Пламя Эгиды. Книга 3

Эпилог 2

Восседающий на золотом троне каменный ёж задумчиво смотрел на стройные ряды тортов. Те заполняли весь зал — от одного его конца до другого. Это было одновременно подношением и профессиональным экзаменом, который сдавал каждый из его главных кондитеров — тех, что были закреплены за отдельными мирами. У них было немало полномочий и денег, но и ответственность была высока. Необходимо было соответствовать высочайшим стандартам кондитерской империи.

Впрочем, Мьёльнир, как звали каменного ежа, избегал физической расправы или наказаний. Предпочитая использовать вместо кнута пряник. Как и сейчас — ежу требовалось выбрать пятерых лучших кондитеров, которые получат поощрение.

В обычной ситуации, проблемой бы это не стало. Мьёльнир всегда был готов переработать практически любое количество сладкой выпечки. Но буквально несколько часов назад он вернулся с «небольшой» драконьей вечеринки, где его попытались удивить, приготовив торты, которые, по мнению драконов, не уступали его собственным.

С той небольшой поправкой, что заниматься выпечкой драконы начали исключительно для того, чтобы удивить каменного ежа. Так что, с точки зрения вкуса, получалось у них так себе. Тем не менее обижать громадных огнедышащих созданий, способных рассекать пространство между мирами и сжигать города, ёж не захотел. Естественно, не из-за того, что их опасался. Вовсе нет. При необходимости, он легко мог разделаться со всей той стаей, что присутствовала на вчерашнем празднике. Но само торжество было устроено в честь друга, который отмечал появление тридцать шестой жены. Обижать старого приятеля, с которым они когда-то вместе сокрушили немало врагов и спалили приличное число миров, Мьёльнир не захотел. Тем более, Сандал бы этому точно не обрадовался.

Поэтому ежу пришлось пробовать, хвалить, а потом и полностью съесть приготовленные торты. Сами драконы сладкое практически не ели. За исключением самого Сандала. Но этот, как обычно, занялся клубникой — на празднике её было не меньше сотни тонн. И к концу вечера громадный крылатый колосс сожрал абсолютно всю ягоду. А вот Мьёльниру пришлось разбираться с тортами. Так что теперь, несмотря на возможности перерабатывать неограниченный объем сладостей, ёж чувствовал лёгкую усталость. Моральную, в основном. Впервые за последние сто лет ему захотелось сделать небольшой перерыв. И хотя бы час провести без сладкого.

Он бы так и сделал, но за дверью ждали те самые главные кондитеры. Его личная гвардия. Лучшие из лучших. Те, кто мог приготовить торт с минимумом ингредиентов и закрытыми глазами.

Вздохнув, ёж остановил взгляд на одном из тортов и потянулся к нему силой, подтягивая лакомство ближе. Но уже в следующую секунду остановил процесс, вернув поднос на место.

Только что пришёл сигнал от кондитера, которого Мьёльнир уже отчаялся когда-либо почувствовать. Человека, который нашёл и смог задействовать оставленный каменным ежом артефакт — единственное, что он смог провести через колоссальной мощи барьер, что окружал закрытый мир.

Подобных заблокированных миров внутри Великого Древа хватало. Но конкретно этот отличался. В первую очередь тем, что именно с него всё началось. Тёмный Меркурий задействовал его в качестве базы для копирования сотен тысяч миров, которые должны были обеспечить ему паству и власть. Правда, потом всё пошло не по плану, и в конце концов тот проиграл, сломавшись под натиском своего собственного дубля, созданного благодаря его же комплексу плетений.

Но, в любом случае — конкретно этот закрытый мир был интересен как Меркурию, так и всем остальным. Туда поочерёдно пытались прорваться все члены пантеона. Раз за разом приходя к одной и той же мысли — если ломать защиту силой, вероятность полного уничтожения мира окажется слишком высока. Тогда как основной массе хотелось сохранить его в целости. Как ни крути, он в какой-то мере был их родиной. Пусть каждый из них и был рождён на землях его копии.

Пропихнуть внутрь артефакт, пусть достаточно слабый, вышло только у Мьёльнира. Да, отправленное им туда кольцо не содержало ничего, кроме небольшой порции вдохновения и множества вариаций рецептов. Но, с другой стороны, ёж мог держать с ним связь. Улавливать отголоски эмоций человека, который этим самым артефактом пользовался.

И теперь эта связь стала настолько чёткой, что сомнений не было — мир только что стал открытым.

Усмехнувшись, Мьёльнир разом спрыгнул на пол. Только что у него появился основательный повод отвлечься от процедуры оценки тортов.