Первый маркграф

Глава 15 Взрослые игры

Железный маркграф Александр Ранк не любил летать, впрочем, как и ездить на паровозе, да и в целом покидать небольшую, но такую хорошо защищенную Железную марку. Да и сложно любить поездки, если тебя во время этих самых поездок не раз и не два пытались убить. Два взрыва железных дорог в детстве, еще во времена отца. И не меньше трех попыток подорвать дирижабль уже в более зрелые годы, когда дирижабли распространились по империи. Это только самые громкие, почти удавшиеся покушения. Сколько покушений «черные» предотвратили на стадии подготовки либо скрутив исполнителей, прежде чем они попытаются привести планы в жизнь он уже и не помнил. Перестал в какой-то момент считать.

Сколько бы не был безжалостен к врагам его отец, да и он сам, всегда находятся готовые проверить род Ранк на прочность.

Правда в этот раз ситуация была другой… неоднозначной.

— Как наши дела? — поинтересовался Александр Ранк у Сумана Энно, когда дирижабль взмыл над столицей. — Груз прибыл?

— Обживает седьмую каюту, — подтвердил бывший журналист.

— Приведи его сюда, — распорядился маркграф. — У меня есть вопросы.

Отвесив короткий полупоклон, а скорее просто кивнув маркграфу, Энно вышел из каюты.

Подойдя к иллюминатору, Александр Ранк некоторое время всматривался в лежащий внизу город — прекрасный и такой опасный Эдан. Столицу второй железный маркграф не любил даже больше путешествий. Столица лишила его отца…

Стан Ранк — первый железный маркграф. Ничтожный сын Первого рыцаря империи, покорителя Спорных земель, говорили они. Изгнанный из столицы, деградирующий в вечном пьянстве и разврате в этом забытом, только что завоеванном и практически не населенном медвежьем уголке под названием Железная марка. Они считали, что вычеркнули его не только из жизни столицы, но и всей империи. И ошибались. Как ошибались!

Говорили, что в молодости у первого железного маркграфа было только две страсти — выпивка и женщины. В плане количества страстей утверждение верное, страсти действительно было две — магия и власть. Женщины? Женщины тоже были, но стояли на третьем, а то и на четвертом месте после главного…

От воспоминаний маркграфа отвлек тихий стук в дверь.

— Войдите, — громко приказал он, отступив от иллюминатора и устраиваясь в мягком кресле.

Фигура вошедшего была скрыта под безразмерным серым плащом, а лицо пряталось под надвинутым капюшоном.

— Ваше Сиятельство, — неизвестный сделал что-то среднее между реверансом и поклоном.

— Можете не прятать лицо, почтенный Шелерг. Экипаж этого воздушного корабля обладает феноменальной памятью — они помнят, что ненужно помнить моих гостей.

— Мне так привычнее, — отозвался соратник «мастеровых», но капюшон длинного плаща все же снял. — Вы хотели меня видеть?

— Не столько видеть, сколько спросить, — нахмурился Александр Ранк, потирая колено, внезапно стрельнувшее острой иглой боли. Еще одна память о более успешном, почти удавшемся покушении. — Почему взрыв произошел так рано? — он даже не пытался скрыть охватившее его раздражение, да и боль в старой ране настроение не улучшала.

Все должно было пройти не так. Давать «мастеровым» возможность взрывать фольхстаг, тем более, когда и сам в нем находился, он точно не собирался. Как и устраивать бои в городе. Заговорщиков планировалось схватить в самый ответственный момент, перед очередным заседанием.

— Комитет узнал, что на внеочередном заседании соберутся все сливки, включая… — несостоявшийся горный инженер выразительно ткнул пальцем в потолок. — И распорядился ускорить акцию.

— Ты обязан был об этом сообщить!

— Как⁈ Я не мог и на секунду отлучиться! — вскинулся отвечавший за подкоп «мастеровой». — Да что там отлучиться! Мы спали по два часа, чтобы успеть закончить эту проклятую минную галерею. Повезло еще, что мои соратники были так заняты, что не проверили герметичность бочек с порохом, а в канализации было довольно сыро. Так что под фольхстагом рвануло чуть больше половины заряда. Это слишком мало, чтобы полностью разрушить здание. Я все рассчитал!

— Наглец! — с нотками восхищения и осуждения выдохнул маркграф. История выглядела такой складной, что было сложно к чему-то придраться. — С огнем играешь!

— И уже давно, — согласился бывший студент, отчисленный с последнего курса за неблагонадежность. Подумаешь, поймали с парочкой запрещенных прокламаций! — С тех пор как повелся на щедрые посулы ваших людей. Надеюсь, вы честно выполняете свою часть сделки? — резко посерьезнел фальшивый «мастеровой».

