В Россию с любовью

Глава 14 …не суетись под клиентом

Глава 14.…не суетись под клиентом

В этот момент опасность нависла над самым дорогим мне человеком — надо мной самим

(из м/ф «Черный плащ»)

Протрындели до половины десятого. Да, тут недалеко, но я не собирался ехать на «партийном» лимузине. Кстати уточнил у Машки, лимузинов тут нет. Есть просто крутые машины. Причём если в СССР были государственные «Чайки», для богоизбранных, а в России крутые «Мерины» уникальной сборки, пока не замутили посконные «Аурусы», то тут такого просто нет, как идеи. Годуновы ездят на самых обычных машинах, на которых ездят и остальные люди, в премиальной комплектации. Такие же, какие заказывают у производителя и все остальные боярские и княжеские роды, выделяясь только логотипами-гербами на дверцах и капотах. Ибо раз нет идеи — то её нет, а условные «старые», члены списка самых древних, именитых и богатых аристократических родов, ничем не смогут уступить Годуновым в плане трат на престижные машины. Да, личная дружина у них сильно поменьше, но вот машины, включая не только жоповозки, но и БТРы, БМПшки, вертолёты и прочее, что здесь РАЗРЕШЕНО к владению использованию крутым феодалам, у всех одинаковы. Ага, сам в шоке — попробовал бы Абрамович или Вексельберг иметь свои ЛИЧНЫЕ боевые вертолёты и танки в гаражах, с личной армией, которая на страну и президента клала с прибором! А тут они есть. Феодализм-с!

Но феодализм своеобразный. Ибо феодалы таковые только по названию. Основные прибыли идут от бизнеса, который феодалы подгребли, подмяв под себя купеческое сословие. Но это тема отдельного разговора, а пока я не горел желанием ехать на пусть и крутой, но типовой царской жоповозке, особенно если учесть, что ехать не больше километра.

— Тёть Насть, но ведь два же шага шагнуть! — спорил я, ибо не хотел подчиняться. Из принципа. Уже говорил, разок позволишь на себя сесть…

— Ты вообще понимаешь значение слова «безопасность»? — упёрла мамина пассия руки в бока. Она тётка серьёзная, цацкаться не будет, но и я закусил удила.

— А ничего, что после мы собираемся прогуляться по бульварному кольцу? Там будет сильно лучше с безопасностью?

— Там легко пройти незамеченным. А тут — крепость, из которой четыре выхода, и все под контролем внешних сил. Они сидят и считают, какие машины въезжают-выезжают, какие люди входят/выходят. Наши «старые» роды, иностранные разведки… Одному богу известно, кто!

— Тёть Насть, ну тут же недалеко! Проскочим, — снова включил я нытика. — Да и Маша со мной. Она — боец из очень непоследних. А вокруг твои кобылицы, если и хуже уровнем дара, то совсем на немного. Слушай, понимаю, после того случая на воду дуешь, но сама посуди, та ведьма… Вы её сами ко мне подвели! Без этого она даже тогда бы не смогла подобраться. А тут мы предупреждены, значит вооружены. Маша со мной, и ты, не считая охраны. Да вас вдвоём забороть сможет только глава крутого боярского или княжеского рода! И то не в одиночку, а толпой таких же одарённых. А от групп нас как-нибудь отсекут на подходе.

— Ладно, убедил, чертяка, — вымученно вздохнула она. — Пошли. Ты в этом собираешься идти?

Я оглядел свой камзол — именно это слово просилось… И именно так данный тип одежды и назывался. Предназначена для уверенных в себе мужчин. Не надо смеяться — современные камзолы ничем не походили на одежду времён Фенимора Купера, в коем ходил капитан Флинт, или английский аристократ Викторианской эпохи того мира. Те — древние, реликтовые, смешные. Современный камзол это скорее видоизменённый пиджак, только длинный, закрывающий задницу. Под него надевается деловая рубашка. И галстук, но последний не обязательно — не пиджак, чай. И ни в коем случае не бабочка — посчитают клоуном! И в таком виде мальчики и мужчины тут ходят, и это считается стильным… Но повседневным. То есть на приём надо надеть классический костюм из брюк, пиджака и жилетки, да с золотыми запонками. А камзол –для «погулять».

