Кредо низвергнутых: Узы крови

Глава 22

– Как обстановка? – Я переступил качающуюся грань между гуляющим светом и темнотой живописной пещеры, камень которой скрывался за плотным ковром вьющихся цветущих лоз. Второй элитный отряд занимался истреблением тварей Хаоса в червоточине восьмого ранга, где Хаос поработил природную стихию, и, судя по тому, как непринужденно они развлекали друг друга беседами, процесс этот завершился задолго до моего появления. От них я иного и не ждал, однако тот факт, что боевой отряд расположился вокруг наскоро собранного костра, подобно шайке разбойников, не удосужившись выставить дежурных... он злил. И вызывал чувство пусть не разочарования, но досады.

Вайсур заметил меня первым еще до того, как я вышел из теней, созданных танцующими языками пламени.Но я жестом остановил его попытку призвать к вниманию подчиненных. Поэтому сейчас они с застывшими лицами невпопад поднимались на ноги, периодически косясь на своего командира.

– Это моя вина, господин... – вышел вперед Вайсур и смиренно поклонился, – ...дать отряду время для отдыха – тоже моя идея. Но прежде мы проверили каждое ответвление в этой пещере, да и я постоянно говорил с ветром...

Я нахмурился, окинув взглядом элиту своей армии, и перевел взгляд на затылок варкийца:

– Я хочу видеть твои глаза! – Мой слуга, обрекший себя на вечную службу клятвой жизни, несмело поднял голову. – Что случается, когда ветер перестает гулять в нужном тебе направлении, Вайсур?

– Я становлюсь слепым, но...

– Без «но», Вайсур! – Жестким, но спокойным голосом оборвал я попытку варкийца оправдаться. Он снова потупил взгляд, а члены его отряда тут же вторили командиру. Даже Криль не стал лезть со своими умозаключениями, но это меня сейчас совершенно не удивляло. Несмотря на негласную связь в обоих из миров, обсуждать которую мы пока не решились, акторианец искусно балансировал в границах субординации и дружбы.

– Не хочу прерывать урок правил поведения в Диких Землях, но мы явились сюда с определенной целью... – темнота, вдруг, исторгла холодный образ сектанта. Он одарил моих людей снисходительной ухмылкой и, склонив голову набок, посмотрел на меня.

Знаю, отчитывать близких людей при посторонних не лучший вариант воспитания. Это оскорбит их гордость и добавит некоего холода в наших взаимоотношениях, но к этому я готов. Тем более, что их ждет искупление...

– Вы правы, многоуважаемый Ибнагир, – кивнул я сектанту и улыбнулся. В эту эмоцию я вложил все свое отношение к порождениям Хаоса, и это, ожидаемо, привело демона в ярость. Остальные демоны даже в глаза этой братии смотреть боятся, а я так нагло транслирую ему свое презрение. Но прежде чем он начал выказывать недовольство, я, продолжая прожигать демона насмешливым взглядом, обратился к зеленоволосой бестии, что сейчас с досадой грызла свои пышные губы:

– Элиф! Этот сектант жаждет стать свидетелем уничтожения сердца червоточины, энергия которого должна стать твоей... – я пронзил взглядом лицо ринийки, с удовольствием обнаружив на нем зарождающуюся решимость, – ...заслужи ее!

В мгновение пузырь напряжения взорвался пронзительным воплем сектанта, призвавшего Тьму себе на помощь. Как и ожидалось, этот глупец, вознамерится придавить меня стихийным тараном, который в обыкновении должен служить преградой на пути чужого воздействия. Но хаосит решил, что обычному желтоглазому демону будет достаточно обычного соприкосновения с Тьмой. Полагаю, так и есть, Первозданная Тьма способна аннигилировать практически все, особенно такие уязвимые перед ней порождения Хаоса. Но вот незадача... я к ним не отношусь!

– К...к... как? – Отшатнулся демон, когда черная пелена прошла сквозь меня, с озорством растрепав изрядно отросшие волосы, и тут же истлела под давлением Пустошей. Но главное, что поразило Ибнагира – моя поза ничуть не изменилась, а улыбка стала лишь шире.

– Умри! – Стены пещеры размножили и будто усилили вопль девушки. Тут же последовал металлический звон, родившийся во время столкновения кинжалов Элиф и боевого посоха сектанта. Стоит отдать ему должное – растерянность демона быстро уступила боевому исступлению.

Руны на теле Ибнагира запылали черной дымкой, окутывая сектанта в подобие кокона. Элиф носилась вокруг сектанта размытым зеленым шлейфом, но никак не могла найти брешь в этой защите. Ринийка рычала, словно вот-вот собиралась обратиться диким зверем. Она, конечно, им и являлась, но только в душе...

