Кредо низвергнутых: Узы крови

Глава 27

Мир Пустошей порой называют мертвым, и это не просто так. Дело даже не в том, что подобные ему карманы пространства существуют вопреки законам мироздания. Уже давно стало понятно, что хулиганистой стихии, на чьей энергии и зиждется баланс миропорядка, прощается многое. Игра Хаоса в Творца, похоже, воспринимается как некая шалость подростка: ну пальцем пожурят, возможно, даже накажут, но едва ли это что-то решит.

Тинон не любил тратить энергию на рассуждения о высшей материи. Дела Богов и Миротворцев далеко за гранью понимания смертного, и тянуться к их мудрости он считал глупым, хоть открыто и не выказывал своего к этому отношения. Куда проще игнорировать проблему, которая и не твоя вовсе, чем самовольно увязнуть в бездонном болоте.

Однако за непробиваемой стеной прагматизма, сегодня проскочило что-то доселе неизвестное варкийскому ветру. Мертвый мир заворочался капризным ребенком. Его громогласный рев разорвал тяжелые небеса, орошая землю солеными слезами. В Пустошах пошел дождь. И цена его в этих землях превосходила все мыслимые ожидания. Даже засушливые пустыни Бардосского Плато порой вкушают живительный эликсир небес, а здесь это явление можно и не застать за всю жизнь. Так говорят местные, и причин для неверия Тинон не находил...

– Лу-у-у! – Перекрывая рокот грома, прорычал Альм, неподвижной скалой замерший за спинами своих воинов. Его тело давно окутали клубы непроглядной черной дымки, сквозь которую пробивался лишь яркий цвет его рубиновых глаз. – Помоги мне!

Буря эмоций, заключенная в нескольких словах господина пробила сердце Тинона горячим металлом, и в одночасье прожгла в его душе незримую дыру. Ее края пылали жидким огнем, распаляемым запахом крови. Бой еще не начался, но сквозь тьму варкиец с ужасом обнаружил алые ручьи, ниспадающим потоком струящиеся по щекам и шее господина.

– Он убивает себя... – прошелестел голос сестры, чей взор был направлен за спину. – Не знаю, кто такая Лу, но ее помощь сейчас просто необходима.

– Он приказал сражаться несмотря ни на что! – Рыкнул на нее Тинон, и силой заставил себя перевести взгляд на войско, спазматической дрожью скованное страхом и негодованием. «Еще недавно они ликовали! Готовились сорваться в бой во имя своего генерала, а сейчас их мысли мечутся подобно молодым ветрам!» Гнев растекался по жилам варкийца выдворяя прочь сомнения. – Он! Приказал! Биться! До последней! Капли! Кро-о-о-ви! – Голос Тинона вошел в резонанс с буйством мира, и пронесся безудержным ураганам по рядам растерявшийся воинов.

А потом произошло то, что окончательно выбило дух из уже прославленных воинов Лорда Тьмы. Обернувшись, Тинон заметил, как вены на теле господина вздулись зелеными змеями, пульсирующими чистой энергией природы. В момент, когда изумрудное мерцание достигло пика своей частоты, Альм, вдруг, что-то прорычал и взорвался непроницаемой Тьмой. Гудящим потоком она рванула к надвигающимся сектантам над головами шокированных воинов. И в тот момент, когда отчаяние в сердцах бывших рабов и хаоситов, ставших соратниками, подстегнутое страхом перед уже различимыми силуэтами «черных» демонов, Тьма каким-то чужеродным голосом прошептала: – Б-о-о-о-ой!

Глаза ближайших к Тинону воинов зажглись безумной яростью. На миг варкийцу показалось, что Тьма подавила волю его подопечных, обратив безвольными болванчиками, но счастливые улыбки двух его любимых женщин, освещенные сиянием стихии в их глазах, разорвали в клочья предательское сомнение его дрогнувшей души.

– Все-таки, он соврал... – с улыбкой прошептал Тинон, – ...сказал, что останется в арьергарде, а в итоге первым ринулся в бой.

