Четвёртый капитан: Братские узы

Глава 26: Вместе и дружно!

… Створки дверей медблока мягко отъехали, и в коридор вышла девочка.

И замерла, застыла, напряженно смотря в стену перед собой. Просто стена. Коридор был пуст. Но странное чувство опасности, чьего-то присутствия не оставляло её. Растерянность отразилась на лице светловолосой девочки. Она шагнула вперёд, вытянув руку, будто желая пощупать пустоту перед собой… И испуганно отступила, отдёргивая руку.

Нет.

Лучше этого не делать…

Мира опасливо быстро пошла прочь от медблока, а потом побежала. Её охватил иррациональный страх и чувство опасности позади. Надо бежать! И как можно скорее!

И она бежала, а сердце колотилось в горле. Быстрее! Быстрее! А то будет беда! Ноги сами несли вперёд, а в голове колотилась только одна мысль, ослепляя и не давая остановиться.

— Мира! — голос Ларра, мимо которого пробежала девочка, неясным эхом донесся до неё.

Её окликали другие голоса, а она будто не слышала.

— Папа! — девочка влетела в каюту, в которой жила с отцом, и бросилась к нему.

Игорь пошатнулся, когда девочка влетела в него.

— Мира, Синичка, ты что? Что случилось?

Девочка вцепилась в него, прижалась, в то время как всю её трясло. Глаза её были расширены. Игорь обеспокоенно наклонился над ней.

— Мира? Мира, очнись! Что с тобой? Что случилось?!

В синих глазах начало проступать узнавание и осмысленное выражение.

— Я… я…

— Что случилось, Мира? Тебя обидели? Кто?!

Она отрицательно покачала головой, несколько заторможенно.

— Нет… просто… страшно. Он… очнулся.

Игорь нахмурился.

Анелэин ждал. Спокойно ждал, нисколько не переживая. Страх иногда полезен. И лучше познакомиться с необъяснимым всеохватывающим страхом в совершенно безопасной ситуации, чем в момент, когда страх может убить.

И всё же… какая чувствительность. Она что-то почувствовала. Нет, скорее почуяла. Что именно её насторожило? Он не угрожал, и в мыслях не было ничего, что грозило бы нынешнему гостю медблока. И он не собирался вредить кому-либо на этом корабле… Но она почуяла опасность перед собой. От него. Это наводило на интересные мысли. Этот искусственно выведенный ребенок, как и её отец, могла почувствовать или прозревать будущее? То, что должно произойти благодаря его действиям?

Она смотрела прямо на него, хотя обмануть её мозг не составило труда. Как и внушить страх и желание найти отца.

Создай пустоту вокруг себя, внуши эту пустоту другим, и иные не увидят тебя.

Даже Серый, этот неумеха и самоучка, освоил этот способ стать «невидимкой».

Ещё одна загадка, не имеющая объяснения…

Он раздраженно сузил глаза. Бесполезно думать и гадать. Чем больше знаешь, тем больше вероятность уничтожить будущее. И это не преувеличение. В нужное время, в нужном месте, сделать только одно.

К примеру…

Створки дверей перед ним разъехались, и на пороге медблока встал, неуверенно пошатываясь на ногах, Первый капитан.

Анелэин холодно смотрел на него.

— Ты? — хрипло.

Альянец достал бластер и протянул его Всеволоду.

— Ты знаешь, что должен сделать.

Карие глаза расширились… ловушка захлопнулась.

— Янг, прекрати дёргаться. Норн, успокойся. Или мне тебя успокоить?

Норн под взглядом симбионта взял себя в руки, силой загоняя свои эмоции в необходимые границы. И когда только Серый научился так подавлять свои чувства, что связанный с ним Норн и сам резко переставал что-то чувствовать? Нет, Серый не транслировал ему и не внушал эти чувства. Но он даже слишком хорошо понял, что, будучи эмпатом, Норн постоянно был «подключен» к его собственным ощущениям. И, грубо говоря, чтобы согреть кого-то рядом, огню надо просто ярче гореть… Но не жечь своим пламенем. Так было и здесь.

— Он в медблоке. С ним всё будет в порядке. Вы оба способны работать?

— Да, — коротко сказал Норн.

Ким хмуро кивнул.

— Ну, и на том спасибо, — едко сказал Серый, отворачиваясь и подходя к вирт-экрану, разглядывая схему Юэя. — Итак, продолжим. Благодаря Юэю и разработанной им схеме мы смогли улучшить нашу ситуацию. Мы хорошо потрепали противника. В первую неделю, благодаря эффекту неожиданности, наши манки сработали настолько хорошо, что было уничтожено восемь кораблей… По одному фрегату на каждого из нас. Анелэин в следующую неделю умудрился столкнуть лбами три корабля разом и добить. Мастер. И, наконец, в последние четыре дня наше пиратское братство уничтожило еще четыре фрегата из эскадры противника.

— Численность противника всё равно выше, — заметил Норн. — У нас восемь кораблей, два из них серьёзно повреждены и в данный момент ремонтируются. И корабль Анелэина после своей «удачи» в том числе. И если бы даже корабль Юэя остался, а не был тобой отослан…

— Это было необходимо, — качнул головой Серый. — Несмотря ни на что, Содружество должно успеть к финальному сражению. И команда Юэя на данный момент больше бы вредила.

Норн только вздохнул.

— Если Содружество успеет, то мы можем ждать не больше… не больше кораблей, что у нас есть сейчас, — неохотно сказал Ким. — Расчет остаётся не в нашу пользу.

— А скорее всего, их будет меньше, — подытожил мрачно Серый. — Потому как космофлот состоит из разведчиков и малого количества космодесанта с боевыми пилотами штурм-капсул. Воистину, кто не имеет своей армии, кормит чужую.

— Какую ещё… — начал было Ким.

— Пиратов, — отрезал Серый. — Именно это делало Содружество все эти годы. Вернее, братство брало то, что ему было нужно из «пропитания» от него. Материалы, ресурсы, грузы… И даже потенциальных солдат. А капитаны гражданских судов иногда сами отдавали «перспективных» пассажиров… Понятно, почему Поляков отказался от чести стать капитаном крупного лайнера между Лириа и Землёй.

Ким хотел возразить, возмутиться, но смолчал. Поляков действительно как-то упомянул об этом. Вскользь и крайне недовольно. Будто возмущался, что ему предложили «такое» в почётную отставку после выслуги лет.

