Пламя Эгиды. Книга 3

Глава XXIII

Повернув голову, я обнаружил мужчину, которому на вид было около сорока. Впрочем, в данном случае вид точно был обманчив. Оценить его внутреннюю энергетическую структуру я не мог, но, если взглянуть хотя бы на ту силу, из которой состоял защитный барьер, можно было уверенно сказать — ему не меньше сотни лет. Может быть, больше. Сам же он, прекратив хлопать в ладони, добродушно улыбнулся.

— Как быстро вы желаете умереть? Может быть, есть какие-то особые пожелания?

В паре метров от меня глухо зарычал Ровер. Припав мордой к земле и яростно пожирая незнакомца взглядом. Тот же, переведя взгляд на пса, скептически усмехнулся.

— Можете сообщить вашему питомцу, что капать призрачной слюной бессмысленно. До меня он всё равно не доберётся.

Основания для того, чтобы заранее считать себя победителем, у мужчины имелись. Судя по тому, что я чувствовал, он уже достиг одного из высших рангов развития Пробуждённого. С другой стороны, сейчас ему противостояла компания достаточно разнородных противников. Среди которых двое располагали божественными искрами, одна относилась к Древним расам, а четвёртая была в состоянии изменять человеческую судьбу. Неплохой состав. В теории, способный разобрать на составляющие даже сложного противника.

Чуть сдвинувшись в сторону, я заговорил сам:

— Не стоит мечтать об отдыхе, когда враг ещё не сломлен.

Тот в очередной раз улыбнулся.

— Обожаю все эти поговорки из прошлого. Вы с таким упорством их используете, будто это сразу возвращает назад во времени. Никогда не понимал такой глупости.

Секунду я поколебался, определяясь между линиями поведения. Потом шагнул вперёд и отзеркалил его собственную уверенную улыбку.

— Вы по какой-то причине считаете, что я из тех Стражей, которые угодили в этот мир тысячелетия назад? Мне даже интересно, что заставило вас сделать такое предположение?

Мужчина, на пальцах которого отсутствовали кольца с фамильными гербами, рассмеялся.

— Не стоит пытаться запудрить мне мозги. Вы только что вскрыли хранилище, к которому никто не мог подступиться. Выводы сделать несложно.

Внутри моего перстня шевельнулась запечатанная древняя сущность, намекнув, что смертные всё ещё неимоверно тупы и не заслуживают спасения. Я же повторил приём — засмеялся, копируя тональность собеседника.

— Вас абсолютно ничего не смутило? Например, тот способ, который я использовал, чтобы вскрыть капсулу? Или вы считаете это обычной практикой?

На момент замолчав, я сделал шаг вперёд, давя на неизвестного взглядом.

— Это специальная печать-ключ, которой точно не было у тех Стражей, что когда-то оказались в этом замороженном мире. Они использовали свои личные оттиски, которые оставили внутри защитной системы.

На лице нашего «гостя» появилось выражение лёгкого недоумения. Которое он искусно спрятал в следующую секунду.

— Может быть, тогда соизволите представиться? Чтобы я знал, с кем имею честь вести беседу?

Отрицательно качнув головой, я продолжил формировать необходимые лигаты. Ни одна из имеющихся для нынешней ситуации точно не подходила. Одновременно начал говорить.

— Для начала сами назовите себя. Конечно, я и так догадываюсь, что вы один из Одоевских. Но кем вы являетесь на самом деле? Чья кровь течёт в ваших жилах? Кто из Стражей Корпуса стал вашим предком?

Тот на секунду задумался. Покосился в сторону лестницы. Снова посмотрел на меня.

— Послушайте. У вас есть всего один шанс уцелеть. Немедленно расскажите мне о своей личности и сделайте предложение, которое будет достаточно ценным. Тогда я, возможно, оставлю вас в живых. Может быть, даже буду настолько щедр, что сохраню жизнь одному из троих ваших последователей.

Ровер тоже повернул голову в сторону ступеней, по которым мы спустились, и передал мне ментальный сигнал о знакомом запахе.

Бестужев. Который прямо сейчас спускался вниз. Плохая новость. Я бы сказал, отдающая запахом смерти. Сражаться сразу на два фронта, особенно когда вторым противником является кто-то вроде гусара, будет сложно. Если до того шансы на победу виделись вполне неплохими, теперь они резко сократились. Раза в четыре.

Смотря на стоящего аристократа, я заговорил вновь:

— Почему этот мир был изолирован? Что заставило Стражей отказаться от идеи пробиться назад? Сожри их разумы Пустота, по какой причине они изменили присяге?

