Напарник обмену и возврату не подлежит

ГЛАВА 8. Какая встреча

На другой день в комнату, которую заняла Эрманика, постучала Дженна ди Маджио.

– Простите, кама детектив, – сказала она, – но мне кажется, что ваш напарник заболел.

– Не думаю, что вам кажется, – ответила Ферра, моментально надевая брюки.

Так, в штанах и тонкой майке, босая, она распахнула дверь в комнату, где раньше жил Альтео. На кровати метался в жару юный Чезаре Гатто, и на бинтах проступила не только кровь. Пятна были бурые и желтоватые.

– Мы ведь вчера даже повязку ни разу не сменили, – покаялась Ферра. – Я обо всём забыла!

Она едва не ударила себя в лоб. По глупой голове, которой бы всё только о мёртвых думать, а о живых когда? Стажёр, словивший пулю позавчера вечером, должен был получать от своей наставницы заботу и понимание. А она едва поела вечером и тут же вырубилась. Спала – Ферра посмотрела на наручные часы – целых одиннадцать часов!

– Чезаре, – Эрманика потрогала парня за руку, – Чиро, как ты себя чувствуешь?

Он был горячий, мокрый, пах потом. Проснувшись, будто не понимал, где он. Но затем улыбнулся и сказал:

– Я хорошо, кама Ферра. Готов продолжать.

– Нет уж, лежи. Я найду врача, – распорядилась Эрманика. – Почему вчера ты не сказал, что плохо себя чувствуешь?

– Не хотел подвести вас, – ответил стажёр. – Вы были усталая, едва держались на ногах. Если б ещё и я свалился?!

– Вот ты и свалился. Боже, о чём я думала… Надо было дать тебе какое-то лекарство, сменить повязку. А я даже толком не выяснила, насколько скверная у тебя рана.

– Пустяковая. Пулю вытащили, кость не задета – подумаешь, – слабо улыбнулся Чезаре, попытался встать и болезненно поморщился. – А можно мне немного водички?

– Я присмотрю за мальчиком, мне несложно, – вызвалась Дженна. – Врача можно найти или в клинике через два квартала отсюда, это ближе к центру, или среди частных – например, на соседней улице живёт такой, зовут Андреа Нери. Соседка как-то приглашала его, когда её муж пропорол железкой ногу…

Ферра поблагодарила, но не успела ещё развернуться, как Гатто позвал её.

– Детектив, – сказал он, – я видел границу между этим миром и тем. Большой луг, берег реки. Оттуда мне сказали, что ваш голос… что его слышно даже за гранью.

– Кто… сказал? – помертвела Эрманика.

– Какой-то парень, – застенчиво сказал Чезаре. – Так и сказал: «Привет. Скажи Эрми, что её голос отлично слышан здесь, за гранью. Ещё немного, и я просто шагну обратно!»

– Ну да, конечно, – проворчала Эрманика. – Это ты просто бредишь.

– Он был по эту сторону реки. Не с той стороны. Он был… Сказал, что когда вы вернётесь, вам просто надо позвонить в колокольчик.

– Ну, ну, – сказала Ферра, понимая, что вот-вот заплачет. – Ты, главное, сам не спеши за эту грань. Рана у тебя не такая уж серьёзная.

Разумеется, сведения Дженны ди Маджио о докторах и больницах устарели на пару десятков лет. Доктор Нери, конечно, существовал, но он был стариком ещё когда Альтео бегал в коротких штанишках, сейчас ему перевалило за девяносто! А госпитальная клиника не занималась больными на дому. Там лишь сказали «везите к нам». Похоже было, что придётся этим озаботиться, если не сыщется подходящий и сговорчивый врач.

Ферре повернула обратно, но её окликнула женщина из палатки с овощами и ранней зеленью:

– Кама ищет доктора? – спросила она, призывно взмахивая рукой.

– Ищет, – отозвалась Ферра и подошла к палатке.

– Вам надо второй переулок отсюда, доктор Лумброзо принимает в маленькой клинике, – охотно принялась рассказывать торговка, активно показывая при этом направление, – у нас тут все знают, что он за деньги готов хоть дьявола залатать, – тут женщина не слишком истово перекрестилась. – Даже заезжим бандитам, которым в городе запретил оказывать помощь сам Сенца-Теста.

– Вот как, – цокнув языком, покачала головой Ферра, которую подмывало спросить, кто такой этот «безголовый».