— Род Ранк всегда платит свои долги. Твой младший брат и сестры устроены в лучшую гимназию Железной марки. Полное содержание, а на совершеннолетие каждого из них ждет крупная сумма. Хватит, чтобы оплатить учебу или открыть собственное дело. Вернее, и на то, и на другое хватит — все, как мы и договорились, — подтвердил маркграф.

Шелерг перевел дух и заметно расслабился. Конечно, слова — это просто слова. Но Александр Ранк ни разу не был уличен в обмане. По крайней мере, в таком мелочном.

Идеалы борьбы за справедливость и лучший мир как-то резко отходят на второй план, когда ты оказываешься без поддержки трагически погибших родителей с тремя малыми на руках. Да еще в твоем личном деле особая отметка, не позволяющая получить приличную, а значит и щедро оплачиваемую работу.

Небольшие накопления, оставшиеся от родителей быстро закончились, и когда перед вчерашним студентом появились «люди в черном» и предложили вернуться к борьбе, но так сказать, с другой стороны, он долго не размышлял.

Да и, Шелерг готов был себе в этом честно признаться, ему нравилось это опасное лавирование между «мастеровыми» и «черными». Скромная власть и влияние, которое он получил, сполна компенсировали опасность. Ну и деньги, позаботившись о младшем брате и сестрах, он никогда не забывал себя. И в те моменты, когда нужно было временно залечь на дно, ни в чем себе не отказывал. Да и зачем, если всё оплачивает железный маркграф?

— Удалось узнать что-то новое об этой представительнице Комитета? Наглая или как там ее? — исказив фамилию «соратницы», разыграл забывчивость Александр Ранк.

— Почтенная Налая, — поправил маркграфа Шелерг, ничуть не сомневаясь, что фамилия девушки вымышленная. — Хотя какая она почтенная — скорее ласса, — добавил он, решив продемонстрировать свою лояльность и полезность. — Воспитание и манеры не скроешь… Ничего нового добавить не могу. Появлялась она редко. Да и времени на разговоры у меня не было.

— Ну да, меня взорвать пытался, — добродушно, но с ноткой легкой угрозы проворчал Александр Ранк, — Плохо, — попенял он «мастеровому». — Какие-то детали мятежа в столице? Имена сочувствующих среди чиновников и офицеров гарнизона? Сомневаюсь, что «мастеровые» бросили всех на баррикады. Самых ценных должны были задействовать только на конечном этапе.

— Я простой боевик, со мной таким не делятся! — почти искренне возмутился соратник.

— А вот это мы должны изменить! — решительно бросил маркграф. — Пора тебе делать шаг наверх. Так сказать, расти в чинах, делать карьеру. В конце-то концов, покушение на императора почти удалось. Слух о том, что Суман Второй просто каким-то чудом выжил, а железный маркграф, — Александр Ранк небрежно указал ладонью на себя, — сильно ранен, поэтому и сбежал в Железную марку, уже пущен по столице. Да и пресловутый Комитет не досчитается многих соратников. А ты у нас проверенный член боевой пятерки, почти сумевшей совершить величайшую из акций организации. Можно сказать, герой! Так что быть тебе главным в новой боевой пятерке. Своей собственной. А там, устроим тебе несколько успешных акций. Все равно каждого второго чиновника империи можно стрелять, а остальные и пули недостойны, только петли! Но для начала ты должен залечь на дно и какое-то время не высовываться.

— Псы имп… К-кхм, я хотел сказать, охранители, — быстро исправил свою оплошность Шелерг, уловив выразительный взгляд железного маркграфа, — резво взялись за дело. Чтобы залечь на дно понадобится много монет, — он с явным намеком потер большой и указательный пальцы друг о друга.

— Получишь все необходимое, — не стал спорить железный маркграф. Шелерг обходился довольно дорого, но это всего лишь деньги. Да и Александр Ранк отлично знал, что соратник «мастеровых» сполна отработает свой долг. — Как планируешь объяснить неудачу со взрывом? Все же именно ты отвечал за минную галерею.

— Скажу правду, — пожал плечами несостоявшийся горный инженер, — порох был плохим, а часть и вовсе отсырела.

— Хорошо, можешь быть свободен.

Отвесив низкий поклон, Шелерг вновь плотнее закутался в безразмерный серый плащ. Соратник слишком часто сталкивался с предательством, ведь и сам был предателем, поэтому предпочитал заботиться о сохранении своего инкогнито. А железный маркграф может и дальше доверять своим людям, если ему так нравится.

— Что ты обо всем этом думаешь? — тихо поинтересовался Александр Ранк у молчавшего весь разговор с «мастеровым» Сумано Энно.

