Четвёртый капитан: Братские узы

Глава 16: Ким. Мира и Норн

Хрипящий в удавке Второй капитан являл собой золотое зрелище. Анелэин так бы и смотрел на это. Но где Второй, там и Первый должен быть на подходе. А черноволосый горбоносый охранник-наёмник совсем не походил на последнего.

— Итак, ты не знал, кто прячется под маской твоего брата? — спросил он.

— Нет, — твердо ответил тот, уверенно удерживая на коленях яростно смотрящего на альянца Второго капитана. — Он искусно подделывал голос.

— Неужели? — рассеянно проговорил Анелэин. — Не нравится мне это… Сначала один, теперь второй… а потом и третий, по счету Первый, появится… Где твой дружок, Янг?

— Хх-х…

— Да ослабь ты удавку! Его же не понять! — с досадой велел пиратский капитан.

— Ничего тебе не скажу! — прохрипел яростно Второй, бессильно цепляясь за узкую ленту удавки на шее.

Альянец нехорошо прищурился.

— Надо было вашу троицу в Академии удавить… — негромко сказал он. — Но ничего… Раз в гонках не получилось с одним, то тебя я на боях сгною.

Можно было бы и просто пристрелить, а труп повесить на видном месте в городе. Но это не зрелищно. Не на уровне Капитана, который не может себе позволить терять определенную репутацию. А альянец уже обжегся на Третьем и на новом Претенденте. Хотя уже скорее состоявшемся по Заявке Почти-Капитане. Поэтому Второго надо было использовать по максимуму. Надо было подумать… Смертельные бои — это хорошо. Это зрелищно, но ведь можно придумать и ещё что-нибудь?!

Альянец расплылся в злорадной усмешке, вспомнив совет Серого.

А что… это тоже неплохо.

— Тебе пойдет собачий ошейник, Янг… и короткий поводок. Удавка на тебе смотрится замечательно. Особенно когда ты на коленях.

Ненависть и ярость в глазах капитана грели сердце.

План был так себе… но другого Ким не придумал. Игоря никто не знал, и если их раскроют или если они попадутся, по возможности надо обернуть дело так, будто «охранник тел» был не в курсе того, кто скрывается под маской его брата по ремеслу. Ведь могло быть так, что Второй капитан прибил настоящего охранника и под его маской хотел влезть поглубже в пиратское общество? Чтобы разыскать следы Третьего?

Могло.

Поэтому Игорь довольно умело разыграл ярость от «неожиданного» лицезрения врага в баре… но зачем же так сильно затягивать удавку-то?!

Ким поморщился, растирая шею. Игоря утащили его новые «товарищи» отмечать поимку Второго капитана, а его самого швырнули в камеру в глубоком подвале под башней Анелэина. Оказаться в ещё одном каземате было не ново, но паршиво. Опять плен. Опять клетка. Но раньше хотя бы были родные борта корабля, к строительству которого он лично руки приложил. М-да… Как там, интересно, Сева?

Потерев шею еще более ожесточенно, Ким решил подумать об этом после. Как и о других ещё более гадостных вещах. Сейчас надо выбраться, разузнать о Третьем и найти его живым… а потом можно и стреляться со стыда.

… капитана вывели на ринг в наручниках и в ошейнике, к которому была прикреплена цепь.

Трибуны вокруг круглого ринга заулюлюкали и заорали от восторга, осыпая капитана бодрящими пожеланиями. Тот только гордо поджимал губы, не желая опускаться до сброда. Не вышло. Цепь рванули, и капитан совсем не гордо упал на колени посреди ринга, что вызвало взрыв хохота с трибун.

Анелэин вальяжно расположился в своей ложе. Речь он уже сказал и пожелал всем насладиться предстоящим зрелищем. Он щедрый, себе одному это удовольствие не оставит.

Против Янга вышел первый противник… слоноподобный виверец, покрытый татуировками с ног до головы. Выйдя на ринг, тот взревел и так врезал кулаком по песчаному рингу, что капитана будто подбросило, и тот в единый миг оказался стоящим на ногах в боевой стойке. Анелэин усмехнулся. Посмотрим, как долго он протянет…

Капитан, которому не дали ничего, никаких шансов не имел. Всё, что он мог, это метаться по рингу, уворачиваясь, вовремя падая и перекатом уходя от атаки тяжеленного виверца. Но долго так продолжаться не могло. И всё же Второй умудрился в процессе подарить противнику позорный пинок под зад. Возмущенный рев виверца просто оглушал, впрочем, шум трибун был не сильно тише.

