Напарник обмену и возврату не подлежит

ГЛАВА 5. Дело (вроде бы) продвинулось

Путь от кабинета психологической помощи до рабочего места был недолгий: из одного крыла здания в другое, минуя холл, в котором частенько сновали как гражданские, так и полицейские. Это место в прошлом году пострадало от взрыва гранаты. Здесь накрыло защиту участка. А одно из больших рабочих помещений до сих пор оставалось закрытым. Это был мемориал. Мимо него Ферра всегда старалась прошмыгнуть как можно быстрее.

Но сегодня незнакомый патрульный окликнул её именно здесь. Мужчина лет тридцати, довольно массивный, бритый наголо. Серые глаза в обрамлении густых черных ресниц казались удивительно нежными на суровом лице.

– Детектив?

– Да? – отозвалась Ферра.

– Вы меня вряд ли помните, моя фамилия Торрано. Подавал заявление в ваш отдел и в качестве стажировки работал с детективом Армандо в том году.

– И что же? – спросила Ферра. – Ничего не вышло, я смотрю?

– Ну это как сказать, – усмехнулся патрульный. – Понял, что я лучше буду патрулировать улицы, чем сражаться с ветряными мельницами, как Армандо. Особенно если учесть, что на крыльях мельниц острые лезвия.

– А он сражался с такими мельницами?

– Мы все с ними так или иначе сражаемся, – появляясь аккурат за плечом Торрано, сказал ди Маджио. Ферра очень старательно сделала вид, что не заметила назойливого фантома.

– Я слышал, что детектив Луиджи Пьетри поднял то единственное дело, над которым я работал с Армандо, – сказал Торрано. – К сожалению, сам сейчас чересчур далеко и вряд ли приедет что-то рассказать. Но расскажу я. Мы выяснили, что пострадавшая не была сиротой.

– И что с того? – нахмурилась Эрманика, чуя, что сейчас услышит нечто важное.

– Она приёмная дочь ныне покойного капо Бенвенуто Канова. Бенни, – сказал Торрано. – Нам тогда не удалось выяснить ничего, что указывало бы на связь с… тем, что Лауру покалечили, но раз вы подняли дело – вдруг это вам поможет.

– Как знать, – сказала Ферра. – Я мало знаю про Братство.

– У капо Канова был один враг: капо Де Ритта, – быстро ответил Торрано. – Он вечно его подозревал, и отдел по борьбе с преступным группировками часто слышал о конфликтах этих двоих. Но уж если сам дон Альтеридже не мог их примирить… Так что прошу вас, детектив. Будьте осторожны с этой информацией.

Она пожала руку Торрано. И опять маг-ортезы даже не скрипнули. Только Эрманика перестаралась с пожатием: патрульный поморщился.

Едва Ферра вошла в кабинет, как новичок бросился ей навстречу.

– Детектив, детектив, – затараторил он, – я позвонил пострадавшей по прошлому делу, её зовут Лаура…

– Лаура Морьяди, – кивнула Эрманика, – у меня хорошая память.

– Она согласна встретиться и поговорить, ждёт в кафе «Марини» через двадцать минут. Успеем?

– Успеем, – ответил за Ферру ди Маджио. – Я отлично знаю, как проехать туда побыстрее.

– В объезд? – уточнила Ферра, помня, что по пути от полицейского управления до того участка набережной, где было это кафе, сейчас ремонтируют дорогу.

– В объезд можем не успеть, – сказал Гатто с таким надрывом, будто от этой встречи зависела судьба мира, еще и руки для пущего эффекта поднял, потрясая ими.

Ферра, отвыкшая активно жестикулировать после долго восстановления рук, внезапно улыбнулась. Парень и правда был довольно забавный.

– Ладно, попробуем успеть, – покосившись на Альтео, сказала она.

В машине Чезаре Гатто устроился на переднем пассажирском, так что Альтео ничего не оставалось, как сесть сзади. Это в лучшем случае! Он мог и на капоте разлечься, и его не заботило, что он мешал обзору.

