Напарник обмену и возврату не подлежит

ГЛАВА 7. Медиум и святые

– Колокольчик.

– Да иди ты, – буркнула Ферра, но послушно тронула нежно и переливчато зазвеневшие трубочки.

– Умница. Зеркало!

– Сама знаю.

Она посмотрела придирчиво. Сегодня накрасила глаза, начернила ресницы, тронула губы красной помадой – чёрт знает, впервые за сколько времени. И поверх красного платья надела чёрный жакет с пояском, подчёркивавшим талию. Опять похудела, надо будет сегодня постараться не пропускать обед…

– Дверь.

– Хватит напоминать! Я сама в силах проверить чёртову дверь!

Трижды дёрнуть за ручку, проверяя, заперт ли дом.

– Можем ехать на работу, – радостно сказал Альтео.

– А давай ты не поедешь? – предложила Ферра. – Побудешь дома.

– Ты чего? Мы же договорились представиться медиуму. При условии, конечно, что он – настоящий медиум, а не как Нетте-Дженца – психолог.

– Ты как будто правда хочешь уйти.

– А что? Думаешь, только я тебе надоел? Ты тоже, знаешь ли, не подарочек, – пошутил Альтео.

Или не пошутил? Кто ж его знает…

Кофе сегодня уже стоял на столе Леоны Аурелии, запах был ошеломляющий. Но не было ни сливок, ни сахара, а вместо печенья на блюдечке лежали скромные сухарики – хорошо хотя бы, с изюмом, а не простые.

– Сегодня пепельная среда, – пояснила Леона. – Начало поста. Вы не придерживаетесь?

– Не то чтобы… Разве что мяса не ем, а так – даже в церковь не хожу, уж простите.

– Это ваш выбор, – сказала Леона, как показалось Эрманике, с некоторым раздражением и даже осуждением.

Но опять же, может, просто показалось? Лицо у психотерапевта было крайне доброжелательным, в глазах виднелось желание помочь.

Ферра взяла чашку с кофе и осторожно отпила.

Было горячо, а потому даже и неважно, что несладко. А может, просто сорт был такой, что не очень горький…

– Сейчас придёт медиум, – сказала Леона, – он установит, что за сущность вас преследует, и если ваши слова подтвердятся, мы вдвоём избавим вас от надоедливого фантома. Ну, или научим вас, как с ним ужиться…

– Я не собираюсь уживаться с ним, – пожав плечами, сказала Ферра, – он мне не нужен.

Её как-то задело и обидело, что и Альтео, оказывается, вовсе не против в свою очередь избавиться от неё. Ради чего? Ради какой-то там грани!

В дверь деликатнейше постучали.

– Рада вас видеть, Космо, – сказала Леона Аурелия вошедшему мужчине.

– Взаимно, Лео, – ответил тот.

Как источник потенциальной опасности этот Космо выглядел… может быть, на двоечку из десяти. Кроме того, медиум – это ведь даже не настоящий маг, а практически шарлатан! Ферра смотрела на старичка в длинной мантии недоверчиво. Он походил на звездочёта из какой-нибудь детской сказки! Разве что не хватало ему остроконечного колпака с наклеенными звёздами из жёлтой или серебристой фольги. Вместо него была просто лысина, обрамлённая венчиком курчавых седых волос.

– Здравствуйте, кама, – поклонился Космо, увидев Эрманику, а затем с улыбкой отвесил ещё один поклон, глядя на Альтео. – И вам хорошего дня, кам.

Он его определённо видел. Не было никаких сомнений! Альтео поклонился в ответ, и Космо улыбнулся ему, словно старому знакомцу.

– Ну вот и хорошо, что все в сборе, – сказала Нетте-Дженца, уставившись туда же, куда смотрел Космо.

Но что-то подсказывало Эрманике – вот Леона-то точно не видит призрака.

Ди Маджио даже сделал вид, что протягивает медиуму руку для пожатия, и Космо вдруг хихикнул, разглядывая воображаемого товарища Ферры.

– Я могу вам дать компетентное заключение прямо сейчас: это не фантом. Перед вами отлично сохранившийся дух потенциального мага.

– Что это значит? – удивлённо спросила Леона Аурелия.

– Знаете, когда ребёнок, в будущем способный стать сильным магом, умирает, а его тело остаётся незахороненным, его дух может никуда не деться. Он попросту продолжает жить, развиваться и расти, при условии, что где-то рядом растёт другой ребёнок. Он живёт, в некотором смысле питаясь жизненной энергией человека, к которому присосался. Эту теорию очень не любят в богословских кругах, да. Не любят!

– Ничего себе, – Ферра откинулась на спинку кресла.

– Я тоже не люблю эту теорию, потому что это неправда, – заявил Альтео.

– Что именно неправда, молодой человек? – спросил Космо. – Что вы были рождены магом и потом умерли? Или что вы присосались к девочке? Некоторые из вас могут проявиться ещё в детстве, некоторые вообще могут не давать о себе знать, и только по косвенным признакам тогда можно догадаться, что дух присосался к своему…

– Неправда, что я к ней присосался, вот что, – вспылил Альтео. – Я по мере сил её оберегаю. К тому же я не умер. Меня убили.