Всё шло хорошо… Под крики толпы Ким умудрился проскочить за спину врагу, и с разбегу запрыгнуть тому на спину, и ударить по огромным ушам своими кулаками.

Туша вивернца рухнула вниз… пираты и прочие гости боев на миг потеряли дар речи.

Он… победил?!

И в этот самый миг купол ринга над головами осыпался осколками вниз, и все заорали от вида космического корабля, проломившего стеклянную крышу и опускающегося вниз…

Бокал с виной выпал из рук Анелэина…

Что?! Офицерский корвет Федерации?!

Пираты с воплями рванули на выход, устроив давку. Кто-то с перепугу и совершенно без толку стал стрелять по кораблю, но когда корабль включил малые маневровые, ударив огнем турбин вниз… последние пираты потеряли всякие крохи разума и храбрости.

Анелэин, застыв на месте, наблюдал, как корвет садится на ринг, хвостом сминая первые ряды трибун. В голове было пусто… Чего он не видел, это как из-за штор позади выскользнула фигура в черном, профессионально накидывая на беззащитное горло капитана-пирата удавку. Горло перехлестнула петля, по голове пришёлся мощный удар, и свет померк перед ним…

Долговязый охранник перекинул на плечо тушку Анелэина и перемахнул перила, спрыгивая вниз…

… по щеке нагло похлопали.

Возмутившись таким действом, Анелэин открыл глаза и сразу о том пожалел. Прямо перед ним стоял здоровый и невредимый Ким Янг, а рядом с ним хмурился Первый капитан. И…

— Ты! — прохрипел Анелэин, в ярости заметив охранника.

Тот, протерев квадратные очки, водрузил их себе на нос.

— К вашим услугам, — любезно сказал он.

У альянца дар речи пропал. И он лишь возмущенно дернулся, осознав себя крепко связанным.

— Беру свои слова обратно, — сказал Первый. — От гражданских есть польза.

— Что?! — не поверил своим ушам пират.

Ким ухмыльнулся.

— Но корабельные док, похищающий пиратских капитанов, это что-то новенькое!

— Ты, кстати, зачем его притащил? — чуть ли не впервые нормально спросил у Игоря Всеволод.

Тот чуть смущенно пожал плечами.

— Да я подумал… вдруг пригодится?

Капитаны крайне оценивающе посмотрели на альянца…

Мира расстроено ковырялась в тарелке с едой. Еда была стандартная, обычный разогретый паек в пластиковой таре. Кто там будет готовить на космическом да пиратском корабле? А так, достал из морозильника, разогрел и ешь. И еда не такая уж и плохая. Уж лучше манной каши, которую всегда готовил по утрам папа.

Хотя о папе лучше не думать…

— Что-то ты приуныла, — вдруг сказал пират, что сидел во главе стола. — Чего нос повесила?

— Ничего, — буркнула Мира. — Я к папе хочу.

И сердито, с вызовом, подняла глаза на Серого. В душе Миры в который раз шевельнулся стыд — вот как она могла тогда назвать его «папа»?! У неё только один папа!

— И что нос вешать? — вдруг сказал пират. — Скоро его увидишь.

— Правда? — недоверчиво переспросила девочка.

Пират насмешливо поднял бровь.

— А ты нас не подслушивала? — ехидно спросил он.

Мира надулась и, поняв, что на неё смотрит капитан, виновато уткнулась в тарелку.

— Война будет, да? — тихо спросила. — Вы взрослые никогда ничего не говорите!

— Да, будет, — согласился пират. — Значит, подслушивала? Молодец. Сразу видно, доктор воспитывал.

— Не трогай папу! — воскликнула обиженно девочка.

— Потому что он «хороший»? — усмехнулся Серый. — Ладно. Он явно неплохой мужик. Как я сказал, может, скоро и увидишь его.

— Опять обманываешь? — упрекнула его Мира. — Ты только обещаешь!

— Если я что-то обещал, значит, это будет, — твёрдо сказал пират. — И когда это я не выполнял, по-твоему, обещаний?

— Научить меня кораблем управлять! И стрелять и… — Мира примолкла, а Серый насмешливо поднял бровь.

— Ты этому и учишься. По мишени ты уже неплохо лупишь из светового тренажера-бластера. Нож бросать в цель — тоже. А корабль… Ну-ка, что должен сделать пилот, перед взлётом? Что провести?