Но ди Маджио поступил иначе. Он сел прямо там, где уже был стажёр, почти полностью совместив видение своего тела с телом Гатто.

– Как тебе? – спросил он со смехом.

– Идеально, – процедила Ферра.

У неё не было времени и желания препираться с фантомом. К тому же мысль о том, что новичок услышит её беседы с Альтео, совсем не радовала. Но ничего, скоро назойливый товарищ навсегда исчезнет из жизни Эрманики! Вдохновившись такой перспективой, она поехала вперёд, и уже возле места, где начинался ремонт, услышала справа:

– Теперь сверни во двор, там нет оград и шлагбаумов, так что ты проскользнёшь там очень быстро. Ну?

Не споря и не возражая, Ферра так и сделала. Пробраться дворами – не самая лучшая идея, ехать на прежней скорости там невозможно, но всё равно было быстрее, чем объезжать достаточно большой участок дороги.

К кафе они подъехали всего на две минуты позже условленного времени. Лаура Морьяди, женщина лет тридцати, только-только подходила к «Марини». Аккуратно причёсанные волосы с ранней проседью, чуть мешковатый серый плащ поверх чёрного платья… И протез левой ступни. Кисть левой руки Ферра не увидела – протез или нет, неясно, если рукава плаща такой длины, что скрывают даже кончики пальцев.

Правой Лаура опиралась на трость.

– Добрый день, кама Морьяди, – сказала Ферра.

– Вам удобно будет, если мы поговорим на веранде? – спросила Лаура необыкновенно глубоким голосом. – Не хочется сидеть в духоте, да и подниматься на крыльцо, вы же понимаете.

– Конечно, как вам удобнее, – вежливо сказала Ферра, с трудом сдерживая нетерпение.

Кажется, ещё пара минут такой неспешности – и она тоже, как Чезаре, начнёт размахивать руками.

– Заказать вам что-нибудь, дамы? – предложил Чезаре Гатто. – Просто очень мороженого хочется, я и подумал…

– Потом, – резко сказала Ферра.

– Холодной воды, – попросила Лаура, хотя куталась в плащ, да и мартовский день был отнюдь не жаркий.

Воду они ждали в полном молчании, от которого Эрманике было не по себе. Её распирало так, что она боялась взорваться. Даже ди Маджио ничего не говорил. На веранде не было людей, деревянные полукресла с мягкими подушками казались чуть отсыревшими. Официант принёс стакан с водой и чахлой веточкой мяты так торжественно, словно подавал дорогое вино. Меню, однако, он тоже положил перед каждым посетителем и сказал, что подойдёт через несколько минут.

Лаура выпила воду чуть ли не залпом, а мяту принялась крутить в руках – от неё запахло летом в тенистом саду.

– Итак, кама Морьяди, – кашлянув, сказала Ферра. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

– Я знаю, почему вы обратились ко мне, – сказала Лаура ровным, без эмоций голосом. – Все кругом только и судачат об отрезанной руке, и…

Она выпростала из рукава культю, которая была вместо левой кисти. У Эрманики отчего-то заныли зубы, и она, полуотвернувшись от женщины, принялась устанавливать вазочку для салфеток ровно посередине стола.

– Вы тогда сказали, что это сделал ваш муж, – начал Гатто, не дождавшись, пока начнёт Ферра.

– Стажёр, – осадила его Эрманика. – Кама Морьяди, это ведь сделал не Роберто Морьяди, не так ли?

– Это сделал он, – ответила Лаура. – Хочу вам напомнить, если вы забыли, детективы: мои конечности никто никому не подбрасывал.

– Ваш муж утверждал, что их подбросили ему, – с нажимом сказала Ферра. – Только на суде он переменил эти показания и взял вину на себя. Вы уверены, что нам не стоит ждать, что кому-нибудь из артистов подбросят ещё и ступню?

Веточка мяты превратилась в буровато-зелёную кашицу в пальцах Лауры. Женщина слегка изменилась в лице.

– Где он это сделал? – жёстко спросила Ферра.

– В нашем гараже.

– Чем? – без малейшей паузы, с нажимом задала Эрманика следующий вопрос.