— А что не так? — оглядел и ощупал я себя.

— Марина же принесла тебе нормальную одежду для посещения патриарха. Что за самодеятельность?

— Так мы ж потом в город идём? Нет? — недоумённо нахмурился. — А если да, то чего возвращаться? А в том, что принесла Марина, невозможно затеряться. Я буду идти по Москве и одним видом кричать: «Смотрите, я здесь! Царевич на землю грешную спустился! Нет желающих поиметь Годуновых, сделав ему больно? Ну, вперёд, сделайте мне больно, ведьмы и „шахерезады“ сраные!»

— Ох и любишь ты паясничать, — покачала собеседница головой. — Ладно, не буду спорить — тебе в таком к матушке идти, ты и красней.

— Так она мне мозги полоскать будет, а не тело, — усмехнулся я. — Бог же это про душу, а не одежду.

На такое у Горлицы не нашлось, что ответить.

Машка прискакала чуть позже, разодетая как для приёма в императорском дворце в Вене, известной на весь мир показной роскошью, пафосом и понтами. С укоризной посмотрела на меня, покачала головой, но спорить не стала.

— Ладно, как знаешь. Тем более, мы опоздаем, если ты ещё и переодеваться пойдёшь. А к патриархам не опаздывают. Ну, не царевичи… — добавила она, отворачиваясь. То есть царицам можно. Учту.

И мы пошли. Три взвода с оружием на пяти машинах выкатились из Боровицких ворот первыми. Затем вышел взвод по гражданке без оружия. Затем мы. И кто-то будет идти сзади нас, кто — я закономерно не увидел. И всё ради того, чтобы два оболтуса прошлись пешком, пофорсили перед демосом, какие они инкогниты! Понимаю Горлицу, шкет я паршивый, который ей кучу лишней работы устраивает. Но, блин, и меня поймите! Я за три месяца Москву вообще не видел! Сидел в стенах пусть крутой, и на самом деле огромной, но ограниченной старой крепости.

Ворота в Боровицкой башне — кстати интересные, «сбоку» от основной каланчи со шпилем. Мрачная давящая нагрузка на плечи — историчность просто уничтожает тебя! Вгоняет в землю по плечи на ментальном уровне! Понимаю сложность средневековых пацанчиков, которые должны такую дурынду брать штурмом — тут одно ментальное давление чего стоит! А встречающий взвод пацанчиков с пищалями-аркебузами устроят штурмующим кровавую баню. Сейчас в эпоху танков и гаубиц всё не настолько актуально, но и остаточное влияние давит не по-детски. Но вот прошли проём, за внешними воротами мост через Речку-Вонючку. Маша носик скривила, я не стал. Предложить маме и тут её в трубу закатать? Почему-то пришла аналогия с Сочи, но хоть убейте, не могу найти связь. В Сочи есть такие вонючки? Так вроде же курортный город, не должны быть?

А вот Боровицкой площади тут нет, через дорогу сразу шли дома. Очень крутые, но дома, без широкого пустого пространства.

— Здесь кто-нибудь живёт? — спросил я Горлицу, так и идущую с нами, составляя компанию. Хотел с Машей обсудить стратегию поведения относительно СМИ, на нас всё же тонны грязи выльют, но при ней не стал. Впрочем, успею, до вечера далеко, а после занятий Маша вроде как присоединится.

— Уже нет, — покачала тётка головой. — В основном конторы. Причём самые крутые конторы, какие есть в стране.

Контора — это посконное от англицкого «офис». За стенами кремля — офисный центр тутошнего крупного бизнеса. Не Сити с небоскрёбами, ибо тут небоскрёбы нафиг никому не сдались — и без того места полно. Но тем не менее «сити», пусть и в кавычках. Разумеется, представлен крупнейшими боярскими и княжескими родами, и представляющими по сути местные торговые и промышленные корпорации.

— Вот в этом доме головную контору всей их деловой империи держат Вяземские, — подтвердив мою мысль, продолжила разворачивать ответ Настасья. — Ещё лет пятьдесят назад они тут и жили, но потом съехали.

Я присвистнул — шикарный особняк! По любым меркам шикарный.

— А чего съехали?

