Четвёртый капитан: Братские узы

Глава 22: Всеволод и Норн. Ссора. Пират, остаётся пиратом…

Громобор оказался… ещё больше, чем казался на экране.

М-да… если бы «бой» капитанов заключался в проявлении одной физической силы и устранения соперника, шансов у меня было бы маловато… Удивительно, но пираты однако не такие глупцы. Если им приходилось объединяться, то они выбирают одного главаря — Адмирала на это самое время. Того, кто лучше прочих способен обсчитать ситуацию и вывернуть её на пользу всем в бою. А значит, другие капитаны должны проиграть схватку одному умнику. А тратить ресурсы, когда они могут понадобиться завтра же… нерационально. Выход нашелся простой до невозможности — виртуальное сражение флотилий.

Не то чтобы я был семи пядей во лбу или имел большой опыт в этом деле… Но разве был иной выход?

— Ты хлипачок по виду, но я знаю, ты можешь надрать всем зад, — прогудел Громобой. — Если не сдохнешь в Игре, я буду рад полетать твоим правым крылом.

— Не волнуйся, не сдохну, — пообещал я.

Хотя сдохнуть было вариантом более чем реальным…

— Ну, что? Идёшь?

Норн кивнул, надевая последнюю перчатку. Серый предложил «прогуляться» по пиратской базе до прилёта его сестры, осмотреть обстановку, «людей», себя показать… И он согласился. За последние три года как «гулять» он забыл. Пусть пиратская база… Пусть пираты (к ним пришлось «привыкнуть»), всё не корабль. Не четыре стены и не застенок из кошмаров.

— Мне это не нравится, — вдруг сказал угрюмо Первый. — Это слишком опасно. Третий, за твою голову пираты раньше назначили награду.

— А за твою нет? — тут же уточнил Серый.

Только не это! Всеволод начал закипать гневом:

— За каждого из нас, — поспешил сказать Норн. — Может, Первый прав…

Как же не хотелось это говорить!

— Ясно. Вот именно поэтому и надо «прогуляться», — спокойно сказал Серый. — Капитаны наверняка своим командам уже объявили, что ты мой амат и трогать тебя не рекомендуется. Но другие пираты об этом только краем уха слыхали. Вот и пусть убедятся своими глазками, что ты со мной.

— Это слишком опасно! — не сдавался Ветров.

— Лады! Бери бластер, противогаз на морду лица и вперёд за нашими спинами! — зло огрызнулся Серый. — Телохранителем отработаешь!

— Что ты сказал?!

Серый многозначительно посмотрел на Норна, всем видом говоря: «Только из-за тебя терплю!».

— Всеволод, разведка вражеской территории нам на руку, — сказав это, Норн достиг своей цели. Друг смог, пусть неохотно, но взглянуть на ситуацию под другим углом.

— Ты все равно уязвим. И ты безоружен!

— Нет. У меня перчатки, и я могу включить по выходу защитное по…

— Это не оружие! Ты никуда не пойдёшь. Я пойду, — упёрся рогом Ветров.

Норн долго, нехорошо посмотрел на друга.

— Это ты за меня решил? И это приказ? — негромко спросил он. И холод в его словах несколько отрезвил Всеволода. — Хватит! Ты забыл, как уже решал за нас с Кимом?

— Норн! Я…

— Ничего бы этого не было, если бы ты верил нам! — Норн не выдержал. Да сколько можно?! — Опасно? Тогда ты об этом не думал!

В каюте встала тишина.

— Это ты сейчас о чем? — негромко спросил Серый.

Норн молча, прямо смотрит в глаза Всеволода.

— Он знает, — глухо говорит он. — Я удивлен, что тебя пустили в космос, Всеволод. И я удивлен, что Киму понадобился всего год. Странно, что он не помнит. И я не удивлен, что ты списал себя сам, чтобы избежать отставки.

Всеволод посерел лицом, дико взглянув на друга.

— Хочешь знать, почему я улетел один туда? Ты спрашивал, Серый. Так я скажу. Когда нас отправили на последнее задание, мы уже знали о следующей миссии — о пропавших разведчиках. Но надо было решить текущее задание. И Первый…

— Норн, я виноват, но послушай…

— Я тебя слушал. Я верил тебе. А ты… Что мы сделали? Что сказали?! Почему ты решил, что это не мы, а враги под нашими личинами?!

— Ой-ёй, — проговорил Серый, явно осознав глубину той задницы, что стояла за этими словами.

Ветров почернел лицом, отводя взгляд.

— Ты хотел убить Кима. Ты… — Норн осекся. — Ты пропустил через него свыше двух тысяч вольт… и если бы не чистая случайность, его бы здесь не было. Ты и меня хотел убить.

— Нет. Нет, Норн, я… я же не знал, — на Первого было страшно смотреть.

Норн медленно покачал головой.

— Я не могу тебе верить. Не после того, как ты пытался «развеять» врага под смертельным напряжением! Газовая раса, способная образовывать плотный фантом любого обличья и теряющая оный под электроударом. А хуже всего то, что я, пытаясь остановить тебя, чуть не убил тебя же! Ты пострадал из-за меня. Мы дрались, и ты влетел в ту электрическую ловушку, выбрасывая из неё Кима своим собственным телом. Пока я… когда ты упал, я думал, ты мёртв!

В каюте встала тишина.

— Я связался с ЦУПом, и миссию закончила другая тройка. Я соврал. Мой отчёт был ложью до последнего слова. Ким угодил в госпиталь, и доктора говорили, что ему понадобиться год, как минимум, чтобы прийти в норму, и неизвестно, когда у него пройдёт амнезия. Ты же был в коме, и твоя нервная и кровеносная система были повреждены до такой степени, что тебя должны были списать!

Норн смолк.

— И я полетел один, без страховки, потому как не знал, как мне верить другим. Себе. Мне нужно было время. Восемь месяцев… про ещё четыре я тогда не знал. Но мне надо было побыть одному и справиться с этим.

Серый нехорошо прищурился, но смотрел он на Норна, а не на молчавшего, омертвевшего Всеволода. Норн же чувствовал, как внутри горячим жгутом раскаляется гнев, и впервые не хотел, не желал его тушить и брать под контроль. Не хотел! Он не железный!

— Два года… Два года Грот брал твоё лицо, твоё обличье, и у меня не было сил проверить, кого вижу… Я гасил его фон. Потому что боялся увидеть твой. И теперь ты беспокоишься о моей безопасности?! Ты зачем за мной летел? Зачем?!

Горло перехватило, и Норн, чувствуя, что сейчас взорвётся, стремительно вышел, не смотря на того, кого столько лет считал другом.

Серый тяжело проводил его взглядом, повёл головой, и коротко глянул на стоящего рядом Кима, на чьё появление никто не обратил внимания. Мужчина коротко кивнул ему на Всеволода, и сказал:

— Ты с ним, я за Третьим.

Тот бездумно кивнул.

