Кредо низвергнутых: Узы крови

Глава 25

– Пафоса ты нагнал, конечно-о-о-о... – протянул Криль, забивая трубку россыпью каких-то сушеных трав.

Я с любопытством наблюдал за таинством процесса, который за обе мои жизни так и не приглянулся. Я и алкоголь то не сильно уважал, а табак и прочие его аналоги вовсе обошли меня стороной, лишь изредка задевая плечо. Слишком уж доходчиво мне пояснили обо всех плюсах и минусах этих неоднозначных радостей.

Сначала старик Шарк, ставший первым застройщиком фундамента, на котором я рос как мужчина. А затем и сама жизнь. Жаль, что вспоминается мне пока только плохое: башня, казематы, насилие, кровь, отчаяние, тоска и безмерный сосуд изливающейся ярости. Пожалуй, все. Даже время ученичества пусть и пропитаны двоякой заботой старика, закончилось чем-то плохим, я чувствую. Но благо есть Криль... Кто знает, возможно, этот парень поможет мне что-нибудь вспомнить.

– Не знал, что ты куришь, – хмыкнул я, не решаясь начать разговор по существу.

– А я и не курил! – Вскинул подбородок акторианец. – Оно, знаешь ли, мне по природе противопоказано. Виданное ли дело, чтобы со дна морского подниматься, чтобы дым попускать. Это тебе не из шатра выйти... – Криль изобразил улыбку уголком губ, едва не выронив чуть сплющенный мундштук изо рта. – Оп-па... отвык, совсем отвык.

– Эм... – озадачено вскинул я брови.

– Да это эхо прошлой жизни! – Отмахнулся мой соратник и принялся разогревать огнивом сухую смесь табака. – Не поверишь, и не помнил об этой своей проблеме, пока тут не столкнулся с «коллегами». Купил... – Криль дробными вдохами раскурил свою трубку и протяжно выдохнул густой сизый дым. К слову, весьма приятный запах, хотя и не мое это. – Купил и закидал хламом в сундуке. А тут, прямо как чувствовал, что надо бы трубочку-то достать...

– Настолько проникся моей речью? – Я подкинул немного дров в костер уличного очага и с ухмылкой глянул на друга. Мне на мгновение стало так хорошо и свободно, что захотелось вскинуть голову к небу, чтобы утонуть в мерцающем черном океане, границ которого просто нет, а затем наполнить легкие свежим воздухом и протяжно выдохнуть. Память тела подсказала, что в такие моменты сердце бьется так, словно готовится к бою, но в то же время на душе такая легкость и умиротворение! Ночь, мерно потрескивающий костер и рядом близкий... человек, с которым можно разделить нечто сокровенное. М-да, человек. Пожалуй, я впервые ощутил себя тем, кем был когда-то.

– Ха! – Рассмеялся Криль, периодически откашливая дым. – Я, Вели-кхая Тень Вели-кхого Амона, царь царей...кхм-кхм и повелитель Тьмы! Кха! Датарийский принц! Ты себя-то видел? Лев, с умным видом утверждающий, что он рысь. – Продолжил веселиться неправильный акторианец, с наслаждением убивающий себя энергией стихии антагониста.

– Вот не на-а-а-до! Не говорил я такого! – Нахмурился я, не особо скрывая искреннюю улыбку. – Выдуманных регалий мне не надо. И мама моя точно датарийская принцесса... – с горечью добавил я.

– Да-да, таким я тебя и запомнил. Пытающийся скрыться в тенях яркий уголек, неминуемо привлекающий внимание всех вокруг. – Хмыкнул Криль, и, отвернувшись к костру, задал вопрос, от которого у меня образовался огромный такой ком в горле:

– Мама-то твоя жива?