— Так, ладно… Юэй, какие твои расчеты по противнику сейчас? Как скоро мы доведём его до кондиции?

Юэй встал из-за стола и подошел к схеме, раскрывая и увеличивая несколько звёздных секторов из карты Тринадцатого сектора.

— По моим выкладкам на базе имеющейся информации…

Серый отступил, внимая словам ментата…

Раскрывшиеся позади двери не насторожили Норна. Он ничего не почувствовал, как эмпат… ни направленной ненависти, ни злости. Его внимание было обращено на Серого, и когда тот неожиданно резко обернулся, Норн не успел даже осознать то выражение, которое возникло на его лице. Серый просто бросился в сторону Юэя, будто абсолютно бездумно закрывая его и выхватывая бластер…

И тут в его грудь ударил луч лазера.

… прошивая насквозь.

Глухо вскрикнул, отшатываясь и оседая на пол, Юэй позади него. Луч на излете достал и его…

Норн и Ким вскочили на ноги, когда Серый ломано упал спустя мгновение после. На одних голых рефлексах они молниеносно развернулись, выхватывая оружие и бросаясь в сторону, чтобы сбить возможный прицел противника… Только в них никто не целился. А в спину нападавшего влетел вихрем черноволосый Игорь, сбивая с ног и беря в захват.

Никого больше не было… Ким рванул на помощь Игорю и изумленно выкрикнул:

— Сева?!

Внутри Норна будто разверзлась пустота. Он рванул к Серому, лишь краем глаза отметив с мучительным стоном приподнявшегося Юэя. Тот был жив, а вот Серый… тоже.

— Игорь! — выкрикнул он, падая на колени рядом с… да. Братом. Он ещё был жив. — Игорь, помоги! Сюда!

Игорь, отшвырнув подальше бластер и передав скрученного Бурана подоспевшему Шанну, рванул к ним.

Серый вдруг открыл глаза, прямо посмотрев на Норна и подлетевшего доктора.

— Кажется, братки… дальше сами…

И закрыл глаза, обмякнув.

— Серый!!

— Я не хотел… Я не хотел этого! — голос Всеволода, исполненный какого-то отчаяния, ударил в воздух с криком Норна.

Игорь резко снял с пояса какую-то бляшку и стремительно прижал её к телу Серого. Та вспыхнула, и короткая волна пробежала по телу, в то время как сама бляшка будто рассыпалась, всасываемая внутрь.

— Мгновенная криозаморозка, — отрывисто бросил Игорь. — У нас семь минут, чтобы дотащить его медкапсулы. Льеррн! У нас два раненных, готовь операционную! — рявкнул он в комм на руке.

— Так спешить необязательно, — абсолютно спокойный голос Анелэина заставил всех вздрогнуть.

Альянец вошел уверенно и без лишних эмоций. «Мерзавец», — вновь подумалось Норну.

— Это ты?! — во внезапной догадке воскликнул он.

— Нет, — Анелэин достал из кармана кителя золотистый шар и огладил его ладонью.

Шар засветился, превращаясь в сгусток энергии из золотых нитей.

— Портативный аппарат. Остановит время, — сказал он и повёл ладонью в сторону Серого. И послушный его воле шар слетел вниз на грудь Серого, оплетая его золотой сетью, а потом растворяясь в воздухе… и — показалось ли? — тело Серого стало мертвее…

— … и даст возможность спасти его. Через полчаса время действия закончится, и кровь, и прочие процессы активируются. Поэтому вам следует провести операцию до окончания этого срока, доктор Синицын, — закончил альянец.

У Норна закружилась голова. Будто кто полоснул ножом по оголенным нервам. В глубине сознания стала свиваться боль…

— Кто ты такой?! — в отчаянье воскликнул он.

— Временщик.

— Он заставил меня! Он! — выкрикнул позади лежащий на полу и придавленный коленом Шанна Всеволод. — Пусти меня!

Шанн даже не подумал это сделать. Игорь что-то произнес в комм, а Норн посмотрел на Первого, а затем в глаза Анелэина.

— Зачем?!

Серого на гравиносилках, как и раненого Юэя, увезли в медблок.

— Я временщик.

Альянец повторил это, будто это всё объясняло.

Нет. Но это заставило их сдержаться. Слишком многое стояло за этим определением.

Все слышали о Странниках… Но никто не знал о них ничего. Ничего, кроме того, что они были… И, возможно, есть в настоящем. И ещё… Странникам было подвластно время. Робкие попытки объединенного человечества Содружества приблизиться к самому пониманию времени и к тому, как оно было устроено, были ничтожны. Ходили слухи, что некоторые ученые пропадали. А ещё говорили, что ОНИ не позволят играть с этим.

Потому что ОНИ контролируют время.

— Временщик? — повторил Норн. — Скажешь, тебя послали они?! Странники?

В альянце вдруг колыхнулось нечто… очень похожее на тень страха.

— Ты даже не знаешь, о ком говоришь, — негромко сказал он, и именно после этого Норн поверил ему. — Но да, ты прав. И поверь, я не выбирал служить им.

— Даже если так… зачем? — спросил он.

Альянец мрачно смотрел на них, оглянулся…

— Отпустите его. Я сказал, отпусти!

Шанн неохотно отпустил Всеволода, и тот встал, пошатываясь, бледный и отчаянный.

Анелэин поочередно посмотрел на трёх капитанов, а потом заговорил:

— Не думайте, что мне известно всё. Есть временные точки, когда должно произойти то, что необходимо. Не больше, не меньше. Знать причины необязательно. Важно само исполнение. Иначе… Они умеют наказывать. Я заплатил Домом. И заплачу Альяном, если не исполню приказ.

— И какой же это приказ?! — зло спросил Ким.

— Должно быть Четыре капитана, — ответил альянец и дал время им понять сказанное. — Первый раз они объявились в Академии. На Земле. И приказали начать твою настройку. Затем был приказ помочь кадету Киму Янгу. Снять блок самозащиты, что не давал ему рисковать… И это ослабило его критическое мышление. Общий уровень умственных способностей.

— Что?! — возмутился Ким.

На него не обратили внимание.

— Эти несвязанные, казалось бы, действия привели к тому, что вы познакомились… Объединились. И косвенно привело к вам Всеволода Ветрова.

Он остановился на миг.

