший. — Полезно, Вася, полезно! Только держи ухо востро! Слишком уж тебя тут одаривают! Главное, ничего пока не подписывай ни при каких обстоятельствах!»

— С удовольствием! — сказал я куда более спокойно, чем себя чувствовал, потому что понимал, что, во-первых, Канис, действительно, крайне дипломатично подбивает ко мне клинья, но, во-вторых, мне это и впрямь полезно. Я повернулся к матери и ласково положил ладонь на её пальцы, крепко сжимавшие моё предплечье:

— Мам, мне бы по делу отлучиться. Ага? Вы не скучайте тут.

— А мы и не будем скучать! — сообщила Анна и хитро подмигнула Сеньке. — Мы тоже гулять пойдём! Я Вам такое покажу!

— Вот и хорошо, — резюмировал Илларий, — Анна займётся гостями, а мы — делами. Идёмте, Василий.