Кредо низвергнутых: Узы крови

Глава 21

– Что будешь делать? – Озадачено спросила Луарис. В последнее время Богиня все реже надо мной потешается, что не может не радовать. Открытого признания с ее стороны не дождешься, конечно, но метаморфозы и без того слишком явные. Расту!

– Не знаю, Лу... – выдохнул я, едва разминувшись с когтями волколака. Судьба дама капризная, но не лишенная чувства юмора, ведь именно сражение с волкоподобной химерой стало отправной точкой в новой жизни там, в царстве Первозданной Тьмы. Конец своей первой жизни я пока не вспомнил, но велик шанс, что и там свою лепту внесли псовые сородичи. Но не это сейчас важно, а то, что я снова на пороге неизвестности. Высокоранговый разлом совершенно не похож на ученическую арену храмовников, но и я уже давно не юнец. Неизведанные земли мы исследуем, а черные пятна жизни – очищаем, вскрывая незаурядные элементы миропорядка.

Растопыренная лапа монстра описала дугу и с хрустом врезалась в стену разломной пещеры. На миг возникла мысль, что химера получила серьезные ранения и на время выбыла из боя, но периферийное зрение уловило характерное смещение громоздкого силуэта и я, выгнув спину, пропустил над собой очередной выпад монстра, подкручивая инерцией тело.

Все, чем управляет мозг воителя – просто инструменты. Даже если речь идет о его собственном теле. Оно закаляется в сражениях подобно металлическому пруту, разогретому докрасна и подвергшемуся сотням увесистых ударов судьбы. Только правильно подобранный сплав, прошедший строго обозначенный процесс обработки становится высококлассным клинком. Я стал таким клинком! Мозг принимал решения настолько быстро, что казалось, тактика прописывалась на подсознательном уровне. А подготовленный организм воителя тут же отзывался на любую команду.

– Ха! – Выгнутая спиралью спина резко распрямилась, выбрасывая правую руку вперед. Монстр далеко не сразу осознал свою смерть. Его лиловые глаза все еще горели огнем битвы, но грузная туша содрогнулась в предательском спазме, заваливаясь на холодный каменный пол.

– Долго прятать голову в песок не получится... – назидательно отметила Луарис.

– Знаю, Лу! – Несдержанно рыкнул я, смахнув с жала копья кровь порождения Хаоса. – Прости... – тут же спохватился, но по раздраженному сопению Богини понял, что кары уже не миновать. Но это ладно, заслужил...

Беглый осмотр пещеры привел меня к выводу, что сердце червоточины больше никто не защищает. Моя личная гвардия справилась с боевой задачей, как всегда, прекрасно. Хотя стоит отметить, что все мои воины являются элитой разломщиков, но есть те, кто выделяется даже на фоне высококлассных воинов. Таких отрядов всего два, но я уже вижу, что появление третьего не заставит себя долго ждать. Есть на примете компетентные люди. Осталось дождаться «созревания» еще двоих воинов, и боевая пятерка особого назначения готова.

Мудрить я не стал, взял за пример Высших Теней. В элите по пять воинов, а в остальных – от десяти и выше. Зависит от степени готовности и талантливости людей. И разница меж этими отрядами не только в подготовке, но и ответственности. В принципе, такая же система работала и в храме Великого Амона. Ну, как я и говорил ранее – выдумывать ничего не стал. И дело вовсе не в моих мозгах! Просто, зачем корпеть над тем, что уже доведено до идеала легендарными тактиками и... временем. Единственное, в подготовке, а порой и в зачистках элитных отрядов, я лично принимаю участие.

– Иду! – Кивнул я, ожидающим меня бойцам. Конкретно этой пятеркой руководил Тинон. В подопечные себе он лично выбрал даргенца по имени Ворк и кайярийца Луциаса. Эти воины всегда шли в авангарде, принимая на себя монстров и сдерживая их, пока сплоченная тройка в лице Верии, Саби и самого Тинона, методично истребляла любого противника. Естественно, элитные отряды зачищали только высокоранговые разломы.

К слову, Верия стала неотъемлемой частью моих разломщиков примерно в то же время, как и образовались эти отряды. Дело все в том, что обычных хаоситов червоточины после уничтожения «сердца» просто убивали. Стихийный удар не смог бы выдержать никто, не считая так называемых «благородных», но даже этот факт – неподтвержденный. Но...