То, что с Норном не порядок, когда он смотрел и общался с друзьями, я заметил давно. Он будто пытался подавить какие-то воспоминания, но короткие картинки в его голове я подчас ловил. Мутные, но и того хватило, чтобы сейчас сложить два плюс два. Ну, Первый…

Неудивительно, что Норн в конце сломался. Накопленное напряжение вырвалось, как мелкий ни пытался с этим справиться. Понять, принять, простить… Обычная мантра Светлых не сработала в этот раз. Третий не святой мученик. Светлый, но ведь всему есть предел. По-хорошему ему надо сбросить всю злость и боль, напряжение. Драка? Нет, могу устроить… Но вот сейчас и здесь сработает ли? Вряд ли, чую, иначе надо. Ладно… Потащу его прогуляться, в баре залью выпивкой. Может, бабу ему найти?…

На полдороге встретил Шанна и вспомнил другое.

— Шанн, амата видел? — спросил сначала.

— Он у трапа, капитан.

Я коротко кивнул и всучил Шанну карту на двадцать штук кредитов.

— Здесь двадцатка. Для тебя и парней. Отпускаю до утра. Помяните как следует парней. И пригляди за остальными. Я могу на тебя положиться?

Шанн удивленно смотрел на карту в руках. Капитан корабля обеспечивал команду всем — оружием, обмундированием, жратвой и сам организовывал попойки в мирное время. А вот всё остальное — деньги, брюлики — пираты добывали себе сами во время рейда. Жалование им платили с добычи. Иногда та добыча могла и раз в год случиться… А тут я ему за просто так деньги всучил. И на что? Парней погибших помянуть… Это когда в лучшем случае могли купить ребёнка и наградить его именем погибшего пирата. Вот тебе и вся благодарность да память! Про погибших в бою предпочитали просто забыть.

— Я сегодня с вами не смогу побыть, да ребят должно проводить. Так что сами. Слышишь?

Шанн, не зная, что сказать, только кивнул.

— Спасибо… капитан.

— Всё. Гуляй! — хлопнул его по плечу и рванул к Норну.

Тот стоял и правда у трапа. И на расстоянии я чувствовал, что у него внутри творится.

— Ничего не говори, — глухо попросил он, не оглядываясь.

Я сошёл с трапа, обнял его рукой за плечи, потянул вперёд.

— И не подумаю, — легко ответил. — Мы с тобой собирались прогуляться, вот и «прогуляемся». Да как следует. А пока забей на всё.

«Глаз» был самой крупной пиратской базой, способной принять до полутысячи кораблей да среднего порядка, без мелкоты вроде корветов. А ещё здесь были целые районы, где можно было оттянуться по полной или закупиться-продать-толкнуть всё, что душеньке угодно. Была и арена для боёв с автомотами. И рабский рынок. И квартал местных «красных фонарей», что соседствовали с барами. Вот туда я и потянул Третьего. Ему сейчас надо крепко напиться, а случится драка — так вовсе хорошо. Нет, так другое организую. Ещё спасибо скажет.

Узкие многоуровневые улочки, освещённые самого разного вида фонарями и гирляндами, многоголосый говор инопланетчиков, перемешанный с космолингвой и пиратским сленгом… И множество разнообразного сброда, что прилетевшего, что народившегося уже здесь и насчитывающего несколько поколений. Всё ярко, шумно, и знай береги свои карманы. Большинству из местного сброда было плевать на меня и на Норна. Только иногда я ловил удивлённые взгляды да слышал говорок о наших персонах. Но, как я и думал, пиратский знак на одежде Норна отбивал у пиратов желание связываться с чужим аматом. Ну а признавая его (маловато все же лирианцев, залетевших в аматы), «признавали» и меня. Ничего, пусть посмотрят, что я не гнушаюсь простого честного пиратского брата и готов пить и веселиться в тех же заведениях, что и они. Будь проще, и народ к тебе потянется — это работало везде и всегда.

Норн чуть поутих внутри, но оставался напряжен. Он почти не слушал, что я ему там втираю, занятый видами пиратского гнезда. А я нёс полную чушь, выискивая подходящее местечко. Неожиданно было осознать, что память по наследству от непутевого правнука местные дорожки хорошо узнаёт. Это было и хорошо, и плохо… Значит, Микки тут бывал.

— Пошли заглянем вон туда. Пропустим по стаканчику, — кивнул я, и Норн равнодушно скользнул взглядом по вывеске питейного заведения.

Внутри было средней паршивости с инопланетным колоритом. Темно, как-то дымно, откуда-то несет то ли куревом, то ли пряностями, приглушенная музыка. А ещё взор радовали клетки, в которых танцевали разные интересные дамы… А некоторые тушки, обретались слишком близко у гостей заведения. Одного взгляда было достаточно, чтобы вычислить их принадлежность к древнейшей профессии Вселенной.

Норна от их вида передёрнуло, и он было затормозил, но я решительно увлёк его к стойке.

— Давай-давай, выпить надо, — твердо постановил я.

— На нас не действует алкоголь, — попытался «откосить» мелкий.

— А вот сейчас и проверим! — хмыкнул я, хлопая ладонью по стойке. — Эй, а ну-ка, налейте нам покрепче!

— Чего именно? — уточнил ларал.

Я полюбовался на его пирсинг на рогах. Не с них ли чертей рисовали?

Да не, копыт нет…

— Мы тут поспорили, может ли лирианца алкоголь с ног свалить… есть что предложить? И чтобы мне вдарило.

— «Горлодёр» любого свалит, — уверил ларал, подхватывая две бутылки.

Через минуту перед нами с плеском поставили два стакана, взбитого коктейля. Да, для пущего эффекта над стаканчиками весело плясало синим пламя, которое полагалось сдуть и потом опрокинуть внутрь себя.

— Давай-ка по одной.

— Серый…

— Ты меня уважаешь? Пей!

Сакральная провокационная фраза сработала. Норн же не мог заявить, что не «уважает».

А потом пошло-поехало… и не таких я спаивал.

Может, обычное спиртное на лириан и не действовало. Может, обычного человека после второго стакана отскребали бы от пола, но не в нашем случае. Я русскую самогонку глушил, запивая текилой! А подчас и «чистый» спирт!

От бармана-ларала всё больше несло удивлением.

— Вот ты мне, как брат родной… Пристрелю любого, веришь?

— Угу…

От бармена понесло опаской, и я ему ехидненько подмигнул.

— А теперь на счет два…

— Не хочу!

— Ты меня уважаешь? Пей!… А теперь тройничок! — я выставил три рюмашки перед носом Норна и самолично разлил уже другой коктейльчик покрепче, так чтобы в каждом жидкость убывала на сантиметр перед предыдущим. Норну не понравился порядок радужных стаканчиков, и он деловито стал их выстраивать в ином, возрастающем порядке относительно себя… Взгляд у него осоловел.

— Пс-с! — я нагнулся над стойкой, позвав бармена. — Слышь… а организовать сможешь?

Я руками изобразил фигуру, понятную всем мужчинам на любом краю галактики. И головой мотнул на лирианина.

— Вот позарез надо… — сказал я, показав ладонью под горло.