— Я думаю, он нам порядочно наврал, — не стал скрывать бывший журналист. Почтенный Шелерг ему не нравился — хитрый, изворотливый тип, слишком любящий деньги. Даже казалось бы явный крючок, на котором его держат — семья, не выглядел особенно прочным. Еще год-два, в крайнем случае, три-четыре, и родственные связи перестанут для «мастерового» что-либо значить. Он посчитает свой долг перед младшими выполненным. Уже так считает!

— Возможно, все возможно, — не стал спорить Александр Ранк, задумчиво поводив пальцем по подлокотнику кресла. — С этими двойными агентами всегда так — никогда не знаешь, кому они на самом деле служат.

— Собаку, которая кусает руку хозяина, лучше сразу пристрелить, — напомнил Энно.

— Я все же склонен считать, что тут он нам не соврал — взрыв просто случайность. Да и благодаря этому укусу мы получили именно то, чего так долго добивались. Но ты прав, за нашим хитрым студентом стоит внимательно следить. Вторая такая ошибка недопустима! Увы, но он нам все еще нужен. Причем на самом верху организации «мастеровых». Третье Отделение всех крыс не выловит при всем желании. А Корпус слишком долго был сосредоточен на собственном выживании и сохранении кадров. И растерял большинство былых связей. Раньше «мастеровые» были для нас как открытая книга, в конце-то концов, именно мой отец их когда-то и создал, а теперь… — маркграф замолчал, а после непродолжительной паузы добавил: — Подбери студенту надежного напарника из наших. Возьмет на себя связь, присмотрит за мальцом, а в случае чего отведет от него удар Комитета.

Добавлять, что в случае другого «чего», напарник устранит двойного агента, Александр Ранк не стал. Да и Энно в подобном пояснении не нуждался.

— Сделаю, — эхом отозвался он.

Когда и бывший журналист ушел, маркграф поднялся из кресла и вернулся к иллюминатору. Летать он не любил, но любил любоваться на империю с высоты.

Похоже, студент оправдал потраченные на него деньги и усилия. Да, вышло не идеально, кроваво, но все же неплохо. Погибших жаль, но это война — жертвы неизбежны.

С другой стороны, теперь даже Суману Второму сложно заподозрить Железную марку в негласной поддержке этого заговора. А раскрой «черные» подготовку к взрыву заранее, от подобных подозрений было бы не отвертеться. Вот и выходит, что все только к лучшему. Да и потери приемлемые — никто из фольхов особо не пострадал.

Сейчас железного маркграфа больше интересовал другой вопрос — правда ли, что порох отсырел? Или порох был хорошим, и это сами «мастеровые», включая двуличного Шелерга, что-то не так рассчитали?

Наблюдая, как за окном промелькнул очередной небольшой городок, я прислушался к успокаивающему перестуку колес и прикрыл глаза. От этого звука меня всегда клонит в сон.

Думать о предстоящей свадьбе не хотелось. Разберемся на месте, так сказать, по прибытии.

Полученное послание не заставило меня бросить все дела в столице и рвануть в Тирбоз. Другое дело, что особых дел в столице у меня и не осталось. Не за мятежниками же гоняться! У императора есть Третье Отделение, охранители, войска — справятся как-нибудь и без моего скромного участия.

А если не справятся, то я тут не причем!

Так что единственным, что меня все еще держало в столице, был вопрос с геральдической палатой. Но и он был успешно решен на следующий день после получения письма. Палата очень удачно располагалась вдалеке от императорского дворца и фольхстага, и события последних дней не сказались на ее неспешной работе.

С гербом проблем тоже не возникло. Сгорающий в огне черный феникс обзавелся графской короной и был утвержден в качестве родового герба маркграфов Вольной марки.

Покончив с делами, я и отправился в Тирбоз. Разумеется, по железной дороге! Хватит с меня небесных приключений! Время терпит, а к дирижаблям после двух полетов у меня выработалась стойкая антипатия. Нет, если со мной будет малый круг магов лететь, то ладно — готов рискнуть. Но чтобы этот круг был, нужно быть принцем империи, а не скромным маркграфом.

Приглашение Александра Ранка? У пограничных марок с магами плохо, сомневаюсь, что маркграфа сопровождает нужное для круга количество магов.

А без них я готов лететь, только если выбора нет, но сейчас он есть.

— Не помешаю?

Стукнув ради приличия, в купе заглянул почтенный Загим. Отец Ланиллы не железный маркграф, и против его компании в поездке я ничуть не возражал. Наоборот, нам есть что обсудить, пока паровоз пыхтит через добрую половину империи.

Вот и сейчас магнат где-то раздобыл довольно схематическую карту Вольной марки, которую, с моего разрешения, расстелил на столе.

