Напарник обмену и возврату не подлежит

ГЛАВА 3. Вся жизнь театр

Понедельник был напорист и груб, он ворвался в приоткрытое окно птичьим гомоном и нахальным ветром. Ферра, никогда не ложившаяся с незапертыми окнами и дверями, недовольно прищурилась, но ничего подозрительного ни в комнате, ни во дворе не было. Под старой абрикосой цвели отлично прижившиеся там гиацинты. День обещал быть тёплым.

Ферра чуть прокашлялась, прочищая горло. Вчера она попробовала что-то спеть перед сном в своей спальне, и ничего не вышло. Сегодня ей в голову пришло, что можно спеть не в доме, а возле могилы Альтео. Но лишь полила цветы и отправилась на службу. И нарочно не стала трогать колокольчик, только посмотрелась в зеркало да подёргала дверную ручку. Впрочем, и шляпу не взяла.

– Кама Ферра, – окликнули Эрманику из-за угла остановки, на которой она вышла. – Подите, пожалуйста, сюда, только тссс.

За фанерной перегородкой обнаружился ни кто иной, как Эрмес Бруно, одетый в светлый пыльник с воротником, поднятым чуть ли не до бровей. Выше бровей была надвинута такая же светлая кепка. Белое шёлковое кашне соскальзывало с гладко выбритого лица знаменитости, не желая прятать мужественную красоту.

– Что вам надо? – спросила Ферра, от удивления забыв поздороваться.

– Я хотел спросить, чем могу вас отблагодарить, – сказал киноактёр. – Как-никак вы спасли меня от неприятной истории… А ещё, – добавил он не без самодовольства, – отлично повлияли на продвижение фильма. Сборы от прошлогодней премьеры «Акулы» были вдвое меньше, а ведь их считали абсолютным рекордом в кинопрокате!

Ферра подняла на Эрмеса взгляд и в его чистых светло-карих глазах, чуть выпуклых, с длинными загнутыми ресницами, увидела своё крошечное отражение. Недоумевающее и злое.

– Господин Бруно, – резко сказала она. – Мне кажется, вы уделяете своей известности куда больше внимания, чем безопасности. Но вам не кажется, что сейчас вы рискуете и тем, и другим?

– Простите? – от удивления у Эрмеса Бруно кепка едва не подпрыгнула на голове. – Почему это я рискую?

– Охотно поясню! За вами по пятам ходит пресса, – сказала Эрманика. – Накануне премьеры ваша дочь решила устроить безобразный спектакль со своим якобы похищением и подбросила вам руку девушки под видом своей. Так?

– Так, – кивнул Эрмес.

– Она собиралась как следует потрепать вам нервы и наказать. Скандал, деньги, испорченная репутация – она сумела бы подстроить вам эту каверзу, если бы не я.

– За это я вам и благодарен, – вставил актёр.

– Сейчас вы на пике славы и, насколько мне известно, охотно даёте интервью направо и налево, где вовсю склоняете Братство, называя имена. Канова, Де Ритта и даже Альтеридже якобы повинны в том, что вы замешаны в скандал. При этом вы постоянно приводите в пример Акулу, вашего персонажа…

– Главного героя, – без лишней скромности поправил Ферру Эрмес.

– И главное – хвастаетесь, что никакое Братство вам не страшно. А что вы сказали об Орнелле Канова?

– Что я не признаю её дочерью, что она дочь старика Бенни, – пожав плечами, чуть смущённо сказал Бруно.

И смущение-то ему шло! Весь он был такой глянцево-красивый, что не захочешь, а поверишь его лёгкой усмешке и огромным глазам, источающим безграничную любовь к преданным фанатам. Вот только Ферра его фанатом не была.

– Вы нескольким газетам это сказали, а ведь достоверно не известно, никаких экспертиз от магов, занимающихся вопросами крови, не проводилось, – сказала она. – Вы понимаете, господин Бруно, что вы творите? Лишний раз даёте прилюдное подтверждение, что девушка от имени Братства устроила такую шумиху.

– Я думал, ей безопаснее быть Канова, чем Бруно.

– Ей безопаснее признаться в убийстве и всех тех манипуляциях, чтобы остаться за решёткой, – сказала Ферра.

– Я хотел отвести Братству глаза и, – тут актёр извлёк из внутреннего кармана плаща документ с печатью, – внёс залог, пока не поздно. Вот расписка о том, что суд получил деньги. Это моё признание, кама Ферра, которое скажет больше, чем слова! А потом я намерен спрятать девочку, хорошо спрятать до самого суда. Очень надеюсь, что после смогу вывезти Орнеллу в аэропорт, а дальше уж московитская братия не даст ей пропасть.

