Сорняк

Сорняк — Глава 6. Мать земля

Великая мать земля знаменита тем, что её дары находятся на грани между божественным проклятием и благословением. Даже герои, что положили жизни во служении, рискуют заполучить подарок с рядом недостатков.

Истекающий кровью человек за период долгой жизни совершил множество противоречивых деяний. Но он точно не заслужил такого подарка, что даже сама богиня не знает, является ли этот дар благословением или же проклятием.

Пока старик орал на молчаливую богиню, я незаметно улизнул. Хотел и вовсе сбежать, но инстинкты манили меня к резной конструкции, на которой сидела Хельта. Мне хотелось забраться на деревянный трон и, развалившись, наслаждаться удобным сидением.

Пока я пытался выбросить это навязчивое чувство из головы, моё тело уже двигалось само. Ведомый тягучим желанием, я прошмыгнул под деревянное кресло и, улёгшись на землю, скрутился калачиком. Хоть я и укрылся от дождя, и мне стало намного теплее, однако то самое навязчивое чувство никуда не делось.

Удивительно, но из-за всей этой внутренней борьбы, я не уловил момента, когда старик перестал возмущаться на богиню. Сейчас они оба молчат. Крестыч и вовсе, откинувшись назад, развалился на траве. Лежит на спине с закрытыми глазами и, видимо, наслаждается тем, как капли дождя барабанят по его лицу:

— Эльфийская ведьма, может, объяснишь уже? Что ты со мной сделала?

— Не так быстро, грибной король. Мне ведь надо тебя ещё помучить, за всё то, что ты успел наговорить тут.

— Да ну? Тебе недостаточно того, что я и так уже мучаюсь?

— Разве? Что-то я не вижу криков боли и отчаяния.

— Ты смеешься, а мне действительно плохо. Каждый раз, как напрягаю мышцы, тут же чувствую, как внутри что-то начинает шевелиться. Ещё этот непрекращающийся зуд в суставах. А про нарастающую боль во всём теле я вообще молчу. Благо хоть отрубленная рука кровить перестала, да и рана уже затягивается.

— А ты уже начал слышать её голос?

Немного помолчав, старик приподнялся и посмотрел на богиню безумными глазами:

— Голос⁈ Её голос⁈ Ты кого в меня засунула⁈ Ведьма!

— Хех-хе, а ты как думаешь?

Крестыч долго вглядывался в усмехающееся лицо девушки, но в итоге сдался и вновь улёгся спиной на землю. Грустно выдохнул:

— Помнишь мальчика Чарли и его мать Ёнсу?

— Мм-м, нет. Это кто такие?

— Ты как-то спасла жизнь умирающему парню, за что тебе большое спасибо, ведь этот ребёнок мне нравится. Однако платой за спасение ты забрала плоть и кровь его матери, дабы оживить одну из своих дочерей. Да, теперь где-то по миру разгуливает могущественная дриада, выглядящая как Ёнсу.

— Что-то подобное припоминаю. Вроде доченька потом отправилась в Аргус. Зарегистрировалась там в гильдии авантюристов и сейчас во всю развлекается в глубинах подземелья.

— Богиня абсурда, скажи, я ведь прав? Штука, которую ты в меня засунула, — росток дриады?..

— Верно. Я связала тебя с одной из моих дочерей.

— Ну и за что мне эта заноза в заднице⁈

— Хм, прекрасное имя. Думаю, ей понравится.

— Ты смеёшься? Или действительно хочешь, чтоб я называл твою дочь «занозой»?

— А почему нет?

Небо давно поглотила тьма, но остаточного света хватало, чтобы я видел глубокую грусть на лице старика. Он молча лежал с открытыми глазами, и даже падающие на ресницы капли дождя не могли заставить его зажмуриться:

— Хельта, знаешь, а я звал тебя ещё вчера. Но ты почему-то пришла с большим опозданием.

— Разве? Даже не знаю. Судя по луже крови под тобой, я пришла вполне вовремя.

— Нет, ты опоздала. Я хотел, чтоб ты спасла наследие учителя.

— Наследие?

— Помнишь тот цветок, что она посадила перед прощанием? Ну так вот, он наконец пророс, а я не смог его сберечь.

— Какая грустная история… Продолжай.