— Правила безопасности, ваша бабка новые ввела. Все, кто живёт рядом с кремлём, дабы пресечь возможность атаки фигурами и оружием выезжающие машины и выходящих людей, должны их соблюдать, или съехать, продав имущество казне по указанной ею цене.

— Окна там, не открывать, чтобы снайперам не дать прицелиться? Об этом речь? — А у меня бабка не промах была оказывается! Так красиво попытаться «отжать» интересную собственность, и предлог благовидный — не отвертишься!

— Примерно. Там много, чего нужно было сделать или не делать, целый список. И если для офиса ещё можно подобное применить, то вот дом… — Она задумчиво вздохнула. — Всё же это жильё, да для непоследних людей. Вот они и посъезжали все, переделав здания в конторы. Продавать имущество почти никто не захотел.

Значит, неглупые люди, — улыбнулся я сам себе. — Понимают истинную ценность этой земли.

— Вон там, например, Трубецких здание, — продолжала рассказывать тётка, и я был рад этой импровизированной экскурсии. Кто мне ещё расскажет лучше неё, человека, отвечающего за безопасность главы государства, а значит знающего об округе ВСЁ. — А там — Шуйских. Шуйские магазин тут держат меховой. Лучший салон сибирских мехов на Москве, и вообще в Европе! Сюда принцессы и королевы со всего мира ездят закупаться. А вон там, через дорогу, Строгановский дом. Магазин-салон. Всё, что может предложить их империя, от тракторов до пушек.

— Типа экспозиция? Шоурум? — понял я.

— Шоучто? — Тётка нахмурилась, но поняла, что это очередной мой заскок. — Да, экспозиция. Хочешь заключить контракт — езжай сюда, тебе покажут, расскажут, даже поторговаться дадут. А чего нет — под заказ соберут и привезут, если обождёшь. Железо и любые поделки из него, машиностроение, лучшее оружие страны — они много чего могут предложить. Серьёзная семья. Слава богу, нейтральная. Пока их в своих уральских дебрях не трогают — и они к нам на Москву не лезут. Но между нами, Ирина их немного побаивается, — призналась тётка, сделав «страшное» лицо. То есть это так и есть, но то секрет Полишинеля.

М-да, вот так мир. Вот так история. Индустриально развитый феодализм с танками и вертолётами, где феодалы держат заводы и металлургические комбинаты. Мама наша, государыня — первая среди равных, держателей заводов и земель, не более. Хорошо, что первая, плохо, что среди равных. И самое паскудное, прогрессорствовать бесполезно — не просто так это общество сложилось именно таким. Так развиваться проще! Размножаться то бишь, в масштабах государства, если по-русски. Всем девкам мужиков не хватит, но если устроить большое количество полигамных семей, которые будут обмениваться генами… То проблема купирована. Однако эти семьи будут сплочёнными, и будут рвать за свой кусок любых противников. Ибо членам семьи обеспечено главное условие — естественное размножение, от живых мальчиков, а значит они превращаются в боярский клан, держатся за свою землю, на которой устраивают промышленное производство, которое им проще поставить, ибо не надо самим себе платить за землю аренду, в отличие от капиталистов-купцов. Которые, капиталисты, более продвинуты в торговле и продвижении товара, скомпоновываются с боярами и со временем сами интегрируются в их большую семью через механизм браков (в Семье халявные мальчики, а у тебя крученные-верченные девки, да и мальчиков поискать — найдём). Клан/ род развивается, увеличивается номенклатура производств, увеличивается рост вширь… И появляются эдакие дайбацзу по-русски, могущие кинуть перчатку в лицо самой государыне, благо, Годуновы у нас девки тоже не промах оказались и подгребли под себя столько же, сколько все остальные вместе взятые, что их от переворота и спасает. В итоге рождаемость как минимум не падает, пусть и с такими вот издержками.

А те, кто в крутые семьи не входит… Их численность только недавно удалось стабилизировать. Вначале тоже пытались, искусственное оплодотворение не вчера изобрели, но оно хоть помогало, но не было гарантией зачатия, а семенной материал во все времена после Кометы был дорог. Бедные много не наоплодотворяются искусственно. В отличие от ЭКО, что даёт гарантированный результат, и только последние семьдесят лет, когда его начали применять массово, рост населения пошёл в гору. Кстати, у меня такое чувство, что здесь данное изобретение появилось раньше, чем в мире «я», и очень намного раньше. Как и генетика — её и открыли быстрее, и изучили нюансы генома человека гораздо глубже. Что логично — была необходимость, вот и вырывали секреты у мироздания, как могли.