– У него было мачете, его же изъя…

– Что отрубил сначала, кисть или ступню? Сделал это сразу или с интервалом? Какой был интервал?

– Кисть, а спустя два дня пришёл и…

– Чем останавливал кровь?

– Лёд, – слабо сказала Лаура и начала заваливаться набок.

Чезаре едва успел подхватить женщину, чтобы она не свалилась со стула.

– Детектив, – сказал он с упрёком.

– Жаль, не осталось воды, – процедила Эрманика. – Кама Морьяди, в вашем деле сказано, что вы сирота. Но это ведь не совсем так, верно?

– Что? – спросила Лаура еле слышно.

– Поднажми, – посоветовал Альтео вполголоса. – Мы же не зря нашли её связь с Бенни! Дожми её, только убери мальчика. Ему не нужны подробности, а нам – лишние свидетели.

– Чезаре, сбегай принеси ещё воды. Целый кувшин, лучше со льдом, – распорядилась Ферра.

– Спроси её о приёмном отце, – садясь на край стола, сказал ди Маджио, когда Гатто ускакал прочь.

– Не мешай, пожалуйста, – подчёркнуто вежливо сказала Ферра.

– Простите, – слегка нахмурилась Лаура.

– Кама Морьяди, что на самом деле произошло в прошлом году? – спросила Ферра.

– Всё было так, как я сказала на суде. Послушайте, детектив, я прошу вас как женщина женщину… Он ведь уже в тюрьме. И он на самом деле совершил… преступление. Так чего вы добиваетесь?

– Я ищу того, кто отрезал руку какой-то неизвестной нам женщине. Она ещё может быть жива. Мы можем спасти ей как минимум ногу, а как максимум – жизнь, кама Морьяди.

– Если это можно назвать жизнью, – прошептала Лаура. – Но я сказала вам всё. Кто режет руки сейчас – я не знаю, может быть, это подражатель, а может…

– Она знает – кто. И знает – кому, – подсказал ди Маджио. – Гляди, как у неё бегают глаза и вздрагивают губы. Она их поджимает, чтобы не сказать ничего лишнего.

– Вижу, – бросила Ферра, больше не сдерживая огонь, рвущийся изнутри.

Под её взглядом вспыхнули бумажные салфетки, треснула фарфоровая вазочка. Лаура вздрогнула и вскрикнула. Эрманика продолжила ещё жёстче:

– Довольно лжи. Вы приёмная дочь Бенни Канова, и не говорите мне, что ваши увечья никак не связаны с тем, что после его смерти Де Ритта хотели получить его дела: территорию, связи, людей.

– Всё так, – стискивая руки у груди, сказала Лаура. – Только не все знают, что я не приёмная. Я внебрачная! Первая жена Бенвенуто, узнав обо мне, сразу от него ушла, зато вторая, Ирина, была ко мне вполне добра. Но всё равно, поймите меня, связь с такой семьёй – это не то, о чём хочется рассказывать всем.

– Всем и не надо, достаточно было того, что вы как-то уговорили детектива Армандо скрыть этот факт, – сердито сказала Ферра. – В деле ни слова о вашей семье, если не считать мужа, Роберто Морьяди. Там даже ваша девичья фамилия нигде не фигурирует.

Она очень уж досадовала на своего предшественника! Он оказался не таким уж безупречным. А ведь Ферра считала его не просто старшим товарищем – он был одним из её наставников, пусть и невольным. Был тем, на кого хотелось равняться. Если бы Торрано не сказал о Канова, сегодняшний разговор мог быть бесполезен!

– Вы ведь всё равно не сможете противостоять Де Ритта, тем более, что даже Канова не смогли, – взмолилась Лаура, заламывая руки. – Пожалуйста, кама детектив, оставьте всё как есть, они не убьют её. Их задача, скорее всего, напугать Ирину Канова.

– Не убьют её? Только поиздеваются, а потом за это накажут её мужа, отца или дядю? Вам нравится жить без руки и ноги, кама Морьяди?

Лаура лишь покачала головой, а затем сжалась и съёжилась так, словно ждала удара.