Пару мгновений он молча смотрел на меня, сделав лицо настолько каменным, что сразу стало понятно — мужчина скрывал эмоции. Потом с лёгким удивлением проговорил:

— Вы и вправду не из них. Иначе не стали бы задавать такие идиотские вопросы. Но… кто вы тогда? И откуда здесь взялись?

Прямо сейчас ночную тьму столицы рассекал один сверхплотный эйдос, мчавшийся прямо к Светлейшему князю Морозову. Далеко не факт, что тот был в своём кабинете. Но мой посланник был способен отыскать след и пройти по нему, доставив сообщение адресату.

Сам же я, подав пальцами правой руки знак Родиону, сделал ещё один шаг вперёд.

— Подумайте. У кого могло хватить ресурсов, чтобы забросить кого-то в мир вроде этого? Кто мог заинтересоваться судьбами и жизнями Стражей, пропавших приличное время назад? Чьи легионы стоят в сотнях миров Сопряжённой вселенной?

Это всё-таки заставило его задуматься. А вот на ступенях послышались шаги — Бестужев добрался до самого нижнего пролёта. Спустя ещё пару секунд, зазвучал его голос:

— Вы уж извините, Ваше Сиятельство. У меня нет выбора. Приказ есть приказ. А отменить его может только новая команда. Такой вот замкнутый круг.

Даже сейчас, выполняя чужие инструкции и находясь под мощным ментальным воздействием, военный пытался указать мне путь. Не зная, что я уже о нём подумал. Более того — даже успел приступить к реализации.

Позади послышался голос Милославы:

— Так и знала! Никогда никому нельзя доверять!

Стоявший напротив меня дворянин расхохотался. Оборвав смех, перевёл взгляд на русалу.

— Восхитительная непосредственность. Понимаю, почему вы её оставили при себе, вместо того чтобы сожрать. Я-то сначала подумал — ради любовных утех, как бы глупо это ни звучало. Но теперь всё стало чуть яснее.

От девы плеснуло яростью и гневом, а я, пытаясь концентрироваться на лигатах, заговорил вновь:

— Перед вами специальный трибун Корпуса Эгиды. Авангард и разведка. Вслед за мной сюда придут когорты полноценного Легиона. С таким вы точно не справитесь. Это невозможно. Потому предлагаю вам сотрудничать. Стать одним из тех местных, кто сохранит свою жизнь и статус после развёртывания нашего форпоста.

Неизвестный прищурился, внимательно на меня смотря. Потом чуть качнул головой:

— Лжёте. Первые Стражи, что угодили сюда, не смогли подать сигнал. Точно так же, как и вторая группа ваших верных служителей человечества. Они тоже не смогли связаться со своими.

Мгновение замолкнув, он продолжил:

— Знаете, что самое смешное? Стоит вырвать ваших людей из привычной среды, как они сразу ломаются. Когда нет приказов и вышестоящих офицеров, ваши легионеры превращаются в настоящих зверей. Которых ведут вперёд исключительно инстинкты, а не способность мыслить. И потому они проигрывают людям, у которых есть мозги.

Его голос был наполнен превосходством и уверенностью. Но где-то на заднем фоне чувствовались лёгкие, тончайшие нотки тревоги.

Судя по всему, он всё же понял, что к самым первым Стражам я не отношусь. И пока не мог сформировать для себя убедительной версии, которая объясняла бы моё здесь появление.

Разведя слегка руками, я озвучил ответ.

— Вы можете говорить всё, что угодно. Но связь мне и не нужна. Операция идёт точно по расписанию. А после того, как здесь окажется полноценный Легион, мы установим двусторонний канал связи и пробьём внешний барьер этого мира. Открыв его для вселенной.

Несколько секунд он помолчал, рассматривая меня. Потом неодобрительно цокнул языком:

— Не люблю тех, кто пытается на меня давить. Особенно, если они не говорят ни слова правды. Будь всё так просто, отсюда бы давно вырвались. Но ты даже не представляешь, какие проблемы поджидают на пути из нашего славного мира.

Подача информации была интересной. Хотя прямо сейчас меня куда больше волновали вибрации его силы. Нобиль готовился к атаке. Судя по всему, решив, что переговоры зашли в своего рода тупик.

Ждать, пока он ударит первым, я не стал. Атаковал сам. Сразу пять полностью завершённых лигат Корпуса Эгиды ярко засияли, освещая тёмное до того помещение. А спустя секунду, каждая выбросила пучок нитей, которые обвились вокруг фигуры противника. Одновременно с этим я пустил в дело ещё одну комбинацию, наглухо блокируя вход в помещение со стороны лестницы. В этот раз использовал не обычный защитный барьер, а многослойный комплекс, который, на мой взгляд, должен был хотя бы чуть притормозить Бестужева.