Так что рушить устоявшийся здесь строй, который память «я» упорно называет «бояръ-аниме» нет ни смысла, ни возможности. Ибо да, можно выпендриться, сесть на трон и усилить государственную власть, ограничив влияние «вяземских-трубецких». Но что ты дашь миру взамен? Как он будет в новых условиях функционировать? Как люди в новой парадигме размножаться будут? Они только-только на ноги встали, зачем страну снова в анархию и руины вводить? Знаете, какое население Москвы, в которой я сейчас нахожусь? Миллион триста тысяч человек, блин! Миллион мать его триста! Казань в мире «я» больше! Нижний больше! Это уровень какого-нибудь того Ростова или Самары! А тут Москва — супермегаполис не только в России, но и по меркам старушки Европы, если не мира. Лондон, Вена, Берлин и Мадрид не дотягивают до миллиона, Париж — миллион двести, самый большой в Старом Свете. В Новом же Свете всё ещё грустнее: столица Мэриленда, Новый Амстердам, что на реке Потомак — пятьсот тысяч, Бостон в Массачуссетсе, Новый Орлеан в Луизиане и Мехико — по четыреста, Гавана и Каракас по триста. Где-то ещё Лима считается большой, но у меня нет точных данных. Китай и Индия не монстры, отнюдь, по ним комета жёстко ударила, в обоих странах не более чем по триста миллионов людей живёт. Как и во всей Юго-Восточной Азии, включая далёкие острова. Кажется, что немало, но не миллиарды, отнюдь. В России, кажется, население пятьдесят шесть миллионов, и это с учётом Польши, Финляндии, Кавказа и Средней Азии до Памира, и мы считаемся из-за этого сверхдержавой. Начни здесь глобальные реформы, и неизвестно, чем это закончится. И не знаю, смеяться или плакать, поскольку память «я» подсказывает, что попаданец в мир боярки ОБЯЗАН прогрессорствовать! Или как минимум спасать мир от какого-то Зла. Внутреннего, внешнего, нашествия демонов, а может просто надо помочь местным сломать устоявшийся строй ради светлого будущего? Главное что должен! А мне, хоть и попал именно сюда, НЕЛЬЗЯ это делать! Небоярка какая-то, хоть кажется и что она самая.

Что же касается спасения — то Зла в мире нет. Такого, чтоб с большой буквы. Есть ведьмы-фундаменталисты Содружества, желающие поработить всех мужчин, есть «шахерезады» Востока, их так ласково называют — аналог ведьм Америки, только исповедуют то, во что превратился и в том мире неспокойный полный отмороженных радикалов, и в этом не отстающий от него ислам. У них тоже мужчины и мальчики — это вещи. Ой, вот не надо демонизировать, когда самих мальчиков спрошу — тогда и буду судить. Но наши про «шахерезад» говорят всякое, очень нелестное, потому, что те налетают на наши земли в поисках мужчин, которых угоняют к себе. А нам самим мало. Наши, кстати, отвечают ровно тем же, но для пропаганды это тс-с-с-с! Низзя вслух! Но обе перечисленные проблемы — это локальные формы социальной крайности, ни ведьмы, ни «шахерезады» не являются глобальной проблемой, чумой, идеологической эпидемией, вроде памятного мира «я» нацизма. Они занимают свою нишу, с ними успешно борются… Да, блин, Содружество даже Луизиану у француженок до сих пор не «отжало», хотя очень облизывается! Какая «чума»? Фрички это (фрики женского пола), со своими слабостями.

Ах да, ещё мысль. Может я тут чтобы вернуть мужчинам их место? Что они дескать тоже могут быть сильными, подать им пример?