— Ща сделаем, — понятливо согласился тот. — Триста кредитов…

Я прищурился… Кажись, двадцатка штук парням была слишком жирным куском на поминки…

— Но чтоб ему…! Того!

Чёрт с рогами оскалился двойным рядом клыков.

— Не пожалуется. От кровати оттаскивать будете.

Ну, это внушало надежды.

— Ты о чём там? — встрепенулся мелкий.

— Обсуждаем рецептик… я такую наливочку знаю, закачаешься!.. а пока давай ещё по одной.

— И всё! — постановил решительно Норн, как-то косо махнув ладонью.

Я, хоть и был уже порядочно подшофе, чётко отслеживал уровень его и моего состояния. Моя цель была напоить его так, чтобы моральные установки капитана космофлота Содружества канули в небытие и не оставили места сопротивлению чарам заказанной девицы… Но при этом чтобы не было конфуза. По моим прикидкам, он был в шаге от нужной кондиции.

— О, привет, красавчик! — на колени Норна профессионально скользнула четырехрукая инирийка.

Оливковая нежная кожа, присыпанная россыпью мерчающей пыльцы, полуголое тонкое тело и сшибающий с ног аромат пряностей. Не то, что у Норна, у меня голову повело от феромонов. И на личико инирийка была приятной… в пьяном моем сознании мелькнуло воспоминание-факт, что раса девицы способна мимикрировать обликом под любую другую… но не меняя количество рук-ног. Так что сейчас дамочка древнейшей профессии очень походила на лирианский разлив. С тем же разрезом глаз и чертами лица.

— Ты кто? — опешил Норн.

— Я красивая? — прошептала она, мурлыкая и потянувшись к тонким губам лирианина…

Я удовлетворенно опрокинул рюмку, наблюдая за долгим поцелуем.

Отличненько…

Девица утянула за собой Норна в номерок при баре. Удовлетворенно кивнув, я с легким огорчением принял отрезвин… Гадость неимоверная. Но что поделать.

— Шанн, утром заберешь Норна по координатам и доведёшь до корабля. Понял? — сказал я по комму.

Отдав приказ и дождавшись подтверждения, я немного посидел, приходя в себя.

После чего поманил пальцем бармена. Тот понятливо подошел.

— Я сейчас уйду. Утром за ним придут мои парни. Если хоть один волос… живьем тебя выпотрошу, понял?

Ларал не стал что-то строить из себя.

— Амата трогать — бластер в зад совать, — ответил он. — Здесь никто не тронет. Дураков нет. Перемёрли уже.

— Смотри.

Метнул по столешнице карту на тысячу кредитов и встал.

Пора отчаливать.

В голове поселилась странная пульсация… Не болезненная, но муторная и мешающая даже мысль задержать в голове.

Норн с трудом открыл глаза. В теле сладко ныла каждая клетка организма. Только пить хотелось неимоверно… Шаловливые тонкие пальчики прошлись по голой груди, а тёплые губы обдали дыханием, целуя.

— Доброе утро, малыш… Ты такой сладкий. Правду о вас говорят…

Норн, бездумно отвечающий на поцелуй, заторможено отстранился, и в фиалковых глазах медленно стало проявляться осмысленное выражение… перетекающее в ужас. Он резко отстранился, заполошно и дико смотря на инирийку.

— Тише-тише! — поспешила та заговорить. — Не волнуйся, связи нет!

Норн с ужасом прислушался к себе.

— Видишь? Ничего не случилось, — успокаивающе сказала инирийка, потянувшись в постели всем телом. — Я не эмпат, а привязка у вас только к таким же. А жаль. Ты и правда сладкий.

Вернее было сказать «бережный» и «ласковый», но работа давно наложила на речь девушки свой отпечаток. Ей было даже досадно, что вот лирианец сейчас уйдёт и вряд ли ей повезёт стать его постоянной шлюхой.

— Кто ты?

— Ниэя, — ответила она своим привычным прозвищем. — Я здесь работаю. Если что, приходи. Буду ждать.

Подмигнув, она встала и, гибко потянувшись, показав напоследок свои достоинства, накинула на голое тело платье-халат. Тонкий поясок закрепил одеяние, и Ниэя с легким сожалением покинула номер, в то время как лирианец лихорадочно одевался.

— Серый… с-с-сволочь! — прошипев проклятье, Норн выскочил из тесного номера… и резко остановился. Напротив двери, спиной подпирая стену, сидел Шанн.

— Шанн?

Молодой пират встал.

— Капитан приказал проводить вас на корабль, амат.

— Чтобы не сбежал! — раздраженно вырвалось у Норна.

Шанн с ним не согласился.

— Вы амат, вам положен личный страж. Надеюсь, капитан его вам купит.

Норн с удивлением выслушал его, даже злость немного притихла.

— Личный страж? — переспросил он.

Шанн подтвердил.

— Вашей одежды недостаточно. Никто не тронет амата, но…

— А что с моей одеждой? — подозрительно поинтересовался Норн, уже понимая — ответ не понравится.

Шанн молча поднял руку и указал на его плечо. На незатейливый красный знак на куртке. Метка. Норн сжал зубы, поняв только сейчас: на большей части одежды, что его обеспечил Серый щедрой рукой, так или иначе этот знак присутствовал.

— Убью, — тихо сам себе сказал он. — Где эта сволочь?! На корабле?

— Нет, — Шанн не знал, стоит ли об этом говорить. — Амат, вам нужно вернуться на корабль. Капитан принял Вызов, и Бой начался.

— Что? — Норн переспросил, хотя и так уже знал ответ.

— Соревнование Капитанов началось, — ответ заставил похолодеть. — Капитан приказал в случае поражения или смерти отвезти вас на Лириа. Амат, вы должны вернуться на корабль.

— Ким… я…

Второй легко ткнул кулаком в плечо Первого.

— Эй, ладно тебе… бывает.

— Бывает?! — вскинулся Всеволод, больными глазами смотря на друга.

Ким выдохнул…

— Ну, ты же меня знаешь… Вечно я говорю, не подумав… Слушай, ну было… И что теперь? Я вон, на Маере, при толпе пиратов маску сорвал. А если бы те огонь открыли? И по мне, и по Игорю? В один миг бы убили. Я и без тебя могу убиться. Да и не помню я ничего. Только как в госпитале тогда очнулся. И как врачи запретили в космос соваться. Пришлось наукой заняться… теоремой Купера.

Всеволод сокрушенно покачал головой.

— Ты не помнишь, я помню… и Третий.

Ким затосковал. Вот не умел он утешать! Да верных слов находить!

— Ты же знаешь Третьего! — проговорил он. — Ну, зол он… Ну сказал в сердцах… Помиритесь.

— Ты всегда был оптимистом!

— А ты пессимистом! А Норн убеждал, что всегда можно договориться! То же мне, реалист… Он же первым всегда и мирился с тобой.

Всеволод с минуту молчал.

— Ты… Ким, ты серьёзно не зол на меня? Я бы никогда…

Ким насмешливо поднял бровь.