– Командуй! – Прорычала желтоглазая бестия, чья воинственная поза недвусмысленно намекала о нетерпении. Верия едва сдерживала себя, поэтому ее огрубевший голос вызвал у Тинона лишь улыбку. Как не уповай на судьбу, а ему повезло: сестра рядом, жива и здорова, а жестокий мир, который сулил лишь страдания, подарил ему женщину, и в постели с ней так же горячо, как и на поле боя.

Взгляд варкийца мазнул по бурлящему стихиями небу. В гуще черного марева пульсировал источник зеленого цвета. Тусклый, и едва заметный, но сердце Тинона, при виде этой маленькой искры стихийной энергии, завибрировала от накатившейся гордости:

– Ты вызвал бурю, а я усмирю ее и направлю на головы врагов, во имя нашей победы, господин... – его слова едва тронули губы, беззвучным шепотом утянутые в пустоту. Варкиец отвесил глубокий поклон образу своего господина и, резко выпрямившись, обратил взор на сборище разбойников, на которое сейчас походила его армия. Бледно-голубые глаза зажглись гневом, и уже следующую его реплику не сумела заглушить даже какофония буйства стихий:

– Держать стр-р-р-о-о-о-ой, грязные оборванцы! Ни шагу без команды! – Завывающий ураганом голос командующего заставил воинов на ходу дернуть головами. Некоторые из них, не отличающихся особой ловкостью, кубарем покатились вниз с песчаного холма. Благо, место для сражения было выбрано с умом, и рельеф не скалился смертоносными клыками и крутыми провалами. – Фланги! Закручиваем полукольцо! И чтобы мимо вас даже песчинка не смогла проскочить! Центр! Построение два! Колем вражье войско! – Сердце опытного воина клокотало в груди, горячее дыхание обжигало глотку, но он улыбался, как и две его верные спутницы. Лишь на миг они переглянулись и сорвались на помощь первой линии, в задачах которой значилось разделение врагов на две группировки, а после... да поможет им господин.

*****

– А-а-а-а-а! – Боль. Никогда прежде я не погружался в нее с таким упоением. Она пронзила каждую клетку моего тела, мгновенно расщепляя тело и разум, а энергия Лу, подобно ловчему душ, возвращала целостность моему телу, когда оставался последний шаг, чтобы оказаться за гранью. Я будто умирал и тут же воскресал сотни, если не тысячи раз ежесекундно. Мне казалось, что я знаю, на что иду, но сейчас я орал от боли, а в голове набатом отзывались хохочущие голоса. Словно клоны из параллельных вселенных, чья жизнь уже оборвалась, насмехались над каждой версией меня, что готовились присоединиться к их гомонящему театру безумия.

– Бестолочь! Бестолковая, безмозглая бестолочь! – В такт им орала Богиня. Только голос ее, наполненный болью и отчаянием, выражал лишь сочувствие и злость. Лу едва справлялась с теми, чтобы не дать нам обоим умереть. Я чувствовал, как надрываются ее божественные жилы, как хрипнет от натуги ее голос, и как стремительно гаснет изумрудное сияние ее силы.

– А-а-а-а! – Я орал, едва цепляясь разумом за реальность, но стихийная буря преобразовывала мой голос раскатистым громом. Словно я стал единым целым с зарождающимся коллапсом. Он с остервенением пожирал мою жизнь, набираясь сил, а я безвольно отдавал ему самого себя. У всего есть цена, важно лишь то, что ты покупаешь. Сейчас на прилавок в лавке Судьбы, торговец выставил сотню лотов, где каждый из них представляет собой жизнь одного из моих людей. Я покупаю их болью и страданием, рискую проиграть, но сдаваться уже нельзя.

– Остановись! – Кряхтела Богиня, чей голос уже давно не разливался певучими ручьями.

