Напарник обмену и возврату не подлежит

ГЛАВА 1. Воскресение

Глаза открылись тяжело, словно каждое веко весило тонну. Где-то что-то заунывно попискивало, и ритм был какой-то очень уж однообразный. Перед глазами был незнакомый потолок, довольно-таки высокий, с трещиной на побелке. Трещина изгибалась, будто молния, и упиралась в потолочный светильник. Синеватый свет шёл явно от него. Светильник чуть подмигивал, но попискивал всё-таки явно не он.

Ферра пошевелила губами.

– О, позвони, позвони мне, как будешь в раю, – прошлёпала она ими с огромным трудом.

– Знаешь, в раю нет телефонов. Хотя… я не уверен, что повидал там, за гранью, именно рай, – охотно ответил бодрый и весёлый голос, которого Ферре так не хватало.

– Я так и знала, что ты долго не продержишься, – сказала она. – Явишься. Соскучился?

– Ещё бы, – сказал голос.

Тут Эрманика поняла, что ужасно устала. Зевнула, закрыла глаза. Мысли вяло бродили в тяжёлой голове. Так странно… Она ведь только что проснулась. А что было до того? До пробуждения, до песни?

Она чуть не села – резко, порывисто, потому что вспомнила, и её будто подбросило.

– Взрыв. Был же взрыв!

– Ну да. Там немало людей, говорят, погибло. Сам я не видел, пришёл в себя уже тут.

– Куча людей… Гатто?

– Котёнок точно жив, правда, его сильно потрепало, – успокоил её Альтео. – А вот ты не приходила в сознание уже… Гм… Девять дней, сегодня десятый.

– Десятый… А как же тогда Дженна?

– Дженна, – откликнулся Альтео очень странным тоном. – Бабуля Дженна живёт у твоего друга Луиджи. Она скоро придёт.

– Но она тебя не видела, – Ферра снова закрыла глаза, потому что веки буквально слипались.

– А может, и видела, – сказал Альтео. – Тут есть маленькая часовня, так этой ночью там проводили службу. Кстати, ваш весёлый падре тоже тут был. Так вот, там было много народу, горели свечи, звучали песни… И мне кажется, я на какое-то время стал видимым. А может, и не только. Дженна смотрела прямо на меня, а я какое-то время просто не мог исчезнуть.

– Воскресение, – пробормотала Ферра. – Всё понятно. Пасха! Это всё произошло потому, что в целом мире люди твердят и поют на разные голоса одно и то же: Кристо воскрес. Как там? Resurrexit e mortuis, morte mortem calcavit et entibus in sepulchris vitam donavit… (Смертию смерть поправ и сущим во гробех жизнь даровав).

– Очень даже может быть, – отчего-то смутился Альтео.

– Значит, Дженна в порядке? А Везунчик? Как Везунчик?! Он с нею? Не ранен?

– Везунчику не повезло, – сказал Альтео с сожалением. – Нет-нет, не в смысле, что погиб, он ещё просто не приходил в себя. Совсем. Не как ты. Он в глубокой коме. А ты просто провалялась в забытьи, но…

Бедняга Мад! Как же так?

– Я слышал, что надежда на выздоровление у него есть. Собственно, вы с ним были ближе многих других к эпицентру взрыва. Вас хорошо так зацепило. Ты про себя не спрашиваешь?

– А что про себя? Чувствую, что всё переломано к чертям. Все кости ноют, голова трещит. Хотя я, кажется, смогла, успела выставить защиту.

– Если бы не успела, вы бы в прошлый четверг упокоились с миром, – вздохнул Альтео. – Вместе с Чикко Де Ритта и десятком других людей.

– Когда ты столько успел выяснить? Ты не только что появился?

– Не только что. Сразу после взрыва. Ты помнишь?

– Нет, – ответила Ферра. – Но ты же не уйдёшь? Ты больше не уйдёшь?

– Вряд ли у меня получится.

Тогда она умиротворённо кивнула и заснула. Точнее – вырубилась намертво.

Луиджи и Танита появились после обеда, с новостями и подарками. В больничной палате запахло ванилью, лимонной цедрой и кардамоном. В хрустящей целлофановой обёртке краснели и желтели тюльпаны, а в оплетённой бутыли плескалось кое-что рубиновое, недозволенное.

Альтео, едва скрипнула дверь, исчез. Всё как в старые добрые времена. Главное, чтобы появился вновь, а то больше месяца его не было, и Ферра за это время поняла, что ей без этого поганца худо.

– Привет, – вяло сказала она друзьям. – Новости есть?

– Давай я помогу тебе сесть, – предложила Танита.

– Ещё нельзя, я узнавал, – сказал Луиджи.

– Рассказывайте уже, – потребовала Ферра с нетерпением.

– Ой, а разве ты не хочешь сначала попробовать лимонно-творожный пирог? – огорчилась Танита. – Мама пекла для тебя. Ну хоть кусочек!

– Там ещё Дженна хочет тебя видеть, у неё тоже целая корзина снеди, – сказал Луиджи. – А рассказывать, наверное, долго.

– Говорите, иначе я велю вас выставить вместе с пирогами, ешьте сами, – заявила Ферра. – Мне всё равно много нельзя.

– А паскуалина? – обиженно спросила Танита. – И тебе, наверное, можно хотя бы апельсиновый мусс?

– Рассказывайте, – слабым голосом приказала Ферра. – Я устала. А мне бы ещё повидать каму ди Маджио.