– В Московии называют свои семейства «братаны», – Ферра старательно воспроизвела по памяти сложное московитское слово. – Это почти как «Братство», только грубее.

– Да, я наслышан о том, что московитское братство лишено ремийского изящества – точно так же, как Ниппонское – эмоций. В новом фильме про Акулу будет Ниппон, вы слышали об этом?

– Надеюсь, что Ниппонское братство в Ремии будет присутствовать только в фильме, и что вы не станете делать громких заявлений ещё и о том, что перешли дорогу тамошнему изящному дону. И заодно здешнему. Вы же понимаете, что вам предупреждений не будет? – спросила Ферра. – А теперь идёмте. Если вы хотите внести залог, то медлить нельзя. Де Ритта хотели заплатить за Орнеллу ещё в пятницу, но вышла заминка.

– Я слышал об этом, – сказал Эрмес. – Краем уха.

– И вам понадобится защита. Обоим.

– Само собой, – он наконец-то перестал улыбаться своей идиотской лучезарной улыбкой.

Дежурный в управлении полиции встретил Ферру и Эрмеса Бруно с таким лицом, словно то было пришествие Девы с её Сыном. Что ж, залог был внесён. Эрмеса и его дочь-преступницу пришлось выпроваживать через служебный выход к машине, которую Ферра распорядилась подать туда. И в сопровождении двух полицейских киноактёр покинул управление. Напоследок он с видом волхва, приносящего дары, преподнёс Эрманике два билета на премьеру «Акулы под прикрытием». Билеты были в кинотеатр-люкс с мягкими креслами и большим экраном, и Ферра их благосклонно приняла – отчего нет?

А спустя какие-то несколько минут входная дверь распахнулась перед капо Франческо Де Ритта и тремя здоровенными парнями в блестящих тёмно-серых костюмах с такими тонкими полосками на штанинах и пиджаках, что их можно было сравнить с шёлковыми нитями. За их спинами едва виднелся коренастый низкорослый адвокат Мартини – как мопс рядом с доберманами.

Сам Чикко надел белый костюм, расстёгнутый у горла, и бордовый галстук с золотой булавкой. Белоснежная шляпа оттеняла смуглое, идеально выбритое лицо. Что-то общее было в том, как прятал лицо под козырьком Эрмес и скрывал глаза в тени шляпы Чикко. Показное. Тонкая работа на публику, даже если поблизости нет толпы поклонников.

– Доброе утро, детектив, – сказал Чикко, кланяясь и не отпуская властным взглядом глаз Ферры. – Как ваше драгоценное здоровье?

– Прекрасно, – ответила она, с вызовом глядя на капо. – Как прошли выходные?

– Просто великолепно. Вам следует посетить курорт «Морской ворон» в Понто-Виэста. А теперь к делу, Ника. Сейчас Мартини внесёт залог, и мы квиты.

– Квиты?

– С вашим управлением. В вашем лице. Ну и ещё полковника Луку Солто, – чуть напрягся Чикко. – Мы ведь договаривались полюбовно, не так ли?

– Не так, – ответила Ферра спокойно. – Видите ли, залог за Орнеллу Канова уже внесён.

На лице Франческо Де Ритта промелькнуло что-то трудноопределимое. Так могла выглядеть морда сидящего на подоконнике кота, которую чиркнул крылом стриж. Желанная добыча улетела прямо из-под носа.

– Вы ведь нарочно подстроили ограбление нашего курьера, Ника? – с легчайшей улыбкой спросил Чикко. – Но теперь мне интересно, как вы смогли собрать такие деньги? Насколько я знаю, ни капитала, ни связей у вас нет. И если это была махинация, то кому как не мне раскопать это?

– Хотите подработать детективом? Вряд ли вам понравится, – хмуро ответила Эрманика.

– Где ваш начальник? – высунулась из-за доберманов курносая морда мопса. – Где шеф Солто? У нас к нему разговор.

– Прошу за мной, – сказала Ферра.

И даже дверь перед мужчинами открыла в кабинет Солто. Тот встретил компанию недоуменным взором.

– В чем дело? – спросил он, вставая из-за стола.

– Ведь мы же договаривались, – низким страшным голосом сказал Чикко.

– О чём вы? – слегка нахмурил густые брови шеф.