– Вы говорили, Роберто тоже совершил преступление. Это так?

– Он взял деньги у Де Ритта за то, чтобы передать послание Ирине. И ещё за то, чтобы принять вину на себя.

– Но это всё-таки совсем другой срок, – покачала головой Ферра.

– А по мне, так пусть сидит, жадный дурак, – безжалостно сказал Альтео.

– Если бы она не приехала, всё было бы иначе, – чуть подняв голову, сказала Лаура.

– Кто это – «она»? – спросила Ферра. – Вы хорошо её знаете?

– Орнелла. Дочь Ирины Канова, – сказала Лаура. – Ирина – московитка. После того, как она расплатилась за меня с Де Ритта, она просто уехала в свою страну, спряталась там, и на этом всё. Но Орнелла приехала сюда на похороны бабушки с неделю назад. Мы встречались…

– Встречались!!! – вскричала Ферра.

Чезаре Гатто, подбежавший с кувшином воды, едва его не выронил из рук.

– Вы знали, что это может быть её рука?! Знали? – орала Ферра на всю веранду, и редкие прохожие, решившие в такой холод гулять по набережной, оборачивались и удивлённо крутили головами. – Вы знали и молчали, кама Морьяди?! Чёрт бы побрал и вас, и Братство, и…

– Полиции не справиться с Де Ритта, – сказала Лаура угрюмо.

– У вас есть предположения, почему рука Орнеллы оказалась в чемодане именно Эрмеса Бруно? – ещё кипя, спросила Ферра.

– Бруно – бывший любовник Ирины Канова, – сказала Лаура неохотно. – Лет этак двадцать назад они расстались, когда она забеременела – Бенни велел жене прекратить эту связь, иначе он убьёт их обоих. Я хорошо помню скандал… Детективы, я могу идти? Мне теперь хочется спрятаться. Забиться в нору, как говорят в Братстве.

– Они еще говорят «залечь на дно», – подсказал ди Маджио.

– Ещё минутку, – сказала Ферра, окончательно беря себя в руки. – Мне нужны некоторые подробности. Расскажите мне, почему капо Де Ритта действует столь обходными путями. Что, если бы Ирина не узнала, что вам отрубили стопу и кисть? Что, если бы Орнелла не приехала в Ремию и тем самым не дала бы повод… И зачем, по-вашему, подкидывать её руку именно Эрмесу Бруно?

– Сколько вопросов сразу, – иронично заметил ди Маджио.

– Отвянь, – буркнула Ферра. – Гатто, не стой как истукан, налей каме Морьяда воды.

Лаура выпила второй стакан ледяной воды залпом, как и первый, и зябко поёжилась.

– Мы с Орнеллой встретились после похорон матери Бенвенуто, – сказала она. – Помянули бабушку – она была строгой, но хорошей женщиной. Я сказала сводной сестре поскорее уезжать, но она хотела встретиться с отцом.

– То есть она знала, что Эрмес её отец?

– Да. После смерти Бенни Ирина рассказала нам о своей давней любви. Кажется, она уехала даже не из-за угроз со стороны Де Ритта, а из-за того, что у них не получилось возобновить их связь. Хотела сохранить капитал. Эрмес любит сорить деньгами, вы ведь, верно, знаете.

– Эрмес Бруно мог как-то понять, узнать, что отрезанная кисть руки принадлежит именно Орнелле?

– У Орнеллы есть изъян, очень короткие и кривоватые мизинцы, – сказала Лаура. – У Эрмеса точно такие же руки, поэтому их редко показывают крупным планом. Если только он хотя бы раз увидел Ирину и обратил внимание на её пальцы – он точно бы узнал руку.

– А вы часто смотрите фильмы с Бруно? – спросила Ферра.

Руку из чемодана она отлично помнила. Не было у неё кривого короткого мизинца. Длинные, прямые пальцы с ухоженными ногтями.

– Кто же не смотрит фильмы с Бруно? – повела правой рукой Лаура.

– А вы знаете, где останавливалась Орнелла Канова? – встрял с неожиданным вопросом Гатто.

