Меткий стрелок. Том IV

Глава 12

Наш пароход, массивный и величественный, с двумя дымящимися трубами, что чертили в синем небе Атлантики жирные полосы угольного дыма, наконец-то замедлил свой ход. Последние дни плавания были отмечены удивительным штилем, лишь легкая зыбь колыхала водную гладь, а солнце, щедрое и теплое, сопровождало нас по всему пути. Я стоял на палубе, вглядываясь в постепенно проступающие сквозь утреннюю дымку очертания французского побережья, и чувствовал, как внутри меня нарастает возбуждение. Нью-Йорк, с его деловой суетой и личными драмами, остался позади, теперь перед нами открывался совершенно новый этап — Европа, где предстояло разыграть самую дерзкую из моих партий. Ставки сделаны, игра началась.

Порт Гавра — огромный муравейник из многочисленных судов — медленно вырастал из морской дали. Черепичные крыши домов, выстроившихся амфитеатром на пологих холмах, были окрашены в мягкие охристые и терракотовые тона. Над городом возвышались шпили старинных церквей, а вдали, на горизонте, виднелись силуэты фабричных труб, извергавших легкий дым в чистое утреннее небо. Сам рейд, где мы ждали разрешения на вход, был заполнен кораблями всех мастей: элегантные парусники с убранными парусами, паровые буксиры, грузные баржи, нагруженные товарами, и сотни рыбацких лодок, которые, словно юркие мальки, сновали между гигантами. В воздухе стоял густой, ни с чем не сравнимый запах моря, смешанный с ароматами угльного дыма.

Как только «Царь» бросил якорь, к нам подошел небольшой катер карантинной службы. Несколько человек в строгой форме и белых перчатках поднялись на борт. Нас быстро осмотрели, затем появились пограничники и таможенные службы. Такая же быстрая и формальная проверка — мы, пассажиры первого класса, лишь мельком показали паспорта. Таможенники, чуть более дотошные, но все же без лишней суеты, осмотрели наши саквояжи и чемоданы. Подивились спиритическому столику, но ничего не сказали. Через час после швартовки первый класс уже был готов сойти на причал.

Едва трап был опущен, как внизу начала скапливаться толпа. Причал, до этого казавшийся лишь серой полосой камня, был запружен народом. Глаза всех собравшихся были прикованы к Калебу, к его необычной, притягивающей взгляд фигуре в индиговом балахоне.

— Менелик! Менелик Светлый! — неслись крики, сливаясь в единый хор.

Матросы парохода и охрана Картера еле сдерживали этот человеческий прилив. Десятки репортеров, с громоздкими фотоаппаратами, ринулись вперед, пытаясь прорваться сквозь заслон. Вспышки магния, яркие и резкие, били по глазам, ослепляя, превращая лица в маски, а окружающее пространство — в череду хаотичных, мимолетных кадров. Калеб, до этого державшийся с показным спокойствием, заметно напрягся. Его глаза, чувствительные к свету, щурились, а на лице читалось растерянность, смешанная с легким испугом. На борту «Царя» он уже привык к известности, но здесь, на берегу… тут была совсем иная картина.

В этот момент, когда ажиотаж достиг своего пика, сквозь толпу, пробились две знакомые фигуры. Артур и Картер. Растрепанные прически, тревожные лица…

— Что происходит? — встретил я их резком вопросом

— Сами удивляемся — развел руками Артур, наклоняясь к моему уху — Рекламная кампания превзошла все ожидания. Приезд Менелика — новость номер один во Франции.

Парень протянул мне стопку журналов и газеты. Они все пестрели фотографиями Калеба и броскими заголовками.

Я развернул Фигаро. На первой полосе — огромная фотография Калеба в его индиговом балахоне, с загадочно прищуренными глазами, а под ней — заголовок: «Менелик Светлый: Африканский провидец прибывает в Европу!». Снимок мы делали еще в Гринвичи — Артур увез во Францию негативы. Статья, написанная пафосным языком, рассказывала о его мистическом даре, о загадочных предсказаниях, о древних духах Танганьики, которые говорят его устами. Рядом с ним была небольшая моя фотография с подписью: «Итон Уайт: Американский магнат, открывший миру провидца». В принципе все было именно так, как я и задумал.

— Мои поздравления, Артур, — произнес я, подавив улыбку. — Вы проделали отличную работу.

Сорок тысяч франков и такой пиар… Можно сказать по дешевке купил французскую прессу.

— Связи с парижским отделением Пинкертонов установлены, — добавил Картер, его голос был сухим, деловым. — Особняк на площади Вандом арендован. Готов к приему гостей.

Я кивнул. Все механизмы моей сложной игры уже были запущены. Теперь оставалось лишь наслаждаться представлением, что я сам и режиссировал. Я обвел взглядом репортеров, их камеры, их жадные до сенсации глаза. Момент был идеальным. Вышел вперед, приподнял шляпу над головой:

— Господа, — произнес я, повысив голос, чтобы меня услышали. — Небольшая пресс-конференция «на ногах». У вас есть несколько минут. Менелик не владеет французским, я буду переводить.