– Кхм... – прокашлялся я, – родителей из того мира я не особо помню. Они будто и не существовали в моей сознательности. Так, отголоски памяти. А в этой... – я вторил за Крилем и погрузился в подобие медитации под убаюкивающую мелодию огня. Есть в этой стихии что-то завораживающее, обнажающее скрытые нарывы души, с которыми можно жить, не замечая. Пока не столкнешься взглядом с очищающей искрой пламени. – В этой жизни моя мама жива. Успешно избежала плена и теперь является частью забытой цивилизации. Стала женой достойного мужа и подарила темному миру еще две души. Светлые души...

– Почему покинул их?

– Хотел бы я вспомнить больше о прошлой жизни, чтобы полностью раскрыть свой ответ на этот вопрос... – тяжело выдохнул я и принялся растирать лицо руками, – на мне какой-то долг. Вроде как, я в процессе его выполнения, но этого мало. Хочется знать даже не то что нужно делать, а почему и зачем! – Мой голос едва не перешел на звериный рык. Природа зверя не терпела сложностей и бунтовала каждый раз, когда я оказывался в неоднозначном положении. – Мне пришлось покинуть их, чтобы спасти от самого себя, от той силы, которую мне вручили без спроса.

– Да уж... – вздохнул Криль и, обернувшись, с участием пожал мое плечо, – я до сих пор не знаю: радоваться за тебя, или сочувствовать... Но знаю, что завидовать точно не стану! – Друг невесело рассмеялся, и мне, глядя в скорбно смеющиеся синие глаза, вдруг, захотелось поддержать его в этом деле. И мы зашлись каким-то истеричным смехом. В нем не было веселья или капризных слез, неумело скрываемых противоположными эмоциями. Просто смех, который возникает лишь в те моменты, когда сильно нужен. Он нужен воинам, чтобы скрипя зубами от боли и усталости покрепче стиснуть рукоять своего клинка, и просто мужчинам, силящихся подняться под гнетом обстоятельств.

– М-да... – отсмеявшись, протянул Криль, – значит, война с Первым Доминионом, захват власти, а потом война нового королевства против... всех? – Друг повернул голову в мою сторону, представив моим глазам редкое явление: хмурое и крайне задумчивое выражение лица.

– Не совсем так, – поджал я с сожалением губы, – наша задача истребить сектантов. Остальные хаоситы этого доминиона, насколько мне известно, совсем не друзья им. Возможно даже враги, но ты сам знаешь – демоны боятся Тьмы. И велика вероятность, что мне удастся уговорить эту своенравную стихию, чтобы она перестала издеваться над этими разрисованными глупцами в этом мире, и ушла в Бездну. Поэтому война слишком уж громкое слово, но и недооценивать врага не стоит. В конце концов, мне еще до озера добраться надо.

– А потом ты этих запуганных хаоситов прижмешь еще большим страхом, продемонстрировав то, как стоит обращаться с Тьмой, да будущий лорд? – Ухмыльнулся Криль, и вернул свое внимание дымящейся трубке.

– Нет. – Коротко ответил я, постепенно выбираясь наружу из уютного кокона дружеской беседы. Сейчас куда важнее нарисовать Крилю истинную картину нашего будущего. Конечно, стоило бы озвучить это все за столом, но там сейчас царит своеобразное веселье, которое воспевают легенды о героях. Сегодня разум уступает дурманящему хмелю, а уже завтра больная голова очистится боевой эйфорией, окрашивая мир красными красками. – Мы еще поговорим с командирами обо всех нюансах завтра с утра, но тебе скажу так: власть «благородных» в этом мире зиждется не только лишь на личной силе, но и символах этой самой власти. Чтобы обрести заветный статус лорда, надо убить предыдущего, если он сам не хочет уступить место, и самое главное – надо быть наследником Первого Императора. Это одна из причин, почему Первый Доминион до сих пор сиротливо скрывается в тенях. Там нет никого, способного взять в руки ключ.

– Ключ? – Дернул бровью акторианец. – От главных городских ворот, или от опочивальни самого лорда?