— Я и «серьезно»? Моё имя нельзя упоминать с этим словом, ты же знаешь! Просто забудь, — посоветовал он. — Мы друзья, и это никто не отменит.

— А этот пират?! Ты слышал, что он сказал о нем?! — вновь завелся Первый.

С одной стороны, радовало, что страдать по прошлому Сева бросил… с другой… он опять начинал сначала! И уж если честно…

— А ты ничего не заметил? — отстранено спросил Ким.

— Что? — резко спросил Первый, всё переживая о ссоре и о том, что натворил в прошлом.

— А то. Тебе ничего странным не кажется? Вот с самого начала? Помнишь, как мы корабль твой нашли? Пленник пирата и отдельная каюта? Детские рисунки на стенах? Ты бы на своем корвете фломастеры бы детям выдал? И вот скажи мне, какой пират, обнаружив одного из нас в застенках, стал бы похищать? Не из-за нового секретного топлива, а просто так?

— Ты же слышал, Третий говорил про связь…

— А они её сразу осознали? Нет. Это потом… а этот Серый о нём заботился.

— Заботился?!

Ким упрямо сложил руки на груди.

— Ты меня слушать будешь? Или поорать хочется? — уточнил он. — Я, конечно, дурак среди вас двоих, но ты можешь меня выслушать?!

Все же Сева считал себя сильно виноватым перед ним, так как тут же дрогнул, остывая и отводя взгляд.

— Никто не считает тебя дураком…

— Спасибо, — едко поблагодарил Ким. — Вот только я тебе так скажу. Будь Серый обычным пиратом, он не в этой связи разбираться стал, а плюнул бы, повернулся и улетел ко всем чертям! Или вовсе бы пристрелил Третьего. И взорвал бы нас всех на той планетке, а не шутки шутил, фейерверками пугая! Связь связью, а что мешало ему просто запереть Третьего в клетке? Да творить, что ему вздумается? Третий хорошо одет, и нормально выглядит… А я не думаю, что пираты его по головке эти два года гладили. Как они пытать умеют, мы оба знаем. Забыл ту планету? Я нет. Как там Грот развлекался… и Жирдяк Боб.

Всеволод помнил. А закрытый повязкой лоб Третьего прямо кричал, что добрый Жирный Боб с ним вспомнил свою любимую забаву — ослеплять пленников. И отметины-следы от кандалов на запястьях друга он разглядел хорошо. И длинный шрам на шее… и…

— В том-то и дело, — тихо сказал Ким. — И Норн в порядке. В относительном, но… И хотя бы поэтому я благодарен, — да, благодарен! — этому пирату. Он помог нашему другу, а причины — это вторично. Уж извини. Меня другое волнует.

— Имперцы? — догадка Севы, заставила Кима отрицательно качнуть головой.

— Это само собой. Тут другое. Говорит он странно. Мы когда чинили энергоблок на имперском корабле, он иногда начинал ругаться. «Будь проклят тот день, когда я сел за эту баранку!».

— И что?

— Сева, «баранкой» раньше называли руль автомобиля. Ты давно автомобили видел?

Давно. В раннем детстве у деда на даче. Без колес.

— Вот именно… И как тебе фразочка «да, в Звездных войнах полегче всё казалось!»

— Каких войнах? С кем? — насторожился Первый.

— Угу, тот же вопрос! И вот такие фразочки постоянно у него проскальзывают. И в технике он разбирается хорошо, но он просил меня передать ключ девять на двенадцать! Ключ! Тебе это странным не кажется?

Ответить было трудно. В машинный отдел капитан терпеть не мог соваться. Нет, он на крепкую четверку в Академии сдал механику. И ремонт на корвете своем своими же ручками был вынужден подчас совершать. Но вот в машинном работать до зубовного скрежета не любил. Это Ким обожал это дело. И причем тут ключ… Первого тоже начало цеплять некое чувство на грани мыслей.

— Может, и странно… но, может, он увлекается техникой ХХ века?

Ким взлохматил чёрные волосы пятернёй.

— И я так подумал… но все же… такое чувство, что он с Луны свалился.

— Или из прошлого прилетел? — скептически выдал Первый.

Даже Ким признал это бредом. Физика времени была популярным направлением в их век, но дальше теории и сомнительных опытов дело не шло. А уж про путешествия во времени… Нет, совершенно невозможно! И никто бы не позволил с этим "играть".

— И все же, как только выдастся возможность, надо узнать об этом Майкле Стоуне. Всё, что получится, — сказал Всеволод параноидально.

— Но вначале мирись с Третьим, — ответил Ким.

Друг помрачнел. И куда этот пират его потащил?!

Сердце было не на месте.

… на выходе из заведения Норна угораздило поднять голову и прочесть вывеску на космолингве. Бар «Сириус Блэк» и дом «Три с…ки». Два названия на одной вывеске, и второе название написано с такими ошибками, что прочесть было невозможно. Норн подозревал, что его культурная версия «Три сестрички» может обернуться крайне неприличным вариантом при уточнении вопроса. Уточнять он не стал.

У порога его и Шанна, ждали ещё парни из их команды. Он едва не споткнулся, когда осознал это «их команды». Это уж точно не ЕГО команда.

И когда парни Серого взяли его в кольцо, как конвой, то и вовсе в этом убедился.

— Вы уж извините, амат, но Капитан нам головы отрубит, если с вами что-то случится, — прямо сказал Шанн, пристраиваясь по правую руку чуть впереди него.

Навстречу их процессии вылез какой-то пират, чью расовую принадлежность Норн не смог угадать, и Нрин (крайний молчун) отшвырнул его, когда тот пьяно качнулся в их сторону.

— С дороги амата! — рыкнул он.

Норн удивленно посмотрел на отброшенного пьянчужку и покосился на вновь замкнувшегося Нрина. И как это понимать? Молчаливый вопрос проигнорировали, и он решил его не озвучивать. Он до сих пор так и не смог до конца разобраться, что значит быть «аматом» среди пиратов. Возможно, стоило расспросить об этом Шанна по возвращении на корабль? Или спросить Королеву при следующем её визите? Не Анелэина же спрашивать!

На полпути к кораблю, когда они всемером проходили через площадь под прозрачным куполом, над головами прозвучало громовое:

— БИТВА КАПИТАНОВ ДА НАЧНЁТСЯ!

Он невольно остановился, а вместе с ним остановились остальные, и вокруг них встали другие из толпы. Под куполом площади засияли на круглых платформах серебристые фигуры. Числом их было девять. Лишь по контурам тел можно было угадать, кому они принадлежали. И по оружию. Один закрутил вокруг себя посох с двумя остриями, делая выпады и рубя. Другой создал вихрь из двух боевых кнутов. Третий с четырьмя руками, инириец, держал по бластеру в каждой руке… Если Норн угадал правильно. Каждая из фигур будто вела бой с невидимым им противником. Каждый раз, когда удары Капитанов достигали противника, там вспыхивало яркой вспышкой, и на короткую секунду появлялась призрачная безликая тень, чтобы тут же растаять без следа, но когда по Капитанам приходился невидимый удар, на их телах вспыхивали алые искры, подобно крови, отмечая ранения.