— Затем… Ваше последнее задание. С расой фантомов.

Молчание. Норн и Ким посмотрели на выцветшего Ветрова.

— Я менталист. Обученный, и мой ранг не самый низший. Мне не надо видеть, чтобы внушить нужные мысли. И поступки.

— Ублюдок! — выплюнул Всеволод, и альянец криво усмехнулся.

— Приказы не обсуждают. Им подчиняются. Ваш разлад и расставание требовались им.

Тишина.

— К чему ты ведёшь? — спросил Норн, с трудом пытаясь справиться с собой.

— Одно ведет к другому. Всё это привело к тому, что появился он. Четвёртый.

— Серый? Но что в нём такого?! — зачем Норн вообще говорит с ним?!

— Он сказал тебе своё настоящее имя. Сергей Волков. Сергей. Серый. Не Майкл Стоун, а Сергей Волков, — в словах прямо звучал намёк, но думать… не получалось. В голове Норна будто стучали молотки…

— Ты до сих пор не понял, кто он?

— Кто? — спросил он невольно.

— Он из прошлого.

Слишком многое говорило о том, что это правда. Всё, до последнего слова.

Норн обернулся к друзьям. Каждый из них был в смятении.

— Должно быть Четыре капитана, — негромкий голос Анелэина звучал в тишине. — Только с Четвёртым всё свершится как должно. Поэтому он должен жить.

— Тогда почему ты? — спросил Всеволод. — Ты же…

— Я дал тебе всего лишь бластер, — отрезал тот. — И лишь дал толчок той установке, которую в твою голову вложили имперцы. И это тоже было необходимо.

— Чтобы я убил его?! — Первый капитан сорвался на крик.

— А разве ты ЭТОГО хочешь? — вкрадчиво спросил Анелэин.

Капитан покачал головой, не в силах говорить. Нет, этого он не хотел… Не хотел он его убивать!

— Значит, и здесь всё было сделано правильно. Тебе было нужно нажать на курок и ранить его, чтобы понять правду. Ты не желаешь ему смерти и не желаешь видеть его своим врагом, — сказал Анелэин. — А теперь пора приступать к делу. Время подходит.

— К чему? — спросил Норн.

— К путешествию, — сказал Анелэин. — Он должен был умереть пять раз в прошлом. Вы готовы помочь ему?

Три капитана не ответили. Только посмотрели в глаза друг друга.

Вышгородский район Киевской области, 1988 год.

… по узкой мокрой асфальтовой дороге разбросало от страшного столкновения три легковушки. Одна машина горела, водитель другой лежал без сознания, но был жив.

Из третьей машины несся пронзительный детский крик-плач. Ребенок надрывался от крика. Всё кричал и кричал… На заднем сидении стояли два самодельных креслица с ремнями из обычных подтяжек. В них сидели два малыша. Один кричал, надрывался от плача, испуганно зовя маму… Второй малыш рядом в этот миг задыхался. Ремень подтяжек перехватил горло, развернув головенку вбок, так что ребенок видел два неподвижных тела впереди.

Отца и мать.

Он не мог кричать. Горло перехватывала петля, и сознание ребенка, ещё воспринимая картинку окровавленных тел родителей, начало уплывать…

Кто-то рывком открыл заклинившую дверь, и мальчик увидел лицо с фиолетовыми глазами…

… два месяца спустя.

… маленькая ладошка отчаянно била по стеклу. Мальчик силился закричать, но не мог издать и звука. Его захлёстывал ужас. Свой и чужой.

Он видел брата, выгибающегося дугой на кровати, и фигуру женщины, удерживающей его.

— Жри, звереныш! Жри!

Мальчик на балконе в отчаянии забил двумя кулачками по стеклу дверей, запертый невольно на длинном балконе-террасе, опоясывающем здание приюта. Женщина по ту сторону, в спальне, встала, оставив лежать на кровати маленькое тельце, на которое женщина накинула одеяло.

Ладошки бессильно в очередной раз ударили по стеклу. Перед глазами мальчика всё поплыло, и он чувствовал, как перестает биться сердце за стеклом… и его сердце замедлило бег.

Чужие руки вдруг легли на плечи ребёнка, и будто другие одновременно подхватили, разворачивая.

— Не смотри, — слышит он голос.

Фиолетовые глаза напротив и обволакивающее чувство тепла… И резкий холод после.

Мальчика накрыла темнота.

Девять лет спустя. Сибирь, таежный городок под Энском.

Мальчик одиннадцати лет останавливается, настороженным волчонком смотря на четырёх мужчин в спортивных костюмах "Адидас", что обступили его. В глаза бросаются тюремные татуировки и толстые цепи на шее.

— Ты гля, какой борзый… че, щенок?! А? Ты чё сказал?

— Чё вылупился? Извиняйся, сученыш!

Мальчик отступает, но его бьёт третий по голове, сбивая шапку в раскисшую осеннюю грязь. И хватает за воротник куртки.

— Пусти! — кричит мальчишка и слепо-бессильно пытается пнуть по ноге бандита-братка.

Тот отпускает ругательство и бьёт мальчишку в голову кулаком. Тот отлетает и падает, ударяясь об тротуар. Болезненный крик. Всё плывет перед глазами, из рассеченного лба течёт кровь. А в живот прилетает сильный пинок.

Мальчик скорчился на тротуаре, оглушенный болью.

— Какого..

— Вы че, бля?!

Звуки ударов и шум, но мальчик не видит, что происходит. Голова разрывается от боли, всё кружится, и вдруг пространство вокруг него будто раздвигается, и он ощущает, ощущает, а не видит пространство вокруг, предметы… и…

Кто-то подымает его с земли.

— Живой? Эй, Серый? Ну же, парень!

Откуда он знает его имя?

Мальчик через силу поднимает голову, и резкая головная боль гасит сознание.

Но подсознание мальчика успевает запечатлеть карие глаза русоволосого мужчины.

год 2002.

… Шестнадцатилетний мальчишка, щуплый и тонкий, хорохорится, ёжится под порывами холодного ветра. Ждёт перед подъездом.

— Ну, ба, ну где ты…

Глухой женский вскрик. Оборвавшийся.

Мальчишка вскидывается и срывается с места, влетает в теёный туннель и видит оседающую, сползающую фигуру.

— Ба!! — мальчишка бросается к ней.