Я вновь проигнорировал спутницу своей души. Все мое внимание было устремлено вниз, туда, где время будто замерло. Сквозь пылевую завесу я видел, как сотни разномастных силуэтов создали образ хищной птицы, чей острый клюв вот-вот достигнет черного купола. Она сгинет в нем, сгорит, так и не осознав тщетность своей агрессивной воинственности. Если... если я сдамся. Поэтому потерпи, Лу, я сейчас...

– Сейча-а-а-ас! – Проревел я, и обрушил всю накопленную силу на головы разрисованных монстров. В их бездонных глазах не было страха или сомнения. Они не жалели даже самих себя, поэтому с предвкушением ждали жатвы... своей кровавой жатвы. Она позволит им, наконец, заявить о себе во всеуслышание. Лорды не желали враждовать с ними поодиночке, прогнулись под чужеродной силой Тьмы, оправдывая свою слабость предусмотрительностью. Они отказались от борьбы в угоду какой-то надуманной полезности, приписывая себе иллюзорную покорность со стороны «черных». Глупо... Я не жалею этот мир, но раз он существует, то мироздание его приняло, я так считаю, несмотря на то, что бы там не говорили остальные люди, и даже Боги.

Моя воля прорывала заслон мира Пустошей с тягучей медлительностью, я даже испугался, что не успею вовремя, и медный песок пожнет алую жизнь моих воинов, но нет. Ровно в тот момент, когда волна Тьмы, готовилась взорваться по велению сектантов, я размашистым ударом расщепил ее, и поглотил без остатка. Впервые в жизни я пошел против своей стихии. Я любил ее как родную, создавая в душе образ члена семьи. Мать, сестра, любимая женщина... не важно. Я ударил ее, осознанно, не сдерживая ярости.

Тьма осуждающе заворчала, подобно капризному ребенку. Она охотно собралась в единый кулак, чтобы ответить обидчику, наказать его за дерзость. Никто, даже в Боги не смеют называть себя повелителями стихий. Они благословлены, стихия приняла их и позволила черпать из нее силы, но это не покорность. Это сделка, дружба, просто союз, все что угодно, но точно не служение. И любой ответит за то, что по глупости своей решил перечить стихии.

– А-а-а-а! – Заорал я, собирая силы для нового удара. Я не сумел подавить напор противоборствующей стороны, но с радостью отметил, что энергия покинула сектантов и, игнорируя моих воинов, устремилась прямиком вверх. На мгновение я даже перестал кричать, улыбнувшись представившейся картине.

Мои карманы потяжелели на сотню кристаллов душ. Я будто увидел перед глазами причудливую торговую лавку, и довольно улыбающегося торговца. Плата принята... Наверное, моя радость сейчас неуместна, ведь по жизни я иду, ведомый своими целями, но в моментах, таких как этот... я с легким сердцем закрываюсь от грандиозных планов, и погружаюсь в настоящее. Может, это и есть путь воина? Зачем думать о том, одержит ли твое войско победу, или нет, если прямо перед тобой встал личный враг? Ведь именно он является следующей ступенью лестницы жизни. И неважно, что перешагнув ее, ты можешь рухнуть в пустоту, это все случится потом...

За мгновение до того, как черная смерть настигла меня, я увидел, что клюв хищной птицы разорвал на две части черное покрывало и с упоением терзал его клочья. Не все мои люди выживут, но теперь все зависит от них... Эмоции поднялись откуда-то из глубины моего сознания и заплясали яркими вспышками. Казалось, что ничто не сможет омрачить это чувство, и я, попытался выкрикнуть что-то воинственное и подбадривающее. Хотелось сообщить соратникам, что я рядом, но тело, обратившееся маревом Тьмы, вмиг растворилось в безумии стихий.

Забавно, я уже умирал, но не помню каково это. Неужели в прошлый раз все было так же? Абсолютная Тьма, без единого намека на свет. Я попытался бы проморгаться, но не чувствовал глаз, да и в принципе всего тела. Ни запахов, ни звуков... только эмоции. И пусть тела у меня нет, но никто не может лишить меня возможности улыбаться.

– Наглец... наглец... наглец... нагле... ц... – Тягучим эхом разнесся возмущенный девичий голос.