– У нас вышла досадная заминка, но мы принесли залог за нашу девочку, – сказал Франческо Де Ритта, усилием воли возвращая на своё лицо благожелательную улыбку, демонстрирующую белые ровные зубы. – Мы так любим нашу Орнеллу, что желаем до суда обеспечить ей лучшие условия. Как дочке покойного Бенни, кам Солто.

– Вот как? – спросил шеф. – И что это значит? Вы всё ещё можете внести залог, но делается это не здесь. Здание городского суда через дорогу и налево.

Чикко подошёл ближе и ударил кулаком по столу – подпрыгнули каменное пресс-папье, чёрный телефонный аппарат, настольная лампа и графин с водой.

– Шеф Солто, – сказал Чикко ласково, – если вы думаете, что можете играть с Братством, то я вынужден предупредить: в этой игре мы ещё не проигрывали. И мне будет безумно жаль, если среди ваших людей будут потери.

– А мне будет безумно жаль, – вспылил Солто, размахивая руками, – если ваши потери превысят наши! Не стоит угрожать, господин Де Ритта. Я действительно проявил к вам снисхождение, позволив выкупить вашу «любимую девочку», но если у вас какие-то проблемы с этим – то они, знаете ли, не мои! Я не понимаю, что происходит, однако не стоит угрожать мне и моим людям потерями!

Ферра ещё не видела шефа таким злым. У него залысины на лбу заблестели от пота, а нос покраснел. И даже то, что он только что сознался в сговоре с Братством, не умалило её восхищения.

– Позвольте пояснить, шеф? – спросила она. – Сегодня Орнелла вышла под назначенный судом залог…

– Потом, – рыкнул на неё Солто. – Я ещё не закончил! Вы, господа, сейчас по грани ходите, буквально по лезвию. Не заигрывайте с законом, мой вам совет, потому что эти игры плохо кончатся, даже если сперва вам покажется, что вы выигрываете. Партия-другая в большой игре ничего не значит, – тут он показал одну фалангу указательного пальца, что по сути являлось ещё и оскорбительным жестом, от которого Мартини спрятался за доберманов, доберманы оскалили клыки, а Де Ритта потерял львиную долю своей звериной самоуверенности.

– Шеф Солто, – начал он.

– Я тут уже тринадцатый год шеф Солто, и знаете, что? Одну банду я уже раскатал катком, вторую подкосил так, что они сами избавились от старика Бенни, так что мне не составит труда сделать и третью. В ваших интересах держаться подальше, если вы так легкомысленно относитесь к договоренностям и сотрудничеству. Вам сделали одолжение. Вы не воспользовались – бог знает, что вам помешало. Так какого дьявола вы пришли сюда с угрозами, если сами прошляпили вашу девчонку? И я ещё тогда сказал: в случае, если она умрёт или исчезнет до того, как суд вынесет своё решение по ней, вы будете отвечать. Не пора ли мне призвать вас к ответу, раз она исчезла, а вы устраиваете тут показательные выступления?

Члены братства переглянулись.

– Чикко, – одними губами сказал адвокат. – Нам, видимо, пора.

Франческо Де Ритта злобно улыбнулся Эрманике.

– Это всё ты, – сказал он, едва удерживая гнев в узде. – Ты связалась не с той стороной. Разговаривала с Лаурой Канова, то есть Морьяди, тёрлась в одной компании с их человечком Гервасом… Это всё затеяла ты. Я чувствую.

– Одних чувств недостаточно, – холодно ответила Ферра.

И только когда вся процессия вышла, выдохнула и поняла, насколько была напряжена. Пальцы болели оттого, что Эрманика стиснула их изо всех сил, маг-ортезы нагрелись, и в животе что-то как сжалось, так и не могло разжаться.

– Вы дали им себя подкупить? – спросила она у шефа ломким, хрупким голосом.

– А ты? О чём ты с ними договаривалась?

– О том, что если я и повлияю на выход Орнеллы, то лишь в обмен на её полнейшую неприкосновенность. Разумеется, он ушёл ни с чем. А вы?

– А я грешен, Орнелла, поддался на уговоры о том, что клан Де Ритта страшно набожный и до конца пасхальной недели никого убивать не будет, – признался шеф. – Ну и ещё они сдали парочку своих же гадёнышей из тех, кто убил братьев Ричи.

Было и что-то ещё. Было, потому что Лука Солто бессознательно потёр пальцами о пальцы. А это был жест красноречивей, чем слова. Деньги, деньги. Будь у Эрманики миллион тронов, потратила бы она их на подкуп? Выкупила бы Орнеллу? Или наняла бы профи, чтобы пристрелили, наконец, наглого Чикко Де Ритта?

