Напарник обмену и возврату не подлежит

ГЛАВА 9. Следствие ведёт Везунчик

– Выйдем, – кивнула Железная Фея, и они оба протиснулись мимо доктора и старушки, которые остались, чтобы помогать парнишке.

Он не мог удержаться – когда ещё так близко будешь к Ферре и тебе за это ничего не будет?

– Неплохой домик, – сказал Гервас, когда они оказались в маленькой уютной гостиной.

– Руки покажи, – хмуро сказала Ферра.

– Я ничего плохого не делал, – заявил Везунчик, который после столкновения держал руки за спиной.

– Ну да, ты пошутил, – терпеливо сказала она. – Теперь показывай, что стащил.

– Это просто привычка, я бы вернул, – Везунчик заглянул в бумажник, про себя отметив, что он довольно велик – явно не дамский кошелёчек-то. И кожа какая отменная! – О, так вы всё-таки стали поклонницей господина Бруно? – обрадовался воришка, увидев небольшое фото полюбившегося киноактёра.

А потом перевернул его, и притих. Молча вернул бумажник детективше, а фото долго разглядывал и даже гладил пальцем.

– Вы взяли для меня автограф у Эрмеса Бруно? – с неприкрытым восторгом спросил он, чувствуя себя ребёнком, которому подарили футбольный мяч с подписью «Золотого голкипера» Альдо Бенца.

– Сама не знаю, что на меня нашло, – ответила Ферра. – Считай это благодарностью за добрую весть, которую ты мне тогда принёс.

– Кама Ферра, вы точно добрая фея, – с нежностью выдохнул Гервас. – Я в вас и впрямь влюбляюсь.

– Лучше не надо. Я не отвечу взаимностью, – отрезала Ферра. – К тому же… Если б ты лучше узнал Эрмеса, то понял бы, что это пустышка. У него вместо сердца мыльный пузырь, блестящий и надутый.

– И вы всё равно подписали у него открытку для меня.

– И сделала это просто так, от души. Но если ты мне поможешь, я подарю тебе его галстук и белое кашне. Галстук тоже с автографом. Это уже будет не от души, а в качестве платы, но тебе, возможно, понравится. Мне нужна информация о всех представителях здешнего братства.

– Всё, что угодно ради такой платы, – пылко заверил Везунчик. – Я и сам с удовольствием всё выяснил бы. Вообще всё!

– С чего такой энтузиазм?

– Вчера меня едва не пристрелили, – сказал он. – И я даже не знаю, какой стороне насолил сильнее: Де Ритта, которые не успели внести залог, потому что я вас предупредил, или Канова, которые недовольны, что Орнелла воссоединилась с отцом. Да и сам Бруно, вдруг ему не понравилась такая реклама? – Мад показал три оттопыренных пальца в доказательство того, скольким кланам и людям он перешёл дорогу. Потом подумал и отогнул четвёртый. – Есть ещё Лаура Морьяди, знаете ли…

– А она тут при чём?

– А кто же у нас пытается восстановить почивший клан? – развёл руками Везунчик.

– Так, стоп, – сказала Ферра. – С чего ты взял? Лаура ненавидит Братство, оно покалечило её.

– Но как иначе она может отомстить за свои руку и ногу? – спросил Везунчик, всплеснув руками. – Ну и за то, что они вынудили мужа подставить её? С ним она расправилась довольно легко. Вы знали, что у неё в любимчиках два парня из клана Канова? И один скоро сядет за сообщничество с Орнеллой.

– Мад, – сказала Ферра, – если это не просто слухи, я подарю тебе целого Эрмеса Бруно, а не только его галстук. Я сделаю так, что он будет тебе ботинки чистить и наглаживать стрелки на брюках.

– О, достаточно просто одного дня на съёмочной площадке, – расплылся в улыбке Гервас. – Я украду там хлопушку и мы забудем о счётах и долгах.

– Замётано, – засмеялась Ферра и, кажется, сама удивилась собственному смеху: умолкла и коснулась своих губ. – Итак. Узнать о том, кто заправляет в городе, по-настоящему заправляет. Я слышала имя Сенца-Теста – безголовый. Но что-то подсказывает мне, что в полиции толком ничего не расскажут. А я хочу знать всё. Как и когда он заступил на это место, кто он – имя, возраст. Чей клан – хотя я и догадываюсь, но надо точно. Сколько у него людей, какие должности занимают. Город портовый, морской, контрабанда и прочие делишки, всё интересно. Понимаешь?

– Прекрасно понимаю, – заверил её Везунчик, поглаживая фото Эрмеса Бруно. – Можно, я передумаю?

– Насчёт чего? – напряглась Ферра.

– Я не хочу хлопушку. Я хочу поцелуй Феи.