— Провести предподготовку, — проговорила девочка. — Убедиться, что всё в порядке. Вес. Топливо. Герметизация… Проверка систем жизнеобеспечения…

— Ну, вот видишь? — заметил Серый. — Через год-два ты на зубок выучишь, что надо делать и как управлять кораблем. Это не быстрое дело. А чего бы ты ещё хотела? Давай, загадывай желание! Но такое, что можно выполнить. А с Игорем ты встретишься. Мы тут с Норном решили его друзей найти, а твой отец не тот человек, чтобы сиднем сидеть. Наверняка к ним на хвост подсел, нас в свою очередь искать.

— Правда? — обрадовалась девочка.

— Правда. Давай, загадывай, — разрешил пират.

Мира заерзала на стуле, закусила губку, поглядывая то на Норна, то на Серого. Желание у нее было. Давнее, затаенное… Какое даже папа никогда бы ей не позволил. Потому как небезопасно.

— Я… я хочу… погулять по обшивке корабля! В скафандре! — выпалила она.

Норн поперхнулся чаем, а Серый удивленно поднял брови.

— Интересное желание… а давай! Это будет весело.

— Серый, это не лучшее решение, — возразил Норн. — Она ребенок и это небезопасно.

— Жизнь — небезопасна, а она, — Серый ткнул пальцем в сторону Миры, — может оказаться в такой ситуации. Пусть лучше при нас потренируется. Ты с нами или останешься?

Норн только головой покачал, но отставил кружку.

— Правда, можно? — не поверила девочка.

— Бегом марш скафандр надевать!

… скорость «Ласточки» замедлилась до минимума, и казалось, что корабль завис в чернильной мгле космоса, где бесконечно далеко сияли звезды. Шлюз открылся, и в прямоугольном проёме показался космолётчик в скафандре. Ухватившись за край, он выплыл наружу, почти сразу поставив ноги на внешнюю сторону борта.

«Давай руку, Мира,» — прозвучало по связи, и из шлюза показалась маленькая фигурка.

Взяв за руку ребёнка, космолётчик притянул её к себе и к обшивке корабля.

«А теперь делай, как я,» — сказал он.

Взрослый, утвердив ноги на обшивке, вначале сел, а затем медленно выпрямился, встав на ноги в полный рост.

«Здесь нет верха и низа. Представь, что лежишь, и тебе надо просто встать,» — прозвучало по связи. — «Не бойся, я рядом.»

«Я не боюсь,» — ответил детский голосок мужчине.

На самом деле Мире было жутковато и страшно, но не говорить же? Стыдно!

«Тогда не задерживай Третьего,» — прозвучало в ответ.

Мира закусила губку, но, заметив на краю обзора шлема показавшегося в проеме капитана, решилась. Вот уж перед кем ей не хотелось быть трусихой! Она осторожно оторвала руку от обшивки корабля, чувствуя, как сопротивляются магниты, что притягивали её к обшивке, и её руку перехватил мужчина рядом. А Третий капитан уже встал рядом, и Мира, чувствуя, как колотится сердце в груди, зажмурилась, представляя, что она стоит на полу внутри корабля в скафандре и просто тренируется им пользоваться. Так, не открывая глаз, она нерешительно стала вставать, и рука Третьего капитана взяла её за руку справа. И девочка встала между двумя мужчинами.

«Ты можешь открыть глаза, Мира,» — прозвучал добрый голос капитана, и девочка стыдливо открыла глаза.

Справа, будто внизу, был прямоугольный шлюз, ярко освещенный светом, а она стояла прямо на обшивке. Это было так странно! Она осторожно повертела головой, а потом посмотрела «вверх». И задохнулась.

«Ух ты!! Здорово!» — воскликнула Мира.

«Тогда пошли гулять», — насмешливо ответствовал ей Серый.

Шагать по обшивке корабля, когда только магнитные подошвы притягивали тебя к кораблю, было жутко, страшно, и восхитительно здорово! А ещё было здорово держать за руку Норна и знать — он не отпустит. Ни за что не отпустит! И Мира почти простила пирата за всё. Ну, может, он и ничего?!

И все же, как странно! Идти по стене, как по полу, и не чувствовать этого. Оказалось, «гулять» по обшивке корабля намного легче, чем чем она думала.

Через пару минут три фигуры дошагали до «верха» корабля, и встали на нём. Космолетчик в скафандре с шестью руками указал Мире на далёкую туманность, и маленькая фигурка посмотрела вверх, куда он указывал.