– Расскажете, как вы появились на свет и как росли? – вкрадчиво поинтересовался Космо. – Я всё про таких, как вы, знаю. И кстати, если бы вас убили, то спрятали бы тело. То есть – похоронили.

– Я родился на побережье, в Ривалле, – сказал Альтео. – Я помню, что родился и жил там. Недолго, но… я же помню!

– Бросьте, – поморщился медиум. – Такие духи, как вы, хорошо известны мне. Если у вас сохранились бы воспоминания, вы не были бы чистым листом и не стали бы вот таким, как есть.

Ферра в перепалку не вступала, как и Леона Аурелия. Психотерапевт лишь с интересом наблюдала.

– Это всё не ваше дело, – сказал ди Маджио. – Вот совсем не ваше! Я защищаю Ферру, как могу. И не моя вина, что я бестелесный и не смог пристрелить террористов, когда они её мучили. Но я всегда с нею, я знаю все её привычки, все её песни, вообще всё. Кому как не мне оставаться с нею и хотя бы подбадривать, если не могу помочь иначе? Слушайте, у меня идея! Эй, Космо! У меня замечательная идея!

– Он сейчас начнёт притворяться хорошим и будет торговаться, – скорее для Леоны, чем для Ферры сказал Космо. – Этот тип духов, который присасывается к владельцам, очень хитрый. У них большой потенциал.

– А чего он хочет? – заинтересовалась Леона.

Ферра уже знала. А вот Космо выслушал Альтео и передал психотерапевту его слова:

– Хочет, чтобы я помог ему достичь какой-то грани. Я и сам не очень понимаю, что это значит.

– Тогда вы профан, – рассердился ди Маджио.

– Он вчера увидел, как умирает одна девушка и очень впечатлился, доктор Космо, – пояснила Ферра. – Сказал, что она уходила за грань, и увидел там что-то любопытное для себя. А вечером, кстати сказать, воображал себя магом. Это не опасно, доктор?

– Что? Доктор? Лео, она назвала меня доктором, – засмеялся старик неприятным сухим смехом. – Ну ладно, я в какой-то мере и правда могу считаться доктором, хотя правильнее было бы сказать: магистр.

– Маэстро, – заговорил Альтео почти умоляюще, – это ведь так интересно. Вы же медиум, вы меня видите и слышите, в отличие от этой так называемой психотерапевта. Так не уничтожайте меня, а покажите выход! Вы знаете, я уверен, вы знаете, что это за грань, просто, очевидно, называете это как-то иначе. Ведь правда?

– Он правда очень этим взволнован, – удивлённо призналась Ферра. – Ну, если вам тут есть чем заняться, я, пожалуй, оставлю тут своего товарища и пойду.

Ей отчего-то было неловко и не по себе. Как будто её отодвинули на второй план, и из-за кого? Из-за призрака, фантома или кто он ещё там.

– Стойте, а как же наше занятие? Час ещё не прошёл, – встрепенулась Леона Аурелия.

– Я приду завтра. Мы будем прорабатывать всякие мои фобии и мании, – Эрманика пожала психологине руку. – До завтра маэстро Космо как раз избавит меня от Альтео. Кстати, Альтео сказал, что сам этого хочет. И сегодня подтвердил. Хочет уйти туда, к этой грани.

– Ваше присутствие тем более необходимо, – сказал Космо. – Только по моим данным, никаких граней нет. Есть небытие, куда я увожу освобождённых фантомов, призраков, духов и прочих. Чтобы ваш «воображаемый друг», дух колдуна, отправился в небытие, мы должны его похоронить.

Нетте-Дженца истово перекрестилась и немного подвигала губами, словно про себя прочитала молитву – вернее, её кусочек.

– Это точно необходимо? – спросила она.

– Этим должны были заняться те, кто не похоронил крошечного младенца, – сказал он. – Скорее всего, нерадивые родители…

– Нет, их убили вместе со мной, – принялся утверждать ди Маджио. – Это было очень давно… Чёрт, почему я это вспоминаю именно сейчас? Неужели грань так близка?

– Он таким раньше не был, – вырвалось у Ферры. – И в детстве он был другой, весёлый, подбивал на разные шалости…

– Ага, – хлопнула в ладоши Леона, – то есть всё-таки он у вас с детства!

– Это сейчас уже неважно, – запальчиво сказала Ферра, складывая пальцы обеих рук щепотью, – с детства или нет! Важно то, что наличие фантома, или духа, или воображаемого друга затрудняет мою работу, а она всё, что у меня есть.

– Я, я всё, что у тебя есть! – вскричал ди Маджио. – Но я сам готов уйти, так что давайте уже похороним меня, и дело с концами.

– Без моего участия, – Леона Аурелия снова осенила себя крестом. – Можете хоть священника приглашать, но я на таких похоронах присутствовать не хочу. Это... это какой-то фарс.

– Идёмте, кама Ферра, – сказал Космо. – Похороны должны быть как настоящие. С гробом, цветами и молитвами, с прощанием и могилой.