— Разве соревнование, не бой флотилий в Игре? — спросил Норн, окликая Шанна.

— Да, — подтвердил тот. — Когда корабли Капитана одерживают победу, то мы видим умирающую Тень. Но когда Капитан теряет свои корабли, он получает ранение.

Норн вскинул голову:

— Звучит не страшно.

— Только звучит, — тихо говорит Ларр, и Норн его едва слышит за гомоном толпы вокруг. — Вирт подключается к мозгу через иглу. Для нас пройдет несколько часов… Для них пройдут недели.

Норн похолодел.

— Но это… Это смертельно опасно для мозга.

— Капитан не может быть слабым, — мрачно сказал Нрин. — Слабый Капитан — мёртвый Капитан.

— Каждое ранение и погибший корабль из флотилии Капитана — это удар по самому Капитану. Кто-то сдаётся и признает поражение раньше, чем погибнет. Кто-то умирает на игле… — говорит Ларр, и Норн сжимает кулаки, понимая, как легкомысленно отнесся к плану Серого.

Его взгляд находит наконец фигуру мужчины. Серебристая стрела молниеносно выписывает петли, пронзая призрачные тени… И иногда будто пропуская выстрелы из ниоткуда, и на серебристой фигуре вспыхивают красные искры.

— Серый… — он обрывает себя.

Приходит понимание, почему Громобор и Анелэин отказались участвовать в Соревновании так легко. Кулаки сами собой сжимаются так крепко, что ногти впиваются в тело.

— Амат, надо идти на корабль, — говорит Шанн. — За боем можно следить там. Идёмте.

Он не может оторвать взгляд от Серого. Сколько всего было за эти короткие неполные два месяца… А ему кажется, что он знает его бесконечно давно, как Всеволода и Кима. В памяти вспыхивают картины из прошлого. В подземелье… Кружка чая в руках… Руки, бережно и осторожно обрабатывающие раны на его запястьях… Давай, поиграем?…

— Амат, — Шанн дотрагивается до его плеча, мотнув головой в сторону.

— Идём, — сухо говорит он, с трудом делая первый шаг.

Почему он не сказал?!

— Ты где был?! — два голоса, сливаются в один. — Тебя ночь не было!!

Ким и Первый вылетают им навстречу, стоило им взойти на корабль.

— В борделе, — отвечает им Шанн вместо Норна, и два капитана застывают, упершись пустым взором в шестирукого лирианца.

— Где?! — потрясённо хрипит Ким, не имея сил уложить это сообщение в голове.

Норн тоже с вопросом смотрит на молодого пирата. В отличие от Кима, ему это название ни о чем не говорит. Никаких «борделей» на его родной планете не было… и на Земле он их не помнил.

— В борделе, — с ощутимым удовольствием, под усмешки остальных пиратов, повторяет Шанн.

— Ая…э? — нечленораздельно выдает Ким, тыкая пальцем в Норна.

— Я говорил, его нельзя одного отпускать с ЭТИМ… НЕНОРМАЛЬНЫМ! — выдает Всеволод, потрясённо смотря на Третьего.

Норн очень хочет резко сказать, чтобы тот не смел так говорить о Сером… Но вместо этого вырывается:

— А что такое «бордель»?

Первый медленно заливается краской, а Ким почти физически смущается.

От молодых пиратов несется волна золотистого сдерживаемого веселья. Ларр поспешно сбегает прочь.

— Это… место… для… э-э-ээ…

Норн понимает, что «бордель» — это то место, где он был ночью… но что в нём плохого?

— Шанн? — подозрительно спрашивает он. Даже тревога за Серого отступает здесь и сейчас.

— Мы потом тебе объясним! — торопливо говорит Ким.

— Это место для шлюх, — с удовольствием говорит Шанн.

И опять слово, которое совершенно неизвестно Норну! Первый и Ким выглядят так, будто хотят придушить молодого пирата.

— Не спрашивай! — почти умоляюще просит Ким.

Норн с досадой смотрит на них. Что за глупые шутки…

— Это падшие женщины… — уныло говорит Ким, сдаваясь.

Куда «падшие»? Норн решает, что это не важно. Та инирийка не выглядела никуда «падшей». Вспомнив о ней, Норн поспешил пройти мимо друзей. Если те сейчас спросят, с кем он был в том «борделе»! Нет, место, кажется, было крайне неприличным… Перед глазами вдруг вспыхнули яркими красками воспоминания о прошедшей ночи. Даже туман в голове рассеялся, и Норн почувствовал, как краснеет, не хуже Севы. С ним никогда такого не было! Он касался обнаженного тела женщины! И даже… О, нет, даже думать стыдно!

— Норн…

— Не спрашивай! — взвыл Норн, с ужасом вспоминая всё новые подробности.

О, нет-нет-нет…

— Он хоть девушку тебе снял? — трагически простонал позади Ветров.

ЧТО?!

Норн остановился, безмолвно вопрошая землянина, что тот имел ввиду?!

— Лучше бы я тебя туда отвёл! — выдает страдальчески Ким.

— Убью, — сообщает им обоим Норн и ретируется за двери своей каюты.

Ему надо принять душ!

Выходит он через сорок минут порядком, с влажными волосами и в новой одежде. И сразу предупреждает подпирающих стену коридора друзей:

— Ни слова об этом.

Те согласно дружно кивают, явно радуясь закрытию темы. Хотя Ким обязательно к ней вернется после. Уж слишком хорошо его знает Норн.

— Соревнование Капитанов началось, — мрачно сообщает он друзьям. — И Серый может погибнуть.

Первый и Ким переглядываются.

— Норн, что ты о нём знаешь?

Норн невесело дергает плечом.

— Достаточно, — говорит он. — Я знаю о нём достаточно. И… то, что не хотел бы его смерти. Как смерти любого из вас.

Он смотрит на Всеволода и Кима. Когда-то мальчишкой он надеялся на дружбу в земной академии с кем-то из курсантов… Потом в этом разочаровался и разуверился… А потом обнаружил, что легко ругается, спорит и шутит с Кимом, доводя до белого каления Первого. Столько лет вместе… И теперь в его жизнь плотно вошёл ещё один человек. Серый. И терять его он бы не хотел.

Уже сейчас за спиной будто пустота…

— Прости, — говорит он Всеволоду. — Я знаю, ты имел основания полагать, что это фантомы, а не мы. Просто… я испугался, что мог убить тебя.

— Это ты прости, — с облегчением и поспешно, искренне говорит в ответ Сев. — Я как представил тогда, что они вас… что разум последний потерял.

Норн помолчал.

— Я не всегда решался прочесть Грота… так что как ты мог быть уверен в том, кого видишь? — глухо говорит он. И протягивает руку. — Мир?

Всеволод с облегчением пожимает его ладонь.

Мир.