– Ключ от врат между этим миром и Срединным. – Терпеливо ответил я, игнорируя совсем неуместные шутки друга. Он всегда ведет себя глуповато, когда нервничает. Ну, или не только когда нервничает... – Ключ признает меня потомком самодержца, ставшего первым правителем Пустошей, а вот дальше... будет дальше.

– Кажется, я определился... – изобразил жалостливое выражение лица Криль, – ...я тебе сочувствую. Лучше родиться тритоном, чем снова стать аристократом!

– Снова?

– А... – отмахнулся акторианец, – до перерождения я был сыном одного из влиятельнейших людей планеты, аристократа первой величины. – Лицо Криля исказила гримаса глубокой скорби и досады. – Память-то, она не сильно и открывается, но эмоции и чувства, у меня, как всегда, бегут с ощутимым опережением всего и вся. Поэтому, могу смело заверить тебя, что семейное счастье я познал именно в этом мире, будучи сыном самого простого торговца. Ну... – развел он руки в стороны, – ...до попадания сюда, конечно.

– Отринь меланхолию, друг мой! – На моих губах непроизвольно заиграла заговорщицкая улыбка. Не то, чтобы мне было сложно прочувствовать горечь в словах Криля, просто... Да у всех свои проблемы, в общем-то, и все. А Криль настоящий мужчина, в каком бы обличие не оказался. Я отчетливо это осознавал. Ему не нужна моя жалость и сочувствующее выражение лица. Взбодрить его может совсем иного характера поддержка: – Ты обрел в этом мире друзей, а вместе с ними и великие горы событий, каждый валун на теле которых – абсолютно неповторимое и безрассудное приключение, так и сыплющиеся на наши бедные головы!

– Ха! – Вмиг повеселел, акторианец, торопливо выбивая черные хлопья угольков из трубки об опиленную доску, служившую скамьей у очага. – Вот это ты правильно подметил! Поэтому предлагаю вернуться за стол к остальным, и смыть эту позорную трезвость, которой совсем не место в моей душе! – Криль пару раз дунул в чашу трубки, насытив поток воздуха частицами своей стихии, и, убедившись в том, что курительный атрибут, наконец, очистился от нагара, резко понялся на ноги. Бросил на меня озорной взгляд, подмигнул, и засеменил к шатру.

– А ты ведь так и не высказал свое мнение по поводу предстоящих событий! – Чуть повысив голос, крикнул я ему в спину, медленно поднимаясь со скамьи. – Ты со мной, или да?

– Ха! – Тут же обернулся Криль, озарив меня какой-то таинственной улыбкой. – У меня тут возникло стойкое чувство этого... как его? Дежавю, вот! – Он вскинул руку вверх, демонстрируя момент прозрения. – Я так же стоял практически в дверях какого-то здания, и, обернувшись к тебе, спросил: «Ты со мной, или да?».

– И что же это было за здание? – уже догадываясь о том, каким будет ответ, подыграл я другу.

– Какой-то увеселительный дом, полагаю! – Усмехнулся Криль.

– И я пошел за тобой?

– Пф! – С нескрываемым удовольствием возмутился Криль, и скрылся в громоздких складках входной занавеси шатра.

Что сказать, совет ближнего круга прошел как нельзя... плодотворно. Причем к грядущим событиям мы так и не вернулись. В душах моих людей, будто что-то треснуло, надломилось. И что самое любопытное, переломы в жизни оказывают и благотворное воздействие так же часто, как и приводят к рекам горечи и отчаяния. Суть, как и всегда, кроется в мелочах. Бой ближний круг единой эмоцией, подобно, мифическому дракону, сорвал с себя оковы крепкой скорлупы, и с предвкушением в глазах смотрел на этот мир. Такой изменчивый, а значит, безграничный.