Нет, она бы просто уехала на побережье, купила бы там маленький домик и лодку, остальные деньги положила бы в банк, чтоб жить на проценты с депозита. И ещё купила бы, пожалуй, маленький рояль. Поставила бы в гостиной, чтобы петь не в душе, но и чтобы никто не слушал…

– Ферра, – окликнул шеф. – Ты уснула, что ли?

– Никак нет. Слушаю вас, шеф Солто.

– Я говорю – была бы у нас такая возможность, как следует им хвост прижать, крокодилам этим.

– Вы только скажите, я найду, – ответила Ферра.

– Единственное, чего я опасаюсь, что за Де Ритта потянется другой хвост, побольше, и этот крокодил может быть нам не по зубам.

– Вы про дона Альтеридже? – задумчиво спросила Ферра. – Тогда нам надо как-то сделать так, чтобы Чикко впал в немилость. Дон посмотрит сквозь пальцы, если клан Де Ритта будет за решёткой, только если эти подонки лишатся его благосклонности.

– Ну и как это сделать?

– Что вы там говорили про смерть Бенни Канова? – спросила Ферра.

– Вообще это всё тянется с давних пор. Когда-то Альтеридже устроил Де Ритта и Канова состязание за влияние над одним из весьма прибыльных участков. Октавианское побережье, порт, поставки разных интересных веществ. Понимаешь?

– Отлично понимаю, – ответила Эрманика. – Значит, оба клана заявляли на Понте-Виэста свои права, и в итоге Де Ритта проиграли. Люди Бенвенуто Канова смогли заполучить городок, и признательность дона тоже досталась им.

– Дон Альтеридже всегда больше любил банду Канова, – кивнул Солто. – Поэтому Де Ритта, скорее всего, и убрали Бенни, но знаешь, сделали-то они это чужими руками.

– Тот клан, о котором вы говорили, – поняла Ферра. – Сколько же всего произошло, пока я…

И она показала свои руки в ортезах.

– Но ты пошла на поправку, – сказал Солто. – В первые дни на службе я видел только твою тень, чуть позже ты начала, гм… говорить в пространство. И вот только теперь вижу, что тебе лучше. Уж не знаю, в чём причина. Может, всё-таки в новом психотерапевте?

– Просто я очень хочу работать, – пояснила Эрманика.

И вдруг ей пришла в голову интересная мысль.

– Хотя, шеф, если для всех я буду как бы в отпуске – это будет к лучшему.

– В отпуске? – всплеснул руками шеф. – Разве кто-то говорил об отпуске?!

– На самом деле я поеду проверять одну версию. Но если все кругом, включая Де Ритта, будут считать, что я временно отстранена и уехала поправлять здоровье, это сыграет нам на руку. Ну и обезопасит меня в какой-то мере.

– Ага, – подхватил Солто, – мне кажется, я понял. И что тебе нужно?

– Мне нужна кама ди Маджио, билет в Понто-Виэста и пистолет, – ответила Ферра, не раздумывая.

– Отлично. Я ещё прикажу выписать тебе небольшую сумму на расходы, – расщедрился Солто. – Ну и, полагаю, тебе пригодится помощник, ведь ты совершенно беспомощна, да?

– Да, у меня такие слабые беспомощные руки, – Эрманика вспомнила, что так и не переключила усилитель маг-ортезов на бытовой режим, и тут же пощёлкала переключателем. – Котё… Чезаре Гатто будет помогать инвалиду. Он же больше ни на что не годится.

Тут они оба засмеялись, довольные своими иносказаниями.

– Это будет хороший спектакль, жаль, что я не смогу его посмотреть, – вздохнув, сказал шеф.

А Ферра вспомнила о билетах в кино. Для пущей убедительности их театральной постановки можно будет разыграть свою беспомощность прямо на публике. Сегодня вечером. И Котёнок этому поможет.

– Ничего, шеф. Я постараюсь рассказать в красках, – и она протянула руку для пожатия. – И я рада, что вы всё-таки на той стороне, на которой надо. Да?

Шеф пожал руку без колебаний, открыто глядя в глаза.

– Да. Быть продажным полицейским, как оказалось, не так уж весело.

– Честным – веселее? – спросила Ферра.

– Нет! Но по крайней мере, всякие крокодилы не врываются в кабинет с утра пораньше, – усмехнулся Солто.