Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма

Глава 53

Я представляла себя за огромным стеклом. Словно меня отрезали от нормальной жизни, и я была вынуждена смотреть на нее через преграду из недр дремотного кошмара.

Трастамара учел все. Какое-то время нам пришлось ждать в подлеске у тракта, пока докатит посланная из дворца карета. Она казалась мне тюремной. Короб без гербов, крашеный черным лаком. Я опустилась на жесткое сиденье. Туда же погрузили бесчувственного Вито, и его тяжелая голова лежала у меня на коленях. Посланник уселся напротив, но мне было уже все равно. Трастамара не делал попыток заговорить, и я была этому только рада. Экипаж ужасно трясло на скрипучих петлях, безвольная голова Вито билась в дорожной тряске, и все мои мысли были лишь о том, чтобы хоть немного облегчить его страдания. Я придерживала его голову, заглядывала в лицо, стараясь уловить малейшее движение. Обтирала платком выступившую испарину. Казалось, он полыхал в горячке, мучился в огне. Я почти видела под его кожей языки пламени. Багрово-оранжевые, как пожар. Или это была игра распаленного воображения? Я не могла доверять своим глазам. Перед ними было мутно от беззвучных слез. Я изо всех сил старалась их задавить, чтобы не заметил проклятый посланник, но никак не могла совладать с собой. Не сомневалась, что мои слезы доставят ему отдельное удовольствие. Я слишком отчетливо уловила удовлетворение, с которым тот наслаждался разговором в лесу. Этот ряженый паяц различил все, до вздоха. У него собачий нюх. И, судя по всему, ум ядовитой гадюки. Я сделаю все, что он хочет. И выцарапаю глаза, если он дал ложные клятвы.

Я не смотрела на посланника, не сводила глаз с лица своего мужа, по которому, все так же, время от времени прокатывала нервная судорога. Невольно вспоминала крестьянскую хижину. Большой снег. Снова видела, как Вито бился в колодках, а я вновь и вновь окунала руки в отвар, который драл кожу, чтобы хоть немного облегчить его страдания. Тогда он был просто незнакомцем, а теперь…

Но сейчас я не могла и этого. Я должна была просто смотреть. И терпеть. И это было невыносимо. Бессилие. И абсолютная зависимость от человека, которому нельзя доверять ни на крупицу.

На этот раз мы не въезжали в главные ворота. Экипаж обогнул ограду, протрясся вдоль солнечной липовой рощицы и въехал во дворец через задние ворота. Остановились у хозяйственных флигелей. Должно быть, было около полудня. Бесчувственного Вито положили на носилки, накрыли плащом с головой, как покойника. Я едва не вскрикнула. Хотела отдернуть ткань с его лица, но Трастамара бесцеремонно схватил меня за руку:

— Не надо.

Он не хотел привлекать внимания… И мне пришлось смириться. Когда зашли во флигель, посланника уже не было — я шла в сопровождении охраны. Семенила рядом с носилками, не сводила с них глаз, пыталась уловить под плащом дыхание, но на одном из поворотов сопровождающие преградили мне дорогу. Один из них склонил голову и указал рукой направо:

— Сеньора, вам сюда. Прошу.

— Я пойду с мужем.

— Это невозможно. Мне велено проводить вас. Прошу за мной. У меня приказ.

Я обернулась на удаляющиеся носилки, до боли сжала кулаки, призывая себя к хладнокровию. Мне не позволили даже коснуться его руки… Я должна стерпеть — другого выхода попросту не было. И верить в то, что этот мерзавец Трастамара сдержит слово. Но в груди стало так холодно, что показалось, будто сердце вот-вот застынет и остановится.

Меня привели в довольно сносно обставленную комнату и заперли на ключ. Лязг в замочной скважине смычком пропилил по натянутым нервам. Я огляделась. Стол, стул, кровать без балдахина. Походило на комнату прислуги, если бы не решетки на окнах и еще одна дверь. Я подошла, дернула за ручку — оказалось заперто. Я заглянула в замочную скважину, но увидела лишь кромешную черноту.