Почувствовав неладное, я напрягся, но было уже поздно. Из ножек деревянного кресла вырвались стебли и опутали моё тело, не давая пошевелиться. Я был пойман в ловушку.

И всё же… мне не было страшно. Мои чувства двоились: мне одновременно хотелось и убежать, и остаться. Доверившись животным инстинктам, я расслабился и не стал сопротивляться.

— Если бы ты пришла вчера, когда я тебя звал, то ты могла бы спасти Фарса. Но уже поздно. Слишком поздно… Я подвёл учителя.

Когда богиня опустила свою руку, моя «тюрьма» начала двигаться. Стебли вытянулись и плавным движением вложили моё испуганное тело в нежную ладонь богини. Девушка подняла меня и, положив себе на колени, начала гладить.

— Крестыч… а что ты знаешь об этом цветке?

— Лишь то, что рассказывала учитель.

— А точнее?

— Она говорила, что в этом мире подобных растений не существует и если мне удастся, то я стану первым, кто смог вырастить чудо.

Руки богини оказались божественно нежными. Каждый раз, когда она проводила ладонью по моей мокрой шёрстке, всё моё тело покрывалось приятными мурашками. Несмотря на проливной дождь и холод, я был готов провести в этом положении вечность!

— Да, твой учитель умела красиво звездеть. Но я спрашиваю о другом. Ты ведь знаешь, где она взяла семя?

— Она вытащила его из самых глубин бездны подземелья. Этот золотой зуб монстра был единственной вещью, что она взяла с собой на поверхность.

— Вот именно. Вы с учителем зарыли в землю простой зуб монстра, и он каким-то образом пророс. Так и ещё спустя много лет… Как ты это объяснишь?

— Не знаю. Но я уверен, учитель с ним что-то сделала.

Дождь совсем не собирался заканчиваться и даже немного усилился. Я же перестал содрогаться от холода благодаря нежным поглаживаниям. Да и когда богиня почёсывала меня своими пальчиками, мне становилось одновременно и щекотно, и жарко. Странное ощущение… но мне нравилось.

— А теперь скажи мне, почему ты думаешь, что та сущность из подземелья погибла?

Приподнявшись, старик уселся и внимательно посмотрел на руки богини и, судя по его подозрительному прищуру, узнал во мне ту белку, за которой гонялся.

— Хельта, что ты пытаешься мне сказать?

— Лишь то, что твой цветочек жив. И если честно меня, это даже пугает. В отличает от тебя, я знаю чей именно зуб стал основой для рождения этого существа… Кстати, напомни его имя.

Крестыч наклонил голову набок и начал разглядывать меня с ещё более озадаченным лицом:

— Ам-м… Фарс.

— Какое чудесное прозвище. Да? Фарсик.

— Фыр-фыр.

— Постой, хочешь сказать, что этот шуршунчик…

Крестыч не стал заканчивать свою мысль и виновато потупил взгляд. Видимо, вспоминал все те моменты, как пытался меня убить.

— Грибной король, скажи, как бы ты поступил, будь в твоих руках жизнь ребёнка, которому суждено разрушить твоё королевство? Ты бы убил это дитя ради спасения своих подданных?

— У меня нет ни короны, ни подданных.

— Зато у меня есть…

Собеседники замолкли. Дождь усиливался.

Мне вновь стало холодно. Хельта перестала меня поглаживать.

Подняв на неё мордочку, увидел нескрываемую печаль. И с этой болью она смотрела именно на меня.

От её тяжёлого взгляда у меня всё сжалось. И я осознал своё прискорбное положение. Сейчас произойдёт что-то страшное, и единственным разумным решением будет сбежать. Однако я сомневаюсь, что мне позволят даже попытаться.

Остаётся лишь смиренно ждать и смотреть как решается моя судьба.

Подняв меня на руках, Хельта встала с места, чтобы тут же развернуться положить меня обратно, на сидушку кресла.

Осознав, что ничего плохого со мной не сделали, я глубоко выдохнул и тут же начал ёрзать, выбирая максимально удобную точку. Пока я вмещал свои чресла на троне, богиня уже подошла к Крестычу и уселась на мокрую землю рядом с ним, а после по-дружески обняла старика:

— Крестик, ты когда последний раз виделся с братом?

— Давно. Очень давно. Но зато я с большим удовольствием читаю все его сказки.

— Согласна. Нолик — талантливый мальчик.

