Сорняк

Сорняк — Глава 38. Порочная деревня

Образы чужих воспоминаний полностью захватили сознание героя. Настолько он погряз в них, что совсем не заметил, как его собственные мысли стали преображаться, а убеждения и вовсе подмениваться. То, что раньше он считал недопустимым и опасным, стало вполне приемлемым и даже интересным. Пристальный взгляд на чужую жизнь породил зерно в нутре героя. Зерно, что стремительно развивалось, попутно пожирая непоколебимую суть устоявшегося характера.

После того, как старик покинул нас, мы с Лавиной поспешили в сторону деревни. Всю долгую поездку мы толком не общались. Каждый был поглощён собственными мыслями.

Грибной король всего несколькими фразами умудрился открыть мне глаза. Он показал, что моё прошлое наполнено гнусными поступками, и нет во мне уже давно того чистого и светлого героя, которым я так рьяно пытался стать.

Вспомнить хоть недавний случай, когда Лавина пустила стрелу в голову торговца. Мы тогда услышали перешёптывание сомнительных личностей, будто у того жирдяя в закромах припрятан гримуар. Поступок настоящих разбойников. Устроили засаду, убили и ограбили. А самое обидное, что торговец погиб ни за что, ведь книгой оказались простые учётные записи о всех его сделках.

Пока я с опущенной головой вспоминал наши с Лавиной злодеяния, мы незаметно добрались до поселения Сканерг.

Стоило нам съехать с главной дороги и оказаться на узеньких улочках, я тут же приметил чистоту здешнего воздуха. Наверное, из-за того, что кругом рассыпан огненный песок, радужный мох не смог тут нормально прорасти. Даже на типовых деревянных домах не было этой заразы.

— Лавина, я думаю маски нам тут не понадобятся.

Девушка не ответила, и я поспешил обернуться.

На её лице уже не было маски. Наверное, она её стянула ещё до моего предложения это сделать. Благодаря этому я мог беспрепятственно разглядеть лицо Лавины и ужаснуться, глядя на то, как её губа была зажата между зубов, а глаза безумно разглядывали ближайшие дома.

— Я хочу сжечь это поганое место!

— Дорогая, что случилось?

— А ты разве сам не слышишь⁈

В силу того, что Лавина выполняет роль разведчика в нашем отряде, она без остановки вслушивается в окружающую обстановку. У меня, наоборот, выработалась привычка не заострять внимание на отдалённых звуках, так как они зачастую отвлекают.

Сосредоточившись на окружении, я довольно быстро осознал причину её гнева. Сразу из нескольких домов доносились звуки совокупления. И слушая эти массовые стоны, я быстро осознал, что в процессах участвуют группы людей.

— Оргии?

— Алэн⁈ Ты зачем меня сюда привёл⁈

— Прости, любимая… Я не знал.

— Но! Но!

Лавина пришпорила коня и поскакала в глубь деревни. Я же, перед тем, как последовать за ней, пригляделся к указателю, показывающему дорогу в направлении её движения.

Та самая таверна с примечательным названием «Добро пожаловать». Видимо, Лавина решила успокоиться при помощи убийства той самой женщины. Вот только сомневаюсь, что одной забранной жизни хватит, дабы успокоить её гнев. Я вообще не представляю, насколько ей тяжело слышать звуки групповых прелюбодеяний… Ведь будучи ещё малышкой, ей не повезло вместе с родителями угодить в человеческую ловушку. Отца убили на месте, а её вместе с мамой похитили. Работорговцы хотели продать их обоих, но мать пообещала стать послушной игрушкой при условии, что те отпустят Лавину. Они сдержали обещание и выпустили девчонку на границе эльфийского леса. А вот что случилось с матерью, знают одни лишь боги.

— Гниль болотная!

Осознав, что я много времени потратил на воспоминания, тут же ударил пяткой в бок коня.

Надо поспешить и добраться до таверны. Вместо пустых размышлений мне следовало бы сразу догнать Лавину и успокоить её, пока она не начала размахивать факелом и сжигать дома неугодных. Теперь, видимо, придётся разбираться уже с последствиями.

Потянув за вожжи, резко вывернул из-за переулка и продолжил движение галопом уже по более широкой улице. Однако почти сразу начал замедлять ход и увидел Лавину, ожидающую меня возле довольно крупного здания. Вскоре я остановился возле вычурной вывески в форме пивной кружки и виновато посмотрел на девушку.

— Прости, я…

— Не надо, прошу. Алэн, мы оба всё прекрасно понимаем.