Знаете, память «я» подсказывает, что в том мире женщины встречались даже в спецназе. Исключения, по пальцам перечесть, но они были. Особенно ярко в голове образ женщины-снайпера, «биатлонистка» на сленге. Но так и тут отдельные мужчины и силу могут показать, и подготовку, и снайперское мастерство. Этим никого не удивишь, далеко не все яйценосы здесь — изнеженные избалованные мальчики; некоторые — очень даже брутальные, и даже в полевых войсках служат. Не в штурмах, но служат! Я просто стану одним из них. Сильным, оторвой… Но понятным всем фриком. И никому ничего не докажу, разве что самому себе. Тогда зачем оно надо? Нет, сильным я по любому стану, сам для себя, но зачем мне доказывать мужское превосходство кому-то другому? Кто не готов к такому, и вряд ли хочет быть самцом-альфачом? Надо вначале самих мужчин спросить, один принц Саша ещё не общий показатель, а мальчики с кремлёвских стен, которых видел, и с которыми во время концерта под гитару даже пообщался, не производили впечатления забитых рабов/крепостных/говорящих вещей.

То есть по сути у мира нет глобальных проблем, нет Большой Жопы, из которой я, как нормальный попаданец, должен его вытащить. И нет необходимости возвращать мужчинам то, что бабьё у них забрало, назвав «параллельной эволюцией» — а просто у них объективно нет магии, а без неё любые потуги установить равноправие смешны. Что остаётся? Жить в этом мире? Просто жить? «Ставить на приход» всё, что движется и имеет женский пол, создавать себе гаремы и веселиться от души?

По логике да. Ибо не вижу более ни выхода, ни входа. Я просто поменялся с Сашкой местами — меня никто не забрасывал в проблемый мир, как это происходи в боярках. «Я умер и переродился там-то, чтобы спасти к хренам местных от…» И вместо точек подставьте любую фигню по выбору.

НЕТ ТУТ ТАКОГО!!!

И не знаю, грустить от этого или радоваться.

С одной стороны, хотелось бы пожить для себя, не напрягаясь. Ну, признайтесь честно, а кому бы не хотелось?

С другой… Когда чувствуешь, что за плечами уже есть одна жизнь, с армией, дочкой (которую не помнишь, но она точно была), какой-то работой, навыками и умениями, которых не было в местном носителе… Когда перерождаешься не в теле рыбака или раба, как любят закидывать попаданцев авторы в мире «я», а сыном царицы, первой среди равных… Ну тоже признайтесь, кому в таких условиях не хочется Цели, большой и великой, к которой нужно идти через тернии к звёздам, преодолевая трудности, обретая врагов и друзей? Да, я хочу спасти этот мир…Бы. Хотел. Но к сожалению, миру это не надо.

Магия. Мысль, которая не давала покоя, и я старательно её гнал. Я зажёг тот огонёк. Машка не заметила, она была слишком перевозбуждена и испугана отнюдь не братским поцелуем… Будем честными, который мне понравился, как и ей. Охренела настолько, что на маленький «зажигалочный» огонёк в ладони просто не обратила внимания. Но я — обратил! И пусть сразу не успел испугаться — корёжить меня начало именно после него, а после всё тело так болело, что снова не мог об этом подумать, но сегодня, когда стало легче, мысли навалились, и били по башке почище, чем машина, забивающая сваи. Но я пока слишком растерян, чтобы об этом думать, одно знаю точно: об этом НИКОМУ нельзя говорить! А то запрут в комнате с оббитыми мягким стенами, поставят сверху микроскоп и будут вашего покорного слугу изучать до конца жизни. Тогда я пожалею, что поменялся с Сашкой, но будет поздно — умереть мне не дадут. Буду разбираться в меру сил, насколько смогу, если мне дорога жизнь и свобода, но сам. И совершенно точно могу сказать, магия не от того, что я попаданец. Она из-за Машки. Которая была на эмоциях и так, а я довёл её почти до истерики. Истерики раскаяния. Эмоциональный бум и пик одновременно и у неё, и у меня, ибо я своим ночным концертом тоже довёл себя до эмоциональной бури в душе. Две бури на одну связь между близнецами… Так что вряд ли местные дамочки смогут просто так подобное повторить. Но из комнаты с мягкими стенами под микроскопом по любому не выпустят.