— Какая же ты всё-таки… богиня. Мы с братом совсем скоро окочуримся от старости, а ты всё ещё считаешь нас детьми.

Хельта прижалась к старику поближе и начала поглаживать его по голове:

— Хех-хе. А я так и не спросила самое главное. Зачем ты отрубил себе руку?

— Правильно делаешь, что смеёшься. Ситуация действительно глупая. Я сам себя загнал в патовую ситуацию, где не было иного выбора, кроме как отрубить конечность, пока яд окончательно не распространился по организму.

— Яд? Какой ещё яд? Расскажи всё с начала.

— Недавним вечерком на меня напал медведь. И я вместо того, чтоб отпугнуть его горчичником, решил дать волю эмоциям. Облил зверюгу парализующим зельем! Захотел одним движением руки избавиться от всей той боли, что меня разрывала. Хоть я и обезглавил зверя, но душевные терзания никуда не делись… А вот эти вот волки поужинали бесхозным мясом, и, видать, немного паралитического яда осталось на их зубах.

— Обещал весёлую историю, но я слышу лишь грусть в твоём голосе.

— Прости, мне сложно улыбаться. Однажды я уже пережил смерть Фарса. И мне бы не хотелось снова испытывать ту боль. Не знаю, что ты задумала, но найди другой способ решить эту проблему.

Услышав, что тема разговора вновь вернулась ко мне, я поднял мордочку и внимательно посмотрел на богиню. Её взгляд был таким же тоскливым, как и погода:

— Вулдем слишком молод, дабы противостоять подобным угрозам. Этот мир настолько молод, что по нему до сих пор ходят те, кто собственными глазами видел Владыку, построившего всё это. И когда я в прошлом встречала подобные Фарсу аномалии, я без раздумий от них избавлялась. Но сейчас не могу. Ведь этого ребёнка посадила именно она…

— Приятно слышать, что ты тоже скучаешь по учителю.

Их голоса смолкли, а вместе с тем затихла и погода. Чёрные тучи уходили прочь вместе с дождём. Лишь редкие капли скатывались по веткам деревьев и одиноко падали на землю.

— Мне показалось или я увидела на твоём морщинистом лице улыбку?

— Да. Я улыбнулся. И даже готов рассмеяться, ведь осознал две очень важные вещи.

— Первая — это то, что наконец-то закончился дождь. Ну а вторая?

— Ты не убьёшь Фарса. Если бы ты действительно хотела его смерти, то прибила бы малыша ещё до моего пробуждения.

— Хах-ха, у тебя уже седая борода, но ты так и не понял главную житейскую истину. Никогда не ищи логику в поступках молодой и красивой девушки.

Богиня повернулась ко мне, и её лицо тут же посуровело. Она неспешно подняла руку и…

— Стой! Не делай этого!

— Поздно. Я уже всё решила.

— Давай заключим сделку! Я готов на любые условия.

Как только девушка услышала заветные слова, на её лицо тут же вернулась та самая пугающая коварностью улыбка:

— Смотри, условий будет много. Для начала тебе стоит занять освободившийся пост старосты деревни. Ну а об остальных инструкциях ты подробно узнаешь от человека, которого я к тебе пришлю.

— Старостой? Зачем тебе это?..

— Всё, хватит. Целую, обнимаю. Пока…

Богиня взяла Крестыча за плечи и повернула к себе, чтобы поцеловать в шрам на лбу. После доброго прощания девушка начала рассыпаться на мелкие веточки, которые тут же устремились к старику.

Когда маленькие стебельки оплетали тело человека, будто насекомые, он совсем не сопротивлялся, только смотрел, как они проникают под одежду. Но когда ползучие твари полезли в его рот и носовые пазухи, былое спокойствие сменилось паникой.

Пока старик брыкался и пытался избавиться от червяков в носу, я наблюдал как из обрубка его руки прорастают древесные щупальца. Они переплетались друг с дружкой, приобретая вид чего-то большего, становясь похожими на человеческую руку. Заметив, что Крестыч перестал брыкаться, я отвёл взгляд от деревянного протеза и тут же заметил изменения.

Морщины разгладились, мешки под глазами посветлели. Бледная кожа стала розового цвета. Однако седая борода никуда не делась. И хоть он и помолодел, но выглядеть как старик не перестал:

— Старость грёбанная гадость. Ну и что эта ведьма со мной сделала?