Напарник обмену и возврату не подлежит

ГЛАВА 16. Предупреждение

Кончики пальцев налились горячей, чистой энергией, но они еле могли двигаться, а надевать маг-ортезы было не быстро. Ферра нашарила на боку пистолет. Руки были слабы, но чувство долга и тревоги за Дженну придали им достаточно сил, чтобы удержать оружие.

– Сидите здесь, – приказала она отрывисто. – Сидите тихо, а услышите выстрел – ложитесь.

– Хорошо, – шёпотом сказала Дженна.

Ферра тихо, быстро проскользнула к задней двери дома и прошла через кухню. И столкнулась с человеком, который стоял посреди просторного холла.

– Не стреляйте, моя Фея, это всего лишь я, – сказал он, показывая руки ладонями вперёд и не шевелясь, чтобы она не выстрелила прежде, чем успеет понять. – Если бы не очень важная запись, я бы вас не потревожил.

– Матео, – сказала из кухни Дженна. – Матео Эрве, это ты?

– Это я, мама Джени, – охотно откликнулся Мад Гервас.

Ферра с трудом опустила пистолет. Руки всё-таки дрожали.

– Тебе следовало сначала позвонить, – резко сказала она Везунчику.

Дженна подошла и подала Эрманике перчатки маг-ортезов. Гервас, кажется, только сейчас увидел Железную Фею без них, и слегка нахмурился.

– Что случилось? – надевая перчатки, сказала Ферра.

– Кандидат в мэры, который якобы от народа, а на самом деле от Де Ритта, – сказал Везунчик. – Он встречался с Чикко.

– Если у тебя есть тому доказательства, то и отлично. Сольём в какую-нибудь газету, а лучше сразу в пяток, – сказала Ферра, – а ещё лучше, давай-ка я обращусь на телевидение через Эрмеса нашего Бруно! Мы испортим им всё дело, если на полную замажем Сеньо.

– Не-не-не, – сказал Везунчик. – Это всё не о том, кама Ферра. Вы не забывайте, как сильно я к вам привязался. И к вам, мама Джени.

– Ты хороший мальчик, Матео, – ласково сказала Дженна и пошла делать для него чай.

Ферра указала Везунчику на кресло.

– Садись и рассказывай.

И села в другое кресло сама. Но Гервас, едва уселся, тут же подскочил обратно.

– Вам бы укатить отсюда поскорее вместе с мамой Джени, – выпалил он. – Дело в том, что Сеньо не просто замазан в связи с Братством. Он причастен к убийству семьи, ну вы понимаете, – тут Мад кивнул на кухню.

– Понимаю, – процедила Ферра.

А прослушав запись прямо с диктофона, только несколько раз скрипнула ортезами.

– Я не могу уехать. И не могу никуда отправить Дженну одну, понимаешь? Надо подумать, где можно её спрятать.

– Не можете уехать?

– Не могу. В четверг будет слушание по делу Орнеллы Канова, – сказала Ферра. – О нём мало кто знает, и меньше всего хочется, чтобы вокруг этого имени поднялся хоть какой-то шум. Мне не хочется радовать Чикко победой в случае, если он отыщет девушку и убьёт. Или кто-то устроит ей расстрел прямо перед зданием суда. Или…

– Так она же в Московии, – опешил Везунчик, но, встретившись глазами с Феррой, умолк и сел так быстро, словно у него ноги подломились. – Так. И что же? Что будет с Дженной?

– Запрошу охрану свидетеля, – пожала плечами Эрманика. – А пока буду охранять её сама. А вот ты скройся поскорее отсюда, не хватало ещё, чтобы тебя связали с этим делом.

– Меня связать с вами – раз плюнуть, моя Фея, Понто-Виэста маленький городишко с дрянной репутацией, и я там засветился в компании вашего малыша. Вот как бы ещё и его не зацепило.

– Малыш способен за себя постоять сам, – сказала Ферра, хотя несколько сомневалась в этом. – Иди, Везунчик.

– Я останусь, – сказал он спокойно. – Вот что хотите со мной делайте, кама детектив, но я лучше побуду с вами эту ночь.

– Ты стал моим информатором, теперь ты встрянешь ещё больше, если останешься, – занервничала Ферра, не готовая позволять мужчине не просто ночевать тут, а охранять и защищать, как будто она сама не могла с этим справиться.

– А, всё равно. Я решил, что хватит с меня вокзальной романтики. Хочу быть артистом. Думаю, мне повезёт, если только вы не вмешаетесь, детектив – уж очень я рядом с вами делаюсь неудачливым.

– Тем более уходи, – ухватилась за его суеверие Эрманика.

– Не могу. Вы с Дженной для меня – прежде всего женщины, – Гервас ударил себя в грудь кулаком. – Вы моя семья, она как мать, а вы как сестра. Я к вам здорово привязался и не оставлю в беде. Вот что хотите делайте, а не выгоните.

– Я могу телепортировать тебя через окно, – сказала она, пошевелив пальцами в качестве демонстрации силы.