…А может всё это совсем не так! И мне только кажется, что местная жизнь идиллична. Как статична и магия. Как и моё предназначение, его отсутствие. Может я по всем пунктам ошибаюсь, или хотя бы по некоторым. Посмотрим. Пока же я шёл по набитой крутыми офисами Чертольской улице, что идёт от Боровицких ворот к ХКС (Храму Ксении Спасительницы), подходил к обители матери-патриарха всея Руси (так официально её должность зовётся после того, как стало понятно, что невозможно более избирать патриарха из мужчин, и вообще больше нет столько мужчин для службы в церкви), и эта женщина на самом деле имеет власти как бы не больше моей матери. Она объединяет там, где Ирина Борисовна одна из, пусть и первая. Да, у церкви есть свои слабости, но в средневековье, пусть оно с танками и вертолётами, её не стоит недооценивать.

— Ваши высочества? — встретила нас дамочка по гражданке, в которой отчётливо чувствовалась армейская выправка, имеющая на груди большой, выбивающийся из гражданского образа крест. — Нам сказали, что вы придёте пешком, меня послали встретить вас.

Поскольку наша охрана безмолвствовала, она та, за кого себя выдаёт. Мы кивнули и двинулись следом.

Что могу сказать об этом сооружении? Гигантский храм, никак не меньший, чем ХСС (Храм Христа Спасителя) мира «я». Скорее больше. И тут не было бассейна — он сразу строился величественным и крутым. И строился в мире, в котором есть магия, а как мои сестрички умеют пуляться стихиями я видел. А есть ли разница, пустить в тебя сбивающую с ног волну воздуха, или подкинуть вверх тяжёлую строительную хрень? Конечно, высокоранговые одарённые ручки марать на стройке не будут, но всё равно магия наверняка использовалась. Точно знаю, одарённые применяются на рытье каналов и траншей, значит и тут что-то было. Белый цвет, квадратная форма, и с десяток, наверное, куполов. Чем-то Ваську отдалённо напоминает когда на купола смотришь.

Тут строение тоже в несколько ярусов, все поверхности, по которым ходишь, мощены белым камнем. Красиво, пафосно. Ах да, сегодня же воскресенье — куча людей пришли на богомолье, на молебен. Молебен уже к концу подходит, основная масса с утра стоит, но и тех, кто заходит и выходит, много. Мы же ко всем не пошли, обошли храм с другой, обратной стороны, и обходили довольно долго.

— Красивый храм! — вырвалось у меня. — Величественный.

— Ну, не просто же так, а в честь Святой Ксении Московской! — довольно проговорила сопровождающая — её приятно задела моя похвала.

— Я только не понимаю смысла святости Ксении, — озвучил я давно мучавший вопрос. — Она была просто правительницей. Гениальной, да. Смелой. Но… Почему к святым причислили?

— Ой, царевич, — вздохнула церковный клерк, — матушка поведала мне о твоём недуге. Что ты память терял, и теперь ходишь, как пришибленный. Если б не это, я бы на тебя обиделась. Может царевна Марья нам поможет? — бросила она хитрый взгляд на сестрёнку, всю дорогу идущую тихо и почти без эмоций. Машка была замороченная — боялась меня, боялась того поцелуя, и это хорошо, что я лежал в больничке и мы вчера не пересекались. Накрутила себе незнамо что, и сейчас шла на исповедь раскаиваться, как Христос на Голгофу. До моего ли ей трёпа?

— Она сделала всё так, что когда пали древние скрепы и устои, — как по-заученному ответила сестрёнка, -когда во всём мире мужчины и женщины начали друг друга резать, вспоминая старые долги и своё «право на доминирование» — это она покривила мужчин, — у нас на Руси дар был объявлен даром божьим, церковь его благословила, и мы не пролили той ужасной крови, какую пришлось заплатить в качестве цены всем государствам как Востока, так и Запада. Мы полвека были островком стабильности и безопасности во всём мире, беженцев принимали. Не вели войн. Закончили все гражданские войны, какие были. Утвердили новый порядок наследования и новые правила в обществе — что теперь женщины главные. И всё — мирно. Остальные пришли к тому же, и тогда же, но потеряв до половины населения. И это только на старте, когда ещё не ясно было, как сделать так, чтобы оно не падало.

— А оно долго падало? Население? В мире? — нахмурился я. Что-то прочёл, что-то Алла рассказала, но знаю я далеко не всё, что нужно и что хочется.