Как всегда есть «но»! Я научился управлять и распределять потоки энергии, пропуская ее через себя. Чужая стихия, как правило, не несет в себе пользы, даже наоборот, она вредна для людей Срединного мира. Не говоря уже о самом Хаосе...

Однако постоянные тренировки с Лу, позволили мне дойти до таких высот, что я до сих пор не привык к новым ощущениям. Я достиг практически совершенства, того самого, о котором говорили храмовники. Аватар Тьмы... все дело в нем. Одной из особенностей этого умения является так называемая «гибкость». Да, каждый воин, благословленный Первозданной Тьмой, обретал способности, исходя из индивидуальной предрасположенности. Я не исключение. Но умение концентрировать в себе Тьму, обращаясь ее Аватаром, заключает в себе не только личные качества, но и жизненный опыт.

Мой Аватар проявил себя универсальным проводником и беспринципным поглотителем. Сила, пусть и медленно, но растет, поглощая чужие стихии. И вместе с тем, я могу делиться этим «кормом» с теми, с кем захочу. Варкийцам воздух, акторианцам воду, и так далее. А Верии... сам Хаос! Это открытие едва не лишило меня разума, но в такие моменты всегда является Лу, возвращая мое эго на землю. А порой и втаптывая его куда-то пониже...

– Круг! – Я отдал команду бойцам, когда приблизился к «сердцу». Подобно клубку сплетенных нитей, оно мерцало грязно-голубым светом, периодически вспыхивая лиловым огнем.Я вскинул руку с копьем, намереваясь нанести последний удар. К этому времени, все подопечные варкийца замерли полукольцом вокруг извращенного сосредоточия дуальной силы. Они опустили головы и сплелись руками, создавая импровизированный символ датарийцев. Никому нельзя видеть то, что я буду творить – это непреложный закон моей армии. И пусть доверие к ветеранам уже давно перешагнуло тот этап, когда можно приступать к вскрытию тайн хотя бы перед ними, я этого не делал. Не потому, что верил в их предательство. Просто, без причины. Каждый имеет право на что-то личное. В моем случае – это моя суть. Они не знают кто я, но знают, какой я. Этого мало, но достаточно. Пока... пока я сам не выясню этот факт.

Мое материальное копье обрело очертания воплощенного оружия. Непроглядная Тьма поглотила черный металл, отзываясь нетерпением и готовностью. Раньше мне казалось, что Первозданная стихия беспристрастна и неспособна на подобные эмоции, но видимо, той части Тьмы, что живет во мне... просто весело. Или же это просто игра моего разума.

Я выбросил копье ровно в тот момент, когда ощутил на своем плече руку Тинона, стоящего справа от меня, и удивительно хрупкую кисть Верии, занявшей позицию слева. Черный росчерк силы с чавкающим звуком пробил «сердце» насквозь и истлел. Копье все так же покоилось в моей руке, занесенной для удара.

Средоточие чужеродной пары сил нужно не уничтожать, а расплетать. Поэтому орудием должна служить моя Тьма, а не холодный металл. Таково условие правильной переработки энергии. Я поглощаю ее, пропускаю через себя и отдаю, но все это время она жива. Кстати, среди нас нет никого, кто относится к потомкам Прекрасной Киваны, но сила жизни абсолютна. Она усиливает любое существо, рожденное по воле Творца. Эта стихия накапливает в наших телах жизненную энергию, убивая все то, что противоречит порядку мироздания. Если бы я не мог отрезать Верию, от потоков голубой энергии, оставляя ей лишь тонкую лиловую нить, то вместо силы хаоситка обрела бы покой... вечный.

– М-ах-х-х... – практически в унисон выдохнули мои воины.

Я быстрее справился с переработкой энергиеи, потому к тому времени, как боевой отряд оправился от пьянящей бодрости, Тьма вновь погрузилась в сон, а я с улыбкой наблюдал за их неумелыми попытками скрыть блаженство. Энергия жизни потрясающая! Она одновременно и расслабляет и побуждает к действию. Сразу появляется желание всего и сразу. Полагаю, от переизбытка этой энергии можно и рассудка лишиться.