Как было здорово… как было красиво!

Над ними сияли миллиардами цветных огней звёзды…

— Ты ведешь себя странно, знаешь? — сказал Ким.

Брошенный в мишень дротик с легким стуком врезался в центр круга.

— Что опять не так?

— Отстань, Ким…

— Первый?

Всеволод поморщился, подбросив на ладони дротик. У космолётчиков всегда есть дела на корабле, и график дня достаточно плотный, но иногда все же одолевала скука, и можно было позволить себе немного чтения книги, музыки, или вот побросать дротики в мишень.

— Ты же успокоился из-за Игоря, так в чём дело? Что ты злишься?

— Да не в Игоре дело, — с досадой сказал Всеволод.

— А в чём? — не отставал Ким.

Всеволод слишком хорошо знал друга. Если вцепился, упёрся лбом, уже не сдвинуть.

— Помнишь, что он сказал? Пират? Что плевать мне было на Норна, и попёрся я в космос только из-за приказа.

— Он не знал, что у тебя была травма. Да тебя вообще списали, Сев! — тут же запротестовал, защищая его же, Ким. — Врачи говорили, что реабилитация затянется на годы и ещё не факт, что поможет.

— Но ведь помогла… — Всеволод с досадой, не глядя метнул дротик, и отошел к креслу, бросая игру. — Я все эти два года маялся, всё думал, что будет поздно…

Он споткнулся на полуслове, замолчав.

— Я не верил, что найду вас живыми, — нехотя глухо сказал, не глядя на Второго. — И в космос я… Я сбежал, Ким. Просто сбежал. Никто не дал бы мне вылета.

— Подожди, так значит…

— Комиссия признала меня «негодным к полётам». С сосудами всё плохо. Фактически, я живой труп, пока в космосе. Любой перегруз смертелен.

— Твою мать, Сева! — выругался Ким. — Как же…?

— А вот так. И слова этого пирата, заели, Ким! Будто я трус и подлец. Ты помнишь… как всё началось? Повесили на мою шею двух курсантов.

Помнил ли Ким?

Трудно было забыть…

… Академию построили совсем недавно.

Ну что такое, каких-то восемь лет?!

Однако уже состоялось три выпуска, и Ким был одним из тех, кто должен был войти в четвёртый. Учёба давалась ему с трудом, и он порой добивался успеха только благодаря своему упрямству.

Особенно сложно ему давалась навигация.

Преподавали её, как назло, исключительно инопланетяне. В академии было много преподавателей с других планет. Они были направлены Содружеством и объединённым космофлотом планет для подготовки новых космолётчиков на активно развивающейся «отстающей» планете. Они действительно старались дать знания и не делали никаких поблажек.

Ким, да и остальные курсанты, знал, что каждый из инопланетчиков-преподов мечтал бы оставить Академию. На Земле по-прежнему не любили «старших братьев», подозревая во всех грехах. Глупость, на самом деле, но…. Ведь ничего не бывает просто так, верно?

Но его это вообще не волновало… Любили их, не любили…

Пока не появился он. Лирианин.

Однажды, войдя в аудиторию на пару по навигации, за стойкой преподавателя у экрана стоял он — Норн Иильс, новый лектор по ненавистному предмету. Так по крайней мере, все решили.

А на следующий день все с изумлением увидели его на общих парах… сидящим за столом с другими курсантами. И оказалось, он такой же старшекурсник, как они, просто переведенный с Лириа в земную Академию… как первая ласточка по совместному обучению.

И вот тогда Ким без радости узнал, насколько не любят инопланетчиков… Лирианца начали исподволь травить и изводить.

С каждым днем лирианец всё меньше реагировал на мелочные гадости от курсантов. Потом он и вовсе замкнулся, перестав проявлять хоть какие-то чувства. Его толкнули в коридоре? Он споткнулся о леску, натянутую на пороге аудитории? Не заметил кнопки на стуле или невидимого клея? На него что-то упало, или он «сломал» что-то? К подошве прилипает туалетная бумага, жвачка в волосах? Ноль реакции. Смеются ли все прямо в лицо, или за спиной, якобы «рассказанной шутке», к которой он не имеет никакого отношения?

Киму это не нравилось всё сильнее… Мерзко это было, низко.

Не то чтобы он «любил» инопланетчиков, что активно «помогали» отстающей планете дорасти до уровня остальных членов Содружества, но… Это всё было как-то слишком. Лирианец был один. Всегда и везде. Преподавательский состав из профессоров и офицеров были выше него, и с ними за столами он не сидел, но и с курсантами он всегда оказывался за пустующим краем стола. Или вовсе один.