– Брось, Мад. Ты не влюблён, я же вижу это по твоим глазам. Тебе куда дороже деньги и возможности, ну и, быть может, знакомство с знаменитостью.

– Будь я влюблён в вас по-настоящему, кама Ферра, я бы лежал у ваших ног будто тряпочка. Но я просто покорён вами. Никогда не встречал такой женщины. И хочу поцелуй. Для коллекции.

– Я не бабочка, в коллекцию не гожусь. Если условия с днём на съёмках тебя не интересуют, езжай назад, я дам тебе денег на билет, – сказала Ферра.

Что-то с нею всё-таки было не так. Что-то сидело глубоко в ней, какая-то заноза, не дающая почувствовать вкус жизни. И даже случайный смех, который мог свидетельствовать о том, что заноза вот-вот выйдет, не помог. Не в этот раз.

– Вы ужасно жёсткая, детектив.

– Я Железная Фея, – напомнила она с усмешкой.

– Ладно, – он поднял руки ладонями вперёд. – Я иду. Завтра приду с хорошими новостями. До свидания, детектив. Если передумаете и согласитесь на поцелуй, так я весь ваш.

– Иди уже, – на этот раз усмешка Ферры стала шире.

– Привет вашему подопечному. Он хороший мальчишка.

– Я часто это слышу. Иди.

Он ушёл, прижимая к груди руку – во внутреннем кармане потёртой куртки лежала заветная фотография и грела Везунчиково сердце.

Мад Гервас явился не на другой день, а уже в пятницу, вечером. Дженна ди Маджио зажгла свечи. В её доме, погружённом в грёзы и сумерки, было тихо и уютно.

Насидевшись на крыльце в ожидании Везунчика, Ферра заглянула в спальню напарника. Чезаре Гатто сидел на кровати и при свете настольной лампы перебирал тетрадки Альтео, потому что заняться было больше нечем.

– Я так и не нашёл ничего интересного, кроме той встречи с Бенвенуто Канова, – сказал паренёк. – Только, знаете, кама Ферра, я не уверен, что это был именно Бенвенуто.

– Как так? – спросила Эрманика.

– Вы показывали фото, по нему видно, что Бенни Канова – коренастый человек. То есть невысокого роста, но с широким торсом.

– Да. Он был довольно… квадратным мужчиной, – согласилась Ферра.

– А здесь описан скорее худощавый тип. Поглядите, как пишет мальчик: «Четверг, 17:33, я ждал, когда отец придёт с работы. Он сказал придёт и мы пойдём искупаться. К дому подошёл мужчина и подозвал меня. Худой, с большими серыми глазами. Сказал, что его зовут Бенвенуто.

«Передай это письмо своему отцу», – сказал он. У него были худые руки. У него едва не упал с пальца перстень с корабликом. Он три раза назвал своё имя. Как будто я не мог запомнить. Я запомнил с первого раза. От него пахло рыбой и он сам походил на рыбу».

– Да двадцать лет назад он мог быть и худой, и усатый, – сказала Эрманика. – Перстень с «корабликом» наверняка символ Канова, лодка с парусом.

– Но у Бенвенуто вряд ли были бы узкие плечи, даже двадцать лет назад, – сказал Чезаре. – Кто-то притворился Бенни Канова. Понимаете?

– Поищи ещё что-нибудь в этой тетрадке, – попросила Ферра.

– Это предпоследняя запись. Последняя о том, что бабушка долго не возвращается с рынка, время уже восемнадцать часов, по субботам она обычно не задерживалась там так надолго. Мы с вами и камой ди Маджио ещё вчера обсуждали эту запись, помните? Она сказала, что заболталась с подругой и это спасло ей жизнь.

– А, да… Но поищи то, что было раньше. Может, отец как-то не так вёл себя? Поищи.

Это было напрасно: они уже два раза перечитали последнюю тетрадь Альтео. Но вдруг на третий, четвёртый, двадцатый Чезаре осенит, вот как сейчас?

– Я по буковкам разберу всё, что увижу, – пообещал напарник.

– Как ты себя чувствуешь? – спохватилась Ферра.

– Хорошо, – парень улыбнулся. – Доктор Лумброзо просто чудотворец.

– Ну ещё бы, за такие-то деньги, – проворчала Эрманика.

И вот тут-то как раз постучали в дверь, и Дженна позвала:

– Детектив, это к вам! Ваш друг Эрве!

Везунчик чем-то её очень уж покорил. Она звала его «Эрве», потому что не понимала его странного имени. А франкское «Эрве» было более или менее на слуху, да и Везунчик, возможно, как-то успел пояснить старушке происхождение своей фамилии.

– Какие новости, Везунчик? – спросила Ферра, едва обменявшись приветствиями с воришкой.

– Не желаешь ли прохладительных напитков, Мад, рада, что тебя не убили, Мад, – хмыкнув, укоризненно сказал Везунчик.

