Метаморф 3. Красный Коммерсант

Глава 8

Пироги были пышными и вкусными. Довольный Сенька соревновался с Анной, кто больший кусок в рот затолкает. О соблюдении приличий из серии «как в лучших домах ЛондОна и Парижа» все дружно забыли, и трапеза прошла на удивление по-семейному.

А потом все переместились в гостиную. Анна с Викой завели беседу о том, какие цветы лучше всего подходят для произрастания в условиях городской застройки,в которую умудрились втянуть и мою мать (всё-таки, есть у женщин масса тем, которые можно обсуждать с удовольствием, не взирая на возраст и статус). Мы с отчимом расположились у камина, приглядывая вполглаза за бегающим туда-сюда Сенькой. Я слушал о приключениях нашего семейства с точки зрения «старого морского волка».

Через час к нам присоединился уставший Илларий Яковлевич. Мужчина опустился в третье кресло у камина и с явным наслаждением вытянул ноги.

Григорий, как раз дошедший в рассказе до их спасения из-под Баку, неловко замолчал.

— Да Вы рассказывайте, рассказывайте! — одобрительно кивнул Канис. — Мне тоже интересно послушать, как действия моих архаровцев со стороны смотрелись.

— Кхм, — прокашлялся отчим. — И вот в направлении города словно канонада загрохотала. Я туда глядь — полнеба в огне! И все вокруг забегали, засуетились…

Вечер протекал легко и приятно — даже не скажешь, что мы находились в поместье клана, родословная которого длиннее, чем история половины ныне существующих государств…А я впервые смог оценить Канисов — это были истинные аристократы — из тех, кто спокойно ощущают себя с людьми любого сословия.

— А скажите мне, Василий, где Вы дальше жить собираетесь? — Илларий перевел задумчивый взгляд с камина на меня.

— Так дома и собираемся,- я переглянулся с отчимом и пожал плечами. — Если он, конечно, не пострадал за последний месяц. А если пострадал —тогда будем думать.

— А что Вы скажете, если я предложу Вам поселиться в башне, где девушки наши обитают?Здание принадлежит клану, и, как мне известно, несколько апартаментов там в последние дни освободились, — Канис нашел взглядом моего «шефа». — Виктория!

— Да, Илларий Яковлевич?

— Я слышал, ты последний месяц активно помогала в расселении по нашему зданию.Не подскажешь, что там сейчас со свободными помещениями?

Девушка задумалась:

— Есть свободные апартаменты на втором и третьем ярусах. А под нами, вообще, на всем этаже уже два дня как никто не живет.

— Как бы организовать, чтоб Василий те квартиры посмотрел?- на этот раз взгляды всех собравшихся в комнате были обращены в мою сторону.

— Не знаю даже. Жилплощадь у насесть. А переезд — всегда лишние хлопоты.Старая квартира привычнее, так что я особой надобности в новом жилье пока не вижу. — Как-то вдруг в голову пришло, что я Канисам и так очень уж обязан делаюсь.

— Не скажите! — Илларий покачал головой. — В Вашей жизни нынче много чего переменится. Вам и с Лакуной разбираться придется, и со своими способностями Избранного, да и по инстанциям различным побегать предстоит.Это только то, что на ум приходит в первую очередь. И всё это удобнее делать, проживая в здании в центре города. Про безопасность я и не говорю.

— Да чего нам боятся-то? — отмахнулся я, хотя мысленно с доводом согласился. Сейчас конечно не 90е годы, но тут гражданская буквально лет пять, как отгремела (а в некоторых местах — так и вовсе ещё постреливают). Для местных решать свои проблемы силовыми методами вполне привычно. И если семья рабочего паренька Васьки была никому не интересна, то вот заиметь жесткий рычаг давления на Избранного Василия, обладающего солидной долей в новой Терос Мегаро, желающие могут и появиться. Я задумчиво посмотрел на Иллария Яковлевича. Канисы уже мою семью из серьезной передряги вытащили,продемонстрировав желание выстраивать отношения с дружеских позиций. И переезд в их здание может оказаться неплохим вариантом.А про обязательства — думаю, сочтемся!

