Архимаг с пеленок. Том 6

Глава 11 Возвращение в Москву

О, кто бы знал, как удобно иметь в союзниках опытного шпиона! Ещё в Пермской Губернии, где-то между радостным плачем Эммы и возмущёнными криками Сашки из разряда «Вы почему меня бросили⁈», выяснилось, что в Россию Адам вернулся не просто так.

Что «прощение» за провал он выбил себе через заступничество одного крупного рода, передав этому роду весь свой бизнес и добрую половину своей агентурной сети.

Ибо кем бы не мнил себя Император Российский, империя сильна её высшей знатью, а не коронованной головой.

Может, именно тяготясь этим Пётр и задумал сдать всё что можно демонам, став для них одним из равных. Кретин! Никогда смертный ренегат не будет им ровней.

В общем, теперь Адам из государственной разведки перевёлся в частную. И, когда мы узнали, к кому именно он попал под крыло, все испытали двоякие чувства…

— Пожарские⁈ — ахнул, собственно, Сашка. — Они же враги нам! У нас ректор в школе глава их рода!

— Вот вот! — вторила ему Рина. — Господин Адам, вы чего⁈

Это всё с такой серьёзностью и искренностью говорили двенадцатилетние дети, что мы с Адамом не удержались от улыбок.

— Чё вы ржоте⁈ Костя, ты ж сам говорил, что они…

— Говорил, говорил. — усмехнулся я. — Да вы и сами всё видели, что уж тут. Но разве это не удача?

— Что именно⁈

За меня ответила Лиза. До этого она тихонько сидела за столом, потягивая из стакана апельсиновый сок.

— То, что наш друг теперь может узнать о планах нашего врага. — негромко произнесла девочка. Рина хотела было что-то горячо возразить, открыла уже рот…

Но затем также молча его закрыла. Они с Сашкой переглянулись и дружно кивнули.

— То-о-о-очно! — протянул приёмный сын Адама. — Адам, вы крутой!

— Сашенька, сынок, а почему ты дядю Адама не называешь папой? Как в детстве? — задала Эмма вопрос.

Но, по тут же повисшей за столом тишине, быстро поняла его явную глупость.

— Да нет, я понимаю, конечно, но…

— Потому что дядя Адам не мой отец. — абсолютно серьёзно ответил Саша. Я знаю, что он уже много раз продумывал эту встречу, отвечал для себя на все эти вопросы, так что ничуть не удивился. — Мой папа бросил тебя и меня, мама. И, когда я вырасту, я найду его… И повыдергаю ему все крылья, или чё там у него!!!

Мальчишка аж из-за стола выскочил от нахлынувших чувств, принялся мерить шагами веранду, где мы сидели.

— Сашенька, ты что⁈ Нельзя так говорить! Вы почему мне сына плохому научили?‥

Я посмотрел на Эмму, похудевшую и заметно осунувшуюся. Все на неё посмотрели. Да она уже и сама поняла, насколько неубедительно звучат её пустые увещевания.

Мир, может быть, стоит на пороге кровавой катастрофы, а она печётся о «неправильных» словах!

Да и по глазам Адама я легко увидел, что он эти слова неправильными не считает. Украдкой он потрепал сына по волосам и шепнул ему: «Молодец, Алекс! Правильный настрой»!

Добавив заодно, что на «дядю Адама» он ничуть не обижается и прекрасно понимает, что оставил маленького ребёнка практически на произвол судьбы.

В общем, выяснилось, что видеться с Адамом мы и теперь будем крайне редко. Всё-таки его наняли не для красоты и не из соображений помощи выброшенным ветеранам.

Пожарским он зачем-то понадобился. А нам не помешает узнать, что это такое они собрались выведывать и у кого.

Имредан, как главный среди нас по изучению столичной богемы, тоже заинтересовался. Конечно, он был рад и просто видеть брата живым и относительно здоровым, но он всё-таки давно не человек.