– Отряд, построение! – Смущенно рыкнул Тинон, поймав мой взгляд. Очень уж он не любил ощущать себя уязвимым, особенно на моих глазах. Хвалю, но и за мелкие слабости не осуждаю. В жизни должно быть место всему, главное, чтобы это не противоречило принципам и морали. Моим, конечно, а то изворотливость умов порой приводит в ступор. Особо искусные языки и преступления во благо возводят, да так, что верить хочется!

Отряд двинулся к выходу, где за потускневшей пеленой нас ожидала охрана и ремесленные группы «вольных». Вообще, конкретно те ремесленники, которые работали с моей армией, практически всегда находились в расположении моего лагеря, а не в цитадели организации. Я выбил себе право быть рядом, причем во всех смыслах.

Не «вольный», но формально числюсь их агентом. Разбил лагерь в непосредственной близости от их палаточного городка, но не подчиняюсь власти совета. Словно наемник, который стал практически родным. Меня устраивает. Как и ремесленников, которые работают со мной. Нет-нет, да и перепадает им что-то, в награду за качественно выполненную работу. Телмор не балует их, не воины ведь! А я по-другому мыслю: каждому своя ответственность и своя плата. Да и лояльность этих мастеров мне весьма полезна. Умасленный шпион со временем становится самым верным сподвижником.

Я по-отцовски улыбнулся себе под нос, рассматривая походный элитного небольшого отряда. Все, как учил Аластар: Тинон впереди, за ним Ворк, крепко удерживая в одной руке угловатый щит, а во второй небольшой молот, в середине отряда, окруженный с двух сторон Верией и Саби, шествовал Луциас. Даргенец, в случае чего, должен вырваться вперед, меняясь местами с командиром. Кайяциец поддерживал бойцов энергией света, а так же слепил и дезориентировал врагов, в то время как тройка «разрушителей» делала то, что у них лучше всего получается: они уничтожали врагов сразу по всем флангам, страхуя друг друга. Не Высшие Тени, но близкие к этому...

– Возвращайтесь в расположение лагеря. – Я замер на мгновение, едва коснувшись пелены перехода.

– Но...

– Выполняй, Тинон! – Прижал я голосом номинального командующего армией. Варкиец, конечно, застуживает этого звания, но у меня и армия чисто формальная. Скорее уж какая-то маленькая гильдия, сконцентрировавшая в себе с десяток отрядов разломщиков. Вроде и штандарты общие, а задачи у каждого свои. Но это и славно, не готовы мы еще для иных сражений...

Глаза не сразу адаптировались под свет внешнего мира. Все-таки моя стихия – это Тьма, да и датарийская кровь дает о себе знать. Ночь люблю, а день... к нему отношусь с терпением. Но это здесь, а вот как буду выживать в Срединном мире – неизвестно. Видимо, придется жить под Гелларом, как это делают все датарийцы.

– А вот и ваш генерал... – уши уловили многоголосое возмущение и леденящий душу голос, выбившийся из неразборчивого гомона. Сектант, воспользовался правом гостя и покинул лагерь. Но как он нашел меня? Вопрос, ответ на который я точно получу. Пусть не здесь и сейчас, но я отыщу ответственных людей за мое испорченное настроение!

Ревизора «черных» я ощутил еще там, в червоточине. Будучи полностью зачищенной, она уже не являлась изолированной от мира, в котором проявилась. Поэтому связь меж «карманом» и Пустошами стала почти устойчивой. Да и Тьму от меня скрыть практически невозможно. Хотя в его сила – это какое-то насмехательство. И я до сих пор не выяснил, кто над кем смеется: сектанты над Тьмой, или она над ними. Скорее, конечно, второе, что меня уже совсем не удивляет.

– Не припомню, чтобы приглашал вас на охоту... – я мазнул скучающим взглядом по сектанту и повернулся к нахохлившимся воинам и ремесленникам. Причем и те и другие исторгали одну общую эмоцию: негодование. Весьма приятно, когда «чужие» становятся «своими», да еще и так быстро. – Господа, приступайте к сбору трофеев. Разлом чист...

Я с удовольствием отметил скорость реакции мастеров. Думали они едва ли пару секунд и тут же засуетились. По ушам пробежала резь от нестерпимого скрипа, издаваемого колесами тележек. Их темп постепенно ускорялся, подгоняемый короткими командами лидеров. На каждый из разломов обычно выдвигается сработанная группа мастеров: травники, лесорубы, каменщики, шкуродеры и просто собиратели. По несколько человек в каждой группе, но этого обычно хватает. Все-таки разломы далеко не всегда могут похвастаться размерами.