– Почему ваш соратник бьется в одиночку? – Повысил я голос, силясь перекричать звуки боя.

– Так ты же сказал... – начал Криль, но выразить свое негодование ему не позволил Вайсур, непривычно яростно призвавший свой отряд к бою.

– Так-то лучше... – прошептал я себе под нос, наслаждаясь бушующей, живой картиной, заигравшей новыми красками.

Элиф молниеносно перестроила тактику сражения, обратившись из лесного берсеркера в боевое звено единого, многофункционального организма, каждое движение которого сопровождается командой лидера. Впрочем, остальные члены отряда не отставали от девушки.

Криль атаковал сектанта со средней дистанции, принуждая его концентрировать на себе большую часть сил. Монструозная алебарда акторианца не то оружие, которое можно игнорировать. Один демон уже проникся его мощью... до смерти. А этот сопротивляется пока.

– Смена! – Четко скомандовал Вайсур, и тактика боя тут же преобразилась. Не кардинально, нет. В отличие от Тинона, мой слуга не стал добирать в отряд щитоносца. Его команда не напоминала собой смертоносную осадную крепость, неминуемо продвигающуюся вперед. Вайсур усилился за счет сокианца, что на дистанции поддерживал энергию живых тел, в то время как стихия воды, направленная Нуни, оберегала их. Вайсур и Элиф демонстрировали ярость бури, не отвлекаясь на прикрытие уязвимых соратников. Этим занимался Криль, умело распределяя силы и на атаку и на защиту.

Минуты растягивались бесконечностью, а элитный отряд под руководством моего личного слуги никак не мог вскрыть защиту сектанта. Но радовал тот факт, что защита – единственное, на что он мог рассчитывать. Я же пока не вмешивался, и не только потому, что хотел преподнести урок своим ближникам...

В данной ситуации я смог спокойно проследить за работой сектанта с Тьмой. Все же, она, и правда, странная тут. Нет, это все та же Первозданная Тьма, но в моей памяти, вдруг, всплыли слова Луарис об истинных аватарах Богов, проживающих свои жизни лишь для того, чтобы их создатели смогли познать настоящие эмоции смертных. Здесь прослеживалось нечто подобное, за исключением самой природы стихии. Та ее часть, что бурлила в губительном для хаоситов озере, словно непоседливый ребенок была выпущена... погулять.

Сектант пропускал через себя все больше силы, и это позволило мне обнаружить энергетическую нить, волнообразные кольца которой уходили куда-то прочь из червоточины. Любопытно! Получается, руны играют роль некоего маяка, заговоренного для определенных плетений. В случае Ибнагира – защитных. А сама сила исходит, скорее всего, из самого озера Тьмы, постепенно иссушивая источник жизни своего посредника. Весьма и весьма интересное наблюдение. Осталось понять, что произойдет, когда жизнь покинет тело сектанта. Ясное дело, что смерть, но меня не он интересует, а его связь с моей родной стихией.

Не знаю, сколько времени прошло с начала боя, но уже сейчас Вайсур с подопечными едва держались на ногах, полагаю, истратив все варианты тактического наступления. Вижу, что они злятся, все больше ошибаются, теряя терпение, но свой вклад они уже внесли. Демон силен, и даже я не выстоял бы против него в честном поединке, если бы Первозданная хозяйка бескрайнего космоса не выступала на моей стороне. В нынешнем своем состоянии я способен игнорировать защиту сектанта, конечно, но хотелось показать хотя бы части ветеранов тех, с кем мы вскоре будем иметь дело.

– Думаешь, что покорил Первозданную Тьму, глупец? – Я обратился аватаром своей стихии и привлек внимание всех участников боевой сцены, сценарий которой не являлся секретом лишь для меня.

Звуки боя стихли, не смея препятствовать рокоту моего смеха, который сильно изменился под воздействием стихии. Она словно родная мать окутала меня своими нежными объятиями, будто желая уберечь дитя от жестокого и опасного мира. Сектанты по праву являлись опасными представителями своего народа. Даже в Бездне их сила могла переломить слабосилков, каким был и я, но аватары... это за гранью понимания таких, как они!

– Пади ниц, ничтожество! – Рыкнул я, давая волю скопившейся ярости и отвращению к этому миру. Мой голос, грохочущим басом придавил сектанта к земле, не лишая его связи с Тьмой. Стихия не покинула его тело, нет. Просто, вместо того, чтобы помогать ему, она пленила тело изрядно вымотанного хаосита.