— Может, хватит? Оставьте его в покое, — где-то через месяц Ким не выдержал травли лирианца и подошёл к самым активным «воспитателям».

— С чего это? — не поняли его.

— Подло это, — отрубил Ким. — Это как одного лежачего толпой бить.

— Его никто не трогает, — пожал плечами заводила. — Он сам… то падает, то ещё что… неуклюжий. Ему наша гравитация, наверно, слишком тяжела.

— Хватит, а? — тяжело попросил Ким.

— Казачка жалко стало? — съерничал глава группы, которого звали Виктор.

— Его преподы и так подставили, а ты ещё в спину бьешь? — жёстко спросил Ким.

Парни переглянулись. Такая постановка вопроса меняла дело. Да и развлекаться над удивительно безответным лирианцем стало как-то невесело. Ещё старшие узнают, проблем не оберешься… И, если честно, Виктор и сам был бы рад закончить травлю «недопрепода».

— Ладно, Янг… Я тебе, кажись, в гонке продул? Баш на баш? — предлагает он великодушно.

Ким согласен. К черту долг, главное чтобы лирианина в покое оставили!

— Янг, ещё раз!

— Есть, сэр, — отозвался Ким.

Вирт-кабина изнутри до последней детали повторяла штурм-капсулу, а по-старому — истребитель. Узкая, рассчитанная на одного пилота, лёгкая и маневренная, как игла, она вызывала у Кима чувство уюта… и одновременно раздражения. Управление капсулой отличалось от управления корветом принципиально. Здесь нужна была разная скорость реакции, и если с корветом у Кима проблем не возникало на учебных симуляторах, то с капсулой дело было швах. Он либо излишне торопился, либо наоборот медлил… и то врезался в астероид, то мазал из лазерных пушек мимо мишеней, попадая в условно «своих».

Вылет из дока, на скорости обогнуть несколько астероидов, расстрел мишеней и «залёт» в док на корабль… Да только вирт-программа каждый раз моделировала разные астероиды/метеориты — то рой мелких метеоритов, то один огромный астероид, то несколько, что прячутся друг за другом… И мишени менялись, иногда обидно маскируясь под «своих»…

— Курсант Янг, поздравляю. Вы угробили своих, — едкий голос альянца был подобен последнему гвоздю, забитому в гроб.

Опять лажа…

— Занятие окончено. Все свободны. Янг, не зачёт. На выбор: пересдача через две недели без доп. занятий, либо вы остаётесь здесь и проходите тест до результата. Выбор?

— Остаюсь, сэр, — Ким почти с ненавистью смотрел на экран тренажёра вирт-капсулы.

— Автоматика зафиксирует ваш результат. Ваше время курсант до 19:00. Пересдачи не будет.

Ким другого и не ждал, но отступать было уже некуда. Или он сдаст этот чертов тест, либо нет… И две недели без допуска к тренажеру его результаты не улучшат. Так что либо сейчас, либо никогда. Альянец не давал послаблений и на «лажу убогих дикарей» глаз не закрывал. Он был принципиален и неумолим, мог резко и жестко поставить на место любого, от своих коллег до последнего курсанта. Анелэина «не любили», как любого инопланетчика, но при этом он был чуть ли не единственным, кого искренне уважали курсанты. Хоть никто вслух и не признал бы это.

Налажать перед ним Ким не хотел.

Но на втором часу бесплодных попыток, он обречённо остановил программу тренажёра. Толку не было. В отчаянии он смотрел на штурвал в руках.

В вирт-капсулу постучали.

Тук-тук.

Подозревая нехорошее, Ким открыл крышку тренажёра и не удивился, увидев стоящего рядом Анелэина. Стыдно было не сказать словами.

— Что с тобой не так, Янг? — спросил офицер, что отвечал за тренировки и практику полётов. Пока виртуальных, но ведь и до реальной оставалось три недели… — Теория — отлично, одиночное пилотирование корвета в экстремальных условиях — отлично, а капсула — камень преткновения? В чём проблема, курсант?

Если бы Ким знал!

Вот никогда уши не горели от стыда, а тут он явственно прочувствовал на себе это выражение.

— Я не знаю, сэр, — с трудом признался он.

— Хм-м… Янг, вы знаете, что не все жители планет, которые мы считаем отсталыми, признаются достойными для освоения космоса?