– Чезаре, – сказала Ферра предупреждающе, чтобы не лез вперёд детектива, хотя вопрос-то по сути был хороший.

– В гостинице «Фрезия» возле вокзала, – сказала Лаура. – Надо было ей сразу уезжать…

– Благодарю за сотрудничество, – сказала Ферра.

– Я прошу защиты у закона, – произнесла Лаура. – Де Ритта меня убьют.

– Вы ведь упоминали, что Ирина, прежде чем уехать из Ремии, расплатилась по всем счетам?

– Их интересовали связи Бенвенуто, и она оставила им все его записи. Но, видимо, этого оказалось мало, раз Де Ритта взялись за старое, – втягивая голову в плечи, сказала Морьяди.

– На этот раз Де Ритта или ни при чём, или им до вас совершенно нет дела, – успокоила её Эрманика. – Прошу вас пока не покидать город. Ваш дом будет под наблюдением.

– Мне надо забиться в нору, – тревожно сверкая большими тёмными глазами, заявила несчастная женщина.

– Понимаю, – сказала Ферра.

– На всякий случай, Ника… Спроси, нет ли связи между Орнеллой и Де Ритта, – подсказал Альтео почему-то шёпотом, хотя его никто не мог слышать.

– Ещё вопрос, позволите? Кто-то из банды капо Де Ритта присутствовал на бабушкиных похоронах? – задала вопрос Ферра, мысленно похвалив ди Маджио, который сегодня был полноценным напарником, а не какой-то занозой в одном месте.

– Нет. Никого. Друзья Бенни и бабушки не позволили бы никому из других банд явиться. Был только человек от дона Альтеридже – его правая рука. Он тоже следил за порядком. Не было незнакомых, не было Де Ритта – и вообще пришли только самые близкие, человек двадцать. Я бы увидела лишних, если б они были.

– Спасибо за сотрудничество, кама Морьяди, – сказала Ферра. – Не уезжайте, будьте на связи. В случае тревоги звоните сразу мне в кабинет, вот визитка.

Понятно было, что всё это бесполезно.

– Стажёр, – позвала Ферра. – Хватит стоять как истукан! Поехали!

– Куда, детектив?

– На вокзал Фрезия, – усмехнулась Эрманика. – Всё вырисовывается с предельной ясностью. Нас немножко поводили за нос, но мы справились. Как думаешь, справились?

– Мы подозреваем Орнеллу Канова или Эрмеса Бруно?

– Обоих. Хочешь порассуждать об их мотивах, стажёр?

Они сели в машину, причём ди Маджио разлёгся на заднем сиденье, положив несуществующую шляпу на согнутое колено.

– Рассуждаю, – торжественно объявил Чезаре Гатто, пока Ферра выводила авто со стоянки. – Если подозревать Эрмеса Бруно… То у него может быть даже два мотива. Первый – дополнительно прославиться, хотя зачем такому знаменитому актеру… А, да! Скоро в кино будет продолжение про Акулу, третья лента, и он боится, что кассовые сборы фильма упадут. Если подать эту историю как интерес мафии к актёру, то на фильм просто-таки целые толпы повалят! Это первое. А второе – попроще. Просто Ирина уехала не только от Братства, но и от приставучего Эрмеса. Ему было обидно, что она его бросила: он хотел приударить за богатой вдовой. Узнав, что её дочь здесь, он поймал её, отрезал руку… Нет, скорее всего, дочь он не трогал, рука может быть другой женщины. Хотя всё равно ужасно. В общем, сделал так, чтобы о руке узнали и наверняка потребовал от Ирины выкуп за дочь.

– Хорошо, – похвалила Ферра. – Не то хорошо, что руку кому-то всё-таки отрезали, а твои рассуждения.

– Кстати, второй вариант не исключает сговора с Орнеллой Канова, – воодушевлённо продолжил Чезаре. – Но минус версии со славой актера – это то, что он до сих пор не попытался дать где-нибудь развёрнутое интервью, где говорилось бы о преследованиях со стороны Братства. Хотя, быть может, просто ждёт, пока полиция об этом заявит. Внимание прессы к нам пока не утихает.