Аристократ ударил в ответ. Атаковал одной из боевых техник Корпуса Немезиды, пытаясь достать меня. Но та сбилась из-за моего упреждающего удара. К тому же, была хорошо мне знакома. И пусть силы он в неё влил более чем достаточно, остановить атаку я смог. Нанёс ответный контрудар и погасил контур прямо в процессе.

Сам Одоевский яростно взревел, обрушившись на оплетающие его нити и пытаясь их спалить. Слева тонко зажужжал барьер, в который врезались огненные клинки Бестужева. Ради справедливости — старался гусар не слишком усердно. Насколько я видел, мощь его оружия была куда ниже, чем во время схватки внутри осколка чужого мира.

Вперёд ринулся Ровер, решивший, что сейчас самое время вырвать коленные чашечки нашего врага. Остановить его я не успел, а как выяснилось в следующее мгновение — пёс немного переоценил нанесённый противнику ущерб. И отлетел в противоположный конец помещения, получив мощный удар ногой.

Естественно, пинок простым не был. Выродок Пустоты вложил в удар немало своей силы, так что энергетическую структуру боевого зверя изрядно покорёжило.

Я же коротко рявкнул, давая команды:

— Родион — ножи. Метай. Даника — Талант. Милослава — держи барьер!

Слова давались с трудом. Прямо сейчас я был вынужден поддерживать одновременно и защитный покров, сквозь который пока не мог пробиться Бестужев, и напитывать силой комплекс из пяти лигат. Энергетические нити которых всё ещё оплетались вокруг фигуры Одоевского. Правда, их количество не увеличивалось. По мере того, как появлялись новые, аристократ успешно расправлялся с частью старых. И комплекс никак не мог выйти на критическую массу, после которой должно было начаться формирование кокона — техники, которая широко применялась Корпусом Эгиды для пленения мощных противников, как из числа людей, так и из соплеменников Милославы.

В воздухе мелькнули искрящиеся синими молниями ножи, за каждым из которых тянулась толстая энергетическая нить — тренировки с юным богом не прошли даром. Одновременно с этим я добавил в лигаты божественной силы. Пустил в дело свою собственную искру. Отчаянно надеясь, что небольшая доработка конструкции не позволит ей рассыпаться при использовании подобной мощи.

Отчасти это сработало — барьер противника замерцал, распространяя вокруг вибрации, а оба «клинка» Родиона вонзились в его грудь.

На момент показалось, что победа уже одержана. И сейчас остаётся лишь добить врага. Но в следующую секунду он вырвал ножи из своего тела и, яростно скривившись, швырнул их назад. А потом снова плеснул силой, спалив добрую половину нитей. Слева же обратился облаком гаснущих искр мой защитный барьер — Бестужев прорвался внутрь.

Обнажив шпагу, я метнулся навстречу гусару. К счастью, артефакторная сталь выдержала напитку божественной мощью, что позволило благополучно парировать его атаку. А потом вторую. И третью. Опять же — выкладывался он далеко не на полную. Тем не менее, атаковать был вынужден, отвлекая меня от поддержания боевого комплекса Эгиды.

Что почти сразу сказалось на результатах его работы — Одоевский растворил все охватывающие его нити и, взревев, обрушил на нас новый удар. Мощную волну грязной, ядовитой энергии, которая в случае контакта должна была уничтожить любую живую плоть.

Самого меня прикрыла боевая аура. Равно как и Родиона. А вот дев пришлось защищать отдельно. Ни одна из не была способна прикрыться сама по себе.

Отвлёкшись, я пропустил удар и почувствовал, как боль обожгла левое плечо. Напротив послышался голос Бестужева:

— Тебе, может сдаться, твоё сиятельство? Неловко тебя как-то убивать будет.

Голос гусара звучал глухо. Слова давались военному с явным трудом. Резонно предположить — ему приходилось прилагать немало усилий, чтобы озвучить нечто подобное.

Вошедший в раж Одоевский на наш диалог даже не обратил внимания, занятый новой атакой. На этот раз нобиль развернул сразу семь воздушных фигур. Ещё одна достаточно известная техника. Называли её по-разному, но суть везде была одна и та же — группа сотканных из воздуха ассасинов, которых было невозможно остановить при помощи боевых плетений, поражающих плоть.