– Да, дерзкий... – с нескрываемым удовольствием ответили ей обволакивающей мелодичностью. Я даже мысленно вздрогнул. Слишком уж чужеродным показался мне второй голос. Он будто звучал сразу в нескольких тональностях. Некоторые из которых оказались до боли знакомыми. Словно мама, сестренка, Лу, Исса, и еще много кто, говорили в унисон, но это близкое моему сердцу звучание нарушали и чужие голоса, уместность которых, почему-то не вызывала у меня вопросов. – Но с добрым сердцем...

– Наказать... наказать... наказать... – вновь вскинулось эхо возмущенного подростка.

– Не его... – мягко, но строго ответил резонанс десятков голос.

– Почему... почему... почему... – с искренней обидой заворчало эхо.

– Нравится... – пропела Тьма, – ...мне.

Я не вмешивался в диалог... Тьмы. Да, я решил, что это она разговаривала сама с собой. Понять происходящее у меня никак не получалось, поэтому я просто сдался и принял все, как есть. Что бы там Лу не говорила, а разум смертного обладает массой не задокументированных особенностей. Их нельзя внести в картотеку, так как проявляются они по своему желанию, в зависимости от ситуации с поправкой на личные качества. Непостоянность во всей красе, коротко говоря. Но они есть, и это факт...

– Нравится... – повторила Тьма, и я будто ощутил теплое касание, которое, уверен, никогда не забуду. Даже если снова умру. Все дело в том, что это прикосновение согрело не мое тело, а саму душу. Каким бы волшебным не оказался мой новый мир, но мою душу гладили впервые. И ощущение эти до боли приятные. Причем, в буквальном смысле...

Лу постоянно ругает меня за безрассудство, поэтому сейчас я даже радовался тому, что Богиня молчит. А может, мы оба уже мертвы? Сейчас неважно. В данный момент меня заботила возможность потрогать Тьму в ответ. В такие моменты, когда хочется совершить очередное безрассудство, мой мозг будто переходит на новый уровень, подкидывая такие идеи, которые и вслух-то произносить не стоит...

Я представил, словно у меня есть тело, а напротив меня стоит молодая женщина. Ее черные волосы волнистыми каскадами ниспадали до самой поясницы, прикрывая плечи и грудь. А черные глаза, которые уже давно меня не пугают, никак не могли исказить нежные, но хищные черты молодого лица. И вновь, как и с голосом, оно сочетало в себе образы дорогих мне женщин. Тьма улыбалась, мягко поглаживая мою щеку и шею, едва не касаясь груди. Я ответил ей тем же.

Шок, неверие, и какое-то детское озорство вмиг вспыхнули в ее глазах. Она не отстранилась, не наградила меня звонкой пощечиной, но гладить все же перестала. Лишь смотрела на меня застывшей статуей, словно пыталась осмыслить произошедшее. Я же, в свою очередь, весь скукожился, ожидая смертельно опасного ответа, но его все не было. И я гладил ее щеку, плавно опускаясь на плечо. Некоторые манящие выпуклости ее тела даже я не рискнул трогать...

– Аха-ха-ха-ха! – Девушка развеялась черным маревом. Почему-то, даже здесь, в абсолютной темноте, я сумел различить, куда направилось это облако клубящегося черного дыма. Оно кружило вокруг меня, постепенно ускоряясь, и смеялось тем самым неповторимым голосом. А затем, вдруг, вспыхнуло ярким светом. Боль мгновенно пробила мою голову, отчего я закашлялся, едва не выплевывая легкие. Горло жгло огнем, а на зубах заскрежетала кровь, смешанная с песком.

– Господин! – Сквозь гул в ушах, донесся до меня чей-то голос.

– Пить... – с трудом шевельнул я губами, чем вызвал новый приступ боли. Помимо того, что внутри меня будто плескалось раскаленное железо, казалось, что с меня содрали кожу, и теперь даже ветер причинял поистине непередаваемые ощущения. Правда, это не сравнится с тем, через что мы прошли вместе с Лу.