— Твою мать! — чёрная фигура оборачивается, и он видит зажатый в руке окровавленный нож.

Из темноты сзади на огромного бугая бросается кто-то, перехватывая занесенную руку, а мальчишка, не помня себя, падает на колени перед телом женщины.

— Ба! Бабушка!!

Он отчаянно оглядывается, но только видит лежащего неподвижно бугая да окровавленный нож на земле…

— Кто-нибудь!! Помогите!! Бабуль… не умирай… ба!!

… Мальчишка восемнадцати лет, с потухшими глазами стоит над могилой, куда опускают гроб.

— Отмучился твой старик. Эк его парализовало-то, после смерти Надюшки… Ты молодец, парень. Ты ему опорой был.

— Да только ничего не смог… — глухо, через силу выговаривает парень. — Не защитил… Не спас. Если бы тогда…

— Да что ты мог тогда? — вздыхает сосед, у которого в кармане нож. — Ты ж мальчишкой был, шестнадцати лет! Как самого не убили! Ты деда на земле держал! Ты всё, что от его сына осталось. Ты жить должен. Вот армию пройдёшь, совсем мужчиной станешь. Женишься… Там детки пойдут. И род жить будет. Для него-то, деда твоего, род всегда ого-го что значил!

Мальчишка отворачивается и вдруг с силой, со всего маху бьёт кулаком по стволу дерева. Сосед замолкает. И бросает в сторону взгляд, и оставляет нож в кармане.

— Ну, сынок, что ты?

— НЕНАВИЖУ!!!

Стая ворон с воплями срывается с верхушек деревьев.

Русоволосый мужчина, стоящий в отдалении у других могил, смотрит на них со стороны.

— С-суки… поймали… окружили всё же, — молодой мужчина, лет тридцати кашляет, зажимая рану в боку.

Обводит мутным взглядом своё убежище. Развалины. Лесная избушка-сторожка.

— Сдавайся! — голос громкоговорителя гремит над лесом, а мужчина горько смеётся.

— Не-е… не хочу. Не хочу так. Чтобы в тюряге среди скота… Патроны кончились… Ничего, застрелят… сами…

Он с усилием встаёт и подымает пистолет.

Терять ему нечего.

— Я плачу по счетам, — упрямо произносят губы. — С полцарства за патрон… Чтобы не как собака… Слышите?! — кричит он.

Обрывает себя.

— Мне бы братушек, как у сосенок… Мне бы… Я же только крыс давил. Я умереть человеком хочу! Ну что же вы… Один патрон… Всего один, суки!

Он моргает, как вдруг под ноги падает брошенная кем-то обойма.

На лице мужчины проступает благодарность.

— Спасибо, — шепчут губы.

— Честь имею! — орёт он, как сотню лет назад его прадед, офицер царской армии.

В воздухе раздается выстрел…

… Серый неохотно приходит в себя. Рядом, на грани слуха, шум приборов. Грудь стягивает повязка, и дышать неприятно. Боль терпима, поэтому он, старательно не обращая на неё внимания, открывает глаза.

И натыкается взглядом на три головы, склонившиеся над ним.

Он мрачно смотрит на них.

— Ну, вы и заразы, — хрипит он.

Норн просто вспыхивает радостным облегчением. Выдыхают все трое, хотя от Всеволода несёт и отголоском вины. Серому это не нравится, и он, пытаясь приподняться, выдыхает, морщась:

— Лады, считай, за кнут мы квиты, блондинчик…

Неслабый удар в челюсть впечатывает его обратно в койку.

— Рука… Дёрнулась, — нехотя буркает под возмущёнными взглядами друзей Первый.

Глухой, надрывный смех Серого останавливает Норна. И он качает головой, возмущённо смотря на обоих.

— Всё это время… — хрипит Серый. — А оказывается это были вы!

Троица перед ним мрачнеет, переглядывается.

— Ты что помнишь? — спрашивает Ким.

Серый хмыкает.

— Вот стоило почти подохнуть, чтобы вас троих вспомнить… Тебя в той подворотне, этого перед школой с братками… И тебя.

Серый бросает взгляд на Норна.

— Понятно, почему мне с первого дня казалось, что я тебя знаю… Попробуй забудь твои глазищи!

Норн садится на табурет рядом с койкой.

— Ты прости… Но мы не могли вмешиваться в прошлое. Только там, где нам это позволили.

Дурное веселье Серого уходит, и он мрачнеет.

— Как вы вообще… Да чёрт с тем! Что было, то было. Не хочу знать, мозги и так набекрень… Корабль хоть цел? Эти на нас не напали? А Юэй?

— Живой, — отвечает на последний вопрос Норн. — Может, хватит? Он и так винит себя.

Серый косо посмотрел на него.

— Жалко казачка стало? Ой, да не смотри на меня так! Знаю, больное место, но этот сам виноват! То же мне полевой агент, шпион недоделанный! «Прошу убежища»! — передразнил Юэя Серый. — Ну, хватит, так хватит. Сам с ним поговорю. И не спорь. Он слишком полезная зверушка, чтобы бросаться на него или упускать. К тому же я его закрыл, у него совесть так и вопит с вопросом «почему?» да «как ты мог?». Вы, светлые, с вашей совестью… слов нет, как это удобно.

Всеволод косо глянул на него, потирая кулак. Серый сделал вид, что этого не заметил. Ким и Норн синхронно хмыкнули на эту пантомиму.

Пробитое плечо ныло, но куда хуже было внутри. Кто бы сказал раньше, что ему будет так мерзко из-за… пирата!

Вот только пират оказался человеком. Со своим кодексом чести, что закрыл его собой. Хотя ведь не мог не знать, что веры ему нет… Так почему же!?

Юэй видел, как Серый относился ко Второму и Третьему капитанам, как общался с ближним кругом своей команды: Шанном, Ларром, Льеррном… И внутри росло чувство симпатии. Неразумной и иррациональной.

— … Это информация только для вас, капитан. Вне официального протокола. За это грозит трибунал. Для меня, а не вас… Вас, как и все маркеры в космофлоте, я намерен вывести из-под удара.

Юэй вздрогнул, настороженно взглянул на генерала.

Тот грустно усмехнулся.

— Да знаю я… знаю.

Генерал встал, и прошёлся по кабинету.