Меня, конечно, радовало, что Лавина самостоятельно успокоилась и не натворила глупостей, но настроение всё равно испортилось… из-за убогого, который всё ещё сладко спал в объятиях девушки.

— Ну, а с этим, что делать будем?

— Если ты предлагаешь его бросить на улице, то я против.

— Ам… Ну…

— Ничего. Он не тяжёлый. Потаскаешь его на руках.

Лавина развернула скакуна и направилась к небольшому стойлу, расположенному на торце таверны. Последовал за ней и старательно обдумывал варианты дальнейших действий. Но как бы не пытался, мне никак не удавалось придумать убедительно предлог, чтоб не таскаться с убогим.

Мы остановились возле конюшни, спешились и начали разбирать поклажу.

— Лавина, я тут подумал. Может снимем большую комнату с собственной ванной? Ты ведь только сегодня говорила, что соскучилась по горячей воде.

— Предложение хорошее и очень заманчивое, но ты только учти. Я не выделю тебе ни единого байта из тех денег, что мы получили от старика.

— Ам… Ну там ведь пять мегабайт.

— Считай, что у нас этих денег ещё нет. Так как заказ пока ещё не выполнен. Да и вообще, я помню ты там у нас откладывал на новые сапоги.

— Ладно, оплачу из заначки…

— Правда⁈ Ты не шутишь⁈ Ура-а! Как же я соскучилась по горячей ванне.

На радостях девушка подскочила ко мне и легонько поцеловала в щёку.

— Я рад, что получилось вернуть тебе расположение духа. Пойду тогда поищу трактирщика.

— Не так быстро, Алэн. Ты тут кое-что забыл.

Я огляделся и непонимающе наклонил голову.

— Ам-м. Вроде нет.

— Закидывай Аймона на плечо и, как оттарабанишь его в комнату, не забудь вернуться ещё за поклажей.

— Понял…

Подойдя к скакуну, я с презрением посмотрел на спящего альва, перекинутого через седло. Поморщившись, начал перекладывать его себе на плечо.

— Алэн.

— Да? Что ещё?

— Я люблю тебя. Спасибо, что решил побаловать меня горячей водой. Ты самый замечательный и чуткий эльф… Всё. А теперь беги.

Вместо ответа, я лишь обворожительно улыбнулся и в приподнятом настроении двинулся к главному входу таверны.

Оказавшись перед широкой дверью, я не стал сразу входить, потому как мне хотелось получше разглядеть огромную вывеску. Вот только сколько бы я не смотрел на вырезанную из массива дерева огромную пивную кружку, всё никак не мог понять, что чувствую. Вроде как мне нравится эта дерзкая реклама, но в тот же момент мне противно лицезреть эту жалкую пародию на искусство.

Из-за убогого на плече я не заметил небольшую ступеньку и споткнулся.

— Ай! Тц…

Попрыгал на одной ноге, и мне кое-как удалось удержать равновесие. Остановившись, я бросил взгляд на спящего пассажира.

— Бесишь. Скинуть бы тебя, урода, в ближайшую канаву…

Открыв дверь и внимательно глядя под ноги, я перешагнул высокий порожек таверны.

Внутри оказалось почти безлюдно. В центре зала, за некоторыми обеденными столами молча сидели мужики. Кто-то беззвучно в себя заливал алкоголь, когда другие с усталыми лицами склонились над тарелками супа и неспешно зачерпывали его ложками.

В противоположном от входа углу я заметил более примечательного персонажа — огромную женщину с мускулистым телом, покрытым розовой чешуёй. Она уткнулась рогами в стену и крепко спала.

Не понимаю, зачем эти хвостатые дикари спускаются с гор? Тут ведь нет их любимой жары и бурлящей в вулканах лавы. Да и почему они лезут именно в леса богини?

Один мужик заметил мой интерес к спящей огненнокожей и отставил в сторону уже занесённую для глотка кружку. Наши с ним взгляды встретились, и я почувствовал неприязнь.

Вот только драки мне тут не хватало. Совсем не хочется из-за какой-то глупости уходить искать другую гостиницу, в которой может быть горячая вода.

Проигнорировав взгляд недоброжелателя, я направился к барной стойке в поисках управляющего.

Оказавшись у стойки, я заглянул за неё и увидел спрятавшегося в углу мужчину, старательно что-то записывающего в толстую тетрадь. Странно, он вроде так увлечённо пишет, однако на его лице читается лишь пустота.

— Простите, я могу снять комнату?