Потенциальный профит для дела быстро вытеснил братские чувства куда-то вглубь. Так что их беседы в основном сводились к тому, как они будут налаживать координацию.

Оба сразу загорелись идеей создания внутри одарённой знатной молодёжи как своих «точек интереса», вроде того же клуба Имредана с Артуром, так и идейно близких к нам «спящих агентов».

От малолетних прожигателей жизни, или юнцов, страстно болеющих за честь своих родов, можно очень многое узнать, если уметь спрашивать. Тут опыт демона и шпиона слились воедино.

А тем временем, моя способность ходить сквозь сны избавляла меня от неудобств с общением. За прошедшие годы я много раз пытался найти Адама, пробраться в его сны, но в Тауэре оказалась какая-то дикая защита, не позволявшая даже отыскать его узников.

Новое же жильё разведчика с супругой — домик в одном из элитных кварталов, тут и там выстроенных Пожарскими по стране — не создавало таких препятствий. И с началом нового учебного года мы с Адамом сразу занялись активным обменом информацией.

В первую очередь, конечно, мы — ещё до возвращения в столицу — принялись обсуждать вопрос об атомной бомбе. А конкретно о том, что именно я собираюсь сделать и понимаю ли все риски.

— Я знаю о радиации и всех её сопутствующих. — сразу прояснил я этот момент. — Только вот настолько чистая Тьма, как в том мире, мгновенно рассеет и уничтожит любое организованное излучение. В том числе и радиацию.

— Но зачем тебе тогда бомба, если она не сможет даже взорваться⁈

— Сможет. — сурово ответил я. — За год я создам для неё защитное ядро. А заодно — начинку, в которой и заключается весь смысл моего плана.

— Начинку?

— Свет. Я постараюсь сотворить Сущность Света. А сверхмощная бомба мне нужна для того, чтобы максимально быстро и далеко распространить её во Тьме. Быстрее, чем она начнёт утрачивать силу. И, если даже радиацию не уничтожит окружающая Тьма, то уж Свет, чистая позитивная энергия, быстро лишит эту вашу радиацию её энтропийных начал.

Конкретней я пообещал рассказать, когда у меня уже будет что-то на руках, на том мы и порешили.

А через пару недель, когда Адам с Эммой вдоволь нарадовались тому, как вырос Сашка, мы были вынуждены вернуться в Москву, в нашу гимназию. Хоть расставаться с природой, чистой речкой и собственным поместьем было немного жаль, но жизнь не стоит на месте.

Дела зовут, а враг не будет ждать, пока-то мы ягод насобираемся!

Москва, да и сама школа встретила нас… иначе, чем провожала. Возвращались мы уже отдельно (мы в авто Дашкова, а Адам с Эммой на том самом невидимом транспорте — машине, купленной ими на аванс Пожарских).

И в глаза тут же бросились размещённые тут и там на улицах баннеры с текстами примерно одного содержания:

«ВНИМАНИЕ, УВАЖАЕМЫЕ МОСКВИЧИ И ГОСТИ ГОРОДА! В СВЯЗИ С ПОВЫШЕННОЙ АГРЕССИВНОСТЬЮ НЕЧИСТОЙ СИЛЫ И АНТИОБЩЕСТВЕННЫХ ЭЛЕМЕНТОВ НАСТОЯТЕЛЬНО ПРОСИМ ВАС НЕ ВЫХОДИТЬ НА УЛИЦУ В ТЁМНОЕ ВРЕМЯ СУТОК!!!»

И подпись: «Полицейское Управление внутренних дел и общественной безопасности Московского Городского Округа».

Серьёзно, эти плакаты за лето развесили повсюду! А на больших телеэкранах, тут и там развешанных на общественных зданиях, обычная для них реклама и новостная лента то и дело перебивались на краткое обращение главы обозначенного Управления.

Он говорил всё о том же, добавляя, что с осени могут ввести ещё и комендантский час — первый час после захода Солнца, для каждого месяца свой.