— Ух, ты!Отличная идея! Перебирайтесь к нам! -с энтузиазмом вскинулась Анна.

— Ой, что ты, деточка, неудобно! — до матери только сейчас смысл беседы дошёл, и она тут же перепугалась как потревоженная наседка.

— Что значит «неудобно»? Скажи, Вика? — Анна глянула на подругу, сделав чрезвычайно строгие глаза. — Сын — Избранный, да ещё и осененный Божественным правом. Вам всё равно пришлось бы искать новое жильё в соответствии с новым статусом. А найти такое сейчасбудет ой как непросто. Тут и общая неразбериха, и грядущий наплыв рабочих и охотников со всего Союза — для освоения новой Лакуны много рук понадобится.А район Ваш? В восточной части города из-за теросов было немало пожаров. Даже если дом Ваш и уцелел, нормально жить там ещё нескоро получится.

— А у нас и электричество есть,и вода, и радио провели недавно! — подхватила «агитацию» Виктория.

— А платить-то сколько придется? — обеспокоенно спросил Григорий.

— Ох, Вам ли об арендной плате беспокоиться? — Анна усмехнулась. — С землями, добытыми Васей, Вы любые апартаменты скоро купить сможете!

— Ну, если так, то… — забормотал Григорий нерешительно — до него только сейчас начали доходить примерные масштабы свалившегося на нас’богатства', — Любушка, может,действительно подумаем?

Мать в панике подняла глаза на меня.

— Я — «за», — решение о жилье надо было принимать, и принимать безотлагательно. — Только мне действительно нужно на будущее жилье взглянуть, хоть одним глазком. А ещё желательно в госпитале появиться да официально выписаться.А то поутру умчались — там, поди, все доктора с намыленными шеями теперь.

На том и порешили. Погрузились с девушками и волками в машину и отчалили. Завернули в госпиталь, где в процессе выписки с меня настойчиво трясли «адрес убытия», а потом с ветерком — до дома Анны и Виктории.Такого комфорта мои и не видывали никогда! Апартаменты на верхнем ярусе (выше только «мансарда» девушек), просторные, с несколькими комнатами, мягкими кроватями, ванной. Анна предложила не затягивать и съездить за моими (я заподозрил, что ей просто нравится на машине гонять). Я согласился. Вика убежала решать какие-то административные вопросы. Я же с Анной не поехал, остался дальше новое жилье инспектировать. И вот мои прибыли. Мама всё смущалась и благодарила, Григорий был задумчив. Спать легли поздно, переполненные впечатлениями и надеждами.

А буквально с утра началась кутерьма!

К нам по адресу (откуда только прознали?) явился порученец с видом главнокомандующего и сообщил, что Николаева Василия Степановича срочно требуют в горисполком, к московскому начальству.

А я даже позавтракать не успел! Но делать нечего: собрался и пошёл. Василий Николаев же у нас сознательный пролетарий, готовый в любой момент откликнуться на призыв Советского правительства!

У выхода из здания меня ожидала фырчащая машина. Посыльный распахнул передо мной дверцу.

Я уселся и пристроил Кузю на коленях.В салон сунул морду Дружок.

Порученец подошел к моей двери и строго заявил, что зверей пускать в машину не положено.

— Если не положено, то я лучше пешком. Оставлять без надзора в городе своих зверей я права не имею, уж извините. Тут идти-то минут 20 — максимум. Если нога за ногу.

И, о чудо, место сразу освободилось, и все нужные положения резко появились…

Порученец хлопнул дверцей и, запрыгнув на переднее сиденье, выпрямился на нём так, словно палку проглотил. Шофёр просигналил и аккуратно покатил по улицам.

Я же сидел и думал. Отчего этот чинуша себя так ведет? Словно не Избранного, осененного Божественным правом, сопровождает, а проштрафившегося подчиненного на ковер к начальству конвоирует. Странно это. А в чем причина?