Мужчина поднял глаза. Он смотрит прямо на меня, но кажется, будто совсем не замечает.

— Ага… Добро пожаловать в таверну «Добро пожаловать»…

От голоса мужчины веяло безысходностью, словно тот был обречён умереть от неизлечимой болезни.

— Меня интересует комната с несколькими кроватями и купальней. Желательно с горячей водой.

— Ага…

Трактирщик, облокотившись на деревянную палку, поднялся со своего кресла и на дрожащих ногах поковылял в сторону угла, где на стене висели ключи с привязанными к ним номерными дощечками. Взяв один, он вернулся и положил номерок на стойку.

— А сколько тут кроватей?

— Ага…

— Сколько кроватей в этом номере⁈

— Четыре… Четыре спальных места и общая ванная комната…

— А горячую воду для купания где брать?

— Ага…

Что с этим мужичком не так? Он постоянно проваливается в свои мысли и совсем забывает о происходящем вокруг. Надо уже заканчивать с ним разговор, а то терпению приходит конец.

— По деньгам что? Сколько стоит одна ночь в этом номере?

— Двадцать шесть килобайт…

— Да ты обозрел! На эти деньги я могу купить гору продуктов и жрать их целую неделю.

— Ага…

— Бесишь.

Сняв перчатки, я приложил большой палец к татуировке на другой ладони и держал его до тех пор, пока символы не засветились. Затем дотронулся мерцающей татуировкой до столешницы, и тут же из-под прижатой ладони начали расходиться чёрные линии, формируя квадратное окно прямо в столешнице.

Засунул руку в портал инвентаря и стал перебирать кожаные кошели с деньгами различных регионов.

Хоть все народы в основном и используют гномские килобайты, мегабайты и гигабайты, но их номинал слишком крупный для заключения мелких сделок. Потому все, кому не лень, придумывают собственную валюту, которую больше, как в этом регионе, нигде не принимают. Вот в моём хранилище и скопилась куча кошельков с непонятными монетами.

Наконец я нашёл кожаный мешочек с гномскими килобайтами, вытянул его из инвентаря и начал отсчитывать нужную сумму.

Подумал, что как закончим с поручением богини, первым делом зайду в ближайший филиал банка и улучшу татуировку инвентаря. А то в стандартной одной ячейке помещаются лишь только деньги.

Выложив перед трактирщиком нужную сумму, я закинул кошель обратно в инвентарь, а после приложил большой палец к ладони. Татуировка засветилась, пространственное окно начало стремительно схлопываться, а формирующие его чёрные линии поспешили вернуться обратно на мою ладонь.

— Ага… Спасибо…

Мужичок, даже не стал пересчитывать монеты, сгрёб их в ладошку и высыпал в нагрудный карман своего фартука. После плюхнулся обратно в своё кресло и мёртвым взглядом залип в тягостную пустоту.

Какой-то странный он. Сначала не попросил оплату за места стойле, а теперь и вовсе поленился спрятать монеты в инвентарь. Любой парнишка с ловкими пальцами оставит его с пустыми карманами. Удивительно, что он с таким отношением ещё не разорился.

Поправив сползающего с плеча убогого, я взял в свободную руку ключ и, приподняв его, присмотрелся к начертанному на дощечке номеру. Так как первая цифра означает этаж, я тяжело вздохнул и посмотрел в сторону лестницы. Раздражает, что мне этого спящего ушлёпка придётся тащить на второй этаж.

Радует, что расположившаяся возле лестницы дикарка храпит, уткнувшись рогами в стену. Если бы бодрствовала, она бы наверняка докопалась до меня. Поэтому постараюсь идти медленно, дабы случайно не разбудить её.

Поднявшись на второй этаж, я оказался в узком коридоре с множеством дверей и деревянными табличками. На некоторых из них помимо номера высечены непонятные знаки. Наверное, работники таверны оставляют для себя какие-то пометки. Только странно, что они не используют общепринятые руны.

Найдя и отперев нужную комнату, я вошёл внутрь и тут же поморщился. В помещении стоял неприятный жжёный запах. Мне никогда не нравилось, как пахнет гномское устройство, что подогревает воду. Выявив источник, я подошёл к открытой двери в купальню и поспешил закрыть её.

В жилой части комнаты стояло четыре кровати. Выбрав ту, которая находится ближе всего к источнику вони, я сбросил на неё спящее тело убогого и поспешил покинуть помещение, однако вовремя одумался и перед выходом всё же открыл окно для проветривания.