– Где же её можно вырыть? – спросила Ферра.

– Да на заднем дворе, за домом, – предложил Альтео. – Тоже мне важность.

– Нет, лучше на кладбище, – выдвинул предложение Космо.

– На кладбище! Да нас арестуют, и будут правы, – вырвалось у Ферры. – Стойте, я знаю. У нас есть семейный участок на кладбище, но это не здесь, не в Ситтарине, а на родине дедушки, в Эвронии. Это всего пара часов езды, и я могу справиться одна.

– Не можете. Да и присутствие камы Нетте-Дженца будет нелишним… Нет, всё-таки давайте в вашем дворе. Вечером. Приготовьте цветы и гроб.

– Большой? – дрогнувшим голосом спросила Ферра.

– Подойдёт любая деревянная коробка с крышкой, лучше всего продолговатой формы, – сказал Космо, – но если вы сделаете подобие гроба, знаете, с обивкой, красивой крышкой, цветами…

Опять цветы! В начале весны ведь не так уж много чего цветёт. Разве что…

– На северной окраине вроде бы уже зацветают магнолии, – неуверенно сказала Ферра. – Или я могу заехать после работы в оранжерею. Кстати, в котором часу будет удобно… встретиться?

– В восемь вечера госпожа Нетте-Дженца подвезёт меня к вам, оставьте только адрес, – охотно ответил Космо.

– Прекрасно. Адрес она должна знать, он есть в моём личном деле, – сказала Ферра.

Космо ушёл, а Эрманике велели задержаться.

– Вчера у вас был тяжёлый день, – сказала Леона.

– Вы ведь не спрашиваете. Откуда знаете? – поинтересовалась Ферра.

– Меня предупредил шеф Солто, – ответила Леона. – Сказал на тот случай, если вы захотите это обсудить.

– Тут нечего обсуждать, – сказала Ферра. – Хотя… Меня беспокоит, что арестованную вчера девушку выпустят под залог или даже адвокат сумеет добиться её полного освобождения. И тогда её убьют. И знаете, тут меня вообще разрывает на части!

Она встала, прошлась по кабинету, поправила дверцу шкафчика, хотя та даже не была приоткрыта, передвинула стул, который стоял на пути от окна к двери. Вдруг придётся бежать, а стул мешает? К окну подошла так, чтобы снаружи её невзначай не увидели, сбоку и крадучись. Выглянула на улицу, словно ожидала, что в неё откуда-нибудь целятся.

– Мы в полицейском участке, что может… – начала Леона Аурелия, но осеклась, едва Эрманика на неё посмотрела. – Мда…

– В прошлом году на участок напали, и нельзя поручиться, что этого больше не произойдёт, – пояснила Ферра, хотя Нетте-Дженца и так уже всё поняла. – К тому же следить на самом деле могут. Понимаете, та девушка, о которой я говорила, она виновна не только в смерти молодой женщины, она ещё и бросила грязную такую, жирную тень на дружков отца. А это – Братство, семья. Они не откажутся от мести за такой оговор. Орнелле стоило подумать о последствиях. Она не успеет выехать из страны, бежать в Московию или ещё куда-нибудь. Просто не успеет! Оскорбить Де Ритта было самой большой её ошибкой в жизни, и… И я буду должна её защищать.

– Точно должны, Эрманика? – спросила Нетте-Дженца. – Именно вы?

– А кто ещё? – пожав плечами, спросила Ферра.

– Твой котёнок, – подсказал ди Маджио, и Эрманика вздрогнула: не ожидала, что он вдруг появится из ниоткуда, хотя ещё несколько минут назад парень был тут. – А может, Танита? Или просто кто-то из патрульных? Или… никто?

– Полиция не должна поощрять месть Братства, даже если… всё по делу, – запнувшись, пояснила Ферра. – Убийство есть убийство, и оно недопустимо. Поскольку делом этой девушки занималась я, то мне и нести ответ, если её выпустят, а потом убьют. Чёрт… Простите, кама Нетте-Дженца, я постараюсь не ругаться. Ч… Чайки бы побрали всё это дело. Как тут не сойти с ума?

– Вам надо принять это, – посоветовала Леона. – Вы сделали свою работу. Вы поймали преступницу. Если её выпустят, несмотря на то, что руки её в крови, а совесть нечиста – пусть ищет спасения сама. Вы можете разве что предупредить её.

– Думаете, она не знает, с чем играет? – спросила Ферра.

– Думаю, знает, но почему-то считает, что на неё не распространяется закон воздаяния, – ответила Леона. – Примите это, кама Ферра. Если эту девушку постигнет наказание – не ваша проблема. Возможно, вашей проблемой станет поимка тех, кто причинил ей вред.

– Скорее, они причинят ей смерть, – проворчала Ферра. – Но мысль вашу я услышала и поняла, кама Нетт… Леона.

Психотерапевт улыбнулась.

– Вот и славно, Эрманика. На сегодня достаточно, тем более вечером мы увидимся с вами снова. До свидания.