Отсталых? С-сволочь!

Ким едва сдержался от злости, а инопланетчик холодно смотрел на него, будто оценивая сидящее перед ним существо второго сорта.

— Ваши показатели выше ожидаемых, но меня не устраивают ваши результаты здесь и сейчас, — едко прозвучали слова. — Смотрите мне в глаза, курсант…

Голос Анелэина зазвучал глухо, а Ким, смотря в глаза альянца, будто застыл, проваливаясь в глубину тёмных, как ночь зрачков… взгляд юноши остекленел.

— … сейчас ты запустишь программу и пройдёшь тест. В последний раз, Янг! — голос хлестнул по сознанию, и Ким вздрогнул, резко вынырнув будто из сна.

Чёрт, кажется, он пропустил мимо ушей всё, что ему сказал препод! Всё, что Ким помнил, это общий смысл отповеди и глухой, выговаривающий голос… Но смысла, содержания ни одной прозвучавшей фразы он вспомнить не мог. Как и сказать, что было обиднее всего услышать.

Проклятье…

— Вперед, курсант!

— Да, сэр, — выдавил с усилием Ким, и Анелэин отступил от тренажера.

Ким запустил программу, и автоматика капсулы опустила крышку люка. Вирт-экран высветил знакомый до зубной боли корабельный док, приборы послушно засветились огнями под пальцами, и руки привычно обхватили штурвал… Вылет из дока, и он, будто по наитию, сразу «ныряет» вниз, уворачиваясь от тёмной массы астероида, зависшего в опасной близости… Рой метеоритов, что фиксирует радар, он замечает буквально краем сознания и успевает уйти из зоны поражения. Обогнуть обломки звездолёта (что-то новое в программе) и вынырнуть в зону «боя», приготовившись к стрельбе…

Ким привычно «сажает» в док капсулу, и растерянно на миг замирает… как он?

Люк тренажёра открывается, и парень легко перемахивает через борт, становясь перед инопланетчиком.

— И это было настолько трудно, Янг? — спрашивает Анелэин. — Зачёт. И больше не отнимайте моё время своим притворством.

Ким от обиды не находится с ответом, но мужчине перед ним не нужны его оправдания или ответ в принципе. Он просто отворачивается от землянина и идёт прочь. Янг, может, и обижен несправедливым обвинением… Не притворялся он!.. Но и не может признать, что внутри шевелится туманным облаком уважение к офицеру-инопланетчику. Остался. Помог. Вот только как? Ким не мог сказать, чем именно тот помог, но… он твёрдо знал, что завалил бы тест, если бы не альянец.

Что тот ему сказал?…

Что он сделал…?

Ким не мог вспомнить. Из памяти будто вырвали кусок, оставив пустоту… но последний тест он прошел так легко, что теперь понять не мог — а почему не мог сделать этого раньше?

— Я отнесу, — Ким подхватил разогретый паек и направился к их нечаянному пленнику.

Нет, ну Игорь дает! Ниндзя доморощенный… взял и утащил одного из самых опасных пиратов космоса. И главное, как это сделал… вот тебе и судовой доктор. В чем-то Сева прав, Игорь крайне необычен. Со стороны, не зная, что он маркер-модификант, можно подумать что угодно.

А пленнику их, наверно, ещё более обидно и странно всё случившееся.

Не то, чтобы Ким особо переживал за пирата. Это в прошлом тот был его преподавателем, и он ему козырять честь обязан был. Сейчас всё по другому, и тот преступник, но… В глубине души ворочался осадочек. И в обиде на бои без правил Ким не был. Ведь отчасти альянец просто отплатил Киму за прошлое. И заслужено, если подумать… Или нет?

Ким не мог решить этот вопрос окончательно.

Подойдя к каюте, Ким замешкался на миг. На корвете не было отдельного помещения, которое можно было использовать как тюремную камеру. Или как карцер. Зато кают было три. Игорь временно перебросил свои шмотки к Киму, а в его каюте заперли альянца. Не забыв про дополнительные меры страховки в виде наручников и недлинной цепочки, не дающей отойти дальше пары шагов от койки.

Открыв дверь, Ким встретил взгляд альянца.

— Ужин, — сказал Ким, войдя и поставив паек на стол.

Альянец даже не посмотрел на яства.

— Спрашивай, — прозвучало вместо благодарности.

Ким нахмурился. Вопросы и впрямь крутились на языке, но все не те… И стоит ли в принципе говорить с предателем космофлота? С тем, кто стал пиратом и чуть не погубил Третьего в прошлом?