Утро встретило нас избыточно хмурым небом. В Пустошах оно всегда неприветливо, но сегодня, будто мир Хаоса созерцал подготовку моей армии к походу с ворчливым негодованием. Если отринуть мудрость Лу, и опустить мироздание до понимания смертного, то лиловая стихия сейчас явно чувствовала что-то неладное, и беспомощно наблюдала за теми, кто готовился устроить в ее вотчине настоящий... бедлам. Мы, конечно, никакие не драконы, но вот стою я с кружкой горячего чая, глубоко вдыхаю его многогранный аромат, наблюдая за организованной суетой моего войска, и ощущение такое, что в еще не слаженных легендах нашим именам вполне по силам затмить этих летающих ящериц...

К полудню армия полностью перешла в походный режим. Обжитый лагерь словно опустел, хотя жизнь все еще суетилась в его границах, но мертвый песок словно пробудился от многовекового сна и беззвучно вздыхал. Не знаю, от облегчения или от досады. Меня это не заботило. Мысли уже давно унеслись за горизонт, туда, где найдет временное пристанище моя душа.

День, когда Геллар окрасится кровью, неминуемо приближается. И пришла пора сбросить себя отяжелевшую шкуру наемного «вольного», и стать истинным генералом Тьмы. Этот мир, как бы я к нему не относился, принадлежит Хаосу. Словно привычное и необходимое зло, без которого баланс мироздания нарушится, хотя в планах подобная инициатива полуразумной лиловой энергии, как я понял, не значилась. Но жизнь не рейсовый состав, ее рельсами не удержать.

Несмотря на это, мы всегда будем врагами демонам, а они нам. Так случилось, и этого не изменить. Но пусть этот мир очистится от всего лишнего и продолжает бороться за свое существование, как бы жестоко с моей стороны это не звучало. Мне жаль людей, что стали рабами, жаль тех, на кого наденут ошейники в будущем, чуть меньше мне жаль самих хаоситов, но этот маховик жизни вне моей компетенции, а значит переживать об этом не стоит. Нужно лишь убрать отсюда Тьму. И начну я с сектантов, а затем уйду сам, но не один, конечно...

– Господин! Армия готова выдвигаться в путь! – Неожиданно раздался голос моего адъютанта.

Я бросил на него удивленный взгляд, с трудом вырываясь из глубины философских мыслей. Внешний вид молодого плотхолийца разительно отличался от того, каким я привык его видеть. Повседневная торжественность его наряда уступила место практичному походному комплекту пустынного воина. Его широкие штаны, снизу обтянутые ремнями высоких сапог, в сочетании с курткой, заткнутой на запястьях в кожаные браслеты, создавали образ опытного кочевника, готового к тяготам песчаных путей. Куфия на его голове пока еще не скрывала молодого лица, но так же навеивала чувства предстоящей дороги.

– Тогда почему я все еще вижу несколько неразобранных шатров? – Чуть дернув бровью, спросил я, и указал верному слуге подбородком в сторону хлипкой стены города «вольных».

– А, так в той части лагеря размещались те, кого господин Криль называл... э... «залетными», теми, кто под вопросом, не заслужившими великой чести командирского доверия...

– Стоп, стоп! – Я непроизвольно выставил перед собой руки в защитном жесте. – Не продолжай, я понял. Значит... – мой взгляд с угасшим интересом мазнул по пикам четырех шатров, – ...не все стали частью нашей армии.

– Да, господин! – С готовностью ответил Кирук. – Не все удостоились чести...

– Да-да! – Прервал я адъютанта. Казалось, что от переизбытка энергии, его даже потряхивало. Тягота бездействия на лицо... Его душа рвалась в дорогу, я заметил это по озорному блеску пылающих огнем глаз. В буквальном смысле, пылающих... Не пройди я тот путь, что ушел в архив моей памяти, то выдержать взгляд парня стало бы очень непросто. – И много этих... не удостоенных?

– Около двух десятков! – Без раздумий выпалил Кирук. – По большей части не боевой состав...

– Понял, – выдохнул я, – наверное, это даже к лучшему. А где...