– Ну, хорошо. Лаура Морьяди. Торрано позвонил в суд буквально за несколько секунд до взрыва, рассказал про то, что успел выяснить по своим каналам…

– У Торрано есть каналы? – удивилась Ферра.

– Он же патрульный, у него много знакомых тут и там. Среди бывших офицеров, среди охранников, – Луиджи чему-то усмехнулся. – Так вот, охранник в здании суда – друг Лауры. Он плотно связан с распавшимся ныне кланом Канова. Мстя за себя, Лаура подорвала Франческо Де Ритта и его парней. Кроме них, погибло ещё несколько человек. В соседней с тобой палатах лежат Гатто и этот твой информатор. Стажёру не так повезло, как тебе, у него ещё два соседа. А вот Гервас полёживает в одиночестве. Дженна навещает его. Больше некому.

– Я не настаивала на отдельной палате, – пробормотала Ферра. – Ладно… Дальше. Орнелла?

– Она не пострадала при взрыве, – сказала Танита, как показалось Эрманике, с досадой. – Больше слушаний не было: только суд. Поскольку больше некому было вмешиваться и пытаться оправдать эту девицу, она осуждена на восемь лет. Её подельник получил десять.

– Эрмес Бруно?

– Рвал и метал, что его не слушают на суде, – сказал Луиджи, – пытался оправдать свою доченьку.

– На заседании был весь в бинтах. У него пострадало лицо, уехал лечиться куда-то за рубеж в клинику, – ответила Танита. – Надеюсь, что всё будет в порядке. Я слышала, он вернётся и продолжит съемки фильма прямо в бинтах!

– Сценаристы уже переписывают некоторые сцены, – подтвердил Луиджи. – Этот стервец умеет выжать всё даже из самых жутких ситуаций.

– А сама Морьяди?

– Живёхонька. Взяла фамилию Канова, – Луиджи поморщился. – При взрыве она почти не пострадала, но один из её охранников перестарался – отшвырнул и чуть не сломал дамочке спину. Её обвиняют в совершённом террористическом акте и гибели десятка людей. Подлец Мартини уже переметнулся к ней, бросив другие дела. Ну и… пока Лаура в частной клинике, к ней не подступиться, но, полагаю, её отмажут, выставят одной из жертв. Хотя ясно как день, что виновница взрыва именно она. Однако, думаю, всё свалят на её помощника, ведь были свидетели, как один взорвал, а второй оттолкнул прочь Лауру.

Невзирая на ужасные новости, Ферра понимала, что вот он, удобный момент, чтобы расправиться ещё и с Сеньо. Наверняка ведь, невзирая на смерть Чикко, дон Альтеридже всё ещё хочет продвигать своего «человечка» в мэрию. И ему удобно продолжать: в городском совете всё ещё полно запуганных людей.

– Завтра голосование за мэра, – сказала Ферра. – Мне надо, чтобы оно… Позовите шефа.

– Он уехал. Будет только завтра, – сказала Танита. – Всё-таки праздник, Эрми.

Ферра взяла её за руку и стиснула пальцы изо всех сил. Пальцы без ортезов были слабыми, и сжимать кулаки оказалось больно. Но Ферра всё равно сжала.

– Мне нужен шеф.

– Если ты о деле, способном свалить Сеньо и тех, кто за ним стоит, – сказал Луиджи, – то я помогу.

– Я боюсь доверять кому бы то ни было, – призналась Ферра.

Тут неожиданно рядом, на кровати, появился Альтео. Конечно, кроме Эрманики его никто не увидел.

– Он к себе Дженну взял и охранял все эти дни, – сказал тихонько, будто кто-то мог подслушать. – Ему можно верить. Это как самой себе доверять, он даже надёжнее твоего шефа.

– Ты уверен? – спросила Ферра у ди Маджио, а на удивлённые взгляды друзей ответила. – У меня есть воображаемый друг – точнее, фантом. Он мой настоящий напарник и хороший советчик, поэтому я иногда с ним говорю.

– Дорогая, ты уверена, что всё нормально? В конце концов, тебе серьёзные препараты кололи, – осторожно спросила Танита.

– Он у неё раньше взрыва был, – мягко сказал Луиджи. – Эрми, не переживай, мы про твоего фантома уже наслышаны. В конце концов, разве твой информатор не из-за него на тебя жалобу подавал?

– Из-за него, – сказала Ферра. – И кстати, психотерапевт о нём знает, так что…

– Так что он говорит? – нетерпеливо спросила Танита.

– Говорит, что им можно доверять, – подсказал Альтео. – И что они твои хорошие друзья, которые не бросят в беде. Коварства уж лучше ждать от шефа Солто или от его заместителя. Или от командира патрульных…

– Он предлагает отдать вам улики, – сказала Ферра. – У меня есть несколько плёнок с записью очень важных разговоров, их сделал мой информатор Мад Гервас.

– Ого, – сказал Луиджи, – так ты не зря с ним задружилась?

– Я не задружилась, я… – тут Ферра запнулась. – Он мне скорее как старший брат, – выпалила она. – И уж если он так пострадал при взрыве, если как свидетель чего бы то ни было он пока… В общем, у меня есть его записи. Там достаточно, чтобы Сеньо вылетел из списка кандидатов пулей.

– Так чего ж ты молчала? – обрадовался Луиджи.

– Была без сознания, простите, – фыркнула Ферра. – Поищи ключ в моих вещах, если они сохранились. Если нет – взламывай дверь. Я расскажу тебе, где хранятся записи Везунчика.