— Безумие. — мрачно протянула сидевшая за рулём Эльдана. — Они что, решили вообще всех до смерти запугать⁈ Какая нормальная власть будет открыто заявлять, что не справляется с угрозой? У нас бы того, кто такое придумал, уже четвертовали бы!

— Ма, а чё такое «четвертовали»⁈ — тут же высунулась в водительский отсек алая голова Рины. И Эльдана явно сочла дочь достаточно взрослой для прямого ответа.

— Разрубили бы на четыре части. Ну или, в особом случае, разорвали бы четырьмя чародейскими цепями заживо.

Больше Рина во время поездки ничего не спрашивала, явно глубоко задумавшись над услышанным. Ну или засмотревшись в окно, в этом возрасте по детям не понять.

Я, во всяком случае, не понял.

— Какая-какая! — проворчал в ответ Имредан. — Такая, которая сама хочет раздуть опасность и запугать своих подданных! Комендантский час, умора! Против демонов и демонитов! Кого они в патрули отправят, ГАИшников⁈

Имредан саркастически рассмеялся. Вообще, в отпуске он вовсе не терял времени даром, почти полностью реконструировав свой техногенный каркас.

Так что теперь голос его стал куда живее, эмоции почти не отличимыми от человеческих… А вот тело с людским утратило почти всякое сходство. Начиная с того, что рук у технолича теперь было четыре.

Когда я ещё на Урале спросил, на кой-чёрт ему столько рук, он незамысловато ответил:

— Я ещё с бытности сраным деревом привык тратить почти всю свою демоническую силу на самозащиту, скрытность и разведку. Вот так вот она у меня развилась от образа жизни! А вот для нападения у меня теперь будет вот такая хреновина!

И он вскинул левую нижнюю руку, а затем шарахнул в ближайшее дерево такой мощной огненной волной, что то мгновенно истлело, с громким хрустом развалившись на чёрные куски!

— И такого добра у меня теперь навалом! — хмыкнул Имредан, глядя на результат своих действий. — Я ж не Мирон какой-нибудь, чтоб тратить слоты в руках на кофемашину!

Но и помимо этого — на спине технолича выросла какая-то стальная коробка с трубками, явно алхимического назначения, а вокруг обшитого блестящим металлом черепа с маской еле заметно сияла силовая сфера.

От него теперь фонило маной, как от печи артефактора… если, конечно, он не желал это скрыть. Вот тут его демоническая сила работала и правда на все сто, безо всяких заклинаний делая его по ауре обычным смертным.

Просто крупным, горбатым и с четырьмя руками, но вы что, шовинисты, чтоб такое осуждать⁈

В общем, столица встретила нас во всём мрачном великолепии. Замеченные тут и там военные кордоны в боевой форме лишь усилили впечатление. Вот, кажется, и нашлись кандидаты для грядущих патрулей…

— Всё херово! — с ходу подтвердил отец серьёзность положения. — Я продолжаю сотрудничать с полицией, но на демонов заказы теперь не беру. Только на культистов и преобразователи.

— А что так? — поинтересовалась Эльдана. Имредан с нами не поехал, улетев на подобравшем его глайдере, присланном Артуром. — Опасно стало?

— Скорее бессмысленно. — мрачно протянул отец. Назвать его «батей» сейчас язык не поворачивался. Недавно он малость пострадал на очередной вылазке, так что сидел в мерцающих бинтах. — Они плодятся быстрее, чем мы их убиваем. Демонологов же натурально затравили в последние десять лет!‥ Ну, вы в курсе. Я уже сто раз ныл по этому поводу…

Ну, ныл не ныл, а это правда. Отец ещё не раз и не два рассказывал, как очередного его собрата по ремеслу то с позором уволили, то посадили за превышение полномочий, а то и прирезали в подворотне, а следы замели.

Полицейские-то сами бьют тревогу уже давно, как и многие армейцы. Только вот страной правит не армия, и даже не УВД Московского Округа, знаете ли.