– Вы же понимаете, что даже у мэра нет такой власти, как у разбойников, – озираясь по сторонам, сказала торговка. – Но Лумброзо всё нипочём. Он латает всех.

– Хвала Деве, у меня совершенно законный повод, но приму к сведению, – сказала Ферра.

– Законники к нему тоже частенько обращаются, но уж такой человек доктор Лумброзо, что никого никогда не выдаст! – гордо сказала торговка. – Как и я! Могила! – она слегка ударила себя по губам и сделала жест – словно стряхнула с руки прах.

Вот женщина, у которой можно было бы вызнать немало интересного. Пусть и утверждает, что она – могила, а видно, что не прочь поболтать. Да и вообще, стоило бы поговорить с простыми людьми, которые обожают слухи и сплетни. На эту роль годился Везунчик Мад Гервас, но пока его не было под рукою. А Ферра поспешила на поиски удивительного доктора Лумброзо. Который вскоре отыскался и с огромным энтузиазмом запросил баснословную сумму за чудесное исцеление пациента.

– У меня и мёртвые начинают танцевать, – заявил он, блестя зеленоватыми глазами, один из которых косил к внутреннему углу. – Ваш дружок, кто бы он ни был, достоин пожить ещё немного, так что не скупитесь, прелестная госпожа. Задарма и слепой не запоёт.

Прелестная госпожа вздохнула и вытащила из сумочки полицейское удостоверение с металлическим гербом на кожаной обложке.

– Столичной полиции есть интерес до того, что творится в Понто-Виэста? – удивился Лумброзо.

– Вы ведь уже достаточно пожили, чтобы понимать, что происходит нынче на ваших улицах, – коварно сказала Ферра, хотя городишко выглядел тихим и безмятежным.

– Если уж полиция Ситтарины заинтересовалась, – развёл руками доктор, – то дело точно не из дешёвых. И половину денег вперёд. Если я достаточно пожил, то и вы, извините, не вчера родились. Когда ко мне приходят не за тем, чтобы я рассказал, кого лечу – это значит, что от меня требуется кое-что помимо лечения. Молчание оценивается по двойному тарифу, госпожа детектив. Если вы в Понто-Виэсте тайно, то будьте уверены: я умею хранить тайны. Но это стоит денег.

– Как много слов, – сказала Ферра.

Не то чтоб ей было жаль несколько лишних банкнот – они достались даром от Эрмеса Бруно! – но ведь неизвестно, сколько ещё придётся прожить на эти деньги вдали от дома. С другой стороны, у Котёнка есть чек, выписанный на службе. И если денег будет не хватать, можно сделать наглую физиономию и заявить об этом шефу, пусть переводит ещё.

– Все любят, когда им хорошо платят. К тому же я бесплатно лечу стариков, которым не хватает на врачей, так что вы оплачиваете кому-нибудь так необходимую ему операцию, – и Лумброзо выразительно потёр пальцами о пальцы, сложив их в щепоть.

– Я заплачу, – вздохнула Ферра. – Но в таком случае требую качественных услуг. Иначе пеняйте на себя. Я не разбойник, но…

Она тоже сложила пальцы левой руки в выразительный жест. Несгораемый материал маг-ортеза полыхнул синеватым пламенем, словно газовая горелка. Затем Ферра сделала неглубокий выпад, выставляя правую ладонь так, словно что-то толкала, и воздух заметно колыхнулся, словно подушкой толкая врача. Однако тот и бровью не повёл.

– На меня направляли дула автоматов, меня грозились переехать бронированным автомобилем, меня хотели утопить, сбросить с крыши, посадить в подземелье на хлеб и на воду, – благодушно заявил доктор. – Сжечь тоже обещали, но из огнемёта. Но знаете, это пустые угрозы. Где вы найдёте врача, который способен на всё за относительно небольшую мзду?

– Идёмте, – вздохнула Ферра.

Лумброзо заглянул в одну из дверей своей более чем скромной клиники, что-то скороговоркой кому-то сказал, затем взял с собой небольшую потёртую сумку и отправился с Эрманикой.

У постели больного они застали невысокого носатого брюнета с маленькими, юркими глазами.

– Почему я не удивлена? – спросила Ферра.

– Потому что вы позвали меня, моя прекрасная фея, – галантно заявил Везунчик, поднимаясь со стула. – Хотите обняться? Я весь ваш.

Накануне Везунчику снова повезло… Или не повезло? Теперь чертовски сложно было понять. Как только он подумал, что не мешало бы залечь на дно, как дно само нашло его.