«Может, дело в твоем бегстве из госпиталя? — хмыкнул Алукард. — Тебя ж, наверное, в администрации ещё вчера ждали, пока ты у Канисов гостевал.»

«Как думаешь, из-за Лакуны вызывают?»

«Уверен!» — мой партнёр не особенно волновался, ибо о Божественном праве знал куда больше меня.

Но молчание сопровождающих всё равно напрягало. Конечно, вроде как, мне сейчас ничего угрожать не должно, вот только я слишком хорошо знаю, как чужие достижения заставляют некоторых людей совершать не самые адекватные поступки. И мне очень бы не хотелось попасть в какую-нибудь крайне неприятную, вызванную чьими-то амбициями с идиотизмом, ситуацию. Особенно теперь, когда воочию увидел, какие перспективы открывает владение землями Лакуны.

Первый шок от свалившегося на меня богатства уже прошёл, и я, опираясь на свой опыт человека из XXI века, уже вовсю размышлял, как смогу распорядиться полученными ресурсами. Шутка ли⁈ Чуть больше месяца назад я думал, что мне придётся потратить годы, долго и нудно добиваясь создания если не своего НИИ, то хотя бы исследовательского отдела. Да и организовав его, постоянно биться лбом о стены административных структур. Терпеть все «прелести» управленческой и политической конъюнктуры, которые, порой, выдавали весьма причудливые кренделя, и нормальному ученому серьёзно осложняли жизнь. Теперь же, с полученными ресурсами, я мог бы осуществить свою мечту самостоятельно и гораздо быстрее!

Потенциал земель Лакуны, при грамотном управлении, был неисчерпаем! И возможность свободного «выгула» метаморфов и утоления Голода, по сути — приятный бонус в череде открывающихся перспектив! Но для всего этого полученный ресурс нужно сохранить под своим управлением, причем, сделать это нужно так, чтобы не потерять при этом «лицо пролетария». Вот она,задача-то!

С такими мыслями я добрался до горисполкома и был препровождён в один из кабинетов. Тут, как я понял из обрывков фраз, разместились московские «варяги», направленные направлять новогирканцев на пусть истинный, в смысле — на путь советский и по-настоящему коммунистический. Посыльный доложил о моём прибытии, я вошёл. Вместе с Дружком и Кузей, разумеется, которые сопровождали меня везде.

— Здравствуйте, товарищи, — произнёс я, но моё приветствие и тут было встречено молчанием. В большом кабинете располагался с десяток столов, за которыми творилась бюрократия — бумаги заполнялись, сшивались, подписывались и передавались дальше. Отличить представителей региональной власти от московских было не сложно. Тут и более уверенные жесты, покровительственный тон. Сразу видно, кто с проверкой и надзорными функциями явился, а на кого, в случае чего, и «недостачу» повесить могут. И во главе кабинетного царства за самым большим столом у самого большого окна восседал — я присмотрелся к табличке — «Огнев Алексей Михайлович. Уполномоченный представитель ВКП(б)».

Секретарша, словно метроном, выбивала сухую дробь на своей пишущей машинке и постоянно поглядывала на «ответственного партийного работника из столицы». Тот как раз сейчас уставился на меня тяжелым взглядом.

«Мальчишка! Сопляк необразованный!» — москвич быстро оценил представшего перед ним баловня судьбы (а как ещё назвать человека, который лишь благодаря нелепому стечению обстоятельств из простого малограмотного юнца вмиг превратился в потенциально одного из богатейших людей Союза). И то, что Огнев увидел, его, с одной стороны, раздражало безмерно, а с другой — полностью устраивало. «И это из-за него у нас сейчас столько проблем⁉ Недалекий, простоватый, сила в голову ещё не успела ударить. Даже здоровенный волк сзади поджимает хвост, стараясь спрятаться за спиной хозяина. Да и сам паренёк — замер в растерянности, робеет, не зная что ему делать. Это хорошо! — мужчина тяжело вздохнул, раздувая ноздри. — Значит, власть Советскую уважает! Значит, нужно посильнее надавить — и он быстро подпишет бумаги по передаче управления своими землями, и не будет задавать лишних вопросов!»