– Альм! Альм! Постой! – Оборвал меня далекий, расплывающийся из-за расстояния окрик. Я снова глянул в сторону города «вольных». По изрядно вытоптанной дорожке в мою сторону неслись четыре всадника. Кольцо караульных изрядно прохудилось, и близилось к полноценному снятию с постов, но дежурные двойки все еще контролировали периметр, поэтому никто чужой не смог бы проникнуть на территорию лагеря без тревоги. Значит, кто-то из лидеров «вольных», все-таки, решил со мной попрощаться.

– Ступай, Кирук, и сообщи командующему, чтобы снимал дежурных. Пора выдвигаться. И так задержались... – нахмурился я, ответив небу идентичной эмоцией.

Мой слуга исчез так же резво, как и появился. Раньше меня забавляла его ретивость, но со временем как-то привык.

– Что происходит, Альм? – С нескрываемой злобой сходу возмутился Ральф, окатив меня дорожной пылью. Его взгляд отражал такую гамму эмоций, что я едва не отреагировал в привычной для себя манере. Он что, решил, что может что-то требовать от меня? Зверь внутри меня утробно зарычал, готовый броситься на врага. Но разум твердил, что это лишнее. Не стоит идти на поводу гордыни. Людям нужны ответы – это нормально.

– Ральф, – выдержав паузу, пока оседает пыль, вальяжно кивнул я, – рад видеть. Как и вас, господа... – сдержанно улыбнулся я спутникам весьма любопытного хаосита. Судя по тому, что в его малочисленном отряде числился личный слуга и двое датарийцев из свиты Телмора, неформальный лидер «вольных» потерял надежду на то, что я лично явлюсь в его резиденцию и сообщу о дальнейших планах. Поэтому послал доверенных лиц, обремененных властью и статусом...

– Что произошло, Альм? – Ральф, рывком соскочил с седла и предстал перед моим лицом в уже более сдержанном состоянии.

– Ничего такого, о чем бы следовало знать «вольным»... – хмыкнул я, – просто очередной поход, не подразумевающий нарушения договоренности с вами.

– Ты поднял всех! – Вскинулся птицеподобный хаосит. Его спутники, не слезая со спин ездовых химер, мимикрировали под общий фон небосвода, взирая на меня сверху вниз хмурыми тучами.

– И что с того? – Теряя терпение, холодным тоном отозвался я.

– Ничего, если бы я не узнал, что на днях «черные» прикрепили к тебе ревизора, – пробурчал Рольф, и в его глазах я будто бы заметил нотку сожаления и вины. Этот демон что, винит себя в том, что от него не зависит?

– Твое лицо говорит мне о том, весть об этом шла до тебя очень долго.

– Это я к ней шел... – с досадой выпалил хаосит, – до сегодняшнего дня я пребывал в Энгуре, но среди аристократов пошел слух, что «черные» отзывают братьев в цитадель. А ввиду того, что должна была состояться встреча с их представителями на нашей земле, я подумал...

– Что я подставил «вольных»? – Мое лицо исказила издевательская улыбка. Самого раздражает лицезрение подобных масок, но в этот момент, почему-то не смог совладать с эмоциями.

– Да! – Чуть поколебавшись, выпалил хаосит. – В первую очередь я переживал об этом! Мы друзья, но...

– Не накручивай себя, Ральф... – чуть приблизившись, я хлопнул по плечу растерянного демона. Зрелище презабавное! – Да, сектанта я убил. И был в своем праве, прошу заметить! – Пришлось жестом остановить едва не задохнувшегося от возмущения демона. – Но все хорошо, особенно, если учесть то, что ты мне только что сообщил.

– О чем ты? – Пребывая в абсолютном эмоциональном раздрае, прохрипел Ральф.

– О том, что «черные» угнетатели Хиреста собираются в одну кучу, конечно! – С нескрываемым удовольствием улыбнулся я. – Это же прекрасно! Не придется гоняться за ними по всем Пустошам, если вдруг не удастся договориться с одной капризной дамой...