– А мне не нужно твое разрешение, парень! – тихо прорычал сектант, приблизившись ко мне на расстояние достаточное для смертельного удара.

Гневный выпад хаосита впечатления на меня не произвел, что я и показал ему, демонстративно повернувшись спиной. Вроде как наблюдаю за работой подопечных мне людей, попутно пригрозив пальцем Тинону, нехотя собирающемуся в дорогу. Странные эти варкийцы, но в отличие от Вайсура, этот не давал мне клятву жизни. Откуда ж столько переживания? Со своими проблемами я сам могу справиться, особенно когда проблема – это один сектант. Тьма просто не позволит ему как-то навредить мне. А иные средства давления эти глупцы не использовали. Так что ножа в спину я не опасался.

– Тогда не смею задерживать столь самовольного гостя. Как, говорите, вас зовут? – Я с вызовом дернул бровью, обернувшись через плечо.

– Мое имя Ибнагир... – Распаляясь Тьмой, прошипел сектант. Кого он собирается напугать? Нет, в первую встречу с его собратьями я знатно струхнул, но это было давно. Тогда я мало что понимал в оперировании своей стихией. Сейчас она для меня как родная мать, а вот его она убивает. Любопытно, сколько живут эти странные демоны? И не кроется ли в ответе на этот вопрос факт того, что их братия до сих пор не покорила весь Первый Доминион?

– Так вот, Ибнагир, – недолго покрутил я на языке имя хаосита, – я категорически не понимаю, что вы здесь делаете, и почему тратите мое время. Хотя ваш... лидер уверил меня в том, что вашей целью является помощь и только она.

– О, – расплылся в хищной улыбке мужчина. Я едва не вздрогнул, настолько отвратительным мне показалось его лицо. В отличие от даамонцев и меня, глаза этого хаосита казались провалами, а не сгустками тьмы. А впалые щеки и истерзанная чернилами кожа лица, оттенок которой близится к мертвецки бледному...Бррр. – Как раз ради этого я здесь, генерал! Готов сопровождать вас в каждый из разломов и оказывать... посильную помощь. – Улыбка сектанта стала настолько мерзкой, что я невольно отвернулся.

– Тогда не отставайте, уважаемый... помощник! – В момент, когда я свыкся с принятым решением, пришла такая легкость, что скрывать улыбку не было сил. – Сегодня меня ожидает долгий день, потому как несколько блуждающих разломов, будто сговорившись, решили явить себя в одном секторе.

– Это настолько близко? – Удивился сектант, взбираясь на свою химеру. Я мазнул взглядом по исхудавшему однорогу, чью грубую шкуру не обошла стороной беспощадная игла резчика живых тел. Наверное, для большинства этот монстр сейчас выглядел бы устрашающе, и оно, правда, несло немалую угрозу. Однако я видел куда больше, и мне попросту было жаль медленно и мучительно умирающее живое существо.

– Относительно... – скривился я, разрывая зрительный контакт с химерой. Мне вдруг захотелось покрепче обнять Пона, заверив его в том, что никогда не позволю ему страдать, но пришлось ограничиться мерным почесыванием мохнатой головы. Химера от удовольствия раскатисто застрекотал. Меня всегда поражали звуки, издаваемые им. Все-таки букет кошачье-птичьих генов выдал крайне интересный результат.

– Несколько часов ходу между каждым из них, – снизошел я до ответа, дабы избавиться от назойливого взгляда хаосита.

– И сколько их всего? – Деловито поджал губы Ибнагир, чем вызвал во мне еще большую брезгливость. Он еще и мнит себя хозяином положения, а меня своим шутом. Ну, это мы быстро исправим!

– О! – Фонтанируя радостью, воскликнул я. – Многоуважаемый, Ибнагир, нет нужды думать о таких пустяках! Сейчас мы направимся в самый лучший из них! Уверяю, он настолько вам понравится, что вы тут же откажитесь от посещения остальных...

Моя улыбка, как и двойственный смысл слов, привели демона в замешательство. Пожалуй, я, как и всегда, действую слишком дерзко и открыто, но видеть то, как слетает балахон самомнения с этого демона – высшая блажь. Но толи еще будет!