– Кажется, мы живые, Лу... – мысленно воззвал я к Богине.

– Ненавижу... – едва слышно отозвалась она. Я даже попытался рассмеяться, но боль с новой силой сковала мое тело.

– Даже старые шрамы ушли... – прозвучал голос Нуни надо мной. Я с трудом разлепил глаза, щурясь от яркого света. Хотя Пустоши никогда не славились особой освещенностью. Акторианка с задумчивым видом водила рукой по моей груди и животу.

– Вот... – в многоголосое бурление ворвался Кирук. Мой адъютант, слегка измазанный кровью, склонился надо мной с откупоренной флягой. Он заботливо приподнял мою голову и потихоньку стал вливать в мой рот живительную влагу. Вода оказалась горячей, с примесью крови, песка и грязи, но я прослыву наглым лжецом, если не скажу, что вкуснее напитка я не вкушал...

– О-о-х... простонал я, постепенно приходя в себя. Напившись, я даже нашел в себе силы приподняться на локтях, чтобы осмотреться. Какой бы сильной не была боль, но у нас тут сражение вообще-то проходило. – Как обстановка, Тинон? – Нашел я глазами, командующего армией. К слову, внешний вид варкийца особо не выдавал жестокость битвы, которая... прошла?

– Теперь все отлично, господин, – с улыбкой ответил мне воин, – ваша помощь просто неоценима. Лишенные стихийной поддержки, сектанты оказались обычными... сектантами.

– Потери?

– С десяток мечей мы потеряли из-за горячей молодой крови, господин, но это... – споткнулся он об осуждающий взгляд Нуни, – ...это превосходит даже самые положительные прогнозы.

– Да уж... – простонал я, поднимая себя в вертикальное положение. Хотелось своими глазами увидеть поле битвы.

– Ра-а-а-а! – Громогласный рев, едва не опрокинул меня обратно на колючий песок. – Генерал! Генерал! Генерал! – Все мои люди, чьи доспехи окрасились в цвет кровавой битвы, собрались вокруг импровизированного походного лазарета, где мое тело решило отдохнуть, и, заметив, что я поднимаюсь, стали рвать глотки, сопровождая выкрики гулким звоном металла.

– Они славят тебя... господин, – сзади мою шею обвили тонкие ручки. Чувствительная кожа, казалось, рвалась прикосновений, но я не хотел отрывать от себя маленькую Иссу. – Я так испугалась... когда ты... ты... – не сумев совладать с эмоциями, девочка разрыдалась.

– В какой-то момент мир будто пришел в норму, и небеса исторгли твою бренную тушку, мой друг! – Воскликнул Криль, озаряя меня своей улыбкой. Я заметил на его плече кровавую перевязь и вопросительно нахмурился.

– Всего лишь незначительная рана... – проследив за моим взглядом, подала голос Нуни, – ...к сожалению.

– Да кому ты врешь, сестренка! – Рассмеялся Криль. – Рыдала ведь, я все видел!

– Здесь вообще-то песчаная буря была... – начала оправдываться акторианка, но ее слова утонули в многоголосом хохоте.

Даже я не удержал в себе смешка. Боль не уходила, но становилась какой-то привычной, что-ли. Я с улыбкой наблюдал за радостными переговорами своих людей, успокаивающе поглаживая Иссу по голове. Девочка уже успела сменить позу, и теперь хныкала мне в шею.

– Господин... – привлек к себе внимание Вайсур, которого, я, кстати, до сих пор и не видел. Мой слуга, с привычным выражением лица, скинул с плеча тщедушное тело хаосита. – За нашим боем наблюдали.

– Кто? – Дернулся было я, но тело пока еще не успело набраться сил.

– Опознавательных знаков нет, но я помню этого демона...

– Кто, Вайсур? – Чуть повысил я голос.

– Люди безумца Кафиля...

– Агрх! – Прорычал я и окинул взглядом примолкших воинов. – Собирайтесь в путь, дамы и господа. Возможно, это не последняя наша битва на сегодняшний день...