– Толпа репортёров за нами с тобой вроде как не увязалась, – хмыкнула Ферра. – А у другой версии какие минусы?

– Ничего не известно о том, чтобы московитская сторона принимала какие-то заявления. Если бы у Ирины, проживающей в другой стране, потребовали выкуп за дочь, шумиха в прессе поднялась бы непременно. Международный скандал – это очень интересно для прессы. А тут – нигде и ничего.

– Неплохо рассуждаешь, – сказала Ферра. – А версия с Орнеллой?

– Орнелла может хотеть больших денег от матери или же мстит горе-папаше. Опять же, тут может быть замешана Лаура, с которой девушка встречалась… Может, она даже в сговоре с Орнеллой? Хотя нет, вряд ли, Лаура всё-таки жертва. Она напугана и твердит о Де Ритта. Девушка просто выспросила у Лауры кое-какие детали, после чего начала действовать. И скорее тут всё-таки месть отцу. Девушке двадцать лет, она личность не вполне зрелая, в голове полный бардак.

– Очень разумные рассуждения! – сказала Ферра. – Вижу, ты умеешь думать, новичок.

Гатто просиял так, будто в нём включили рождественскую гирлянду.

Гостиниц возле вокзала было полно, но «Фрезией» называлась только одна.

– Смотрите-ка, кто там, – сказала Эрманика удивлённо, едва они припарковались на ближайшей бесплатной стоянке. – Везунчик собственной персоной!

– Где? – не понял Чезаре.

– Обносит белую «Тино» во втором ряду слева, – понизив голос, сказала Ферра. – Наш милый неуловимый Везунчик! И как занят, гляди-ка! Давай потихоньку заходи сзади, а я с этой стороны…

Альтео, о котором все забыли, только присвистнул и побежал следом. Ферра видела, как он запрыгнул на крышу белого автомобиля и с интересом принялся наблюдать за воришкой, обшаривавшим салон.

Мад Гервас по прозвищу Везунчик всегда нравился женщинам. А женщины нравились Везунчику. И хотя детективша Эрманика «Железная Фея» Ферра не входила в список тех, встрече с кем он бы обрадовался, он всё равно невольно залюбовался.

У неё было красивое лицо карающего ангела и грудь Мадонны. Вместо Кристо на руках при ней был какой-то мальчишка на побегушках, и вот его-то Везунчик точно не хотел бы тут видеть. Зачем ему какой-то мальчишка?

Везунчик вжался в водительское кресло и сказал:

– Добрый день, кама Фея. То есть Ферра. Как там мой иск, ещё не рассмотрели?

– Здравствуй, Везунчик, – задушевно сказала Ферра. – Как ты меня назвал?

– Простите, детектив, – сказал Везунчик. – Так это… Вам разве не запретили работать?

– Кто же мне запретит, я же Фея, – недобро отбрила Ферра, поглядывая почему-то на крышу «Тино». – Скажи-ка мне, Везунчик, а тебе заплатили вторую часть денег, как было уговорено?

– Мне прислали второе письмо, – понизив голос, сказал Везунчик. – А заплатить больше ничего не заплатили. Поэтому я решил сообщить полиции о том, что…

– Письмо?

– Да! Вот оно, – воришка вытащил из кармана брюк мятый конверт и немножко его расправил, прежде чем передать детективше. – Но приятель попросил меня кое-что забрать из его машины…

– Открутить радио тоже он попросил? – задушевно спросила Ферра.

А её напарник, по виду до скрипа отмытый мылом не далее как этим утром, добавил:

– И ещё кожаные подушки снять. Вон они, в пакете.

Везунчик забеспокоился. Там, в бумажном пакете, было и ещё кое-что. В машине он нашёл беспечно оставленный бумажник и спрятанный под сиденьем маленький конвертик с ангельской пудрой. Добыча была хороша, но садиться из-за неё в тюрьму вовсе не улыбалось.