Краем глаза я заметил, как подрагивают ноги моих людей, но они пусть и едва-едва, но держались. Не все, правда... Потомок Киванны не совладал с давлением моей силы и рухнул на колени. Только слепые фанатики считали, что свет способен разогнать Тьму. Но это ложь! Свет зарождается лишь там, где ему позволено, и мне почему-то захотелось, чтобы сокианец проникся этим пониманием. Не знаю, возможно, слова Лу о том, что Кивана поддерживает Айяра сыграла свою роль...

Я выбросил левую руку в сторону сердца червоточины, и проявившееся копье, бесшумно звеня дымящейся цепью, выстрелило в этот бурлящий грязно-зеленой жижей сгусток энергии. Стены пещеры зашлись спазматической дрожью, со страхом ожидая раскрытия одной из моих главных тайн, свидетелем которой она станет посмертно.

Что касается моих рабов, ставших соратниками... догадывались они о многом, я уверен. Ведь не раз я прибегал к своей истинной силе, но всегда это происходило слишком сумбурно и скоротечно. Думаю, они причисляют меня к братии сектантов. Может быть, считают меня кем-то из отпрысков высокопоставленных, если не «благородных» членов общества Первого Доминиона. Настало время отплатить им за верность и указать новый путь.

Поступью я шагнул к сектанту и тут же схватил его за горло, приподнимая на вытянутой руке. Благо сектанты, в отличие от своих... обычных собратьев, не выделялись крепостью тел. Иначе мне не хватило бы длины руки, чтобы оторвать его тушу от пола.

– Я думаю, что вы, мерзкие черви, связаны силой какого-то артефакта, которым вы и наносите эти уродливые рисунки... – я прошелся по его бледному лицу внимательным взглядом, который исторгал лишь отвращение, – ...значит, убивать таких, как ты хладным железом рано, но это лишь пока.

Демон захлебывался собственной слюной, не имея возможности нормально вздохнуть, но его потуги меня совершенно не интересовали. Я обернулся к своим людям, в глазах которых бушевала такая буря эмоций, что разбирать их я бы точно не взялся. Жаль я не пишу картины, так бы точно запечатлел их образы по памяти. До чего ж забавная сцена получилась бы.

Взгляд остановился на подрагивающем «сердце». Рука крепко обхватила черную цепь и по ее поверхности тут же замерцали нити энергии, постепенно разделяясь. Они извивающимися змеями вились по звеньям цепи от бледнеющего шара ко мне. Лица моих воинов отразили еще большее замешательство и восхищение, но тут же уткнулись в пол пещеры, исполняя мою волю. Но сейчас я хотел, чтобы они видели все:

– Смотрите внимательно... – по-доброму обратился я к ним и улыбнулся, усмиряя страх в поочередно раскрывающихся глазах.

Тьма, дымкой витающая вокруг моего тела, покровительственно приняла зеленые и лиловые нити, не преграждая им путь к моей груди, прямо в средоточие. Лиловые нити постепенно истлевали, насыщая меня энергией, а зеленые, вдруг, резко замерли, будто искали, куда им податься.

Элиф слегка дернулась, когда нитеобразные зеленые змеи остановились напротив нее, но тут же взяла себя в руки, выражая благоговейную готовность. Я отдал ей не все, ведь ринийка не единственная дама в моем окружении, кого питает эта стихия. Есть та, что мне ближе всех, пусть и находится на недосягаемом от меня расстоянии, которое не способен познать разум смертного.

Девушка прикусила губы от болезненного наслаждения, а остальные поглядывали на нее с неприкрытой завистью, но не той, что поражает души гнилью, нет. Они улыбались, как могут улыбаться только самые родные люди. Улыбался и я, делясь силой с этой поистине неукротимой девой леса. Плевать, что было с ней в прошлом. Элиф обрела себя только рядом со мной, я точно это знаю.

Таинственный процесс уничтожения «сердца» червоточины завершился, когда в воздухе зависли лишь две нити: зеленая и лиловая. Я силой мысли объединил их в единое сплетение, слегка поморщившись. Не от боли, но от отвращения. Не нравится мне то, что я делаю с чистой стихией, но цель оправдывает средства...

Слитное грязное сплетение лучом выстрелило в глазницу сектанта. Тело некогда сильного воителя задергалось в агонии. Хотелось отбросить его тело в сторону, но я внимательно следил за тем, что происходит с его энергетической структурой источника, все так же поддерживая на вытянутой руке.

– Прекрасно... – улыбнулся я своим мыслям, когда демон окончательно обмяк.

– Э... не думал, что ты получаешь от этого удовольствие...