– Я удавлю тебя галстуком Эрмеса Бруно.

– Что ж, умру счастливым от ваших рук и его галстука, – ответил Гервес. – У меня плохое настроение, детектив, давайте к делу.

В уютной кухоньке Дженны нашлись и лёд, и лимоны, и немного граппы. Потягивая холодный напиток, Везунчик сказал:

– Безголовый капо. Так его называют. Всё потому, что старикану чуть не отрезали голову, еле выжил. Здесь был делёж власти лет так, хм… двадцать назад, в самый разгар сезона Пепла. Так вот, Безголовый здорово вырвался вперёд в забеге претендентов на место негласного главы города – с тех пор и заведует всей Понто-Виэстой. Пока парни капо Канова пыжились и ежились, пытаясь показать превосходство над парнями капо Де Ритта, между прочим – молодой человек по имени Гаэтано Сенти потихоньку выбился в начальники таможни. После чего так же тихо принялся оказывать услуги дону Альтеридже, напрямую – ведь Канова и Де Ритта были заняты своими стычками. Чикко тогда знатно обломал тут зубы, даже челюсти. Его человечка обвинили в связи с кланом соперника. Мол, кто-то видел, как Бенни передавал что-то для человечка. Лично сам! А поскольку человечек был с таможни…

– Так я и думала, – процедила сквозь зубы Ферра.

– Кто-то из двух кланов казнил этого парня заодно с его семьёй. Де Ритта валили всё на Канова, Канова на Де Ритта. Видимо, в какой-то момент Бенвенуто оказался убедительнее. А так как дон Альтеридже приказал не трогать простых людей, есть у него такой пунктик – мелких сошек без надобности вообще не задевать! – Чикко получил изрядного пинка. Но и Бенвенуто не получил место капо в этом городишке. Кто-то из его парней был отправлен убить счастливчика Гаэтано Сенти. Но поганец выжил и остался править городом. По-моему, даже успешнее, чем здешний мэр.

– Ага, – задумчиво сказала Ферра, – скажи-ка мне, как выглядит Безголовый?

– Такой не особо высокий, но очень худой, с лицом тунца в профиль, – Везунчик повернул голову, втянул щеки и вытаращился изо всех сил. – Глаза у него серые, как тучи.

– Всё сходится, – выдохнула Эрманика, сжимая кулаки до хруста то ли в сломанных костях, то ли в механизме маг-ортезов. – Всё сходится, Мад! Подлец подставил чиновника с таможни, подставил и Бенни и Чикко, чтобы преуспеть самому.

– Красавчик, да? – кивнул Гервас. – Я бы такому палец в рот бы не положил.

– И незачем жертвовать ему пальцы. У Чикко счёты не с Бенни, а с ним. Да и у остатков клана Канова найдётся к Сенца-Теста пара вопросов.

– Железная Фея хочет новой войны между кланами? – спросил Везунчик прямо. – Или, может, ей хочется оправдать Канова?

– Я хочу, чтобы они перегрызли друг другу глотки, вот и всё, – сказала Ферра. – Больше всего на свете жду этого момента. Мы скоро едем обратно, в Ситтарину – ещё буквально пара дел здесь, в Понто-Виэста, и можно брать обратный билет на поезд. Мы возвращаемся.

У Везунчика, видимо, действительно было не в порядке с настроением, потому что он, хлебнув коктейля, сморщился и сказал:

– Моя Фея.

– Не твоя, Гервас, – резко оборвала его Ферра.

– Это лишь обращение, детектив, – кисло усмехнулся Везунчик. – Я только сейчас понял, как я устал. Мы могли бы задержаться тут ещё на пару дней?

– Ты что-то задумал? – спросила она, почуяв неладное.

– Раскопать ещё немного, раз уж взялся за эту лопату, будь она неладна. Только хотел спросить: вы действительно доверяете мне? Столько всего уже сказано, что, если меня вдруг поймают и спросят… Вы же знаете, что я не люблю напрасной боли?

– Хороший вопрос, Везунчик. Но не надо терпеть ради меня эту напрасную боль. Если тебя действительно изловят и спросят, ты можешь просто сказать, что Фея выжила из ума и хочет невозможного. Кто же не знает, что Братство подобно Гидре? Отсечёшь одну голову, вырастут две.

– Или спруту, который отращивает щупальца, – входя в кухоньку, сказал Чезаре Гатто. – Что это вы тут шепчетесь? Кто ваш напарник, детектив Ферра, я или этот?

– Я доверяю этому почти так же, как тебе, Котёнок, – ответила Эрманика. – Потому что ему сейчас выгоднее держаться меня, а не кого-нибудь из Братства. Они по нему стреляют, а я…

– А вы даёте задания, за которые тоже могут пристрелить, – быстро вставил Везунчик.

– Да. Но стрелять буду всё-таки не я.