— Зачем? — Ким тут же пожалел, что открыл рот. Но раз уж он начал, то закончит: — Зачем ты сделал это тогда? В Академии?

— Что именно? — уточнил пленник и тут же понимающе кивнул. — А, это… Ты портил мои показатели по успеваемости.

— Я не об этом спрашивал! — сердито огрызнулся Ким.

— Разве? — едко переспросил альянец. — Нет, Янг. Именно это ты всегда хотел меня спросить, но не решался. Да и правильные вопросы ты задавать так и не научился.

— Было бы что спрашивать! — отрезал уязвленно Ким. — Это того стоило? Что сделал тебе Третий?! К чему всё это? Что, пиратство лучше? И не надо говорить про вашу вендетту. Чушь.

— Для вас — чушь, — не согласился альянец. — Стоило ли? Тогда — нет, после — да. А объясняться перед тобой я не обязан, Янг. Но тогда я не собирался вредить твоему дружку.

От такой наглости Ким не сразу нашёлся с ответом.

— Вредить? Подчинить чужое сознание, поставить на колени, как раба, и не «собирался вредить»?!

— Я проверял информацию, Янг. Ничего личного. Как курсанта, я не имел права убивать Норна Иильса. А подчинение… не означает рабства.

Ким зло смотрел на альянца. Вот же… сволочь.

За каким чёртом Ким решил «проводить» тайком Иильса, он и сам не мог сказать. Но видно же было, как столбенеет «казачок», когда к нему обращается с вопросами альянец, а тут тот ему «напоминает» при всех к нему зайти… а после лирианин и вовсе остаток пары был схож с безмолвным камнем.

— Пришёл? Что же… заходи, мальчик, — предлагает альянец.

Ким остановился за углом, но в небольшое зеркальце на расческе видно происходящее за углом.

Иильс вздрагивает и застывает перед дверью кабинета профессора.

— Не сопротивляйся. Ты же знаешь, не поможет. Входи.

Ким удивленно смотрит, как странно, будто отчаянно того не желая, лирианин делает несколько шагов к услужливо распахнутой перед ним двери… и будто спотыкается, не желая идти дальше.

— Не надо так бояться. Пока это только настройка твоего мозга.

— Отпустите, — Ким впервые слышит голос лирианина за последние несколько дней.

— Нет. В кабинет, Иильс!

Лирианец спотыкается на пороге, но входит в кабинет. Перед тем как дверь закрывается, он видит, как Иильс опускается на колени…

— Чтобы ты не говорил, я помню, что ты пытался сделать, — зло говорит Ким.

— Тебе это вреда не причинило, — равнодушно бросает Анелэин.

Ким не сразу понимает, на что намекает пират, а потом не может поверить.

— И что ты… сделал со мной тогда?

Анелэин холодно усмехается.

— Просто снял с тебя блок, Янг… Тот, что ты, не осознавая, поставил себе сам. Как тебя называли после? Камикадзе? Инстинкт самосохранения, страх разбиться и не вписаться в поворот… Курсант Янг не знает страха. Второй Капитан, идущий на таран… Признаю, стоило дать тебе завалить тест.

— Я бы сдал. Без твоей помощи.

— Можешь в это верить. Но повторю, твоему другу-лирианину рабство не грозило.

— Да, ты бы просто его убил.

Анелэин как-то странно, будто с сожалением, посмотрел на него.

— Хоть ваша планета и знала о законе кровной мести, вы так и не доросли до иного решения вопроса, — с презрением сказал он. — Род, нанесший урон, мог закрыть долг не только смертью. Иильс просто стал бы моим спутником. Моей тенью.

— Он бы предпочел смерть, — отрезал Ким, и раздраженно вышел прочь.

— Не сомневаюсь… — негромко сказал альянец.

Род Иильс мог закрыть свой долг двумя путями: либо кровью, либо смертью всего своего рода. Анелэин не особо хотел убивать Третьего капитана… пусть ещё поживет.

— А капсулы на ходу? — спросил Третий, с сомнением смотря на штурм-капсулы в доках «Ласточки».

— Взял бы да проверил, — рассеянно отозвался Серый, занятый тренировками со своей стрелой. — Ах ты чёрт, опять восьмерку испортил!