Стою такой посреди кабинета, глазками по сторонам «нерешительно» лупаю, с ноги на ногу переминаюсь. При этом с интересом наблюдаю, как товарищ’А. М. Огнев' медленно поднялся со своего места, на ходу багровея лицом, и уставился на меня исподлобья. На его физиономии отчётливо читалась неприязнь (и где только я ему дорогу перейти успел-то?) и готовность устроить мне разнос.

Взгляда я не отвёл, разве что постарался сделать его кристально честным и ничегошеньки не понимающим.

— Товарищ Николаев, я полагаю?

— Да? — мой голос начинает выражать легкое опасение от грозных интонаций «начальника», одновременно делаю шаг к его столу.

— Вы что себе думаете, Николаев? Вы как всё это можете объяснить? — москвич нависал над столом, подавшись в мою сторону всем корпусом. — Скажите мне, Николаев, Вы пролетарий или где? Что это за мелкопомещические выходки⁈

«О как! Хотелось бы узнать, какими логическими тропами он двигался, что пришел к таким обвинениям? Хотя, сейчас такое время…Крамолу или контрреволюционное поведение можно вывести даже из употребления на завтрак яичницы (аж из двух яиц!). Пошёл с козырей? — подумал я и с трудом подавил ухмылку. — Куда интереснее, а чего, собственно, ему надо? Может, креслице под типчиком шатается, и он решил поправить ситуацию за мой счет?»

— В то время, как Советский народ работает, не покладая рук, для общей пользы и достижения великих целей, в то время, как Советская армия сплочёнными рядами встаёт на защиту мирного населения, когда солдаты, не щадя своей жизни, отражают нависшую над нами угрозу… — голос чиновника становился всё громче, фразы — всё вычурней. Но, если заглянуть в суть, переводились на общечеловеческий они очень просто: Наверху правительственные 40% оценили как серьезный провал. И теперь все ответственные чиновники бегают, стремятся реабилитироваться. Кстати, всезнающий Илларий сообщил мне вчера, что уже удалось присоединить земли почти всех обладателей малых долей, которые данные миноритарии добровольно передали в управление Советскому правительству. Даже Вайсберг всё отдал, «искупая груз вины своих бесчестных предков-угнетателей» (это, если что, дословная цитата). И вот сейчас данный кадр стремится меня по-быстрому «дожать», чтоб я нужные бумаги подмахнул и, устыдившись своих «мелкобуржуйских» мыслей, поспешил покинуть помещение…

— Вы, Николаев, поворачиваетесь спиной к своему государству и партии, которые заботятся о вашем светлом будущем! Вы, Николаев, плюёте на общее благо, ставя личные интересы выше социалистических ценностей!

«О, да! Разговор о ценностях и ценах крайне уместен, когда пытаешься замылить сумму дивидендов, которые Союзу придётся выплачивать владельцам долей! — мужчина потрясал передо мной бумагами, в которые даже заглянуть толком не давал. Интересно, а кроме перехвата управления землями, с доходами он меня тоже обмишулить пытается?»

«Вряд ли! — подал голос напарник. — Тебя защищает Божественное право. За такой развод можно серьезную кару схлопотать. Причем, наказание не сколько на чиновника, но и на государство падет, ибо он — официальное лицо!»

«А если этот мужик идиот?» — я оценивающе взглянул на брызжущего слюной партийного работника. Алукард в ответ же просто развел щупальцами…

Бесит меня что-то это оратор. Ну, ладно, растерянного мальца я уже изобразил, пора переходить к’оскорбленной невинности' — я зло прищурился и, уже не стесняясь, сжал кулаки.

— Тем самым, Николаев, вы плюёте в лицо родному народу! — не унимался москвич, тыча в меня пальцем. — Ваш захват в единоличное пользование народного достояния есть не что иное, как буржуазная диверсия, подрывающая основы социалистического общества! Да после этого вы не имеете права называться не то, что пролетарием, но и товарищем! Ибо товарищи так не поступают!!!