Они дружно решают не говорить о случившемся… и подымать тему, где был Норн ночью. По крайней мере пока. Вместо этого они перемещаются в рубку, к главному экрану, и подключаются к общей сети пиратской базы, наблюдая за поединком пиратских Капитанов.

— Это зрелищно, — признает негромко Ким.

— И смертельно опасно.

Норн объясняет правила, и Первый с Кимом мрачнеют.

— Каким бы он ни был, — говорит Первый. — А такого я бы ему не желал. Либо смерть, либо победа… И риск сойти с ума, если не сдашься вовремя. А он не сдастся.

Норн с этим полностью согласен.

— Он приказал своим пиратам, отвезти тебя на Лириа? Если он проиграет? — спрашивает Ким. — Знаешь, Норн, он очень странный…

С этим не поспоришь, а когда Ким пытается подобрать слова и сообщает о том, что заметил, Норн кивает.

— Я тоже заметил эти странности. Кроме того, он постоянно упоминал разные фильмы, которые постоянно «крутил» дома. Хотя я точно знаю, что с середины двадцать первого века на Земле действует ограничение в области аудио-видео техники. Это странно, согласен. Но уверен, этому есть простое объяснение.

— Уж больно он тебя… подлизывается к тебе, — нехотя говорит Первый.

— Что ты имеешь в виду? — уточняет Норн, наблюдая за боем через вирт-экран.

Всеволод не спешит с ответом, явно не зная, как облечь свои очередные подозрения в слова. А Норн закусывает губу, отмечая очередную красную вспышку на серебряной фигуре Серого. Ещё одно поражение… как это отзывается на нём? На его мозге?

Проклятье…

— Амат, — в рубку заходит Ларр с коробком в руках. — Это только что принёс посыльный. От Капитана.

Норн принимает из железного пластика короб. Две на три его ладони. На нем прикреплен лист бумаги. Норн разворачивает его и читает:

«Уж не знаю, как повернется дело… Но негоже оставлять твою сестру без подарка. Надеюсь, ей понравится. Вручи ей подарок сам. И не делай глупостей, если я не вернусь. Понял? И с того света достану, возьму за шкирку и домой на Лириа оттащу! Давай, браток, пожелай мне ни пуха ни пера!»

Что же… В том, кто писал письмо, сомневаться не приходилось.

Норн развернул ящик, найдя пазлы, и нажал на них. Крышка тут же щелкнула негромко, распахивая створки. Три капитана дружно заглянули внутрь… На чёрной бархатной подушке сладко сопел в две дырочки пушистый рыжий котенок с Земли. Что сладко потянулся, передними закрыл розовый нос… а потом сонно зевнул, распахивая зелёные глаза…

— Вот об этом я и говорю… — тихо сказал Первый. — С чего он так заботиться о тебе и твоей сестре?

Норн молча дотронулся до котенка, до острых треугольных ушек.

— Потому что он мой брат, — тихо прозвучал ответ.

… Правым флангом придется пожертвовать. Я умышленно позволил вражеским кораблям расстрелять в пух и прах свою сотню. Десятки иголок будто прожгли насквозь тело, заставив заскрипеть зубами.

— Капитан?

— Опустить зеркальный щит. Троянцы вперед! — отдаю приказ.

Противник настолько занят, добивая свои жертвы, что не замечает, как колыхнулась темнота вакуума и волной из ниоткуда проявились боевые челноки. Слаженный удар в спину, и противник смят. Я слежу за этим краем сознания, сосредоточившись на контроле уже других мишеней. Бой еще не закончен.

Время течет медленно… и одновременно скачками. Я уже не могу сказать, как долго это все длится. Во рту давно, с вечность, железный привкус, и горло дерёт жажда. Невыносимо ноет шея, и только это напоминает, что я сам согласился на эту авантюру, когда подставил шею под иглу симулятора.

— Первый, добивай линию в темпе! Три-ноль, уводи своих из-под удара! Второй, высылаю подкрепление! Третья сотня на позицию два! Янг, держи удар!

Все это не имеет смысла… Вернее, имеет, но… Я точно знаю, знаю, что в Игре, и те, кто сражается сейчас в холодном вакууме космоса, всего лишь модуляция… Как боя и кораблей, так и всех, кого я вижу перед собой. В Игре Первый и Второй легко подчиняются приказам, и нет такого острого желания тишком от них избавиться. Ничего личного, но Третий мне нужен самому. Доверяющий во всём и ручной. И чтобы его уши не слушали предупреждений Ветрова и Янга.

В Игре, несмотря на адреналин и азарт, наша связь с Третьим будто поутихла, и я смог смотреть на лицо лирианина и остальных более трезво. К сожалению, связь с Норном, как наедине объяснил мне Анелэин, не разорвать. Она останется в любом случае. Он уравновешивает мой разум, я его чувства. Без меня его будет штормить и ломать, взять под контроль чувства будет невозможно. Со мной его чувства будут приглушены. Я, как лёд, остужаю и подавляю его эмпатическую составляющую. Он же, в свою очередь, усиливает ментальный дар и уравновешивает мой разум, подобно якорю. Увы, это симбиоз.

Что же, за всё в жизни приходится платить… Вот только в плату я не согласен включать друзей младшего. Особенно Первого. Да и Ким… Ничего личного, но они мне не нужны.

Я осознанно подвожу под удар линию Первого и губы искажает жесткая усмешка, когда его корабль взрывается от прямого попадания. Острый укол-разряд прошивает насквозь, сбивая дыхание и чувство удовлетворения. Малая цена за ложное удовольствие… В это время линия, которую ведет лже-Янг, наносит удар по главному флангу противника и устремляется к фрегату.

Короткие, рубленные команды-приказы, и вот…

Враг разбит.

Я наблюдаю за тем, как вражеский фрегат расцветает множеством огней-взрывов, разваливаясь на куски.

БОЙ ОКОНЧЕН.

КОНЕЦ ИГРЫ.

ПОБЕДА.

Я равнодушно смотрю на вспыхнувшие строчки перед глазами. Корабельная рубка меркнет передо мной, смазываясь, и острая боль раскалённым жалом выходит из моей шеи, заставляя заскрипеть зубами от сдерживаемого крика. От боли перед глазами встаёт тьма, и я сваливаюсь на пол платформы, опираясь на одну руку. Мне требуется время, чтобы прийти в себя, а потом я нахожу в себе силы, чтобы встать. Качнуло ощутимо в сторону, но я лишь твёрже становлюсь на платформе и мрачно обвожу взглядом зал.

— Поздравляю с победой, — негромкий голос за спиной.

Я смотрю на мёртвое тело на соседней платформе, затем поворачиваю голову к соседней платформе, наблюдая, как медленно оседает на пол ещё один мой соперник. Два трупа. Три платформы уже пусты… Оборачиваюсь к Королеве.

— Остальные? — короткий вопрос.

— Сдались раньше, — отвечает она. — Трое мертвы… Их корабли и команды переходят Адмиралу. Поздравляю.

— Да я просто богач, — отмечаю я.

— Что ты… собираешься делать? — в её голосе слышится совсем иной вопрос, и у меня пропадает желание отшутиться.