Норн с полчаса уже наблюдал, как старший совершенствует свой навык работы с ментал-стрелой. «Не мозгами тут управлять надо, а сердцем» — сказал ему Серый. И ведь верил в то, что говорил… Но вот Норн никогда бы не смог даже поднять стрелу в воздух своим «сердцем». Потому как не ментал… Эмпатия затмевает те крохи, что им отпущено природой в сторону противоположного эмпатии искусства. Может, потому и не было ни одного сошедшего с ума лирианина за всю историю.

— И проверить в полёте можно? — на проверку спросил он.

Серый рассеяно кивнул, ловя в руку стрелу.

Норн открыл капсулу. Полетать хотелось до зубного скрежета. Когда от космоса тебя отделяет тонкий борт штурм-капсулы — это ни с чем не сравнимое ощущение. Далеко не улетишь, да… а погулять вволю можно. Серый ничем не рискует. Куда он денется, когда они вдали от всех обитаемых планет и звёздных путей сообщений?

— Я возьму Миру? — неожиданно для самого себя спросил он.

Побыть одному хотелось, но и оставлять девочку на корабле под присмотром только Серого не хотелось. У старшего присмотр заключался в одном: лишь бы не убилась, занимаясь чем. А на корабле полно пиратов, которые могли научить малышку чему угодно. Хватит, уже научили «резаться» в карты на деньги. «Продув» названной дочке капитана целую стопку кредитов. Мелких, но… Третьему это не понравилось. Зато девочка была довольна этим утром… до того, когда амат «испортил» пиратам и Мире всё веселье.

— Бери, — дал согласие Серый. — Как Тьенна домой отправили, она всё надутая ходит. Полетает, отвлечётся. И чипы я на часок отключу. Даже локацию отслеживать не буду.

Норн удивленно посмотрел на него. Вот этого он не ожидал. Неужели поверил, что Норн никуда от него не улетит-не сбежит? Это так, но правда верит? Похоже на то…

— Мира, хочешь полетать в штурм-капсуле? — спросил он по комму на руке.

«Хочу!» — тут же завопил детский голосок по связи.

Через пять минут в доки прибежала их Синичка, и Норн, подхватив её на руки, усадил малышку в капсулу, запрыгивая вслед. Серый махнул им рукой, постучал пальцем по комму, напоминая о времени, и ушеё со своей стрелой. Норн закрыл капсулу, и приготовился к взлёту, комментируя свои действия. Было уже почти привычно «учить» Миру. Серый был прав, когда говорил, что у девочки есть к этому способности и ей достаточно два года полетать в «прицепе», просто сидя и наблюдая за пилотами, чтобы самой научиться управлять кораблем.

Вылетев из дока наружу, он попросил Миру повторить «вылет», проговорив вслух порядок действий и указав на приборы. И светловолосая малышка без запинки оттарабанила, указывая пальчиками на кнопки, что и как он делал.

— Молодец, всё верно, — похвалил он её от души, и девочка полыхнула довольством, что окрасило золотым светом её эмофон. — А теперь держись, покажу тебе настоящий полёт!

Узкая стрела-капсула молнией «заплясала» в чернильном космосе, устремляясь вверх, падая вниз, вычерчивая петли и кувырком уходя от огня мнимого противника… Девочка задохнулась от восторга, не испытывая ни малейшего страха, обдавая Норна истовой верой и доверием к нему.

— Вот дает шумахер, — проговорил на пиратском корабле Серый, отслеживая «пляску» капсулы на экране.

— Ещё! — выдохнула Мира, когда Норн прервал пляску и маленький кораблик полетел в простом полёте.

— Понравилось? — тонко улыбнулся Норн, которому впервые за долгое время стало по-настоящему легко. Здесь и сейчас отступили прочь, забылись все несчастья и тревоги.

А за бортом сияли звезды…

— Я тоже так хочу! — сказала Мира. — Я вырасту и стану как ты!

— Лучше стань собой, — попросил он. — Это намного лучше.

Конечно, она его не поняла… как и он когда-то не понял этой просьбы своего деда. Правда, ему тогда было пять…

— Норн, у вас осталось кислорода на десять минут, — прозвучало из динамика.

Норн бросил взгляд на индикатор. Воздух в капсуле рассчитан на три часа. Их с Синичкой двое, но летали они уже больше часа…

— Мы уже возвращаемся. Не волнуйся, старший, — рассеяно ответил он, наслаждаясь последними минутами, перед тем как развернуть капсулу.

В динамике помолчали.

— Ладно, младший… жду.

И только тогда до Норна дошло, что он сказал Серому.