Так что все те, кто мог бы снарядить городу в помощь своих родовых демонологов, или спонсировать найм за деньги, остался глух к тревожным мольбам органов.

Только, собственно, генерал Дашков ещё как-то барахтается. Оказалось, что введённые в город военные — это бойцы пары частных мини-армий генеральских знакомых.

— У меня тоже раньше было своё маленькое войско-с! — ностальгически усмехнулся генерал, сидя в новеньком кресле-качалке. Оно, как оказалось, мамино, но она всегда уступала его генералу, когда он заглядывал в гости. — Да и у какого приличного человека его сегодня нет?

— У меня нет, например. — дёрнул плечами отец. Он вообще сидел угрюмый и взвинченный, кровавая работа явно не добавляет отцу настроения. — Да и у вас тоже, если я правильно понял!

— Правильно, правильно, молодой человек! — ничуть не обиделся Дашков. — Как только меня «ушли» на покой, я тут же всех расформировал-с. Не то эти хлопцы меня бы просто-напросто разорили! Я генерал, а не латифундист. Пусть я хоть трижды-с граф!

Увы, реальность именно такова. Даже обладая графским титулом Дашков давным-давно живёт в минус. Крепостное-то право всё-таки ещё в начале девятнадцатого века отменили! Одним титулом сегодня сыт не будешь.

А в армии генерал уже почти шестьдесят лет… За такой чудовищный по меркам человека срок всё, что он унаследовал в плане бизнеса, давно пришло в упадок и было распродано.

Да и сам генерал за эти годы жутко постарел. Раньше я как-то не так остро это замечал, но теперь, после долгой разлуки, Дашков предстал передо мной во всей своей дряхлости.

Всё ещё рослый и даже массивный, с руками-лопатами и трубным сильным голосом, он уже явно стоит на дороге, ведущей на тот свет.

Жёлтые и сероватые пигментные пятна на коже, огромные мешки под запавшими глазами, синие вены, обвивающие те самые руки-лопаты и утопающие в складках уродливых морщин.

Смуглое лицо генерала вообще теперь больше походит на перезрелый фрукт, или небрежно натянутую маску, вроде той, что вживил себе вместо лица Имредан.

— Ваше Сиятельство. — обратился я к нему, когда разговор как-то стих. — Можно спросить? А вы не думали о каких-то способах… не знаю, продления жизни? Ну, сильного продления. Прошу меня простить, но…

Меня прервал тихий старческий смех генерала. Широкий морщинистый рот растянулся в улыбке, обнажая на удивление здоровые и очень хорошие зубы. Дашков ответил:

— Я понимаю, о чём ты, юноша. Я выгляжу как несвежая мумия, а моя речь уже начинает терять внятность, м-нэм… Да. Это так. Раньше, может, лет тридцать назад, я думал об этом. Как видишь, я всё ещё жив и в ясном уме, хотя мне не так уж далеко до сотни! Даже, вон, командовать кем-то умудряюсь…

— А потом что, решили, что уже поздно и пытаться? — вернул я задумавшегося генерала в нужное русло.

Он помотал головой.

— Нет, почему же. Пытаться никогда не поздно, юноша, м-да-с… И мне, наверное, тоже. Я просто не вижу никакого смысла в этом. Весь мой мир давно сгинул в небытие, как и почти все близкие. Кроме вас, молодые люди… и нелюди, у меня никого уж и нет особо. Жена вот только детишек растит, но то так… светская обязанность. Да и не заделаю я уже новых-то детишек-с, м-нэ…

Больше я ничего спрашивать не стал. Зачем? Тут всё ясно и без того — старый генерал просто-напросто устал жить. Перенёс всё самое важное из настоящего и будущего в далёкое прошлое, когда он ещё был молод.

Даже с сильными магами такое часто случается. Особенно, если они были очень привязаны к какому-то месту, или эпохе. К примеру, один из тех, кто учил меня — Анройтер Бог Войны — просто не сумел найти себя в относительно мирное время. Воспитанный в кровавой бане, а затем этой баней повелевавший, завоёвывавший для своих господ что угодно, он просто не сумел найти себя вне этой мясорубки, прокатившейся по моей родине четыре с небольшим века назад.