Судя по подробным отметкам ветров и обилию синих стрелочек, карта предназначена для воздушников. Но в Вольной марке на земле не так много интересного, кроме четырех городов-крепостей. А они тут имеются.

— Итак, на чем мы там остановились? — деловито поинтересовался почтенный Загим. — Железная дорога между Серым Берегом и Степным Стражем?

Найдя на карте отметку города-порта, он прочертил ногтем линию вдоль побережья, прикинул расстояние до Степного Стража и осторожно спросил:

— А не лучше ли начать с малого — соединить железкой Серый Берег и Два Моста? Расстояние выйдет в два раза меньше. А от Двух Мостов мы уже потянем железку к Степному Стражу, заодно и к Приюту Рыцаря линию разметим.

— Мне хотелось бы иметь прямое сообщение между Стражем и единственным портом марки.

— Так это он только пока что единственный. И открою тебе страшную тайну, одного его уже не хватает. Нужен как минимум еще один крупный порт. Где-то в предгорьях Одиноких вершин. Кстати, именно там, вдоль побережья и пытаются протащить железку через горы.

— Ее уже лет десять протащить пытаются, — напомнил я, вспомнив про это затянувшееся строительство, которое то затихает, то разгорается с новой силой.

— Но когда-нибудь они ее все-таки закончат, — пожал плечами почтенный Загим. — А с новым портом и строительство пойдет гораздо веселей, можно ведь и навстречу двинуть, со стороны Вольной марки.

— Решим, когда проведем инженерную разведку на местности, — пошел на уступки я. Мне нужна железная дорога, а как именно лучше и быстрее ее проложить, пусть инженеры думают.

— Хорошо. Теперь, касательно моей доли. — Мне показалось, что магнат с трудом удерживается, чтобы не потереть вспотевшие от жадности ладони. — Учредим акционерное общество, с названием потом решим. Мой вклад — деньги, материалы и само строительство, это все я оцениваю в шестьдесят процентов. На тебе снабжение, охрана. Вся земля в месте строительства и по сто метров во все стороны от колеи переходит в собственность акционерного общества.

— Пятьдесят, — внес корректировки я.

— Что пятьдесят? — магнат сделал вид, что не понял. — Процентов акций?

— Земля на пятьдесят метров во все стороны от колеи. С процентами акций все правильно, только шестьдесят достанется Вольной марке, а сорок тебе.

— И какая мне тогда с этого строительства выгода? — удивился Загим. — Одни сплошные траты, которые если и окупятся, то когда меня уже не станет.

— Дворянство…

— Если бы оно мне было нужно, то я бы давно стал лассом.

— … и баронский титул, — продолжил я, выкладывая главный козырь.

Магнат замолчал, обдумывая предложение.

Личное, да и наследуемое дворянство для почтенного Загима не было большой проблемой. И если он до сих пор не ласс, то потому что ему это не особо нужно. Но титул… Полноценный, а не какой-то там учтивости, вроде сквайра — это другое дело.

Впрочем, и с ним у почтенного Загима не было бы проблем. Если бы не одно но. Полноценный титул, это не только статус, но и определенные обязательства. Связываться со старыми родами почтенный Загим явно не хочет. Понимает, что даже в маркграфствах его голос будет не на втором-третьем, а дай боги на десятом месте. Так стоит ли оно того?

Примеров таких вот быстрых богачей, клюнувших на приманку в виде титула, немало. Что в герцогствах, что в маркграфствах фольхи рассматривают их лишь в качестве щедрого кошелька и дойных коров. По-моему, парочка таких магнатов даже разорится еще до войны.

А у меня нет своры близких и дальних родственников, с которыми надо делиться. Да и весь род Вельк пока что состоит из одного представителя. Ни тебе младших ветвей, ни хотя бы разветвленной старшей. Со своими деньгами почтенный Загим может стать в Вольной марке вторым лицом после маркграфа. А там останется только закрепиться на достигнутых позициях и обеспечить наследование своей обширной финансовой империи. И титул, который можно передать по наследству, тут просто необходим.

Я изначально рассматривал почтенного Загима, как одного из первых кандидатов на получение звания барона в Вольной марке. Не просто так, естественно. Наглеть в этом вопросе не стоит. Но в награду за развитие Вольной марки, почему бы и нет. Слишком щедрая награда? Ну а это уже мое дело! Неотъемлемое древнее право, как главы одного из великих родов империи, о котором так пекутся все эти любители старины.

— Демоны, — отмер почтенный Загим и удивленно покачал головой. — А ведь этого я не учел! Как-то из головы вылетело. Слишком давно в империи новых маркграфов не появлялось. Сорок процентов и баронский титул? Что же, хорошее предложение, я согласен!