Шерсть Дружка по моей команде встала дыбом. Он слегка присел и зарычал. Кузя не отставал от приятеля. Вытаращив глаза и оскалив пасть, полную кинжально острых зубов, он зашипел ультразвуком так, что у меня заложило ухо — покемон продолжал сидеть на моём плече. Перестарался. Все, сидевшие за столами, отпрянули и зажмурились. Секретарша оцепенела, скосив глаза надтреснувшие очки, после чего забыла о своей машинке, взвизгнула и спряталась за спину московской «шишки». «Шишка» же опешила, отступила и, споткнувшись о секретаршу, рухнула в кресло.

— Спокойно, спокойно! — я сделал вид, что успокаиваю питомцев. — Всё хорошо! Я справлюсь!

«Ну что, погнали!»

Рывок к столу, и я громко треснул по нему кулаками. Хорошо! А теперь побольше драмы:

— Это я-то единоличник⁈ Я — не пролетарий⁈ Да я вот этими руками разворотил башку четырёхрангового тероса, громившего мой родной завод! Мой родной цех! А вот где были такие т-товарищи, как Вы, которые, видать, куда больше товарищи, чем все остальные товарищи⁈ Ась⁈

Я обвёл «бешеным» взглядом невольных зрителей, оценивая их реакцию. В сием заведении мне уже доводилось давать представление, и многие могли быть наслышаны о моей импульсивности. И точно — вот в глазах нескольких человек проскользнуло «понимание» ситуации, а один и вовсе ломанулся за дверь. Видимо, за поддержкой. Хорошо. Значит, изображаем истерику и дальше.

— Что делали Вы, когда я уничтожал теросов с той стороны и готовил боевой отряд для решающего сражения⁈ — тут я вспомнил, о чем мне Вика жаловалась. — Проверяли моих товарищей и родных⁈ Обыски устраивали⁈ Ась⁈ И это я, значит, я украл землю у народа⁈ Так она мне даром не нужна!!! Заберите её, и подавитесь! Я отправился в Лакуну, чтобы спасти людей! Чтобы было меньше жертв! А не за какой-то наградой! И если Советская власть считает меня вором, так забирайте все без остатка и делайте с этим всё, что вздумается!!!

Орал я знатно! Старался не давать москвичу вклиниться в мой монолог (разводить дебаты с профессиональным партийным работником — дело гиблое, так что лучше не давать ему отвечать). И, конечно, не знал, что параллельно этому идёт маленькое заседание в другом кабинете. Там Савелий Евграфович и Кирилл Витольдович совет держали. Отстранение региональных властей от управления Лакуной их, естественно, в корне не устраивало.

— Они что, не понимают, что централизованное управление без учёта местных особенностей несёт не только плюсы, но и огромные минусы? — возмущался председатель горисполкома.

Но не успели они спланировать дальнейшие действия, как в кабинет без стука влетел секретарь. По его вытаращенным глазам, трясущимся губам и взъерошенной шевелюре было понятно — сообщение экстренное!

— Там!.. Там!.. Огнев орёт на Николаева! Обвиняет его в краже земли у государства!

А из распахнутой двери раздался даже не крик, рев:

«И если Советская власть считает меня вором, так забирайте все без остатка и делайте с этим всё, что вздумается!!!»

Ворону показалось, что земля уходит из-под ног:

— Он… что???

«Огнев, ну идиот! Он с ума сошел? Он что, забыл? Я ж ему говорил! Предупреждал! Да не дай Боги… Такое… вдруг… может… Он же сейчас всех под монастырь подведет! Хотя… — Мысли в голове Савелия Евграфовича заметались, как птицы в горящей голубятне. — Если всё правильно разыграть…»

— Кирилл, за мной! — и глава горисполкома стремглав вылетел из кабинета.

Ворон лишь сдавленно прорычал: — Т-твою ж мать!!!