Зато они прекрасно развеивались от контакта с божественной мощью. Выяснил я это прямо в процессе — открыв доступ Роверу к божественной искре и позволив тому использовать её силу на полную. Изменения в энергетической структуре пса я внёс ещё вчера. Но проверить их не успел. По крайней мере, не на таком объёме силы. Как выяснилось — сработало всё отлично. Боевой зверь благополучно погасил три из семи воздушных фигур.

А потом ударил Родион. Использовав технику, которую мы обкатывали с ним вчера. Но в этот раз, вложив в неё всю свою силу.

Честно говоря — настолько зашкаливающей мощи я от юного бога не ожидал. По комнате прокатился настоящий вал искрящихся, сверкающих молний. Настолько ярких, что на момент они полностью ослепили, перекрывая вид на окружающее пространство. Божественная мощь спалила четыре оставшиеся фигуры воздушных ассасинов и, докатившись до противоположного края, отбросила назад Одоевского, впечатав того в стену.

К рухнувшему противнику моментально кинулся Ровер, сейчас считавший себя едва ли не бессмертным боевым псом. Но уже в следующую секунду он отлетел назад, крутясь на полу и поскуливая от боли. Правда, в этот раз аристократу пришлось приложить куда больше усилий — судя по выплеску силы, ударил он в полную мощь и не скупясь. А моя божественная искра тут же активно запульсировала, восполняя урон, полученный ретривером.

Сам я, в очередной раз отразил выпад Бестужева и, сделав рывок в сторону, ударил ещё одним плетением. На этот раз отправив в Одоевского мощную ядовитую печать. Но разъярённо ревущий аристократ благополучно развеял её. А я вновь был вынужден пустить в дело шпагу, блокируя удар гусара.

В следующую секунду вокруг фигуры Бестужева замерцала вода. В буквальном смысле слова — вокруг гусара закрутился настоящий водный кокон, на который тот с интересом взглянул. Я же почувствовал волны эмоций, которые сейчас хлестали со стороны Милославы. Дева была в ярости, что позволяло действовать на самом пределе сил. Но, вместе с тем, было опасно. Если вовремя не остановится — соратница рисковала иссушить саму себя.

Тяжело дышащий Родион подтянул к себе ножи из божественной стали, что до того валялись на полу. А вот Одоевский внезапно пустил в дело артефакты. С виду достаточно простые — обычные метательные ножи. Но на деле это были убойные боевые конструкции, с лёгкостью прошивающие мои барьеры. Первый вонзился мне в живот, пусть и пробив защиту, но изменив траекторию полёта. Едва я успел вырвать его и швырнуть в сторону, как в бок вошёл второй.

Внутри всё раскалилось — Столп Изначальной силы и божественная искра пульсировали в унисон, отчаянно пытаясь восстановить повреждения и удержать меня на ногах. Тогда как внутри тела скользила зараза, вовсю выгрызающаяся в плоть и не желающая останавливаться.

Мой ударный комплекс из пяти лигат после атаки Родиона тоже исчез. Атаковать чем-то иным прямо сейчас было сложно. Слишком много сил уходило на поддержание самого себя. Потому у меня мелькнула мысль о единственно возможном варианте — освобождении той древней сущности, что была заперта в моём перстне.

В воздухе мелькнул ещё один нож и послышался крик боли, принадлежащий Милославе. А я неожиданно для самого себя уловил слабый ментальный импульс могущественного пленника, который явно опасался освобождения.

Обдумывать ситуацию мне было некогда, так что я потянулся к артефакту, собираясь снять все барьеры и выпустить божество на волю. Кем бы он там ни был, это точно собьёт противника с толку и заставит отвлечься.

Бестужев, который до того делал вид, что пытается пробиться через водный барьер, оказался на свободе. Раненая русала не смогла поддерживать прежний уровень силы. Около противоположной стены яростно взревел Одоевский:

— Убей их! Убей их всех! Немедленно!

А в следующее мгновение я вдруг почувствовал всплеск напряжения, исходящий от Даники. Потом уловил тихий звон. Как будто лопнула тонкая и туго натянутая струна.

Машинально повернув голову, увидел, как Одоевский, в чьей правой руке был сжат ещё один метательный нож, вдруг споткнулся. И, неловко пошатнувшись, рухнул на пол, упав прямо на свою выгнутую правую руку. А сталь артефактного ножа, который он держал, вошла в череп аристократа.

Удивлённо моргнув, я остановил процесс разрушения барьера внутри перстня и мельком глянул на Бестужева. Который, несмотря на полученный приказ, тоже замер на месте, рассматривая рухнувшего дворянина. На какую-то секунду в комнате царила полная тишина.

А потом на пол глухо упала Даника.