– Тебе надо скрыться, – сказал вокзальный попрошайка по прозвищу «Белоснежка». – Тебя ищет клан Де Ритта, и они уверены, что ты стучишь полиции.

– Ни боже мой, – поклялся Везунчик, – какая полиция?

Белоснежка кивнул в ту сторону, где в тени раскидистых апельсиновых деревьев стоял ничуть не подозрительный мужчина в полосатых брюках и таком сверкающем пиджаке, словно обворовал танцоров из мюзикла «Шик-блеск».

– Он вчера вечером тебя искал. Обошёл всю станцию Фрезий, прежде чем ему сказали, что твоё любимое время – утро.

– Я жаворонок, – без лишней скромности заявил Везунчик. – Ну и с утра приезжают более жирные пассажиры!

От человека в блестящем пиджаке он почти ушёл, но путь преградил другой, в белом пальто. Смешно, кто же в таком городе, как Ситтарина, носит белое пальто? Везунчик осклабился и изо всех сил прыгнул в здоровенную лужу – как хорошо, что возле вокзала всегда такая грязища! Чистоплюй, который уже практически выхватил пистолет, теперь попытался прикрыться от летящей в него грязной воды. А блестящий, хоть и успел прицелиться, не ожидал прыжка в сторону. Выстрел встревожил голубей на старой водокачке и людей вокруг. Беготня, крики – самое то, чтобы скрыться. Везунчик опрометью бросился в сторону спасительных складов. В их лабиринте можно было спрятаться так, что не найдут.

Но уже на складском узеньком проулке чья-то непомерно твёрдая грудь прервала лихой забег Мада Герваса. Везение закончилось: он рассадил скулу о металлическую бляху полицейского патруля.

– Мад Гервас? – вежливо уточнил патрульный и аккуратно взял воришку за шиворот. – Вы что-то украли?

– Вот чисто не успел! Меня хотят убить за то, что я ничего не крал, – быстро сообщил Везунчик. – Вы же слышали выстрел? Так это по мне.

– Пройдёмте, – сказал патрульный и затолкал Мада в машину.

О, счастье, счастье, что у Везунчика где-то есть ангел-хранитель.

Как оказалось, не ангел, а целая фея, хоть и не крёстная, а железная.

После короткой перестрелки, после встречи с патрульным и срочной покупки билета, после тряского автобуса, где Герваса умотало до тошноты, он не думал, что обрадуется Эрманике Ферре. Даже наоборот: выскажет ей всё! Пусть она и уберегла его, а вот так хватать человека и засовывать в душный автобус, ну не по-человечески это. Вот она его встретит, а он ей скажет!

Но вышло всё иначе. По адресу его встретили странно, с какой-то нелепой надеждой, и Везунчик понял: его приняли за другого.

– Я же не доктор, – сказал он пожилой женщине, которая смотрела на него как на ожившую статую святого Антония.

Она словно не понимала слов. Взяла за руку, потащила в комнату, где в горячке лежал её сын или внук. Везунчик наклонился над парнем и от удивления так и сел – хорошо хоть, не мимо стула.

– Ты же напарник Железной Феи, – охнул он.

– А вы вор со Стационе Каса-а-Фрезиа, – опознал его напарник.

– Тебя ведь подстрелили на премьере позавчера, – продолжал удивляться Везунчик. – Я думал, ты уж на том свете.

– Рано радовались, – ответил парень еле слышно.

– Погоди-ка, дай я погляжу, – Мад Гервас принялся разбинтовывать плечо мальчишки. – Э, да не так уж всё скверно. У нас и не такое бывало в приюте, мы, дураки, втирали золу в раны, думая, что это поможет… Эй, кама как вас там, у вас есть что-нибудь крепкое?

– Кофе? – спросила пожилая женщина, стоя наготове с тазиком воды и бинтами.

– Кофе – это вы себе сварите, а мне бы что покрепче, – подмигнул Везунчик.

Пара глотков «чего покрепче» с кисло-сладким лимонным вкусом взбодрили его. В домашней аптечке нашлись перекись и пронтоцидовая мазь.

– Этого хватит только на первое время, – сказал Везунчик. – Вообще рану плохо дренировали, вот она и нагноилась. Но хорошая новость – воспаление пока небольшое.

Пока он возился с обработкой раны, в спальню вошёл ещё кто-то.

– Почему я не удивлена? – спросила Фея.

Ну, вот и она…