— Мне восемьдесят пять лет… И я помню первых из вас. Лично работал с поколением А, тренировал первый маркер, и все ваши особенности знаю. Ты вот что подумай… Как много у вас было шансов, если первое поколение, ваши отцы-деды, были нам известны поименно? И на лицо… И каждый был чипирован? Когда пришёл приказ прикрыть тот эксперимент, мы должны были отчитаться перед гражданскими. Перед Президентом Земли. Мы сдали отбракованный материал. Кто был хуже всех. А остальным способствовали «интегрироваться». Попадались лишь те, кто слишком засветился или был неосторожен.

Генерал остановился перед окном.

— Стар я уже, Юэй… Слишком стар. И сентиментальным стал. Так что пора мне на покой. Но напоследок я хотел бы вывести вас всех из-под удара. Вас в космофлоте не много. Едва ли с пол сотни.

— Почему? Мы опасны, — негромко сказал Юэй.

Генерал с улыбкой качнул головой.

— Чем вы можете быть опасны? Вас выводили как защитников Земли! Да, ваш геном подавляет обычный, так что тут? Вас немного было, и немного сейчас… И природа намного мудрее нас всех. А в Бога лучше не играть. Стоило прожить жизнь, чтобы осознать такую простую вещь.

Помолчал и продолжил, со вздохом:

— Главнокомандующий над военными силами Земли и Президент Земной префектуры подписали указ. Мы не можем компрометировать космофлот Содружества, допуская в его ряды наш «генно-модифицированный материал». Формулировочка, чтоб их… Так что все… все результаты по выявленным маркерам в наших рядах идут вначале ко мне на стол, а потом выше. Результаты я передам позже… А вы потеряете свои чины, будете разжалованы и после прохождения некой медпроцедуры отпущены на гражданку… с сохранением тайны о том, кто вы. И ваши семьи, дети, будут проверены тоже. И подвергнуты предписанному по результатам.

Юэй побледнел.

— Почему вы говорите мне это?

Генерал смотрел на него задумчиво.

— Чтобы ты понимал. Не в моих силах спасти всех. Но хотя бы вас… вас и ваши семьи. Вы же мне…

Генерал оборвал себя.

Говорить о том, что часть его генов живет в них?

У него не было других детей и внуков… Пусть и генов его одна сотая, а то и тысячная… Но ведь сдавал, его отобрали для участия. И он работал с первым «слитым» поколением! Сердце вновь сжало от боли, обиды и вины. Он же всей душой тогда прикипел к тем мальчишкам. И выбирал потом, кого «слить»… Устраивал «охоту», чтобы нагнать на пацанов побольше страху, чтобы спрятались и носа не высовывали, чтобы… А что говорить!

Разве это отмоешь…

— Вот что, мальчик, — проговорил он, даже не заметив, как назвал капитана. — Официальное назначение и приказ ты получил и к исполнению принял. А теперь принимай второй приказ… Наша «серая» разведка уже давно сообщила, что в Тринадцатом секторе объявился новый пиратский Капитан. А рядом с ним был замечен Третий капитан. Где один, там и двое других. С Первым, конечно, не известно теперь… Так вот. Игорь Синицын судовой врач, первый выявленный маркер за чёрт знает сколько времени, у него на службе. И твоих способностей, полагаю, достаточно, чтобы при случае внедриться в окружение этого пирата. Ты же тоже маркер… Оцени его. Посмотри. Нам нужен плацдарм вне Содружества. Для вас.

— Среди пиратов?

Генерал поморщился.

— Он такой же пират, как я, капитан… А ещё за ним стоят Странники… И мне известно имя этого… пирата. Майкл Стоун — нечто большее. Не спрашивай. Но если станет очень тяжело… скажи о его крови. О его крови в вас.

— … Я не нуждаюсь в провожатом, — проворчал Серый.

— Я врач, — упрямо сказал Игорь, упорно идя вслед с аптечкой в руках.

Серый закатил глаза и счёл нужным напомнить:

— Ты же меня ненавидел?

— В прошлом. Благодаря… — Игорь запнулся и Серый косо взглянул на него.

Синицын помрачнел.

— … благодаря всем обстоятельствам, — неохотно продолжил тот. — … остаться здесь лучше.

Серый про себя порадовался, что мужчине хватило сил признать это. «Заслуги» низведения до личного судового врача бывшего "вольного" маркера у Серого не было. Иные «обстоятельства» всё решили. А его угрозы так… яйца выеденного не стоили.

И всё же… Вот же, защитничек! Всё одно за ним прётся, переживает… Может, не стоило из койки дёргаться, коли док что-то чует своим маркером? Ну, завтра бы с Юэем, казачком доморощенным, поговорил…

— Ладно уж… не помешаешь, — проворчал он, махнув командирским коммом перед дверью каюты ментата.

Дверь отворилась. Юэй сидел в кресле и даже не пошевелился, когда они вошли. Серый посмотрел на сидящего в темноте мужчину. Видок у того был… Вот же светлый по его матушке! Вот куда тот полез?!

— Свет, — приказал он и в каюте тут же мягко разгорелся свет.

Серый сел без приглашения.

— Зачем вы это сделали? — негромко спросил Юэй, не смотря на него.

— Дурак ты, — вынес вердикт Серый. — Вот что ты себе напридумывал? Думаешь, я не знал, кого принимал? Шестой маркер! Прошу убежища! Дурень, как есть. Какой из тебя полевой агент?

Юэй наконец отмер, поднял на него взгляд.

— Если знали, так…

— Тебе все причины огласить? — поинтересовался Серый. — Ладно, тогда слушай. Во-первых, скажи спасибо Норну. И главное Киму. Как они тебя защищали! Упирали на то, что ты хороший… и через тебя можно с Содружеством если не замириться, то нормальные переговоры потом вести. А это нам надо… Так-с, по глазкам вижу, что-то тут не то… Ладно, после. Затем, я следил за тобой, пока тебя Кимушка до нас провожал. Тебе явно не понравилось то, что ты видел. Небось прикидывал, как Содружеству бороться не против разрозненного сброда, а против крупной организованной структуры? И тебе крепко так это не понравилось… А потом ты враз вякнул, про убежище и маркер. Ну, уж извини… Последний дурак не поверит в такое. Даже гражданский. Ну и после я за тобой приглядывал… Парней не впутывай, они такие же Светлые как ты. Умрут, заразы, честью не поступятся… Офицеры царской России, блин! В-третьих, у меня принципы… Светлых не трогать. По возможности. А ты Светлый. Да-да, не смотри так! Хорошо хоть Ветров нормальный, душу отвести можно…

— Вы не сказали правду, — обронил Юэй. Нет, он чувствовал, а холодная часть его анализировала слова, мимику мужчины перед ним, подтверждая всё сказанное, но… Но ведь было что-то ещё?