Ситуацию мы с Калебом проговаривали, поэтому я был спокоен за «представление». Облизываю губы — альбинос начинает говорить на суахили, прикрываю глаза — заканчивает.

Репортеры, словно по команде, ринулись ко нам, окружив плотным кольцом. Вспышки снова начали сверкать, вопросы посыпались со всех сторон, накладываясь друг на друга, превращаясь в бессвязный гул.

— Месье Уайт, — крикнул один из них, с блокнотом в руке. — Что вы можете сказать о провидце Менелике? Он действительно общается с духами?

— Вы сами все увидите, — ответил я, стараясь говорить четко и уверенно. — Его дар неоспорим. Он — мост между мирами, связующее звено между прошлым и будущим. Его предсказания точны, а видения — глубоки.

— Месье Менелик! — вперед вылез низенький репортер — С какими именно духами вы общаетесь?

Я старательно перевел на суахили, Калеб начал говорить, размахивая руками и закатывая глаза. Не забыл схватиться с анк, что висел на груди.

— Провидец общается с духом Тутанхамона, Нефертити и царя Соломона. Разумеется, у них есть другие, тайные имена — «перевел» я — На корабле мы вызывали душу умершего сына графини Пемброк. Вы можете у нее уточнить детали сеанса, если она будет готова раскрыть семейные секреты.

Агата, думаю, будет готова. Просто потому, что они уже перестали быть секретами — другие участники сеанса разболтали за званными обедами и ужинами.

— Откуда вы родом? — спросил другой журналист, отталкивая низенького. — Правда ли, что вы африканский принц?

Новый «перевод» — новое размахивание руками Калеба.

— Месье Менелик родом из самого сердца Африки, из племени балуба, — с театральной важностью произнес я. — Он носитель древних знаний, хранитель вековых тайн. Что касается его родословной, пусть это пока останется тайной. Не все еще можно рассказать французской публике.

— Каковы его предсказания на ближайшее будущее? — выкрикнул третий. — Он предвидел исход войны с Испанией?

— Его предсказания касаются не только политики, но и судеб каждого из нас, — уклончиво ответил я. — Он видит то, что скрыто от обычных глаз. Война же с Испанией была скорее неизбежностью, это предвидел не только Менелик, но и любой здравомыслящий человек.

— Но что-то вы можете нам сказать конкретное? Предсказание, которое можно будет проверить!

— Менелик сообщил мне… Скоро Англия вступит в новую войну.

Вот она сенсация… Опять нас ослепили вспышками фотоаппараты, репортеры, начали толкаться, пробираясь вперед. Я выбрал самого спокойного, дал ему слово.

— А правда, что его глаза так чувствительны к свету, потому что он рожден под знаком Луны? — спросила он. Взгляд репортера был прикован к Калебу.

— К черту глаза! — возмутились остальные — Что там с Англией? С кем война? Когда начнется⁇

— Луна — его покровительница, — я проигнорировал выкрики. — Он — дитя ночи и тайн, и его дар проявится в полной мере лишь в полумраке.

Все, пора сворачиваться. Иначе нас просто сомнут. Я кивнул Картеру, охрана вежливо, но твердо начала оттеснять репортеров и толпу. Появились французские полицейские с дубинками в руках. Кто-то вызвал «подмогу». Калеб, Артур и я сели в головной фиакр из нескольких экипажей, что ждали нас на выходе из порта. Остальные пролетки предназначались для багажа и сопровождения. Кони, запряженные в легкие двухколесные повозки, нетерпеливо били копытами по мостовой, их гривы развевались на ветру. Мы сразу направились к вокзалу, минуя суетливые портовые улицы.

— Притормозите здесь, — произнес я, едва заметив знакомое здание почтамта. — Мне нужно отправить несколько телеграмм.

Фиакр остановился у входа в здание почты. Оно было массивным, с колоннами и резными фасадами, типичное для европейской архитектуры. Внутри, несмотря на ранний час, царила деловая суета. Клерки, в строгих униформах, быстро перебирали бумаги, отправляли и принимали телеграммы, их пальцы ловко бегали по клавишам аппаратов. Стук телеграфных ключей, шелест бумаги, приглушенные голоса… Все это мигом прекратилось стоило нам всем зайти внутрь. Посетители и служащие уставились на альбиноса, пооткрывали рты.

Я подошел к одному из окошек.

— Мне нужна прямая линия с Нью-Йорк, — сказал я клерку. Меня допустили до аппарата, телеграфист быстро установил связь с поместьем. На проводе был Кузьма, который сообщил мне, что с сыном все в порядке, начал резать первый зубик.

После старовера, я решил пообщаться с Дэвисом. Тут пришлось задействовать кодовую книжку, которую мы разработали специально для секретной переписки. Каждое слово, каждая фраза имели свое значение, известное только нам двоим. Это был наш собственный, тщательно разработанный шифр, позволявшая обмениваться финансовой информацией, не опасаясь посторонних глаз.