И умер. Вот так просто взял — и умер. От скуки. Сильному магу нетрудно пережить что угодно, но и умереть от чего угодно не составит труда.

Он решил вот так. А мог бы ещё меня пережить, такой уж был лютый мужик!

Раз Дашков видит всё самое ценное в прошлом, значит и ему уже почти незачем жить. Но это же значит, что до завершения нашей «операции» он точно не откинется.

Потому что при разговоре о деле его глаза всегда загораются, речь проясняется, а ум становится острым, как у юноши.

Потому что наше дело ему очень важно. Наверное, это последнее важное дело старика в мире живых.

Впрочем, атмосфера после этих его слов повисла мрачная, а вечер вышел томным. Под окнами нашего жилья на окраинах города то и дело раздавались зычные крики полицейских и солдат, проезжали бронемобили с мигалками…

А ночью пару раз я даже улавливал в ближайших подворотнях демонические ауры. Нынче дом у нас самый обычный, максимально неприметный.

Так что по ночам отец с Мироном, который часто гостил тут, старались дежурить по очереди. На всякий случай.

В школе, куда мы отправились уже на следующее утро, оказалось ничуть не веселее. Лето подошло к концу и, словно по часам, первого сентября зарядил ледяной ливень.

Под настоящей стеной воды, апатично шлёпая по лужам, мы добирались до наших классов. Никаких торжеств в честь начала учебного года для средне-старшего звена нашей гимназии не предусмотрено.

Год назад, на вопрос «А что, линейки не будет», один из учителей хмуро ответил нам:

— А что, начало учёбы разве повод для празднества? Отпразднуете её окончание!

В общем, начался день мокро, противно и как-то даже беспросветно. Ещё и в нашей комнате в общаге кто-то из уборщиков не закрыл окно, и пол под ним изрядно намочило…

А потом у нас начался урок, который ведёт наш классрук и, по совместительству, ректор академии. Марк Пожарский. Урок он начал с выступления:

— Ребята. Должен вам кое-что сообщить. Сейчас всем учащимся то же самое сообщают их учителя. Все вы, думаю, знаете, что в последнее время ситуация с нечистью в городе… вызывает у всех серьёзные опасения. Вся страна сплотилась против этой угрозы, люди Его Величества землю носом роют, выискивая её причины…

Я невольно усмехнулся про себя. Ну-ну, землекопы херовы. Главное в таком расследовании не выйти на самих себя! А о том, как страна сплотилась, вчера отец всё рассказал.

— … И для вас, учащихся нашей древней и великой школы, это обернулось ещё одной проблемой. В преддверии нового учебного года кратно участились нападения на учащихся именно нашей школы. Нападают проклятые фанатики-культисты и одиночки, продавшие души тёмным тварям! Обезумев от лёгкой силы, они жаждут стать ещё могущественней. А лучшие души для поглощения в их случае — сильные души молодых магов. Вас, ребята.

Наш класс застыл в полной тишине. Все затаив дыхание слушали вдохновенную и яростную речь директора. Наши ехидно переглядывались, а остальные, не подозревая, кто такой Марк Пожарский, прониклись его словами и настроением.

— И поэтому, — завершил он свою речь. — Каждый из вас должен быть сильным. И осторожным — мы крайне рекомендуем не покидать стен школы всем, у кого еть такая возможность. А покидая, обеспечьте себя охраной. Верю, вы можете. Но всё-таки главное — ваша личная сила. Не знаю уж, сколько из вас желает участвовать в грядущем великом турнире… но я бы рекомендовал сделать это вообще всем. Или как минимум тренироваться так, будто вы уже готовитесь к победе!

Так вот оно что. Вот к чему всё это. Вся эта истерия в обществе. Ставки всё повышают и повышают, господа хорошие…