— Юэй, — Серый прямо и твёрдо посмотрел на него. — Ты знаешь, что если мы не остановим первую волну, ЭТО обрушится на Содружество? Знаешь. И ты помогал мне, моим парням, на совесть, а не по принуждению или из службы своей присяге. Нет, присяга многое значит для тебя, но… Ты помог мне. Эти твои схемы работают, и прорва жизней сохранена благодаря тебе. И я тебе благодарен. Веришь?

Юэй верил. Как теперь видел, что генерал был прав.

— Ну, что? Будем дальше работать? Честно и открыто? — спросил Серый. — Переходить ко мне на службу не предлагаю, ты присяге не изменишь.

— Моя присяга не нужна Содружеству и Земле, в частности, — вырвалось у Юэя. — Мой маркер был известен. Указ подписан. Генерал… Генерал Сухов отдал мне два приказа. Один приказ, я вам огласил в первый день.

— Та-ак… А второй? Скажешь?

— А второй… касался вас. Майкла Стоуна, нового пиратского капитана. Генерал приказал по возможности приблизиться к тебе и «оценить». Как плацдарм.

— В смысле? А вот тут поподробнее! — насторожился Серый. — Что этому генералу вообще было про меня известно и что ему нужно? Нет, я, конечно, подозревал, что у вашего Содружества есть здесь «левая» разведка среди пиратов, но поконкретнее?

— Он говорил про Странников, как Анелэин. И что ему известно твоё настоящее имя… Что твоя кровь — часть маркеров.

Серый завис…

— Чт… — хватанул ртом воздух.

Сбледнул.

Игорь в один шаг оказался рядом и с размаху всадил в предплечье Серого шприц, вводя лекарство.

— ТВОЮ!!! — взвыл Серый. — ИИГАААРЬ!

— Слушаю.

— Ну, ты… ты… проверь этих!! Первого и Второго, с одного ларца! Застрелюсь, если ещё эти двое на мою голову! Ты можешь проверить их гены?! На маркер чертов?!

— Могу. Дедуля…

Серый заткнулся, непередаваемо посмотрев на Синицына… И тут из комма мужчины послышался прочувственный многоголосый ржач.

— Только не говори, что они всё слышали…. Внучек…

— Слышали. Норн попросил включить.

Серый выдохнул.

— Пороть вас надо, — с тоской произнес он. — Хватит ржать, ироды!

На лице Юэя мелькнула невольная улыбка-усмешка.

— И ты туда же?! — прошипел Серый. — Ну и каков твой вердикт?!

— Анализ показал, что вы возьмёте на себя эту ответственность. С большой долей вероятности.

— С чего ты взял?! Какую ещё ответственность?!

— Вы сами это сказали. И дали общение «показать резервации» Содружеству.

Серый заткнулся. Помолчал.

— Серый? Ты там как? — послышался голос Норна из комма на его руке.

Тот только вздохнул, вставая.

— Выпить надо. Крепко.

— Я как врач запрещаю, — активировался Игорь.

— Яйца курицу не учат! — рявкнул Серый и быстрым шагом покинул каюту. На пороге остановился и обернулся, ткнув пальцем в Юэя: — А ты подумай над своим поведением!

И дверь закрылась.

Игорь посмотрел на комм на своем запястье, где по-прежнему горел огонек связи:

— Это он себя курицей обозвал?

Громкий хохот по ту сторону был ему ответом.

— Говорил, пить будешь, а сам не пьешь.

— Только пьяных мозгов мне и не хватает… Ты хоть представляешь, какой геморрой у меня образовался?

— Посмотри на это с другой стороны.

— С той ещё большая задница выходит!

Помолчал.

— Нет, ты понимаешь… Сидел, планы в блокнотике черкал, а оказывается, есть какие-то Странники. Властители времени и пространства. И они всю мою жизнь к этому вот всему подводили. Кукловоды…

— Ты не прав. Мой отец… Иногда мне кажется, он что-то знал. Однажды, он поставил меня перед выбором. Я стоял на краю стены, высокой, каменной, а он сказал мне прыгать… Или развернуться и пройти до края, где стояла лестница. Он сказал: выбирай. И я знал, что он бы не осудил и мне бы ничего не было, если бы я пошёл к лестнице. Стена была широкая, и я мог спокойно дойти до лестницы. Но я прыгнул, и он поймал меня. Мне кажется, дело не в Странниках, Серый… А в том, что, оказавшись в равнозначных условиях, ты всё равно поступил бы так же. Без них. И ещё… Сомневаюсь я, что они знали, как ты себя поведёшь в той или иной ситуации. Что нет ограничений во времени даже для них.

— Хочешь сказать, таких, как я, было много? Но только я прошёл до конца? Херня какая-то выходит… Но тебя я понял. Наш выбор, нас определяет… Знаешь, что ещё получается? Ученые над маркерами ещё в начале двадцать первого века работали. Нет, я бы понял, собирая они генный материал от умников, от военных… Но я там с какого боку?! А?

— С того самого. Представь, что брали гены только у «лучших». Кто всегда подчиняется приказу, верен присяге и не пойдёт на должностное преступление и предательство в любой ситуации.

— Так хорошо же?

— Уверен? Я нет. Особенно если возвести в степень. Ким никогда не смог бы пытать. Стрелять, сражаться, угрожать бластером — это одно… Всеволод… не знаю. Хотелось бы сказать, что он такой же… Но есть ситуации, когда нужны иные солдаты. Кто не станет ждать приказа, а станет действовать и руководить другими. Кто сможет… пытать пленника, чтобы спасти других людей и своих же за спиной. Ты же сам доказывал мне, что такие ситуации бывают, и надо… Надо суметь переступить через себя. Запачкать руки. Поэтому… Поэтому тебя и подобных тебе тоже ввели в маркеры. Кто-то как Ким, кто-то как ты.