– Детектив, тут сказано, что завтра через кама Герваса передадут сумку, которую надлежит подбросить актёру прямо в студию, – доложил мальчишка Фее. – И почерк тот же, что в прошлом письме. Такой… прямой, с нажимом.

– Кто передал тебе это письмо, Везунчик? – мягко поинтересовалась Ферра.

Определённо, удача решила окончательно распрощаться с Мадом Гервасом. Придётся всё выложить и распрощаться с лёгкими денежками. Но человек, приславший посыльного, был сам виноват, что на этот раз пожмотничал. Если б он доплатил за прошлый раз и положил вместе с письмом не жалкие две десятки, а хотя бы сотенную – Везунчик бы не выдал всю информацию.

– За совсем небольшую плату я бы рассказал не только о том, кто принёс письмо, но и о том, откуда его доставили, – сказал он осторожно.

– Гервас, ты сидишь в чужой машине с награбленным добром, и ещё торгуешься, – сказала Ферра.

– В пакете вы найдёте пыльцу, и отнюдь не фейскую, простите, кама Фея, – заговорил Везунчик. – Стало быть, я и тут вам оказал услугу: навёл на распространителя. Там ведь достаточно, чтобы порадовать человек двадцать, не меньше. Так что если оставить машину под наблюдением вашего мальчика да вызвать ему в подмогу парочку хватал половчей, вы получите в своё распоряжение целого дилера. А я на этот раз уйду целым и счастливым. Как вам такое предложение? Вы остаётесь в плюсе, если я расскажу вам о человечке, который вас заинтересует, кама Фея.

– Хватит так меня называть, я не Железная Фея, а детектив Ферра, – рыкнула детективша.

– Я не говорил про Железную, – удивился Везунчик. – Хотя вы, видимо, и так знаете, о чём речь.

И он кивнул на маг-ортезы Феи.

– Вылезай, – решившись, сказала она. – Чезаре, сообщи по рации патрульным, пусть приглядят за машиной.

И пока стажёр говорил с диспетчером, взяла Везунчика за воротник. У неё были на редкость мощные руки – вернее всего, усиленные той самой техномагией.

– Слышал, вы ещё и из поджигателей, кама Ферра, – сказал Везунчик. – Мне нравятся горячие женщины.

– А мне не нравятся склизкие мужчины с невнятными именами, – процедила Ферра. – Что это вообще значит: Мад Гервас?

– Это значит, что я подкидыш, а моя мамаша сплошь неграмотная, – ухмыльнулся Везунчик, обожавший поговорить о своём странном имени. – Я в библиотеку ходил, знаете, что вычитал? «Мад» по бриттски значит безумец. А фамилии такой вообще нет. Джервайс или Жерве – есть, а Герваса – нет. Так что выходит, я такой один. Уникальный.

– И не в меру грамотный, – скривилась Фея. – Выкладывай, кто принёс письмо.

– Посыльный. В форме гостиницы «Фрезия», той, что вон там через дорогу стоит, – кивнул на красивое белое здание Везунчик. – И чтоб вы сразу поняли, какой посыльный вам нужен – он толстячок, хоть и совсем юный, младше вашего напарника, детектив. Всё, отпускайте, я всё сказал.

Железная Фея, кажется, была довольна, хотя так прямо и не скажешь. Вознаградив Везунчика за ценную информацию обыском (он был ничуть не против и более детального, если б не эти железные руки), она отпустила воришку. Велела больше не попадаться, но Везунчик, поняв, что удача всё-таки его не совсем оставила, только ухмыльнулся в ответ.

– Если не попадаться, то как я ещё с вами встречусь, прекрасная Фея? Допустите, что я немножко влюблён в вас.

– А ну кыш, – раздражённо прикрикнула Ферра и тут же будто позабыла о Везунчике, повернулась к своему нерасторопному мальчишке. – Что ты так долго, стажёр?

– Сейчас они подъедут, детектив, – преданно тараща ясные светло-карие глаза, сказал щенок.

Везунчик поспешил исчезнуть. Много «хватал» – мало шансов, это и ослу понятно. А он, Везунчик, ослом не был.