– Вы этого не сделаете, моя Фея. Я для вас тоже уже не чужой человек. И потерять…

– Я не могу больше никого терять, – призналась Ферра.

– Вы крепче, чем думаете. И если я прикрою вас или маму Джени в критический момент, вы поймёте, что легче потерять такую фигуру, как Везунчик, чем её, – размахивая руками, доказывал Гервас. – И знаете, детектив, я вам так скажу: вы боитесь, что я увижу вас такой уязвимой, как пять минут назад, без перчаток. Но вы не станете слабее оттого, что я это вижу. Всё нормально. Вы для меня – идеал сильной женщины, и ваши слабости лишь оттеняют этот образ.

– Ты болтун, – сказала Ферра, несколько смущённая и в то же время польщённая такими словами. – Я вызову сюда Гатто и пару патрульных и дам тебе уйти незаметно через сад. Идёт?

– Приемлемо, – сказал Везунчик.

И тут по окнам дали короткую автоматную очередь.

Чертыхнувшись, Ферра бросилась на пол, не забыв опрокинуть кресло с Гервасом.

– Дженна, – прошипела она и на четвереньках быстро поползла в кухню.

– Я в порядке, – послышался оттуда приглушённый голос камы ди Маджио. – Я как раз наклонилась, уронила лимон и…

– Это предупреждение, – после второй очереди, громом раскатившейся по притихшему дому, сказала Ферра. – Я слышу, как отсюда отъехала машина.

Из комнаты слышался быстрый говорок Везунчика.

– Да, совершенно верно. Здесь офицер полиции и гражданское лицо, – разобрала Эрманика.

Затем Мад Гервас заглянул в кухню.

– Они уехали, я видел, – сказал он.

У него были мелкие порезы на щеке, но он улыбался.

– Чего ты смеешься? – огрызнулась Ферра.

– Не знаю. В меня раньше стреляли, но это было не так захватывающе, – сказал он. – Сейчас – совершенно не то!

Предупреждение скорее разозлило Эрманику, чем напугало. Братство посмело угрожать – и кому? Ей, Железной Фее! Чезаре Гатто приехал вперёд патруля, затем прибыли Танита с Луиджи. Позвонил и шеф Солто.

– Орнелла надёжно спрятана? – спросила Ферра.

– Спрятана и перепрятана после того, как министр устроил мне выволочку за то, что мы якобы вывезли каму Канова из страны, – хмыкнул Солто. – Мне пришлось тогда признаться, где она на самом деле, так вот после этого я её снова перевёз.

– Это хорошо, – Ферра сделала паузу, и шеф правильно всё понял.

– Тебе надо укрыть свидетельницу, – сказал он.

– Именно. Хотя она ничего не знает и, скорее всего, даже не вспомнит завтра то, что видела сегодня. Но поди докажи это добрым членам Братства.

– Ну, ну, успокойся, Эрманика, всё хорошо.

– Какого чёрта хорошо, – взорвалась она. – Я зла на них. И готова нанести ответный визит.

– Терпение, всё должно быть по порядку, – сказал Солто. – У твоего дома будет дежурить охрана.

– Я знаю, – Ферра положила телефонную трубку. – Чезаре, – позвала она стажёра, – отвечаешь за каму ди Маджио головой. Только попробуй уснуть.

– Ни за что на свете, – хлопая длиннющими ресницами, сказал Гатто.

– Мы тоже тут побудем, – сказал Луиджи, располагаясь на диванчике.

– Танита может ехать домой, – сказала Ферра. – Да и тебе…

– Хотите чаю? – встряла Дженна.

– Я поджарю хлеба, – оживился Везунчик.

– Так, тебя тут быть не должно, – всплеснула руками Ферра.

– Я теперь свидетель нападения, куда я денусь? Вон, детективу Чавес всю правду рассказать должен. К тому же я ранен, видите кровь? Мне надо лежать!

Но диван уже был занят, так что Везунчик согласился сидеть, правда, недолго – сорвался на кухню помогать Дженне. Танита Чавес только хихикала, глядя на то, как вёрткий, шустрый вор носится туда-сюда из кухни в гостиную и обратно.

– У меня давно не было столько народу сразу, – сдавленно сказала Эрманика.

Это напоминало не охрану свидетелей, а дружескую вечеринку. С улицы заглянул патрульный – Ферра узнала старого знакомца Торрано, – уточнил, всё ли в порядке и получил кусок вчерашнего пирога.

– Иди спать, Ферра, – сказал Луиджи, заметив, что Эрманике не по себе. – Мы будем вести себя тихо.

– Я всё равно не усну, – ответила она, но скоро заклевала носом, сидя в кресле.

И дала себя уговорить пойти в спальню. Где долго лежала, слыша сквозь сон разговор и даже смех. Это было так непривычно и странно, что Ферра решила завтра рассказать об этом Леоне Аурелии.

– Могу я вернуться домой? – спросила утром Дженна, и у Ферры всё оборвалось от её тона и её взгляда, точно указывавших, что вчерашний день уже стёрся из памяти старушки.