— Кажется, ты убежден в нём…

— Он слишком… ведом, Серый. Приказ, главный, подчинение… сражаться-бороться-исполнять… Он не самостоятельная единица. Не генерал. Как и Юэй. Солдаты, не генералы. Не полководцы. А вот ты…

— Я тебя понял. И среди маркеров есть небольшой процент, ничтожно малый, что скажет «парадом командовать буду я!» и поведёт за собой. Остальные будут стоять под обстрелом или сидеть в бункере, дожидаясь явления с неба гласа божьего и упершись рогом… Ну, твою ж налево! И я, кажись, плохо на тебя влияю! Подумать только, какие речи ты завел!

— Кажется, да… Влияешь. И я не против. Никогда не хотел быть старшим братом.

Молчание…

— Даже если… навсегда?

— Даже если. Ну, а теперь, что ты думаешь делать?

Он задумчиво щурится, смотря на звёзды в иллюминаторе каюты. Берёт рюмку и всё же плескает в неё из полной, только открытой бутылки.

— Бить имперцев. Найти планетку под «внучков». А там… Надо будет навести мосты с Содружеством. Надо отбить первую волну.

— Первую?

— А ты думаешь, что Империя не заметит, если они перестанут давать о себе знать? Как скоро они решат наведываться сюда, чтобы узнать судьбу первых конкистадоров? Мы не закончим войну здесь. Мы можем быть либо щитом, который вечно будет встречать волну захватчиков одну за другой… пока не истощим свои ресурсы вконец. Либо мы перенесем войну по ту сторону барьера.

— Серый, нет… ты не видел Империи. Она слишком сильна…

— Значит будем щитом. Пока.

— Серый, Анелэин улетел. Сказал, его вызывает Альян.

— Скатертью дорога.

— А Юэна ты не дослушал…

— Эм?

— Генерал Сухов собрал маркеры на одном корабле… и ещё два корабля.

— Это измена, он в курсе?

— Думаю, да… но когда-то он запачкал руки. И ещё…

— Мне уже страшно…

— Я связался с Лириа через Королеву. Вернее, она сама полетела туда.

Молчание…

— А вот теперь поподробнее, мелкий!

Ким сам подошёл к Игорю.

— Интересно, — пояснил он, пожав плечами.

— А твоя семья? Они ничего не говорили?

— Отец умер, когда мать и не знала про меня. Янг я по отчиму… а от отца только имя осталось. Может, и не имя, а фамилия…

Ким явно с досадой дернул плечом. В этом не было секрета, вздумай кто интересоваться его прошлым. Но всё одно неприятно было как-то… Да и отцом он считал Найта Янга. И, пожалуй, стоило знать точно, во избежание неприятных открытий в будущем.

Игорь понял, лишь кивнув.

— Тогда действительно надо.

Крови потребовалось с капельку, а из лабораторной техники хватило того, что было в медблоке. Анализатор слизнул с подставки стекляшку, по которой Игорь растёр каплю крови. Замигал лазер, сканируя каплю крови, и проводя анализ данных на соответствие введённых Игорем параметров в систему. Ждать пришлось минут десять. Ким вначале травил шутки, явно нервничая и разрываясь от любопытства. Но в то же время с каким-то хладнокровием… Игорь был почти уверен в результатах, когда пришла расшифровка.

— И?

Синицын помедлил с ответом, взглянув на него из-под спутанных кудрей.

— Я полагаю, ты не сильно расстроишься?

— При любом раскладе нет, — честно ответили ему.

Игорь скупо улыбнулся.

— А вот Серый расстроится. Анализ положительный.

— А Всеволод? Он уже подходил?

Игорь качнул головой.

— У меня была его кровь. Нет, он просто человек. Повезло.

Ким пожал плечами.

… В чернильном вакууме космоса на фоне далеких звёзд угрожающей линией застыли корабли врага.

— Да вашу же мать… вот и захлопнулась коробочка, — процедил я.

Херово это — смотреть на экран корабля и видеть напротив флот… тогда, когда у тебя-то всего шесть кораблей. Покоцанных во множестве мелких и не особо мелких, и уж в совсем немелких боях. Вот тогда и приходит осознание, что дело твоё — задница… а под боком братки да спиногрыз.

— Ну, значит будем танцевать… Жить захочешь, не так раскорячишься! — воодушевляюще сказанул я.

Косой взгляд Норна я проигнорировал. Ну, мандраж, ну не без того… Всё путём, плавали уже — знаем! Да и Анелэин обещал к разбору полетов успеть, пригнать «сюрприз» от Альяна. И если я хоть немного знаю Сивого Жаба, это будет не просто «Альян передает привет и пожелание сдохнуть побыстрее». Хотя… как вариант.

Прилетел вызов по связи. Надо же… снизошли до убогих!

— Включай, — мрачно велел я, досадуя что нет у меня чёрного плаща за спиной… Эх!

На мигнувшем экране появилось изображение имперской пафосной рубки. Всё белое с золотыми росчерками, да кровавого цвета эполеты на офицерском мундире противника…

— Чего надо? — грубовато спросил я. Нет, ну вроде выглядит как эполеты, а там черт их знает…

— Именем Императора приказываю сдаться, — проронил высокомерный ублюдок высшей расы. Блондин, твою дивизию… — В противном случае вы будете уничтожены.

Угу. А так нет, да? Императором заклинает…

— Именем моей Королевы, приказываю сдаться! — едко отвечаю, очень надеясь, что хоть сколько-то внушаю… Ну нет во мне ентого аристократизма! Седьмая вода от того дворянства рода… если оно было…

— У вас нет королевы, — раздалось в ответ.

Ну, это он зря… У меня есть. И у пиратов есть!

— У пиратов ЕСТЬ, — скалюсь в ответ имперцу. — И я рекомендую сдаться по-хорошему…

Норн со своего места поднимает руку и делает жест. И так чётко и усиленно представляет себе нашего альянца, что мне становится смешно. Ну не любит он мужа сестренки… И хочется хохотать в голос, когда я вижу переменившуюся рожу имперца напротив. А рядом с нашими кораблями в вспышках червоточин выныривают корабли Альяна и Фикса.

— Альян, Лириа и пираты… приглашают вас на танец, — издевательски развожу руками.

И имперец дал маху. Нервы не выдержали.

Вот же высшая раса… давно не били, как америкосов в двадцатом?

Связь с имперцем отрубается, зато включается со стороны прибывших.

Я вижу на экране седого лирианина в серебряном мундире и альянца зрелых лет в чёрно-красных цветах.