Пока ждал ответа, просмотрел газеты. Помимо Калеба, французская пресса писала об американо-испанской войне. В Вашингтоне подписан предварительный протокол о перемирии.

Я пробежался глазами по заголовкам. «Испания повержена!», «Америка — новая мировая держава!».

— Переговоры о мире пройдут в Париже осенью, — Артур заглянул мне через плечо. — Все внимание будет приковано к ним. Сейчас самое время для Калеба.

В этот момент, аппарат вновь ожил, затрещав, выплюнул очередную ленту. Это был ответ от мистера Дэвиса, закодированный, как и положено. Я быстро расшифровал его, пробежавшись глазами по строкам.

«Облигации САСШ и Испании, после подписания протокола, выросли на четверть. Общий доход по торговым позициям уже превысил полмиллиона долларов».

Отлично! Дэвис, как всегда, на высоте.

Я быстро нацарапал ответ: 'Фиксировать прибыль. Начинать продавать в короткую английские бумаги.

Мы вернулись в фиакры. Отъезжая от почтамта, я вновь обвел взглядом Гавр. Город, раскинувшийся на пологих холмах, теперь предстал передо мной во всем своем разнообразии. Старинные здания из серого камня, с резными балконами и коваными решетками, теснились рядом с более современными постройками, чьи фасады были оштукатурены и выкрашены в яркие, жизнерадостные цвета. На узких улочках кипела жизнь: прохожие спешили по своим делам, торговцы громко расхваливали товары, а из открытых окон доносились звуки музыки и смех. Красивый город.

— Вверх по Сене можно было бы подняться речным пароходом прямо до Парижа — пояснил мне Артур по дороге — Но я подумал, что после плавания через Атлантику, ты бы сам выбрал железную дорогу. Да и поездом быстрее будет.

— Ты правильно подумал — кивнул я — Калеба тошнило всю дорогу, морская болезнь. Я боялся, как бы его не вырвало во время сеанса.

— Да… это было бы фиаско — засмеялся парень — После такого, какие уж души умерших…

— Что тут во Франции вообще происходит? — поинтересовался я

Артур коротко просветил меня насчет политической ситуации. Президентом Третьей республики является Феликс Фор. Но его должность в значительной степени церемониальная. Реальная политическая власть находится в руках премьер-министра и парламента. Власть сотрясают один кризис за другим, правительства то и дело уходят в отставку. Сейчас на Елисейских полях новый скандал. Писатель Эмиль Золя опубликовал открытое письмо «Я обвиняю!», разделившее общество на два лагеря: дрейфусаров — сторонников пересмотра дела Дрейфуса, защитников прав человека и республиканских ценностей — и антидрейфусаров (монархистов и националистов). Похоже Третью республику ждал новый парламентский кризис.

Русским послом в Париже служил князь Лев Павлович Урусов. Карьерный дипломат, тайный советник в чине гофмейстера. Имеет личную переписку с Николаем, большой сторонник панславянизма и захвата Проливов. Собственно, про эти Проливы Урусов регулярно напоминает царю. Дед с отцом не смогли, а ты сможешь. Лев Павлович не чужд мистицизма, поэтому заинтересовать его фигурой Менелика будет не трудно. Но нужна какая-то «наживка».

— Имеет французскую любовницу — Артур внимательно на меня посмотрел — Пинкертоны проследили за ним. Баронесса Шеврёз. Она известна в Париже тем, что держит популярный литературный салон на улице Варенн.

— А что же русская супруга? — удивился я

— Так она в России живет — усмехнулся парень — Не взял ее посол с собой во Францию

А ну понятно… Кто же в Тулу, да со своим самоваром едет.

— Вот через эту Шеврёз и будем действовать.

— Я тоже так подумал — Артур замялся — Итон, а это правда насчет Англии и новой войны?

— Может правда, а может и нет — пожал плечами я — Роль мирового гегемона… она такая… Постоянно приходится с кем-то воевать и кому-то доказывать свое превосходство.

— Кто же может кинуть вызов британскому льву⁇

— Скорее всего буры.

— Они же уже были биты!

— Как говорят русские, за одного битого — двух небитых дают.

Наконец, мы добрались до вокзала. Он был великолепен, с высоким, арочным потолком из стекла и металла, через который лился мягкий дневной свет. Десятки путей, покрытые блестящими рельсами, уходили вдаль, а на перронах стояли поезда, готовые отправиться в любую точку Европы. Здесь царила суета: пассажиры с чемоданами, проводники в синих мундирах, продавцы, разносчики.

— Мы заказали вам и всей вашей команде персональный поезд до Парижа, — произнес Артур, его голос был полон гордости. — Он уже ждет на пятом пути.

— Отлично, — кивнул я, ощущая легкое предвкушение. Париж. Место, где начнется моя новая игра.