— Да со столетие, — пожала плечами провожающая. — Многие страны совсем исчезли. Мы — выжили. И даже неплохо устроились. Потому и святая, ваше царское высочество. Заслужила.

— А не пройди по небу комета, — усмехнулся я под нос, — Ксению бы оприходовал Лжедмитрий, который Гришка Отрепьев. За шлюху бы держал. А потом в монастырь бы сослали — чтобы остальным проходимцам не мешала, не претендовала на корону. А страна бы как раз потеряла половину населения, если не больше, в отличие от соседей.

— Откуда нам ведомо, что было бы, а чего нет? — нахмурилась Маша. — Саш, это фантастика, писать, как было бы, если бы не. Ты всегда любил фантастику, это здорово. Но надо жить в реальном мире.

— Да, в реальном… — согласился я, без энтузиазма рассматривая кресты куполов собора.

— Да и… Не позволила бы Ксения шлюхой себя сделать! — фыркнула Маша. — Не тот она была человек.

Я не стал спорить. Ибо в истории «я» царевне не повезло. Несколько раз подряд не повезло — ряд несостоявшихся вариантов замужества, а после — шлюха, о которую новый царь вытирал ноги. А потом кто угодно вытирал, правда, в переносном смысле (хотя скорее всего не только). Но хотя бы не убили, как отца и брата. И неизвестно, что лучше.

Но здесь Ксения Годунова по сути родоначальница династии. Правившие до неё отец и брат — основатели, но она — первая царица, и после неё были исключительно царицы — сменилась эпоха. И я её прямой потомок, по самой высокой и главной линии. Да, сам я третий, вместе с Марьей, первую линию продолжит Ольга, но я и так хорошо устроюсь, и к власти уж точно не рвусь! Слишком там геморроя много, и подсидят — как два пальца об асфальт. Так или иначе, мы все — её потомки, и не дело это, оскорблять сколько раз пра-бабушку, даже в сравнении с миром, которого здесь не знают.

Спустились на ярус ниже. Боковой вход. Первыми вошли девочки охраны. Потом сама тётка Настасья — видно пошла вперёд, к боевой подруге, они втроём с царицей и матриархом в Уйгурии воевали (ага, Алла рассказала, хотя это явно не секрет, потому другие и не говорили — общеизвестно). Затем мы с провожающей. Внутри нас ждала другая, встречающая, в монашеской рясе с огромным крестом на пузе.

— Прибыли, отроки? — приторно, насквозь фальшиво, но протокольно улыбалась она.

— Прибыли, матушка, — склонила голову Маша.

— Да какие прибыли, матушка! — тяжело вздохнул я. — Одни убытки пока.

— Шутишь, царевич? — бесстрастно осведомилась встречающая. — Это хорошо. Мне сказали, что ты болезный на голову, но хорошо, что не сдаёшься, руки не складываешь, юморить пытаешься.

Сука! Я чуть не взбесился, но сам дурак. Так красиво меня идиотом ещё не выставляли. И так технично, что предъявить нечего. Надо завязывать с юмором в этих стенах. Тутошние тётки таких как я на завтрак пачками едят. Обитель матери-патриарха, тут такой змеючник, что простой смертный сдохнет от яда за пять минут нахождения! А я шутить пытаюсь.

— Стараюсь, матушка, — бесстрастно парировал наезд я и даже немного улыбнулся. — А можете ответить? Матушка-патриарх часто сама службу ведёт? — указал я в сторону, с которой доносился гул богослужения.

Мы находились в неких подсобно-вспомогательных помещениях, не в самом храме. В каких-то хоромах под главным молельным залом, ярусом ниже. Над нами шла служба, пели певчии, народ подпевал. А народа было так много, что фоновый шуб проходил сквозь стены. Здесь тоже пахло ладаном, воском, чем-то ещё, в целом атмосфера навевала благость, но я нутром ощущал, что вокруг не обитель добра, где тебя утешат, а серпентарий, где с удовольствием закопают. Так что не проникся.

— Та по праздникам, отрок. Но сегодня не праздник, сегодня матушка изволила отдыхать. Вас, вот, принимает. Кто первый, о ком доложить?

— Я первая! — подняла сестрёнка руку. — Ты, Саш, после всё равно гулять. А мне на занятия.