– А? – Я удивленно вскинул брови, обернувшись на голос.

Криль шутливо поджал губы и указал подбородком на демона, повисшего у меня на руке:

– Чего ты там прекрасного нашел? Мерзкий тип, и издох не менее отвратительным образом. – Акторианец демонстративно передернул плечами и, будто задумавшись, продолжил: – А я еще голову ломал, чего это ты отказываешься ходить со мной в дома, э... – он, вдруг, оступился, поймав на себе суровый взгляд Нуни, – ... по делам, в общем! А оно вот как получается! Лордам Тьмы присущи другие слабости!

– Что ты несешь, Криль? – Возмутился я, мысленно прощаясь с Тьмой. Она послушно скрылась в недрах моего средоточия, возвращая мне исходный облик.

– Да не слушай ты его, командир! – Вскинулась Нуни. – Этот тритон не способен держать язык за зубами и выдает на всеобщее обозрение все, что рождается в его больной голове!

– Это просто потому, что я очень искренний и откры...

– А меня одну сейчас беспокоит то, что сейчас произошло? – Оборвала его речь Элиф, с какой-то ненавязчивой требовательностью прожигающая меня изумрудными глазами.

– Полагаю, господин выказал нам высшую степень доверия... – отозвался Вайсур, и, шагнув чуть вперед, низко поклонился. – Благодарю, мой господин, я вас не подведу!

– Поднимись, Вайсур, – отмахнулся я, пытаясь разложить все мысли по местам, – я в тебе никогда не сомневался.

– А в нас...

– И в вас! Прекращайте балаган! Вайсур! Дисциплина твоего отряда...

– Простите, господин! – Моему взору снова предстал затылок варкийца. – Готов принять любое наказание...

– Агрх! – Рыкнул я, в душе улыбаясь. Разрядили обстановку даже сверх меры. Сейчас, глядя на своих ветеранов, я ощущаю такой душевный подъем, что трон Первого Доминиона кажется мне таким близким! Словно уже сегодня можно прийти и забрать его... Суждение ошибочное, но это так... контролируемая минутная слабость.

– Выдвигаемся! – Скомандовал я. – Сегодня проведем собрание высших чинов и обсудим то, что произошло сегодня. Вместе с тем, хочу поделиться с вами представлением о том, каким вижу будущее.

Дорога в лагерь прошла для меня как-то незаметно. Мысли поглотила тема сектантов. В момент смерти Ибнагира, Тьма иссушила его до последней капли, и неожиданно отринула мой зов. У этой своенравной дамы будто появилась своя конкретная воля, ограниченная лишь Пустошами. Даже будучи отрезанной от мироздания куполом Хаоса, она пребывала в благоприятной для себя среде. После смерти хаосита она устремилась, как я понимаю, к единственному средоточию, которое воспринимала своим – озеро, что черной кляксой контрастировала на песчаном теле Пустыни Отчаяния.

Как бы я не относился к Пустошам, но этот оазис греха открыл немало дверей перед моим восприятием мироздания. Все, что здесь происходит, будто вырывается из шаблонного движения всего сущего, но при этом имеет свое право на жизнь. Я не привык плодить стандарты с двойным дном. Да мир жесток, но он везде такой. Демоны... ужасные создания, но как же они похожи на всех нас. Будто концентрированный коктейль из всего, что мешает людям просто жить счастливо. Ну, и, справедливости ради, в моей армии не только Верия представляет это племя. С людьми всегда так: нельзя оценивать по большинству, ибо это приведет к тому, что вместе с сорняками неминуемо вырвутся и прекрасные цветы...

Лагерь встретил нас тревожным ожиданием. Особенно трясся начальник дежурной части, смена которого сегодня несла службу по периметру лагеря. И я понимал его чувства, но вместе с тем, совершенно не собирался жалеть этого мужчину. Да, задержать сектанта он не имел права, но тот факт, что он не удосужился отправить ко мне гонца... Не знаю, как поступлю, не до этого сейчас, но скорее всего боевой состав пройдет процесс переформирования. Тем более что это даже не мой каприз, а необходимость в нынешних реалиях. На пороге война, о которой вскоре станет известно многим...

– Господин А-а-аль-м! – На меня вдруг набросился звонкий комок радости. Исса перестала быть той запуганной девочкой и стала относиться ко мне не как к хозяину, а скорее старшему брату. Пусть совсем дальнему, но родственнику. Мне это нравилось. Особенно то чувство, что пробуждала во мне эта маленькая искра чистого света. Что-то далекое, практически забытое, но мое! Не знаю, что было в прошлой жизни, но в этой мне определенно есть за что бороться!