— Кроме победы над Империей? — уточняю я и читаю молчаливое согласие в глазах Королевы.

Я притягиваю её в свои объятия, благо здесь и сейчас мы одни.

— У меня всегда есть план, — говорю я. — Война не закончится одним сражением на рубежах. К тому времени, когда Содружество узнает о том, что происходит, их здесь встретит сплоченный организованный флот. И Содружеству придется признать нашу автономию… И либо подписать с нами мирный договор и сражаться вместе с нами, либо… Но оно согласится.

— Ты знаешь, я не это спрашивала.

Я киваю, невесело ухмыляясь.

— А о другом, моя леди… Мы поговорим там, где нас никто не подслушает.

Норну становится нехорошо так резко и стремительно, что никто ничего не успевает понять. Он только встал, вынув из коробки котёнка, удобно устраивая его на руках. Улыбнулся недовольно завозившемуся зверьку и восхищению Миры «какой милый!», как вдруг резко побледнел. Его качнуло, и девочка едва успела поймать котёнка, в то время, как Всеволод и Ким подхватили падающего, теряющего сознание Норна.

— Что с ним?!

— Норн!

Встревоженные голоса друзей оборвались, а сознание Норна погасло, провалившись в тьму.

Темнота… Его бросает то в жар, то в холод. Он то тонет в волне ужаса, то отчаянья, то всё становится одно… И он есть, и в то же время нет… Мыслей тоже нет.

Иногда в темноту прорываются голоса, но он не может их узнать и даже понять, что именно он слышит.

— Норн…

Имя прорывается сквозь тьму беспамятства. И он с трудом открывает глаза. И смотрит в сиреневые глаза сестры.

— Тэа… — неловко шевельнулись губы.

— Ты очнулся! — и волна золотистого облегчения и радости.

Сестра радостно обнимает его, не сдерживая слёз, а он, слабо обнимая её в ответ, осознает, что лежит в больничном корабельном боксе. Через секунды дверь автоматически раскрывается, впуская внутрь запыхавшегося Синицына и Льеррна.

— Два кубика укрепляющего, — с ходу говорит Синицын и Льеррн подчиняется.

— Леди, позвольте осмотреть вашего брата! — Тэа отстраняется, а в глаза светят фонариком. — Так, зрачки в норме…

— Игорь? Что произошло? — он жмурится, а в вену на руке вводят иглу, впрыскивая лекарство.

— Вам стало плохо. Участие в Игре вашего симбиота ударило и по вам. Вы взяли на себя часть последствий. Не спрашивайте как, у меня нет нужного количества информации, — лаконично говорит отец Миры. — Вы всех напугали.

— Серый? — он бы хотел спросить и о друзьях, но не успевает.

— Здесь, — в бокс входит уверенным шагом пират. — Ну и напугал ты нас, младший!

Норн смотрит на него, медленно понимая, что одежда на том странная… будто некая форма.

— Ты?

Тот разводит руками в стороны и поворачивается перед ним, давая рассмотреть со всех сторон.

— Пиратский Адмирал! — самодовольно говорит он.

Что-то неизменно. К примеру, это самодовольство Серого.

— Хвастун, — говорит он, но Серый ловит по их связи чувство радости.

— Я тоже рад тебя видеть, браток, — усмехается он. — Что, заграбастал себе подарок сестрёнки?

Игорь в это время недовольно вытаскивает за шкирку из-за левого бока Норна зашипевшего котенка.

— Опять этот паразит здесь! — возмущается Синицын под улыбку сестры, забирающей у него котёнка.

— Кажется, ты ему нравишься, — говорит она Норну. — Как ты себя чувствуешь?

Намного лучше. Норн смотрит на неё, на котёнка, на Серого, и чувствует себя почти счастливым.

— А где Всеволод? И Ким? — спрашивает он.

— Их сейчас нет на корабле, — говорит Серый спокойно. — Янг полетел ремонтировать тот имперский корабль, который мы тогда нашли. А Первый полетел с ним. Не хотел одного с пиратами оставлять. Ты же знаешь, какой он у нас подозрительный.

Всё хорошее ушло враз. Норн подобрался, смотря в бесстыжие глаза Четвёртого.

— Ты лжешь, — вырывается у него. — Где они?! Что ты сделал?

— Синицына видишь? — жёстко спрашивает пират и Норн бросает быстрый взгляд на отца Миры.

Тот, сжав губы, смотрит в сторону.

— Игорь?

— Вам нельзя волноваться, — говорит тот, не смотря на него.

Серый подходит ближе, ногой подтащив к койке табурет, а доктор отходит прочь. Сев, Серый спокойно говорит:

— Живы. Здоровы. И не в кандалах. И не за решеткой. Только вот, младший, кое-кто решил, что может мной командовать да своё «хочу» высказывать. Мне это не понравилось.

Норн смотрит на него.

— Что ты сделал? — хрипло спросил он, смотря в жёсткие глаза мужчины.

Как он мог забыть, что тот остаётся пиратом?

— Как я уже сказал, Второй на имперском корабле. Пытается его починить. У него достаточно помощников и материалов. Чем скорее закончит, тем скорее вернётся к тебе, — Серый говорил уверенно и спокойно. — Полагаю, он не станет делать глупостей. Один против целой команды пиратов? Десяток рабов-технарей не та сила, с которой можно рыпаться.

Норна затошнило.

— Первый…

— Отправится в Содружество с нашим пленником-имперцем, — благодушно сказал Серый. — Кто-то же должен известить Содружество, что намечается война и что с нами, пиратами, придется мириться. На наших условиях.

Норн молча смотрит на него. Что-то тот, не договаривает.

— Что ты с ним сделал, Серый? — спрашивает он его. И собственный голос, как чужой.

Тот медлит с ответом и потом произносит:

— Жив и здоров. И будет готов к полету… как только заживёт спина. Когда она у него заживёт, док?

Игорь молчит.

— Думаю, дней через пять.

— Ты… — Норн в ярости сжимает кулаки, а рука Серого вцепилась в плечо.

— Я Адмирал, — голос Серого обжигает льдом. — И никто… не смеет… мной командовать. Ты что с дружками обсуждал? Как контролировать меня сможешь? Чтобы я не смел грань переступить?!

Он знает… всё это время…

Сердце глухо обрывается.

— Ты не так нас понял…

— О, Первый меня просветил! — усмехается Серый. — Разобраться со связью и, чуть что, просто пристрелить меня, избавив тебя от проблем в моем лице! Ты не знал? Удивительно! Впрочем, он не в первый раз решает за тебя?

Норн бледнеет, а Серый отпускает его, вставая.

— Значит, так… раз пошла такая пляска, забудь. Я не намерен разрушать нашу связь. Ты. Будешь. Летать. Со мной. Всегда. Первый уберётся прочь. Ты сам его отправишь. А Ким… научится подчиняться мне… Иначе рабский ошейник на нём так и останется! Будешь чудить, дурить… попадёт ему плетью. Я понятно объясняю?! Надеюсь предельно. Док, займитесь здоровьем моего брата. Чтобы через два дня был на ногах. Тэа, сестра, присмотри за этим.