— Не припоздали на пляску, господа? — интересуюсь.

М-да, кажись я труп…

— После… берём на себя левый фланг, — лирианин.

— Правый. Не влезать, — бросает, как кость собаке, альянец.

И связь обрывается.

— Однако, поговорили… — резюмирую я. — В смысле, не влезать? Нам что, ручки умыть?!

Зря я возмущался… по нам ударил центр.

— Держать щиты! Работаем! Расклад три! Центровой!

Фланги лирианских и альянских кораблей, клещами устремились вперёд, будто разрезая строй противника на три части. На лидарах особенно чётко и ясно было видно, как поле боя разделилось на три сегмента. Вообще в реале намного удобнее ориентироваться по радару, чем по передаваемой картинке космоса на экране… Поэтому его свернули до маленького окна, выводя на экран показатели радаров. Когда один на один — это одно, а здесь другое… Но с радарами не совсем эпично, и красивых вспышек об энергетические щиты не видно, и как «пляшут» капсулы в воздухе, расцвечивая вакуум космоса частыми росчерками лазеров тоже… Только крупные, редко меняющие своё положение точки кораблей, да рой множества тёмных частиц-мух… Впрочем, свои капсулы и корабли можно было отследить. В отличиё от противника, на каждой нашей капсуле были маячки, и потому на радаре они отсвечивались красным… а противники безликим чёрным.

Но отследить можно только свои капсулы, а не противника, и не тех, кто пришёл на битву подмогой.

Хуже всего было иное… Мы не знали друг друга (Анелэин не в счет), вместе не работали и не отрабатывали совместный бой. Всё что нам оставалось, это принять свой сектор боя и надеяться на лучшее. Я координировал действия «своих» кораблей, под командованием других пиратских Капитанов, да краем глаза иногда пытался по радару отследить несколько других точек… Капсулы Кима, Первого, Шана и исключительно «моих» парней отличались от общей массы зелёным цветом. И замечая зелёные искры, я очень надеялся, что ни одна из них не погаснет.

Несколько все же погасли… и одна прямо на моих глазах.

Кто это был? До конца боя это было неизвестно… Я не мог на открытой линии связи со своими спрашивать о здоровье всего лишь восьмерых.

Кто бы мог подумать, что я так прикипел к этим пиратским выкормышам и двум занозам в заднице?!

Командующие звеньями капсул, среди которых были и Всеволод с Кимом, изредка отрапортовали в общем фоне о своём нахождении и пораженных целях. Большая часть прорывалась к чужим кораблям, а часть стояла насмерть заслоном перед нашими. И горели… Горели как спички… Исчезая с радаров.

— … звено три! Прорываемся! Шесть! — их осталось шесть в этом звене.

— … звено пять! Уводим вниз! На нас пятерка!

— … отказ систем! Иду на таран!

В капсулах тоже одна общая сетка боя на маленьком экране навигатора-радара. Он не помощник, но помогает группам держаться рядом, но главный для них ориентир — то, что видно сквозь пластстекло капсул. Сетка боя есть и у меня. Юэй и я, четко отслеживаем происходящее, выдаем отрывистые команды, вразнобой, а то вместе. Странно, но мы даже не мешаем друг другу… Я будто ловлю одну волну с ним и думаю в одном ключе… И в конце боя я слышу в основном только свой голос.

И только в конце боя я осознаю, что всё это время… я «считывал» его. Я оборачиваюсь к Юэю и он смотрит на меня долгим взором, а потом с уважением кивает, чуть поклонившись. Я не нахожу слов, ибо понимаю, что он сейчас думает… что я, в общем и целом, в его услугах не нуждаюсь. И я молчу, только киваю отрывисто в ответ. Юэй мой личный, настроенный на меня компьютер, анализирующий происходящее и выдающий результат… а мне надо только открыть рот и озвучить приказ для капсул!

Но этого я ему никогда не скажу…

Один фрегат с нашей стороны взорвался посреди боя. Спустя полчаса «смертельно» был ранен второй, потеряв управление и энергетический щит. Третий корабль, получив повреждения, по моему приказу был прикрыт остальными и получил указание, уйти в прыжок от боя. Оставшиеся капсулы по окончанию боя должны были проследовать на остальные наши корабли.

В конце боя, когда я наконец смог выдохнуть, оставалось три фрегата. Коротко приказал вывести на радары сектора «клещей» со стороны Лириа и Альяна. Дела у них шли к концу, и очень скоро носы их кораблей будут развёрнуты к нашим. На поле боя биться плечом к плечу, оттягивая на себя часть противников — разумно. Но намного больше разумнее вовремя выйти из боя, чтобы говорить на своих позициях.

— Уходим, — приказал я. — Победа за нами.

— Серый…

— Это приказ, Норн! Капсулам вернуться на борт! — отрезал я. — Начать подготовку к прыжку!

— Есть, капитан! — послышалось от кресла Ларра.

— Есть, Адмирал! — прозвучало по связи от пиратских кораблей.

Я вновь взглянул на радары, отмечая успехи «союзников». Пора уходить. Я не самоубийца, чтобы сейчас, после боя, когда у них кровь кипит, вести переговоры. Я сейчас слаб, и за спиной у меня три корабля, считая тот, на котором я сейчас… А у лирианского генерала и альянца кораблей намного больше, и прижать меня к ногтю, поставив, фигурально выражаясь, в позу зю, им легче легкого.

— Норн, выбрось в эфир перед прыжком сообщение. Координаты первой базы-перевала для лирианцев. С их стороны один корабль. Встречаемся через двое суток. Альян — тоже самое, база пять, через пять дней, один корабль. С моей стороны, слово чести, что наш корабль тоже будет один. И… к чёрту, дай им номер связи. По ней говорим завтра.

— Не лучше сейчас с ними обсу… — Норн не договаривает, и отворачивается к пульту. — Приказ принят.

— Доверять в бою, не доверять после, — говорю я в воздух. — Уходим. Пока они ещё заняты.

Имперских сил уже капли, и я уже отмечаю, как лирианские корабли начинают движение назад… к нам. Горькая усмешка и мы уходим в прыжок…

Это только начало. У нас будет еще много битв впереди.

Но первый главный бой мы выиграли.

А оставшиеся за нами корабли "светлых" сил сейчас видят мой привет им.

Hasta la vista, baby!