– Детектив, я нашёл что-то интересное, – сказал Чезаре. – По-видимому, Марсио ди Маджио незадолго до смерти получил от кого-то немалую сумму. За что и от кого, неизвестно.

– Вот как? – спросила Ферра, резко вставая со стула. – Покажи!

Парнишка вытащил тетрадку из заднего кармана свободных брюк и раскрыл там, где загнул уголок одного из листов.

– Маленький Альтео был настоящим чертёнком, – сказал Гатто. – Успевал везде, несмотря на свой якобы нелюдимый нрав.

– Или благодаря ему, – сказала Ферра, бегая глазами по ровным строчкам, старательно написанным крупным детским почерком словам. – Ага, вот оно. «11:10, отец вошёл в банк вместе с мужчиной в белом костюме в полоску. Обналичили чек и забрали деньги, которые отец положил в спортивную сумку». И после этого, так, через три записи: 18:14, отец вернулся домой очень весёлый. От него пахло пивом и рыбой. Спортивной сумки я у него не видел».

– Марсио был «бумажный человек», – задумчиво сказал Чезаре. – За что ему могли заплатить?

– За что угодно, – сказал Везунчик. – За то, чтобы какой-нибудь документ исчез или чтобы какая-то запись в одном из гроссбухов была исправлена. Подделка документов, печатей, записей, любой такой фокус.

– Или за то, чтобы замолвить слово за человека-рыбу, за Безголового, – задумчиво проговорила Ферра. – Либо против него. Что ж, завтра я всё-таки наведаюсь в местное отделение полиции.

– А я? – одновременно спросили Везунчик и Чезаре Гатто.

– Как ты себя чувствуешь, Чиро? – спросила Ферра.

– Нормально, а завтра будет хорошо, – клятвенно заверил её стажёр. – Мне неловко валяться, когда идёт следствие.

– Мы же в отпуске, – она вдруг улыбнулась, как мать своему сыну. – Почему бы и не отдохнуть? Походи, погуляй. Если будешь в порту, посмотри, что там да как.

– И какие же достопримечательности я могу посмотреть в порту? – спросил стажёр.

– О, я могу побыть компаньоном и проводником, чичероне с факелом просвещения в этой тьме неведения, – красноречиво завёл Мад Гервас.

– Кто-то не зря любит посещать библиотеку, – усмехнулась Ферра. – Хорошо было бы, если б вы поработали вместе. И не знаю, что вы могли бы там найти в итоге в бумагах таможенников… Но неплохо было бы в них порыться. Есть же у них там какие-то архивы?

– Нам нужны доказательства, что Сенца-Теста пришёл на место начальника таможни, что-то подтасовав, – продолжил Везунчик вдохновенно. – Где-то что-то должно быть нечисто. И мы это можем найти.

– Это всё так незаконно, – восторженно выдохнул Чезаре.

– А нам не надо законно. Мы же не будем арестовывать Сенца-Тесту. Мы его подставим – так, как он подставил бедного Марсио.

– А что вы хотите узнать в полиции, детектив? – уточнил Гатто.

– Подробности убийства семьи ди Маджио, разумеется. У каждого клана свой почерк. Они десятилетиями его не меняют. Это как перстни с печатками и татуировки, как рисунок медузы на стенах музеев, которые грабили парни из одноимённой группировки. Бенни любил приковывать людей где-нибудь на пирсе в ожидании прилива либо закапывал живьём. Чикко предпочитает более кровавые способы. И тот, и другой могли бросить тела в затопленном карьере… Весь вопрос – в каком виде.

– Если виновным сочли Франческо Де Ритта, то в расчленённом, – подхватил Везунчик.

– Но и там не всё так просто. Есть вещи, которых Чикко не делает и есть то, что не было свойственно Бенни Канова. По сведениям, которые у нас были, виновным назначили парня из клана Бенни, но я бы узнала всё более точно. До мелочей, до деталей.

– Вы чертовски хитрая Фея, – сказал Везунчик.

– Надо быть осторожными, – ввернул Гатто. – Иначе мы не выберемся из города живыми. Нас притопят в том же карьере, где нашли ди Маджио. И знаете, что? Мне не очень интересно, в каком виде: придушенными, расчленёнными или забитыми дубинкой. Мне интересно вернуться в Ситтарину и продолжить наше дело.

– И напарник у тебя ничего, сообразительный, – снисходительно сказал Мад. – А теперь давайте вздремнём. Завтра весёлый день.

Но они немного просчитались. Завтра была суббота, потом настало воскресенье – выходные, когда мало кто и мало где трудился в полную силу. Как ни хотелось Ферре поскорее решить дело, а пришлось бездельничать ещё два дня. Одно хорошо: за выходные стажёр вполне оправился от раны.

И Дженна ди Маджио заметно ожила, общаясь с ним.