Серый выходит прочь.

— Норн… — его сестра садится на край койки, и ее рука ласково-утешающе сжимает его ладонь. — Всё не так плохо…

— Да… всё ещё хуже, — сдавленно отвечает он.

Честно говоря, я сорвался.

Да, сорвался. Мало того, что по возвращении я застал Третьего в больничной койке, над которым кружили Синицын со своим неожиданным помощником-учеником Льеррном, так еще этот Ветров орать стал, что это всё я виноват. Послал его по матушке… А потом Ларр, мой пилот-тихушник, ознакомил меня с данными жучков.

Я говорил, что от Первого надо избавиться?

Лучше бы я его сразу пристрелил!

— Так ты думал Третьего использовать? Ты… гнида…

Первый захрипел, когда я затянул удавку на его шее. Просто придушить бы… Чуть сильнее затянуть петлю на этой шее…

— Что ещё ты задумал, а? — прорычал я. — Я тебе не Норн, и не твой наивный дружок Ким… Галактион захотел? Карту? Разведданные привезти, чтобы на службе восстановили?! А друзья поймут, сами всё отдадут! Конечно! Это не они в застенках два года были!

Я резко ударил его кулаком, так что голова Первого с явственным стуком повстречалась со стеной. Одновременно отпуская удавку. Серия злых, в полную силу ударов по болевым точкам. Тот хрипит, сгибаясь пополам в путах.

— В чём ты моего братишку убеждал? Что там Ким должен был сделать с «Ласточкой»? Я задал вопрос!

Плеть сорвана с пояса, и пятихвостка резко вытягивает Первого по ребрам. Я пинком (кандалы позволяют) разворачиваю его лицом к стене. И бью. Резко, с замахом, со всей дури по спине.

— Хватит! ХВАТИТ! — надрывается прикованный у другой стены Ким. — Норн не простит тебя!! Ты убьёшь его!

Я опускаю плеть, злым зверем разворачиваясь к нему.

— Слушай… Норн не простит. Если ты убьёшь его, — нервно говорит Ким. — Хватит. Я сделаю, что ты хочешь… починю тот корабль, как ты хотел…

— О да… починишь, — соглашаюсь я, подходя и за волосы оттягивая его голову назад. — Иначе…

Я прижимаю окровавленные ремни плети к его лицу, и Второго капитана передёргивает.

— Третий будет смотреть, как ты знакомишься с вот этим…

Я отпускаю его, бросая холодный взгляд на окровавленную спину Первого. Всё же сорвался… Отделал, как Тузик грелку… Вся спина в ошметках.

— Шанн… Кхъен! — мои парни входят в камеру, и я киваю в сторону Кима. — Этого отцепить и запереть в карцере. Этому… позвать Льеррна… Хотя лучше этого Синицына. И три дня не давать еды и воды. От кандалов не отцеплять, пока я не скажу. Пусть хоть под себя ходит.

— Да, капитан.

Проклятье…

Котёнок, весь озорной клубок золотистого света в эмпатическом спектре, прыгает по полу, гоняя пустую ампулу. Не знающий, не ведающий никакой беды и зла… Чистый комок света. Маленькое чудо, выплескивающее в пространство радугу чувств.

Чудо, подаренное врагом.

Как же он мог забыть?

Норн не знает ответа. Он пытается собраться, но сил совершенно нет. Надо узнать, где Ким и Всеволод. Надо… Неужели это правда? Неужели Первый… Он сжимает зубы, опуская голову.

— Норн… он не убьёт их.

От сестры волна тепла и заботы. К горлу подступает комок.

— Он чуть с ума не сошёл за эти пять дней, — тихо говорит Тэа. — Всё боялся за тебя. Потребовал, чтобы Анелэин поторопил меня. Надеялся, что со мной ты быстрее придешь в себя.

— Анелэин? — глухо.

Сестра замолкает, смущенно отпуская его ладонь и отводя взгляд.

— Да… мой муж, — шепчет она. — Он… Я считала его врагом. Он угрожал мне и… а потом… Потом он сделал меня Хозяйкой Дома Алл.

— Он трогал тебя?! — от Норна полыхнуло тьмой, и Тэа испуганно воскликнула:

— Нет! Норн, он не сделал мне ничего плохого! Это не тот брак, что у других рас. Не как у нас. Или землян. У них это союз не плоти или чувств, а… союз совместного пути. Детей Хозяину дома может родить любая чистая женщина их планеты…

— Он лишил тебя свободы. Я думал, ты мертва.

— А я думала, что ты… — тихо признается Тэа. — Но мы живы. Живы, Норн. И… те, с кем мы связаны… несмотря ни на что, они не так ужасны.

— Ты не знаешь Серого, как я.

Тэа молчит.

— Мне казалось, что мир светлый. И что в каждом есть свет… Только иногда он так глубоко… Как наивна я была. Но даже в детях есть тьма. И жестокость. Анелэин пугал меня. А потом… Скажи, почему с нами поступили так? Когда наши родители умерли, почему мы остались одни? На Лириа нет приютов. Родственники, друзья родителей… Они приходили. С едой, сладостями… Наша тетушка приходила убирать дом. Почему они оставляли нас одних? Почему уходили, закрывая дверь? Когда других детей забирали? Таких же сирот?!

Встала тишина.

— С ним я никогда не была одна. Анелэин окружил меня заботой. Дал… дом. Детей. Вначале чужих… Мы не можем иметь детей. Слишком разные у нас расы. Хоть я… даже наука не может помочь. Но он хотел, чтобы я была счастлива. И у меня есть сын… чистокровный… нашей семьи крови. Моей крови. Просто мое ДНК и ДНК другого лирианина, который тоже живет на Альяне. Мы не связаны, нет… его зовут Нерен. Если тебе интересно…

Норн подымает голову и она слабо улыбается ему.

— Как отца?

— Да… нашего отца.

Он сначала даже не знает, что сказать.

— Сколько ему?

— Он ещё маленький… ему всего год. Но он очень смешной… и похож на тебя.

— Хотел бы я его увидеть.

Тэа улыбается.

— Увидишь. Я привезла всех наших детей с Альяна. Анелэин сказал, что нам всем будет безопаснее здесь, чем в Содружестве. Не знаю почему, если война начнется здесь.

Война… Вот что его сейчас меньше всего волновало.

— Норн, послушай… Послушай меня, прошу… — Тэа обняла его, прижавшись к нему. — Я знаю, что ты чувствуешь… Что думаешь о нём… Враг. Которому нельзя верить. И что нельзя себе позволять верить… Я тоже так думала о нем. Об Анелэине. Но…

— Ничего не говори. Не защищай его.

— Он — это ты. Они — это мы. Мы отражения друг друга. Нам никуда от этого не деться. Разве с ним ты был один? Хоть раз?!

Норн зло встал, разрывая объятия сестры.

Был ли он один?

Нет… не был.

Вот только ничего хорошего в этом не было.