Через некоторое время появился охранник и принес поднос с едой. Судя по всему, из дворцовой кухни. Пир горой. Рагу с пряностями, паштет с белым хлебом, жареное мясо. Еще мармелад, сладкий крем и немного вина. И вчерашние пирожки… Но к еде я не притронулась. Даже аппетитные запахи оставили меня равнодушной, словно где-то в груди встала глухая перегородка. Разве можно сейчас думать о еде? А эти пирожки…

Я не могла даже спокойно сидеть, хоть и умирала от усталости. Мерила небольшую комнату нервными шагами. Время от времени останавливалась и прислушивалась. Но ничего не происходило. Почему посланник медлит? Он сам сказал, что время играет против Вито. Чего он ждет? Хотелось верить, что мой муж уже получил противоядие, но это было слишком наивно. Трастамара еще сам не получил от меня то, что хотел. Но что он хотел? Я не пыталась строить догадки, понимая, что, вероятнее всего, все они окажутся слишком далеки от истины. Ответ может дать лишь проклятый посланник.

Я уловила лязг в замочной скважине. Но не со стороны коридора, а со стороны второй двери. Поспешно обошла стол, чтобы он оказался преградой между мною и тем, кто войдет. Впрочем, ждала я лишь одного человека.

Трастамара вошел без лишних церемоний. Тут же окинул цепким взглядом нетронутый поднос:

— Неразумно. Стоило поесть.

Он по-прежнему был в простом камзоле и без следа краски на лице. Снял шляпу, небрежно бросил ее на кровать.

— Что с моим мужем?

Посланник поджал губы:

— Если ты будешь голодать, твоему мужу это ничем не поможет. К чему это ребячество?

— Что с моим мужем?

— Это все, что ты хочешь знать?

Я подняла голову:

— Это то, что я хочу знать в первую очередь. Вы сами дали мне мужа. Ведь так? И я подчинилась приказу, как и подобает. Но забирать его вы уже не имеете никакого права. Это мой муж перед богом и людьми. Я сделаю все, что вы хотите — я дала слово. Но и вы сдержите свое и верните мне мужа живым и здоровым, как и обещали. Верните сейчас.

Трастамара поднял голову, пристально посмотрел на меня. Я думала, он рассмеется своей икотой, но его лицо, стало в этот момент старше и тяжелее. Словно посланник был неприятно поражен каким-то нежданным открытием.

— Готова на все?

Я молчала.

— Может, любишь его?

Я замерла. Не сразу поняла, что этот вопрос вовсе не требовал честного ответа, но… Последние дни пронеслись ураганом, все перевернули. Они стали целой жизнью. И от одной мысли, что я больше могу не увидеть Вито, внутри все умирало. И становилось трудно дышать.

Я решительно подняла голову. Отвечала не ему — самой себе.

— Да. Люблю.

Трастамара даже прищелкнул языком, посмотрел куда-то в сторону:

— Да… Кровь — не вода… — Вновь уставился на меня: — А если я не сдержу слово?

Я стиснула зубы:

— Я заколдую вас.

Его лицо, наконец, исказила знакомая ухмылка:

— Не выйдет, моя дорогая. При всем желании.

Сердце почти остановилось. Неужели он знает, что как ведьма я совершенно беспомощна?

— Почему же?

Трастамара улыбнулся шире:

— В силу родства, разумеется.

Я с трудом устояла на ногах, вцепилась в спинку стула. Такого ответа я никак не ожидала. Но… Посланник знает о том, что я ведьма. Почему бы ему не знать, что колдовство не действует при близком кровном родстве? Блефует?

Я, вопреки желанию, мучительно вглядывалась в его лицо, стараясь найти какие-то знакомые черты. Только теперь заметила, что волосы Трастамары, небрежно спадающие на плечи, были рыжими с проседью. Может, не такими яркими, как у меня, но…

В голове пронеслась ужасная мысль. Мелькнула, как комета, и тут же погасла, но затухающий хвост остался… Судя по возрасту, этот человек вполне мог годиться мне в отцы. Но возможно ли такое? Внутри все выстудило от ужаса. Нет, я не хотела бы такого отца. Ни за что! Но мне уже казалось, что я даже улавливала какое-то внешнее сходство. В ушах гудело. Я попятилась на шаг и прислонилась к стене, пытаясь взять себя в руки. Даже если и так, сейчас это не имело никакого значения. Но я в любом случае должна была узнать правду.

Я с трудом сглотнула, стиснула зубы. Подняла голову:

— Кто вы такой, ваша светлость?