«А заодно первая с проблемами разделаешься»

— Так я не против, — пожал я плечами. — А присесть можно тут где-то? Только из больницы я, стоять тяжко. Тело ломит.

— Пойди, усади царевича в горнице, — кивнула головой встречающая провожающей. Та махнула головой и повернулась ко мне:

— Пойдёмте, ваше царское высочество. У нас специальная горница для гостей матушки. Чаю отведаете? Кофий есть заморский? Какао?

— А давай кофию, дева!

Машка проводила меня внимательным взглядом, после чего провожающая поманила её за собой в другую сторону. Одна из охранниц двинулась за мной, одна осталась на этом же месте.

Горница была небольшой, но богато обставленной. Оконце присутствовало, с витражом — то, что мы на условно минусовом ярусе не значит, что тут окна не нужны. Выходило на Москва-реку, по звуку слышу, но разобрать что там не представлялось возможным, оконце только свет пропускало. Скатёрки, ковры на полу и на стенах, занавеси — всё говорило о кричащей роскоши, но с изюминкой — претензией на скромность. Очень недешёвые вещи так были подобраны, чтобы создать ложное впечатление смиренной обители. Уважаю управление делами патриархата, так подобрать — дорогого стоит! Кофем меня угостили, и кстати, слово «кофе» тут исключительно «он», и слово это у местных прекрасно склоняется. Чёрный эспрессо в маленькой чашечке, к которому был подан стакан воды. Откуда-то я знал, что воду нужно пить до того, как начнёшь пить кофе, а не после, как считал «я» — память царевича во мне есть, просто индивидуальность воспоминаний выражена значительно хуже. Да ту же гитару взять — «я» ни бельмеса в музыке не шарил! Знал три «блатных» аккорда на моторике, без понимания нот и тонов. А я, не зная до этого гитару, концерт на кремлёвской стене устроил!

Часы у меня были крутые по любым меркам. Не швейцарские, английские, в этой реальности швейцарцы не смогли стать такой же по значимости нацией, как там. Их страна считается нищебродской частью Большой Германии, на стыке сфер влияния Франции, Вены и Милана. А вот наглы хоть и потеряли колонии, чуть ли не без боя отдав ведьмам Виргинию, Каролину и Мэриленд, но сохранили мощную промышленность, которая даёт им право оставаться в ранге сильных держав. До приставки «сверх» у них населения маловато, но в целом страна авторитетная. Так вот крутые английские часы, не промокаемые, с автоподзаводом и фосфоресцирующими стрелочками, показали, что беседа Маши и матушки Елены шла больше часа Почти полтора. Ох, чую, знатно они мне косточки перемыли! Ну, в сестре я уверен, она не из тех, кто будет на меня валить, наоборот, защитить попытается. Но объективно, я подался к ней — целовать. Первый. Она лишь не смогла отстраниться. Инициатором я был… За что сейчас отхвачу. Но это последнее, чего я боялся. Ибо только в этой гостиной осознал, в какой нахожусь заднице.

Я знаю то, чего знать не должен!

Эта гологрудая фифа Ромодановская как сказала? Все расслоения личности это болезнь. Сколько б личностей не было, они все знают и помнят одно и то же. Да, дают разную интерпретацию и характеристику событиям, но никто не будет говорить на албанском языке, если основная личность до разделения его не знала.

А я — знаю. Не албанский язык, к сожалению, а имею крутой опыт, которого не могло быть у родного им Саши.

А значит я кто? Особенно для церкви?

Правильно. Хрен в пальто. Что я там говорил про обитель с мягкими стенами? Как бы она не оказалась в монастыре, откуда захочешь — не сбежишь. С полнейшего одобрямса матушки-царицы.

Как сын государыни я отсюда выйду, матриарх не посмеет меня прижучить прямо тут… Но… Да, чует мой сидалищный мозоль проблемы, ой чует!

— Царевич, пора. — Это вошла встречающая.

— А царевна Марья? — поднялся я, преодолевая ломоту в мышцах, которая притихла, но совсем не исчезла.

— Изволила от матушки сразу уехать. Вас ждать не стала.

Ну, Машка! Ну… Сестрёнка! Спасибо, что увиделась и удачи пожелала!